Только моя

В зале ожидания было очень людно. Разного возраста мамы и папы, суетясь, ожидали открытия садика, чтобы отправить туда своих детишек. Здесь, как и везде, архитекторы постарались воплотить в каждой частичке интерьера дух счастливого детства и волшебства. На белой кирпичной стене разместилась радуга, рядышком — звездочки и голубые облачка. Чуть ниже расположились зеленые поля, на которых счастливые гномики водили хоровод и играли в салочки. Некоторых взрослых крайне раздражали эти рисунки, кто-то чувствовал себя довольно некомфортно в столь ярком и даже токсичном окружении. Зато пуфики стояли довольно удобные, тоже разноцветные. Для детей — доска для рисования, рядом с которой разбросали все фломастеры, множество плюшевых игрушек известных аниматроников и мягкие кубики, из которых детишки строили башни и форты. На стене висели большие часы с радужной оправой. Стрелки на этих часах были выполнены в форме крыльев розовой бабочки. Они показывали ровно 8 часов утра. И без того взвинченные родители негодовали, почему заведение ещё не открылось, хотя, как правило, двери распахивались за четверть часа до официального открытия. Из-за навязчивых звуков суеты, исходящих из большого зала, девушка вяло проснулась. Голова трещала, весь вчерашний вечер был как в тумане, ощущения хуже похмелья после бурного праздника в честь восемнадцатилетия. Не хватает только сцены, где Пенелопа резко осознаёт, что она не в своей кровати, совершенно голая, да и ещё с самым красивым парнем школы! Вот только шатенка не в американском сериале для подростков, она в извращенском фанфике, поэтому рядом с воспитательницей сидел нервный аниматроник. Он опять разговаривал сам с собой и ярко жестикулировал. Только не говорите, что Пенни переспала с этим шизоидом… Ах, да! И сразу все воспоминания нахлынули волной, прямо как по заказу. Голубоглазая покосилась на солнечного воспитателя: может не заметит, если та начнёт тихонько одеваться… Только Пенелопа потянулась за вещью, Сандроп резко повернул свою голову чуть ли не на 90 градусов. Конечно, инфантильный робот не будет просто смотреть: тот схватил рубашку и протянул возлюбленной. Пенни удивилась, почему он всё ещё ничего не прокомментировал, но молчание продлилось недолго: — Прости меня, я дурак! Я не хотел тобой воспользоваться, так некрасиво получилось, — Солнышко обнял напарницу уже без всяких стеснений. После вчерашнего аниматроник и не думал, что она ещё не полностью его. Девушка могла лишь мягко похлопать того по металлическому плечу, так как сама была в замешательстве. Зачем ей эти отношения, будет ли она счастлива, что скажет её семья и общество? Все эти вопросы хаотично всплывали в голове, наслаиваясь друг на друга и превращаясь в итоге непонятное месиво. Единственное, что понимала Пенелопа, это то, что ей было дико стыдно. Ну, а самый главный вопрос — кого в итоге любить? Майкла. Точно его. Во-первых, он человек, это уже огромный плюс. Но… Почему с ним стало так некомфортно, почему приходится загонять себя в рамки и трястись о репутации каждый раз, когда непроизвольно ему открываешься? Когда Майкл был другом, всё было намного лучше. Он хороший парень, но им действительно не по пути. Как говорят, сердцу не прикажешь. Может Пенелопа действительно любит Сана? Да, конечно, всё было неожиданно. Но, когда этот аниматроник рядом, бабочек в животе не унять, сколько бы не старалась девушка скрыть это. Стоп. А может всё-таки Муна? Они двое абсолютно противоположные личности, но так дополняют друг друга, что их не воспринимаешь по отдельности. Правда, как можно полюбить так быстро и сразу двоих? Всё-таки это было ошибкой. Пенни решила не мучить бедного солнечного аниматроника — лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Сейчас она всё расскажет, попросит её никогда не вспоминать, а сама уволится, как хотела сделать ещё давным-давно: — Солнышко, милый мой, забудь… — пока воспитательница собиралась с мыслями, пытаясь начать волнительный разговор, она перебирала в руках свою верхнюю одежду, пуговицы на которой были аккуратно пришиты разноцветными ниточками. — А это что? Разве Луна не оторвал мне их сегодняшней ночью? — Я! То есть мы! Мы всё исправили! Извини, я решил добавить немного креатива… Так что забыть?! — Пенелопа будто застыла. Было очень мило с их стороны так позаботиться о девушке. Она чувствовала, с какой любовью всё это делалось. Но шатенка не растаяла, наоборот — её сердце ещё больше сжалось, теперь воспитательница ощущала себя более чем