Нас подняли до рассвета и приказали собраться всем в тронном зале.
— Доброе утро, — улыбнулся Савиньяк, — кто рано встаёт, тому Бог подаёт, — счастливый такой.
— Насчёт Бога не знаю, — зеваю, — но, тебе сейчас меж глаз дам, радостная ты сволочь.
Я стояла на ногах еле как, вообще нет сил.
Пристрелите меня.
— Надо раньше ложиться.
— Правда? — приподнимаю бровь.
— Да, — кивнул.
— Зачем мы здесь? — опираюсь на трость.
— Обычно, собирают, если что-то случилось, — оглядывается, — может, умер кто?
— Дай угадаю, инициатива кардинала?
— Естественно.
Заняв свою позицию рядом с Катари, поёжилась от сквозняка.
— Ваше Высочество, вы больно бодрая.
— Я и не ложилась, — подмигнула мне.
— Понятно, — еле сдерживаю улыбку.
В зале появился Сильвестр, будучи в непонятном настроении. По лицу мужчины видно, что он что-то задумал.
Лионель шокировано посмотрел на меня.
— Доброе утро, дамы и господа, — зашёл король.
Поклонились.
— У кардинала Сильвестра есть важная новость, — присаживается на трон, — прошу, — махнул рукой.
— Благодарю, Ваша Светлость. Итак, я попросил государя собрать всех господ, с целью объявить о начале обучения для прибывших будущих оруженосцев.
Началось утро в деревне.
— Хочу познакомить с наставниками, которые будут курировать вашу группу. К сожалению, Первый маршал Талига — Рокэ Алва, присутствовать на этом собрании не может, но, думаю, многие с ним знакомы, он займётся вашим обучением на тему фехтования и дипломатии. Граф Лионель Савиньяк, являющийся маршалом Талига, командующим Резервной армией и гарнизоном, обучит молодых дворян искусству боя и стратегическим навыкам. Госпожа Эсмилир — Первая фрейлина её Величества королевы Катарины Оллар, — улыбнулся, — будет учить дворцовому этикету, грамоте и знахарскому ремеслу, и ещё, будут доступны курсы кройки и шитья для желающих.
Простите?! А с каких пор, я являюсь портнихой?
Некоторые из ребят рассмеялись.
— Ничего смешного. Это очень полезный навык. Сами будете зашивать свои порванные портки, когда находитесь вне стен замка. Женщины — не прислуга.
Надо же, какие мы благородные.
Спустя полчаса, у меня загудели ноги и я устала слушать кардинала. Есть хочется.
— Более того, каждый из наставников должен сдавать мне еженедельный отчёт об исполнении заданий, усвоении материала и информации, с подробным описанием. Не позднее вечера субботы.
Разрубленный змей, ненавижу эту писанину.
— Мне хочется познакомить вас с ещё одним наставником. Мадам Гизер.
Мы с Лионелем одновременно закатили глаза.
Знакомьтесь, Глория Гизер, редкостная дрянь и человек с прогнившей душой. Дама средних лет, крупного телосложения, невысокого роста, с отвратительным вкусом, любит исключительно желтый цвет и мерзко хихикает.
Когда-то, пыталась соблазнить Алву, который был подростком. Имеет слабость к молодым парням.
У неё была привычка бить по рукам указкой, стоять за спиной и дышать в шею, подслушивать, разносить сплетни, давать ненужные советы.
— Здравствуйте, дорогие друзья! — улыбается, — я безумно рада видеть каждого из вас! Ваше Высочество, — поклон.
А мы вас не рады видеть. Уезжайте.
— Мадам Гизер преподаст вам курс изучения точных наук.
Отправьте её куда-нибудь, мы сами расскажем юношам о том, что два плюс два равно четыре.
— После завтрака сразу приступайте к обучению. Всем спасибо за внимание. Есть у кого-то вопросы?
Есть, но злобный взгляд Савиньяка, остановил меня.
— Лучше бы, — выходим из зала, — я этого не слышал.
— Меня разбудили ради этого? Серьёзно? — возмущаюсь, — готовься к нападкам Черепахи.
