My little Рокэ-2. The Return of the King

Если приглядеться в лупу… (с)

Трубы прогремели почти похоронным воем, и Валентин поёжился, хотя никогда раньше не замечал за собой такой реакции на обычные дворцовые звуки. Что-то казалось неправильным, не хотелось пускать в ход магию. Он знал, с чем это связано, но печати пока снять не мог. Более того, он ощущал нечто сродни почти радостного воодушевления от загадки, которую поставил перед ним Ракан. Печать Противодействия, значит. Ну-ну, Его Высочество думает, что никто ничего не заметил. Валентин только опасался, что он был не единственным, кого Альдо удостоил аудиенции. А остальные вряд ли будут столь же внимательны и столь же принципиальны. Над тронным залом раздался колокольный звон, объявляя три часа пополудни. Время коронации. Пони в зале сразу затихли и обратили свое внимание на сцену. Стройные ряды гимнетов, по струнке вытянувшиеся по обоим бокам возвышения, ладно глядели в одну точку. Это была еще одна странность, королевский прием – и солдаты? Валентин отошел чуть дальше к стенке, но поближе к сцене. Он не хотел пропустить ничего важного. Арно Савиньяк, присоединившийся к нему еще с самого начала банкета, не задавая вопросов, передвинулся туда же. У трона стоял Его Высочество Альдо и Принцесса Катарина, чуть дальше скромно алела мантия кардинала Сильвестра. Первой должна выступать Принцесса Матильда, но вперед вышел ликтор с бумажкой. Валентин внутренне напрягся, продолжая буравить глазами сцену. Солнце над Олларией взошло по расписанию, и вряд ли с Её Высочеством случилось что-то серьезное, но слишком последовательно складывались события. - Я, Принцесса Матильда, приветствую всех пони, - прочитал ликтор с бумаги. – Сегодняшний день ознаменовался прекрасными событиями. Мой внук Альдо, Наследник Престола Кэтрианы, наконец-то займет пост, положенный ему по праву рождения, и вернет долгожданный мир в наши земли. Мне очень жаль, что я не могу присутствовать сама на церемонии коронации по причине совершенно неожиданной для меня болезни, но я надеюсь, что это не омрачит ваше праздничное настроение. Альдо, я надеюсь, что ты станешь хорошим королем, и всячески поддерживаю тебя в этом! Сильвестр вручит тебе корону-артефакт, освященную пробужденной мудростью твоих предков. Мной был проведен для этого соответствующий обряд «Ризвельо», и сразу, как только оправлюсь от болезни, я вернусь на пост Хранительницы Рассвета, дабы во всем помогать моему внуку. Поняши Олларии! Да здравствует Король! Пони зааплодировали нестройным стуком копыт по полу. Если Матильда говорит, что все хорошо, значит, все хорошо. Валентин был в этом не уверен. Валентину было даже немного страшно. Место ликтора заняла Принцесса Катари, мягким жестом откинув со лба перламутровую прядку. Она была в легком платье, на голове красовалась корона, в гриву вплетены небесно-голубые цветочки. Само очарование. - Я, Принцесса Катарина, приветствую всех пони, - нежный голосок раздался над залом. – Я очень счастлива, что наконец-то появится настоящий Король, который вернет в Кэртиану Равновесие и Гармонию. Я надеюсь, что он защитит всех слабых и несправедливо обиженных, завершит все войны на границах и превратит Талиг в государство всеобщего благосостояния, - Валентин поперхнулся. Такой внезапности он не ожидал. – Я призываю забыть старую вражду и старые обиды, коли таковые были, под знаменем одного великого монарха. Отныне и впредь я буду являться Хранительницей Заката, дабы во всем помогать моему новому Королю! Поняши Олларии! Да здравствует Король! Поняши в зале заохали, заахали, забросали Принцессу веточками гиацинтов. Катарину любили, холили и лелеяли. Поэтому пони были крайне расстроены, когда её место занял Сильвестр, важно держащий в копытах корону. Кардинал