Вечер того же дня Бар «Ёжик»
Наконец-то можно расслабиться и побыть вместе с друзьями. Я не стала загружать свою голову посторонними мыслями, так как не хотела портить себе настроение перед вечером. Смыв с себя макияж и распустив волосы, надела обычные штаны, черные тканевые ботфорты, рубаху и дуплет. Комфортно. — Ого, — улыбнулся Арно, — госпожа, вы такая домашняя. — Надоели платья. — Титул обязывает, — Валентин. — Давайте уже на «ты», — хлопаю их по плечам. — Договорились, — хором. — Идём? — появились Эстебан и Лионель. — Вперёд. К сожалению, Рокэ не смог с нами пойти, потому что собирается. Утром они уезжают на переговоры. Сегодня мы не похожи сами на себя: никакой расшитой и дорогой одежды, украшений, идеальных укладок. Максимально простые. Бар находился на окраине Олларии. В нем всегда пахло вкуснейшей едой и сигаретами. Посетители — работяги. Деревянные столы, скамейки, какие-то плакаты на стенах, муляжи оружия. Официанты — женщины в теле, которые могли втюхать даже мертвую корову. Этим вечером здесь полная посадка. — Гарри, — Савиньяк раскинул руки, — сколько лет, сколько зим? Гарри — мужчина средних лет с лысой головой и густой черной бородой. Он полный, имеет заразных смех, потрясающее чувство юмора. К нам относился хорошо. Не выделяя из толпы. Для него — мы обычные люди, которые годятся ему в дети. — Привет! — безумно рада его видеть. — А вот и мои звездочки! Я так по вам скучал! Бросив протирать пивные бокалы, добряк подошел к нам и крепко обнял. — Раздобрела, — смеется, — такая дама стала! — оглядел с ног до головы, — и ты брюхо нажрал, — хлопает Лионеля. — Это авторитет. — Я как знал, что вы сегодня придёте, — указал на двери, — даже свечи новые поставил. Идем же, — махнул парням. Нас могли узнать в общем зале, поэтому, Гарри провел нас в небольшую комнату. Никто не услышит наших разговоров. Шумно. — Удобно, — плюхнулся Ричард, — и свечи чем-то пахнут. — Мёдом, — объяснил он, — натуральные. — Все ещё держишь пасеку? Пчёлки так запали тебе в душу? — присаживаюсь. — Без них никак. — Крыса! — закричал Арно. — Это Ёжик, — обрадовался Лион, хватая животное на руки. Гарри приютил Ёжика лет пять назад. Он имеет лишь три лапы из четырёх и половину хвоста. Любит ветчину, хлеб, тёмное пиво. Они привязались друг к другу настолько, что Гарри назвал в честь него свой бар. — Почему Ёжик? — Колиньяр гладит его по голове, — ты такой усатый… — Ну, — почесал затылок, — когда я нашёл его, то думал, что это просто лысый ёж. Перепутал немного. — Как Хельга? Хельга — жена Гарри. Такая же толстушка-хохотушка, которая всю свою жизнь посвятила козочкам и Гарри. Детей у них нет. — Всё с козлятами, — усмехнулся, — вы то как? — Как видишь, — улыбаюсь, — живы и здоровы. Его не интересует политика, война. — Я вот отцом стал, — похвастался Лион, — сын. — Молодец, — взъерошил ему волосы, — как назвали? — Александр. — Красиво, — прищурил глаза, — итак, что будете заказывать? — Начнем с пива, — Эстебан потёр ладошки. — Раков? — А давай, — махнула рукой. Когда женщины принесли напитки и свежих раков, то Савиньяк-старший поднялся, желая сказать тост. — Хочу выпить за то, что мы сегодня собрались. Давайте же запомним этот вечер. — Выпьем за друзей, — подмигнула, — за верных и честных, в которых нет гнили. — А про меня что-нибудь будет? — Колиньяр закатил глаза. — Момент портишь, — буркнул Арно. — За твердость намерений, — Ричард. — Ой, — Валентин закатил глаза, — да за нас, ёпта! Ура! — Ура! Мы перемыли кости абсолютно всем во дворце, нагло обсуждая людей, без малейшей капли совести. — Флор такая бесячая карга, — взвыл Придд, — она называет меня абсолютно другим именем! — Владимир! — унары звонко расхохотались. — В графстве Савиньяков, — отпиваю светлое пиво, — она преподавала нам биологию, кажется. — И постоянно называла меня Леонардо. — Сумасшедшая бабка, — Арно. — Тихо, тихо, — Эстебан игриво улыбнулся, — а то заденем нежные чувства маршала Талига, — смотрит на Лио. — Э-э-э, — возмутился Савиньяк, — борзеешь. — Прошу прощения, — смеется. — Точно! Я сейчас. Лионель вернулся с очень довольным выражением лица и бутылкой