некомфортно. — Да ничего, всё хорошо, — шатенка начала одеваться, но её мягко схватили за запястье, тем самым останавливая. — Может посидим ещё немного? Нужно поговорить, — Сан нехотя отпустил голубоглазую, когда она силой выдернула руку. — Уже половина девятого, а мы всё ещё не открыты. Потом поговорим, — Пенни накинула на себя оставшиеся шмотки, взяла ключи и направилась к двери. Особо буйные долбили изнутри кулаками. Наверное, дети так хотели попасть в их любимую детскую комнату. Шатенка улыбнулась, её настроение улучшилось лишь от одной мысли, что сейчас она встретит восторженных малышей и всё встанет на свои места. Когда воспитательница вставила ключ и медленно стала прокручивать его, звук притих. Пенелопа почувствовала что-то неладное, она резко раскрыла дверь, и первым, кто вбежал в неё, был Майкл. — Где ты была?! Отвечай быстро, изменяла мне с кем-то, да? — парень тряс свою невесту за плечи прямо перед публикой, практически полностью состоящей из маленьких детишек. Большинство родителей закрыли своим чадам глаза, некоторые даже решили покинуть это заведение, скорее всего навсегда. — Успокойся, пожалуйста. Давай не будем разводить драму прямо тут, у меня работа, — шатенка отбросила руки Майкла от себя, показывая некое пренебрежение. — Знаю я твою работу, с воспитателем развлекаешься? — Пенни вскипела от злости. Почему она для него лишь собственность? Почему он волнуется не о том, как его девушка себя чувствует, а о том, кому та «принадлежит». — Ну да, развлекаюсь. А тебе-то что?! — голубоглазая изо всех сил пыталась себя сдерживать, но голос предательски дёрнулся в конце, показывая, что она в любой момент готова расплакаться. — Покажи мне его, — спокойно ответил парень, прикрывая глаза, — хочу увидеть, кто лучше меня. — Знаешь, не стоит. Давай просто разбежимся и… — воспитательница попятилась назад и врезалась в Сандропа. Тот стоял во весь свой рост, что случалось крайне редко. Бля, вовремя же он. А Майкл, в свою очередь, не мог поверить глазам: он открывал рот и сразу же его закрывал, не зная как прокомментировать. — Извращенка, — парень бросил свое последнее слово и удалился, хлопнув входной дверью. Чувства, которые испытывала Пенелопа, не передать словами. Она чувствовала себя последней мразью, которая разбила сердце возлюбленному просто из-за мерзких желаний. С другой стороны, шатенка давно не решалась это сделать. Она считала, что парень не любит её и просто мучается из-за своей низкой самооценки, держась за «то, что есть», мол, его никто больше так не полюбит. — Кто это? Твой друг? — прошептал аниматроник, втягивая в себя лучики. Он всё прекрасно понимал, глупые вопросы с его стороны были лишь защитной реакцией. Но где-то в глубине мечты Солнышко всё равно надеялся, что это какое-то недоразумение. — Нет, мой жених… — всё, что могла сказать Пенни. Больше Сан у неё ничего не спрашивал. Ему было обидно, робот действительно разочаровался в своей напарнице. Как она могла делать всё это и говорить о любви, будучи в отношениях? Если Сандроп из-за этой ситуации лишь поник, то Мун был просто в ярости. Он готов разорвать любого на своём пути, к счастью, сейчас день, и тело не в его власти. День прошёл хуже некуда. Сначала пришлось лично извиняться перед родителями и их детьми за такую сцену ревности. Потом ребятишки плохо вели себя: они будто впитали весь это утренний негатив, каждый второй норовил устроить драку. Ну и напоследок, Пенни уволили с ночной смены и отстранили на неделю от основной, потребовав сумму за моральный ущерб. Денег не оставалось даже на еду, на дорогостоящую операцию для мамы тем более. Смена подходила к концу, шатенка собирала кубики с пола, раскладывая их аккуратно по полочкам. Наконец-то последнего ребенка забрали. — Привет, пап! Не представляешь, как сегодня было скучно. Можешь отдать меня в садик, куда ходит Питер? Он говорил, у них весёлые воспитатели и игры, — маленький мальчик дождался утвердительного кивка отца и радостно воскликнул. Девушке ещё никогда так не было стыдно. Может, её потом вообще уволят из-за отсутствия воспитанников. За спиной послышались тяжёлые шаги и лёгкое бренчание бубенцов на ботиночках, наверное, Солнышко всё-таки решился на тот разговор, о котором он упоминал утром. Робот сел на корточки за спиной воспитательницы и повернул лицом к себе. Вот только перед Пенелопой был не он, а Мун. — Ты можешь объяснить, что это было? — руки голубоглазой задрожали, глаза забегали. Она с грохотом уронила последнюю пластмассовую игрушку, обняла