Да-да, это прозвище придумала я. Почему Черепаха? Мадам медленно ходит, горбатая слегка и моментами, когда кашляет, то эти звуки похожи на шипение черепахи.
— Почему я? — удивился.
— Рокэ от неё сбежал, к остальным особого интереса нет, значит, — хлопаю по плечу, — твоя очередь отбиваться.
— Этого мне не хватало.
Для наставников, приближенных и других значимых личностей королевского дворца, была отдельная столовая, с потрясающим видом на город.
На завтрак отварные яйца, мясо с овощами, свежий хлеб, картофель в мундире и салат из капусты.
— Лионель, — расплылась в ухмылке, — как же вы выросли.
— А вы не меняетесь, — пытается улыбаться.
— Ох, говорят, что я с каждым годом все моложе и моложе.
Вам в открытую врут.
— Имилир, — смотрит на меня.
— Эсмилир, — поправляю.
— Неважно, — откинула прядь волос с лица, — а вы все, такая же, — оглядела с ног до головы, — непримечательная. Вам бы начать улыбаться, носить украшения и более светлые тона одежды. Губки красной помадой подкрасить, румян добавить. Тогда, скажу по секрету, мужчины потянутся.
— А я не обделена мужским вниманием.
Савиньяк аж выпрямился.
— Бледная, как поганка.
— Бледность — признак аристократии.
— Мужчины не любят таких. Послушайте мудрую женщину.
— Кого? — усмехаюсь, — вас?
— Меня, — гордится собой, — у меня огромный опыт в любовном плане.
Старая сука.
Аппетит немного подпорчен, как и утро. Толком ничего не поела.
— А где Алва?
— В Агарис отправился, — прошептал, — кардинал дал ему какое-то задание.
— Какое?
— Без понятия. Ночью он разбудил меня и предупредил о своем отъезде. Я даже спросить ничего не успел.
К чему такая спешка? Неужели, Сильвестр прознал про наследника Раканов? Надо будет уточнить этот момент у Аарона.
— Побудешь со мной на тренировке? Одному быть не хочется…
— А ты со мной на уроке?
— С радостью, — откусывает хлеб.
— Договорились, — подмигнула.
Сменив темно-синее платье на мужскую майку и рубаху, хлопковые штаны и ботинки на шнуровке, завязала волосы кожаным ремешком, выходя на задний двор дворца.
Территория для занятий была огромной. Множество манекенов, различных мишеней, стойка с оружием, полоса препятствий, окопы.
Учеников всего шестеро: Эстебан, Ричард, близняшки из дома Манессов, такие смуглые парнишки, высокий и худой наследник Харли, и внук мэтра Шабли. Ян, кажется.
— Вы сегодня с нами? — улыбнулся Окделл, подходя сзади.
— Да, — завязываю шнурки, — и, Ричард, давайте уже на «ты». Как-то неловко.
— Хорошо.
— Как тебе здесь? Нравится?
— Ну, — огляделся, — не знаю. Надо бы привыкнуть к обстановке, людям. Скучаю по дому.
— Возможно, ближе к зиме, вам дадут отпуск и каждый сможет встретиться с родными.
— Правда? — удивился.
— Конечно, — киваю, — с Эстебаном не цепляетесь?
— Не успели ещё, — рассмеялся.
— У нас весь день впереди, — Колиньяр закинул руку на плечо Ричарда.
— Лапы убери, — шлёпнул.
— Какие мы нежные, — закатил глаза, — может, я с тобой подружиться пытаюсь?
— Кто ты и где Эстебан Колиньяр? — Окделл опешил.
— Расслабься, сын предателя, — облизнулся, — это шутка.
— Слава Всевышнему, а то, я уже подумал, что ты болен.
— Страсти накаляются, — взъерошила обоим волосы, — идите на поле. Ждём Савиньяка и приступаем.
После разминки, Лио решил провести инструктаж и ознакомить молодых дворян с оружием.
— Госпожа, — протянул оружие, — прошу.