самогона в руке. — Было или не было. — Не-е-ет! — мы с его братом закрыли лицо руками. — Да ладно, — открывает, — у-ух. Крепкий. — Правила объясните? — Окделл слегка смутился. — Мы поочерёдно говорим «я никогда не». Игрок должен придумать то, что по его мнению делали другие, но никогда не делал он. Тот, кто данное делал — пьёт. — Отвечаем честно. Без хитрости. — Поехали, — Колиньяр смотрит на бутылку, — я никогда не целовался с представителем своего пола. Лионель молча сделал глоток. — Давай, — Арно тянет руку. — Да ладно?! — хором. — Вы хотели правду, — отпил, — получайте. — То есть, — Савиньяк опешил, — моё признание вас не удивило? — Я знала, — махнула рукой, — у меня никогда не было группового секса. — Ого, — Эстебан дёрнул бровью, — госпожа Эсмилир, да вы решили пойти по тропе похоти и разврата. — Так веселее. Ричард, моментально покраснел, но выполнил условия игры. — Я думал, — Валентин приоткрыл рот, — ты девственник. — Присоединяюсь к мнению, — Колиньяр и Савиньяки. — В Надоре было скучно, — отводит взгляд, — надо же было чем-то заниматься. — Две девушки и один парень или же два парня и одна девушка? — поинтересовалась. — Три на три. — А-а-а-а-а! — захохотали, — ха-ха-ха! — Бросьте, — поджал губы, — продолжаем. Я никогда не хотел заняться сексом с участниками этой игры. Молча переглянувшись, мы с Эстебаном отпили из бутылки. Боже, какой же крепкий самогон. — Я знал! — Арно затряс Колиньяра за плечи, — знал! Да-а-а-а! — Это к тебе относится, сладенький, — чмокнул его в нос. — Меня мучает один вопрос, — Валентин сдул кудряшку с лица, — как вы сошлись? Эстебан — злая собака, а вы, — замялся, — ты… — Тоже, — ляпнул Савиньяк. — Придурок, — показала ему язык. — Вырвалось, душа моя. Вырвалось, — послал воздушный поцелуй. — Романтичная история будет? — Нет, — Эстебан закинул руку на мое плечо, — все думают, что с ней быть невозможно. А я врубил, что должен, — целует в щёчку. — Если тебя держат в заложниках, — Ричард сложил руки в замок, — моргни два раза. Моргаю. — Иди ты, — фыркнул. — Прости, — смеюсь. — Давайте продолжим, — Придд закатил глаза, — я никогда не симулировал оргазм. Не буду обижать Лионеля. Что правда, то правда. Тогда я думала, что это нормально. Никакого чувства наслаждения. Даже искала проблему в себе. Из-за этого, секс был чем-то неприятным для меня, ровно до тех пор, пока не появился Эстебан. Это что-то невероятное. Любое прикосновение вызывало мурашки по коже. Настоящий экстаз. Я не могла им насытиться. Кажется, превращаюсь в нимфоманку. Мне нравится когда он целует меня, сжимает моё тело, кусает кожу, стонет и содрогается. Мне нравится сам Колиньяр. — Какие все порядочные, — Арно, — я никогда не получал травму при сексе. Валентин рассмеялся и сделал несколько глотков. — Сначала, — вытирает рот рукой, — она прикусила головку, а потом, я порвал уздечку. Парни загудели и сжались. Некоторых даже передёрнуло, а кто-то закинул ногу на ногу. — Самое смешное то, — закрыл лицо руками, — какая стыдоба… Самое смешное то, что это был мой первый секс. — Ужас… — Она была моей троюродной тёткой, — кивает. — Ну а что? Инцест — дело семейное, — Колиньяр откинулся, — мерзость, Придд. — Знаю. Мне полегче стало… — Я никогда не смотрела на себя во время мастурбации, — щелкаю семечки. — Ха, — зеленоглазый гордо отпил, — я прекрасен. Поэтому, — кивает, — да! Дрочил сам на себя. — Извращенец, — скривились Ричард и Валентин, — гадость. — Да ладно, — Савиньяк-младший забрал бутылку у Колиньяра. — Я сейчас себе это в голове представил, — Лионель. — Зачем? — дёрнул бровью. Мы многое узнали друг про друга, раскрепостились и нахохотались до боли в животе. Алкоголь ударил в голову, а значит, пришло время танцев. Парни отправились в общий зал. — Бармен, — сажусь на стул, — чего-нибудь вкусненького. — Гранатового сока? — С водкой, — киваю. — Может, вина? — Она не любит вино, — Эстебан подмигнул, растворяясь в толпе. — Водки, — киваю. — Как скажешь. — Рассказывай, что улицы шепчут? — Ну, — наклонился ко мне, — ходят слухи, что скоро на трон сядет новый король. Вот это неожиданный поворот событий. — И как