ночного аниматроника и зарыдала. Это было не как в фильмах, не романтично, не красиво. Скорее неожиданно и очень больно. Это слёзы безысходности, которую испытывала не только Пенелопа, но и Мундроп. Робот был обижен, зол, расстроен и испытывал ещё кучу негативных эмоций, но знал, что девушке сейчас намного хуже. Аниматроник обнял девушку, мягко поглаживая ту по волосам. Его движения, песня, которую он напевал под нос, действительно успокаивали и даже каким-то образом убаюкивали. — Прости меня, пожалуйста! Я не хотела такого. Я вообще ничего не хотела, — Пенни перестала плакать, слёзы будто закончились, а глазам стало дико больно. Она лишь лежала на его груди, прижимаясь щекой к торсу. Шатенке особенно стыдно показывать свои эмоции, показывать, что у неё есть проблемы, внутренние переживания. Она так привыкла всем улыбаться, прятать эмоции за маской дружелюбия. — Вообще ничего? А меня? — Луна грустно взглянул в бледное лицо возлюбленной. Шатенка не хотела смотреть тому в глаза и отвечать. Девушка сама не знала, чего она хочет и кого любит. — Тебя люблю… Но и Солнышко люблю, — всё-таки эти слова были правдой. Именно с ними было комфортно. Даже если бы Пенелопа раскрыла все свои карты, поделилась всеми своими проблемами, её бы все равно поддержали. В сравнении с окружающими, здесь её не осудят и не будут демонстративно показывать, что им все равно. — Двоих сразу что-ли? — Мун усмехнулся, но в этот раз по-доброму. Будто отец, выслушивающий рассказы своей дочери о том, что та видела единорогов вживую. — Да, наверное, так, — девушка улыбнулась сквозь слёзы. Звучало так глупо, даже смешно. — Знала бы ты, насколько это не устраивает Сана. Думаю, он меня ненавидит, — Мундроп самодовольно придвинул воспитательницу поближе, дразня этим солнечного аниматроника. — А тебя устраивает? — Почему бы и нет. Я прекрасно всё понимаю. Но, честно, мне бы тоже не хотелось тебя с кем-то делить. Как с тем придурком, например. А к Сандропу я привык, хоть он и не меньше придурок, чем твой «Майкл», — глаза Пенни расширились. Она в первый раз в упор посмотрела на робота. — Откуда ты знаешь его имя? — ночной аниматроник закатил глаза и достал мобильник, протягивая его обладательнице. — Извини, не удержался. Интересно было. Но переписки я не читал! — шатенка злобно зыркнула и отобрала у того телефон, включив его на довольно откровенной фотографии. — А пижамка улёт, я заценил, — Мун ещё шире улыбнулся, получив лёгкий подзатыльник. Голубоглазая очень разозлилась, но не могла сдержать своей улыбки. Воспитательница понимала, что тот пытается развеселить её. Прямо как ребенок или щеночек, показывающий различные прикольчики, лишь бы его хозяйка засмеялась. Шатенка задорно подхватила настроение Луны, но он наоборот поник. — Ты единственная, кто относится ко мне хорошо. Прости, что наша первая встреча была… Такой. Я думал только о себе, — Мундроп отвёл взгляд в сторону и покраснел. Довольно неожиданное признание, особенно от него, — И мне очень жаль, что мы сначала повелись на внешность. Хотя твой внутренний мир не менее прекрасен, — ночной воспитатель вздохнул и провёл тыльной стороной руки по щеке шатенки. Но Пенелопа не продолжила неподвижно сидеть на месте: она схватила его ладонь, потянула на себя и вовлекла робота в долгий поцелуй. Даже несмотря на то, что было вчера, они оба сильно смущались от происходящего сейчас. Воспитательница никогда бы не подумала, что целоваться с аниматроником может быть так приятно. Девушка бы с удовольствием продолжила или даже углубила поцелуй, надеясь на продолжение, но вспомнив, что садик уже давно закрыт, она вспомнила про время. — Мне пора, извини, — Пенелопа отстранилась от Муна и взглянула на часы, уже совсем скоро закрытие всего Пиццаплекса, действительно нужно было торопиться.— Но ты не волнуйся, я приду завтра вечером, чтобы встретиться с тобой и с Солнышком. Хоть меня и отстранили, но могу ведь я просто отдохнуть у вас, так? — воспитательница чмокнула на прощание аниматроника и направилась к выходу. — Пока, Звёздочка! Я буду скучать. О, и ещё, жди разговора от Сандропа о том, чтобы ты встречалась только с ним, — Луна засмеялся, заглушая визги солнечного аниматроника в своей голове. Пенни нервно хихикнула: — Да-да, конечно! Пока, Муня, — девушка послала воздушный поцелуй и удалилась. Теперь робот остался наедине со своими переживаниями. Ему было жаль, что Пенелопа так и не решилась на рассказ о своих проблемах. А ведь не только он ждал этого и хотел всеми силами помочь…