— Это кинжал. Контактное, клинковое, колюще-режущее оружие с коротким или средним прямым или изогнутым двулезвийным клинком, — достаю другую модель, — может быть двухсторонним и парным. Чаще всего кинжал используется для ближнего боя, но существуют разновидности кинжала с утяжелённым клинком, предназначенные для метания.
— Простите, — цокнул Глэстин Харли, — а нам, мужчинам, искусство боя будет преподавать баба? — смеется, — это же смешно.
— Повтори, — рявкнул Эстебан.
— Успокойся, — Ричард приостановил юношу, готового к нападению.
— Тридцать кругов вокруг поля, — вздохнул Лионель.
— Просто объясните! Это же не женское дело! Идите супы варить.
— Тридцать пять.
— Подожди, — коснулась плеча старого друга.
Зайдя во дворец, нашла ведро с какой-то жидкостью и вернулась.
— Охладите свой пыл, — обливаю юношу с ног до головы.
— Как ты смеешь?! — кинулся в мою сторону.
— Если ваша матушка, — толкаю в грудь, — вас не научила манерам, то я с удовольствием это исправлю. Здесь вам не курорт.
— Чёртова шлюха, — плюнул под ноги.
Повалив одногруппника на землю, Эстебан принялся наносить удары по рёбрам и бокам.
— Я тебе кадык вырву, если с её головы упадёт хоть один волосок. Понял? — дал пощёчину.
— Эстебан! — метнулся Савиньяк, — отпусти его!
— Помогу спрятать труп, — Ричард смотрит куда-то в сторону.
— Отпустил! — поднял руки и поднялся.
— Такой же психопат, как и твой папаша!
— Тебе не хватило? — прошипел.
— Тихо, — подхожу, — достаточно.
— Он нарывается! — возмутился Окделл, — госпожа, вы же сами это видите!
Ты-то куда лезешь?! Ричард, умоляю, не превращайся в копию Эстебана. Мне не пережить!
— Вы оба, — злобно посмотрел на них, — тридцать пять кругов.
— Да хоть сорок, — Колиньяр ослепительно улыбнулся мне и отправился на поле, — догоняй, дохляк.
Остаток занятия прошёл достаточно спокойно и продуктивно.
— Локоть неправильно ставишь, — помогаю Ричарду, — при атаке, направление удара будет ниже, чем ты думаешь.
— Кстати, — откинул волосы назад, — пытаюсь научиться вести бой левой рукой. Как такое называется?
— Амбидекстрия — это способность полноценно использовать возможности обеих рук. За эту способность такие люди платят перегрузкой нервной системы.
— А ты так умеешь?
— Да, — кивнула.
Именно из-за этого, у меня периодически дрожат руки. Особенно, если весь день пользуюсь этим.
— Поэтому, предпочитаю парные кинжалы.
— Поражает.
— Я всё, — рухнул Колиньяр, — сорок кругов, господин учитель! — обратился к Савиньяку.
— Не зря его выбрал, — прошептал на ухо, — да? Выносливый.
— Иди уже, — вздохнула.
До обеда оставалось немного времени, поэтому мы с Лио переоделись и засели в учительской.
— Журналы, — застонал.
— Расписание зацени, — указываю на стол.
— С утра до ночи, — листает, — кардинал решил нас в могилу загнать?
— Видимо, — заполняю страницы, — лишь бы не заставил переквалифицироваться. Сам знаешь, возьмёт и скажет, мол, всё, идите сами учитесь.
— Мне того года хватило, — плюхнулся на диван, — думал, не выживу. Слушай, а почему Колиньяр заступился за тебя?
— Не знаю.
— Эсмилир, не ври. Я же вижу этот влюблённо-восхищенный взгляд Эстебана, который предназначен для тебя.
— И что? Мне до этого нет дела.
Я хотела поделиться своей радостью с Лионелем, но, что-то мне мешало. Когда-то, мы были откровенны друг с другом, знали секреты, тайны. Лучшие подружки.
Из-за того, что отдалились, я раскрыла душу Кутху. Он всегда выслушает, поймёт, может осудить. Хороший собеседник. Правда, еду выпрашивает и оставляет везде свои перья, заначки в виде мёртвых мышей, мяса.