давно? — Месяц, может два, — огляделся, — но кто он? — Без понятия. Ничего такого не планируется. Как Сильвестр передаст правление Эстебану, не вызвав возмущения у народа? Каким способом? — Может, хоть он закончит войну? Мы — обычные крестьяне, для нас мало чего изменится. Продолжим пахать на полях, на фермах, на рынках. Страх того, что в один день все закончится, — вздохнул, — пожирает изнутри. — Наша сторона пытается выйти на перемирие. Нам тоже страшно. — Верхушки страдают первыми. В случае чего, вас тут же убьют. — Да, — кивнула, — церемонятся не будут. — Нашему кардиналу пора на пенсию. — Благодаря ему Талиг процветает. Согласись. — Пора дать дорогу молодым. — Всему своё время. — Кстати, — протянул рюмку, — ты Аарона не видела? Что-то давненько не заходил. — Уехал к морю. Греет попку на песке и живёт с дворняжкой. — Парень нашел успокоение, — улыбнулся, — молодец. Гляди. Обернувшись, увидела, как мужики протянули Колиньяру гитару, прося что-то сыграть. — Про что петь? — округлил глаза. — Пацан, — хлопает по плечу, — давай про любовь. — До слёз, — ставит перед ним табуретку, — чтоб аж за душу взяло! — Ну, — пожал плечами, — ладно. Устроившись поудобнее, настроил инструмент и заправил пряди волосы за уши. Непривычно видеть его таким. Словно, он не наследник престола и не главный провокатор, а вполне обычный парень. — Сигарета мелькает во тьме, ветер пепел в лицо швырнул мне, и обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожог. Скрипнув сталью открылася дверь. Ты идёшь, ты моя теперь. Я приятную дрожь ощущаю с головы до ног. Его голос разносился по всему бару, вызывая интерес. Такой мелодичный и красивый, с небольшой хрипотцой. — Ты со мною забудь обо всём, эта ночь нам покажется сном. Я возьму тебя и прижму как родную дочь. Нас окутает дым сигарет, — прикурил, — ты уйдёшь как настанет рассвет. И следы на постели напомнят про счастливую ночь. Женщины и мужчины, замерли, вспоминая моменты из своей жизни. Момент первой влюблённости и встречи с тем самым человеком. Кто-то заслушался настолько, что просто смотрел в одну точку. — Эротичный лунный свет, запретит сказать тебе «нет», и опустится плавно на пол всё твоё бельё. Шум деревьев и ветер ночной, стон заглушат твой и мой, биение сердца, пылающего адским огнём. Я тоже поддалась этому. Воспоминания вызвали у меня легкую улыбку. Эстебан не сводил с меня взгляда. — Твои бёдра в сиянии луны, так прекрасны и мне так нужны. Кровь тяжёлым напором ударит прямо в сердце мне, груди плавно качнутся в ночи. Слышишь как моё сердце стучит? Два пылающих тела сольются в ночной тишине. К завершению песни весь бар, даже мы с Гарри, подпевали Колиньяру. — Ты со мною забудь обо всём, эта ночь нам покажется сном. Я возьму тебя и прижму как родную дочь. Нас окутает дым сигарет, — прикурил, — ты уйдёшь как настанет рассвет. И следы на постели напомнят про счастливую ночь. И следы на постели напомнят про счастливую ночь. Публика наградила его громкими аплодисментами и криками со свистом. Он поклонился людям, возвращая гитару. — Красавчик, — вытерев слёзы, мужчина обнял Эстебана, — пойду к жене, скажу, что люблю. — Отличная идея, — кивнул ему, — удачи! — Спасибо, парень! — Водички не будет? — подошёл к стойке. — Оказывается, — смотрю на него, — у тебя столько талантов. — Прошу, — протянул кружку, — тебе бы в театр пойти. Мюзиклы играть. — Не, — отпивает, — это лишь увлечение.Ближе к утру
Ночь пролетела незаметно. Практически до самого рассвета, мы всем баром пели песни и плясали так, что ноги гудели. Во дворец возвращались в отличном настроении и алкогольном опьянении. Валентин переборщил с выпивкой, поэтому висел у Арно на плече, пока тот с Ричардом и Лионелем, пританцовывая, что-то пели себе под нос. — Красавица, — прижимает к себе, — не замёрзнешь? — Нет, — улыбаюсь, — ты же меня согреешь? — Могу вертикально, могу горизонтально, — оставил лёгкий поцелуй на виске, — как пожелаешь. — Посмотрим. — Пока что, — накидывает на мои плечи свой плащ, — вот так. — Благодарю. Тебе понравилось? — Конечно, — кивнул, — мы отдохнули немного. Почаще бы так собираться, а то светские вечера