довольно нудно завел заученную речь о новых порядках и прекрасном короле. «Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, да?» - хмыкнул Валентин, глядя на свирепеющую физиономию наследника, которому речь Кардинала явно пришлась не по вкусу. - Мы счастливы считать, что вы также, как и Принцессы, даете свое согласие! – не выдержал Альдо в одной из пауз Сильвестра. Его Высокопреосвященство скосил на пока не состоявшегося монарха угрюмый взгляд и слегка приподнял корону. Ракан шевельнул рогом, и золотой обруч плавно взмыл в воздух и опустился на чело теперь уже Короля. Поняши в зале заулюлюкали, Альдо поднял копыто, прося тишины. Валенин навострил уши. Сейчас что-то будет. - Поняши Олларии! В течение долгого времени мы страдали от ужасной проблемы, проблемы, созданной эсператистским диктатом, которая усугублялась, пока не стала невыносимой для нас. Кабитэла была — и есть талигойский город. Золотая Анаксия, в состав которой входил Агарис, была – и есть талигойская. Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно талигойскому народу. Кабитэла была переименовала Эсперадором в Олларию, Агария была им аннексирована. Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. Это Дриксен три года назад объявила войну, это Кадана и Гаийфа теперь посылают к нам свои войска! Вы знаете о моих бесконечных письмах и попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Агарией, потом с Дриксен, Гайифой и Каданой. Все они оказались напрасны. Теперь пришло время решительных перемен. На границы отправлены великие маршалы, которые принесут Золотой Анаксии новые победы и новые земли! Великая Талигойя возродится во всем её былом величии, и перво-наперво мы избавим наш город от внутренних врагов! Жертвы, которые требуются от нас, не больше, чем жертвы, которые делали многие поколения. Если мы создадим общество, связанное клятвенными узами, готовое ко всему, решившее никогда не сдаваться, тогда наша воля будет господствовать над любыми трудностями и лишениями. Я хочу закончить теми же словами, с которыми начал борьбу за власть над Кэртианой. Тогда я сказал: «Если наша воля настолько сильна, что никакие трудности и страдания не могут сломить её, тогда наша воля и наша Талигойя будут превыше всего!» Альдо после речи дважды цокнул правым передним копытом по каменным плитам дворца, поднял его к голове и вытянул вверх и вперед. Стоящие по бокам от сцены гвардейцы тут же повторили жест, и зал наполнил слаженный топот. Поняши в зале начали вразнобой повторять жест и застывать с вытянутым вперед копытом. Арно потянулся было тоже топнуть вместе со всеми, но Валентин хмуро удержал его ногу. - Что такое? - Не припомню я что-то, - тихо проговорил граф Васспард, - чтобы хоть в какой книге про коронацию упоминалось нечто подобное. Эти обряды, жесты, непонятные символы. Мне не нравится это. - И что ты предлагаешь? Валентин на мгновение задумался, а потом в общей суматохе зала вытянул вперед копыто на манер того, как стояли гвардейцы и громко спросил: - Виконт, не хотите ли после приема прогуляться со мной в библиотеку? - Библиотеку?! – ошалел Арно. – Зачем?! - Разумеется, чтобы найти что-нибудь, что может восхвалить нашего нового короля, - невозмутимо ответил Валентин. – Мне нужны кое-какие книги с верхних полок. И ваша помощь, чтобы их достать. Арно, не будь дураком, понял, что дело серьезное. Этот Савиньяк вообще на редкость неплохо соображал. Граф Васспард был вынужден признать, что лучшего помощника для исследований ему не найти. Это то ли печалило, то ли радовало. Валентин друзей заводить не собирался, но виконт Сэ завелся у него как-то совершенно самостоятельно и без его участия. За размышлениями о такой чепухе Валентин совершенно пропустил решительно подошедшего к ним