— Разбиваешь парню сердце.
— Переживёт. Ты когда у отца на могиле побудешь?
— Никогда, — отводит взгляд, — не могу. Для меня он всё ещё жив, понимаешь?
— Не совсем, — взглотнула, — к сожалению, мне удалось увидеть смерть родителей.
— Не выдержу этой боли. Не знаю, как ты смогла, но, — замялся, — я боюсь. Готов терпеть любые страдания и мучения, но только не это.
— Теперь, — кивнула, — понимаю.
— Так, — потряс головой, — пошли есть. Я голодный.
— Идём.
Вечер
Наконец-то свобода, по крайней мере, до понедельника, ибо сегодня суббота.
Зайдя в оранжерею, срезала несколько растений, полила, подвязала, некоторые пересадила.
— Не помешаю? — в дверях появилась голова Эстебана.
— Заходи, — ставлю кастрюлю.
Закинула дрова в печь, дабы помыть банки и приготовить отвары.
– Тяжело же! – выхватил из рук ведро.
— Я тебе что говорила по поводу драк?
— И это твоя благодарность? – наливает воду.
— Спасибо, — усмехнулась.
— Мы договорились только насчёт Окделла.
— Ох, Эстебан… Почему ты такой неугомонный?
— Этот урод перегнул палку.
— Но, это не значит, что ты должен избивать людей.
— Отчитывай меня сколько хочешь. Мне не стыдно. К тебе тоже приходил кутюрье?
Жуя мандарин, Эстебан уселся на лавочку, пока я с помощью ступы растирала мел в крошку.
— Да.
— И как?
— Слушай, не знаю, какое летнее платье хочу себе.
— Может, что-то с открытой спиной? — задумался, — белое, например.
— Нет, — улыбаюсь, — я не ношу платья такого типа.
— Почему же?
Прости, возможно, нанесу психологическую травму, за то, перестанешь любопытничать.
— Расстегни пуговицы на платье.
— Зачем? — испугался.
— Я не собираюсь тебя насиловать, — смеюсь, — лишь отвечу на твой вопрос.
Аккуратно оголив мою спину, Колиньяр в ужасе сделал несколько шагов назад.
— Вот, — поворачиваю голову, — почему. Только, — осеклась, — не трогай.
— Кто сотворил это с тобой? — глаза бегают.
— Жизнь, — с лёгкостью застёгиваю.
На моей спине расположились глубокие и длинные шрамы. От плечей до поясницы.
Бабка из Дриксена издевалась над нами крайне изощрённо, а в случае непослушания или своего плохо настроения, любила бить кнутом по спине в районе лопаток. По одному месту.
Ей было наплевать на то, зажили раны или нет.
До сих пор помню каждый взмах её руки.
— Словно, крылья вырвали, — прошептал.
— Возможно, — поправляю воротник.
Эстебан первый человек, которому я показала эти шрамы в добровольном порядке.
Когда граф Савиньяк нашёл меня, то раны на спине не заживали и гноились, принося невыносимую боль. Невозможно было даже стоять.
Каким-то образом ему удалось вывести заразу и раны затянулись, оставив после себя этот кошмар.
Будучи уже здесь, во дворце, Алва пытался как-то разгладить кожу, сделать шрамы менее заметными, но у него не получилось.
— Они останутся такими, — моет руки.
— Может, попробовать ещё что-нибудь? — одеваюсь за ширмой.
— Выжечь.
— Очень смешно. Неужели, нет больше вариантов?
— Мы перепробовали всё, что можно было. Возможно, со временем, рельеф изменится, как и цвет.
Рокэ частично оказался прав, из кроваво-красных линий, шрамы подстроились под цвет кожи.
— Прости, — взглотнул.
— Ничего страшного. Ты не знал об этом.
Колиньяр крепко обнял меня, максимально прижимая к себе.
— Больше никто не причинит тебе вреда, — поцеловал в висок, — иначе, пойду по головам.
Мне нужны были эти слова. Я устала быть сильной.
Рядом с Эстебаном чувствую себя в безопасности и комфорте.
— Спасибо, — выдыхаю.