уже достали. Одна интеллигенция. Надо быть ближе к народу. — Ты удивительный. — Это комплимент? — Да. В замок заходили подобно мышкам, надеясь, что нас не заметят. Услышав звуки приближающихся шагов, кивнула Эстебану в сторону лестницы. Я могла узнать Сильвестра по звукам. — Доброй ночи. Или утра, — недовольно смотрит в окно. — Здравствуйте. — Чего бродите? Подождите, — принюхивается, — вы пьяная? — Выпившая. Так, сейчас он начнёт на меня ругаться, поэтому, включаем режим страдалицы. — Простите, — провела рукой по лицу, — надо было как-нибудь забыться. Столько всего навалилось, что готова болит. Решила таким образом… — Алкоголь никого до добра не довёл, — вздохнул, — вы же знаете. — Знаю, — киваю, — последний раз. — Ваш разум должен быть ясным, — поджал губы, — а память твёрдой. — Хотелось, — голос специально дрогнул, — немного расслабиться. — Стало легче? — Стало… — Это хорошо. Утром мы уезжаем, надеюсь, о своих обязанностях вы и граф Савиньяк, — раздался хохот Лионеля, — помните. За спиной кардинала появились Лион и Арно, но увидев нас, сразу же вернулись обратно с испуганными лицами. Чуть не спалились. — Как Отче наш. — Радует, — слегка улыбнулся, — идите спать, весельчаки… — Доброй ночи. — Молодёжь. Мне бы ваши годы… Поднявшись в комнату Савиньяка, застала то, как эти двое тихо сидят на кровати и молчат. — Нам влетит утром? — Нет, — махнула рукой, — нормально. Как Валентин? — Блюет, — заржали. — Тихо, — улыбаюсь, — а то влетит. Ладно, спать пора. — Сладких снов, — хором. Не успела зайти в покои, как Эстебан повалил меня на пол, обхватив лицо руками. Хорошо, что мы упали на мягкий ковёр. — Весь вечер хотел это сделать, — навис сверху. — Сделать что? — Поцеловать тебя, — наклонился. Мы слились в нежном и властном поцелуе. Его волосы щекотали мое лицо, что вызывало смех. На губах ощущался вкус алкоголя и чего-то сладкого, а запах сандала вперемешку с ароматом табака, буквально сносит голову. У меня создавалось впечатление, что Колиньяр целует меня так, словно этот раз — последний. — Защекочу, — бодает меня. — Прекрати! Мы наслаждались друг другом до восхода солнца. Обнимались, целовались, говорили обо всем на свете и хохотали. Были простыми парнем и девушкой, которые влюблены друг в друга. — Может, — приподнялся с пола, — ляжем спать? Утро на дворе. — Мне надо проводить кардинала и делегацию, — зеваю, — а потом можно и поспать. Я надела на себя первое, что попалось под руку и спустилась к главным воротам. Савиньяк уже был на месте. — Ты как? — Голова болит, но, — потянулся, — выспался. А ты? — Даже не ложилась, — тру глаза. — Выспись хорошенько, ладно? Я все проконтролирую. Тем более, сегодня суббота. — Так точно, — киваю, — как тебе удалось выспаться за три часа? — Ещё будучи на фронте обрел столь полезный навык, тем более, кардинал нас без присмотра не оставит. — Сплетники, — Джонатан закинул руки нам на плечи, — проснуться не успели, а уже кости перебирают, а… — Здравствуйте, — хором. — Мой кабанчик спит? — Да. — Скорее всего, он и не знает, — смотрит в окна, — что папка приехал. — Готовы? — спросил Лионель, — путь будет долгим. — Ай, — махнул рукой, — главное, чтобы все прошло успешно. Когда к нам подошли Сильвестр и Хорхе, то мы ещё немного поболтали, а после попрощались с мужчинами. Кардинал несколько раз повторил нам то, что мы не должны за две недели разрушить столицу. Без драк, убийств и разрушений. — Ты как их папа, — герцог вздохнул, — который оставляет двух подростков дома, боясь, что те закатят тусовку, а сам уезжает в командировку. — Я переживаю! — топнул ногой. — Они взрослые люди, — смеется, — поехали. Время — деньги. — Ну, — оглядел нас с ног до головы, — вы меня поняли. Без глупостей! — Все будет шикарно, — Савиньяк. — В лучшем виде, — дополняю. — Ой, — скривился, — едем. С глупой улыбкой на лице, мы махали им ручкой до того, пока те не пропали из нашего поля зрения. — Наконец-то… В комнате меня ожидало зеленое яблоко, которое стало уже традицией, сладко спящий Эстебан и записка.Любовь, стоящая на грани безумия — настоящее самоубийство для двоих. Повесимся?
— Дурак, — усмехаюсь.