Ричарда Окделла. Когда тот был уже в нескольких футах, как бы невзначай сваливать было поздно. Момент потерян и всё такое. Арно удивленно и без единого намёка на симпатию уставился на герцога. Видно, помнил еще сцену в библиотеке. Впрочем, Валентин был – все-таки с другом? – вполне солидарен: от Окделла нужен был срочный отворот. - Виконт Сэ, граф Васспард, приятно видеть вас здесь. - Вы что-то хотели, герцог Окделл? – тоном, далеким от дружелюбия, пробурчал Арно. Ричард возмущенно чихнул, но счел нужным придерживаться линии, с которой пришел. - Раз уж мы теперь все являемся подданными одного Истинного Короля, я думаю, пришла пора забыть старые обиды. Я надеюсь, господа, что мы сможем с вами стать лучшими друзьями! - Не приведи Создатель, - очень тихо проговорил Вальхен, тут же прокашлялся и громко произнес, незаметно тыкая Арно в бок. – Разумеется, герцог Окделл! Думаю, раз такое дело, вы не против, если я буду звать вас Ричардом? - Конечно! - Да-а, конечно, я присоединяюсь, - засвистел Савиньяк, глядя куда-то в потолок. Окделл совсем обрадовался. «Опять его загипнотизировали, что ли?» - дернул глазом Валентин, замечая подплывающую к ним Принцессу Катари. - Юные поняши, ах, как это чудесно, когда в нашем мире воцаряется атмосфера общей гармонии и счастья, - сладко вздохнула Принцесса, хлопая длинными ресницами. «Радуга-радуга, радуга-дуга, Красками раскрасила речку и луга!» - мысленно монотонно протянул граф Васспард, придав мордашке как можно более участливое выражение. Хотелось заржать. А потом бле… выплюнуть этой самой радугой. Арно слегка позеленел. Этот, кажется, готов был прямо сейчас… ну вы поняли. - Дикон, я так горжусь тоб… вами! – в порыве чувств Катарина надела на Окделла сплетенный из бледно-голубых цветочков веночек. Глядя на Ричарда в васильковом веночке, нацепленном на того перламутровой ножкой, Валентин поджал губы и опустил уши. Дикон непонимающе поднял брови и заморгал. - Мой мимимиметр, - счел нужным грустно пояснить Спрут. – Вы опять сломали его… *** Особняк Эпинэ был до мерзости дружелюбен. Вкусная еда, вежливые слуги, приятные запахи, цепи на крыльях, домашний арест, полное неведение. Ротгеру оставалось ходить туда-сюда и соображать, как он выберется. На психику что-то давило, он не мог понять, что именно. Вечная радость, смех и безбашенность неуловимо сменялись на противоположные чувства. Неделя. Неделя под стражей в особняке Эпинэ. В «гостях» у Робера, начальника королевской охраны. «Под наблюдением». Без единой вести о Кальдмеере. Разговор с Альдо не лез из головы. Последующий разговор с Робером – тоже. Был приказ задержать обоих, но Эпинэ решил это, видите ли, нецелесообразными, поэтому просто посадил обоих под домашний арест, чтобы они не сделали какую-нибудь глупость. Интересно, Олаф сидит в шляпе? Вальдес помотал головой: не время думать о таких вещах. Ротгеру разрешили написать всего одно письмо Олафу, оставшееся без ответа. Он писал, что с ним все в порядке, и просил Кальдмеера ни при каких обстоятельствах не покидать дома. Шпионы явно крутились вокруг особняка Вейзелей и взяли бы Олафа под стражу при любом удобном случае. Вальдес не знал, когда будет обещанный суд над Алвой, но в одно утро Робер ему сообщил о коронации Альдо Ракана. Постфактум. Одним словом. - Пора. Его освободили от цепей и повели ко дворцу. На площади было сооружено нечто, напоминающее открытый зал суда, в середине возвышался белоснежный Альдо с короной на голове. Он заговорил, как только дождался, пока Ротгер займет указанное ему место. - Итак, теперь собрались все шестеро Хранителей. Я говорил, что пришла пора решительно избавиться от внутренних врагов, и с одним из них мы расправимся прямо сейчас, прямо после моей коронации, поэтому я попросил всех не