— У меня тоже есть шрам, — поднимает чёлку, — врезался в отцовский стол.
— Сколько тебе было? — улыбаюсь.
— Года два, — улыбнулся в ответ, — помню, мама так визжала, обвиняя отца в этом. Расставил тут столы свои! — пародирует мать, — Джонатан, разберись с этим! Но, — теперь отца, — это мой кабинет! Пока они ругались, я рисовал собственной кровью на стене, а потом плакал, почему пропала красная краска.
— Ужас какой, — смеюсь, — представляю себе это.
— А после случившегося, мама лично спилила все острые углы в поместье.
— Весёлая семья.
— Была, — заправил прядь моих волос за ухо, — давненько.
— Хватит о грустном. Хочешь помочь мне засушить растения?
— Давай. А что делать?
Мы распределили травы на пучки, каждый перевязали и повесили на верёвку.
— Это, — нюхает, — лаванда, да?
— Верно. А ты пользуешься маслом сандалового дерева и пихты.
— Я и не знал, — округлил глаза, — просто аромат понравился. Не люблю, когда пахнет потом или чем-то ещё похлеще.
В коридоре послышался стук каблуков черепахи Гизер. Идёт сюда.
— Спрячься куда-нибудь.
— Куда?
— В кладовку! Быстрее!
Как только дверь захлопнулась, то в оранжерее появилась незваная гостья.
— А вы все в сорняках копаетесь?
— Это называют знахарским делом, мадам, — делаю вид, что очень занята и мне некогда с ней разговаривать.
— Слушай.
— Слушайте, — поправляю, — не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты».
— Ой, — закатила глаза, — у меня есть сын, вы ровесники.
Этого гоблина уже встречала. Оставьте себе. Точная копия маменьки.
— Я тут подумала, в силу того, что вы оба одиноки, может, вам заключить брак? Роджер хороший.
— Думать это не ваше.
— Что?
— Мне это не надо, — усмехаюсь, — спасибо.
— Почему фрейлина позволяет себе хамить? — возмутилась.
— Потому что, фрейлине это сойдёт с рук. Извините, мадам, но ваш сын не в моем вкусе. У меня другие предпочтения в мужчинах.
— Какие это?
— Вас не касается. Пришли ради этого? Мне надо заниматься делами, ночь близится.
— Ну и пожалуйста, — фыркнула, покидая помещение.
Колиньяр вышел из кладовки и обнял меня сзади, обвивая руками талию.
— И какие же у тебя предпочтения в мужчинах? — положил голову на плечо.
— Эстебаны Колиньяры всякие, — брызнула водой, — иди, пока ещё кто-нибудь не зашёл.
— Всякие, — оставил поцелуй на шее, — я запомнил.
— Иди уже.
— Слушаюсь и повинуюсь, госпожа, — поклонился.
— Актёр, — закатила глаза и улыбнулась.
— Увидимся утром.
— До завтра.
Присутствие Эстебана помогало мне забыть о проблемах, своих мыслях и чувствах, при этом перенося меня в какой-то мир, где нет боли и страданий.
Закончив дела, приготовилась ко сну и наконец-то заснула. Ноги гудят.
Ночь
Проснулась от резкой нехватки воздуха. На мне кто-то сидел и душил меня, навалившись всем телом.
В комнате темно, свечи потушены.
Мне удалось надавить на изгибы локтей рук противника, заставляя его потерять баланс и слезть с себя.
Схватив одеяло, накинула на нападавшего и попыталась повалить с кровати на пол, но он вырвался из ловушки, нанося удар под рёбра ножом или кинжалом.
Рухнув на колени, схватилась за кровоточащую рану, наблюдая за тем, как захлопывается дверь комнаты.
Еле поднялась, как-то доползла до комнаты Савиньяка, хватаясь за стены и оставляя после себя капли крови.
— Лионель! — стучусь.
Он долгое время не открывал, а кровь продолжала литься, пропитав всю ночнушку.
Неужели, его нет?
— Эсмилир, — округлил глаза, открывая дверь.
— Поможешь? — пошатнуло слегка.
— Твою ж, — подхватывает.