расходиться. Этот пони преступно пользовался добротой Принцессы Матильды и обвиняется во многих преступлениях. Введите обвиняемого! Алву ввели, точнее, внесли из какой-то закрытой комнаты справа. Рокэ вальяжно возлежал на диване и слазить с него оказывался, откровенно позёвывая и почёсывая рогом крылья. В собравшейся толпе поняшей, по совместительству понятых, промелькнули улыбки, но обвинение шло прямо по тексту. - Итак. Рокэ Алва перво-наперво обвиняется в провокационных письмах с якобы отчетами о Магии Чести Принцессе Матильде. Чтобы это написать венценосной особе, нужно проявлять недюжинное непочтение и пренебрежение традициями написания официальных писем! Алву немного затрясло. - Господа, - он поднял копыто. – Я должен сразу сознаться. Эти письма в большинстве своем рассказывают о какой-то антинаучной фигне. Если вы сьентифик, лекарь или просто слишком хорошо помните программу обучения в Лаик, вам лучше их не читать и не слушать. В противном случае вы рискуете умереть от смеха. Я предупредил. Поняши захихикали. Ликтор невозмутимо открыл одно из писем. Читали их явно не сначала, а самые важные моменты, но суть они передавали великолепно: - «Я продул Диего Салине в карты на желания провести через непроходимые болота Восточную Армию. Этот подлец утверждал, что это невозможно, но я в тот момент выпил достаточно тюрегвизе, чтобы не согласиться. Перешел я, значит, эти болота, а тут, оказывается, Эгмонт Окделл как раз поднял восстание. Ну я от скуки вызвал его на дуэль. Остальных мятежников Восточная армия, находящаяся под влиянием испарений с болот, просто по приколу зарубила. А потом пришел Ноймаринен (я видел двух Ноймариненов, но точно помнил, что он существовал в единственном экземпляре!) и назначил меня Первым Маршалом за самое скоростное подавление восстания в истории. Из этих событий Ренквахи я сделал очень важный вывод касательно Магии Чести: если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот». Кто-то откровенно ржал, кто-то хватался за шпагу. Дикона затрясло. - Значит вы… убили моего отца… от скуки?! - Ну уж явно не с большой радости, юноша. - Но вы же говорили!.. - Я сказал, что это была дуэль на линии, а у меня после болот двоилось в глазах. Про причины вызова герцога Окделла на дуэль вы у меня, насколько я помню, не спрашивали. - Вы!.. Вы мерзавец! Вы… - Герцог Окделл, мы скорбим вместе с вами, но вы задерживаете процесс, - спокойно и безжалостно прервал истерику Валентин. – Сударь, продолжайте с письмами, это крайне увлекательно. Ликтор безучастно взял следующую бумагу. - «Сегодня я впервые решился спросить у монсеньора, коим является Вольфганг фок Варзов, из чего делают напиток, по случайности названный бергерским пивом. Эту мыльную субстанцию, которую нужно обязательно выпить в конце дня (потом можно пускать мыльные пузыри прямо изо рта!), оказывается, делают из концентрата запревших бергерских яблок с добавлением экстракта орхидей. Монсеньор ностальгично рассказал мне, как иногда на рассвете он, сняв форменный мундир, бегает по полям с орхидеями, собирая на своё тело пыльцу, которая впоследствии снимается, высушивается и добавляется в бродящие яблоки. И теперь, глядя в зеркало на цветочный орнамент фамильных подков фок Варзов, отпечатавшийся у меня под левым глазом, я делаю очень важный вывод касательно Магии Чести: никогда не называйте Вольфганга фок Варзов наркоманом». - Какая низость! – возмущенно чихнул Генри Рокслей. – Маршал фок Варзов – благородный пони, великий военачальник! Да как вы посмели такое про него написать! - Совершенное непочтение, - фыркнул кто-то из военных. - Ужасающая нелепость! - Верх нетактичности! - Этот совет, господа, может сохранить вам если не жизнь, то хотя бы нос, - равнодушно пожал плечами Алва и продолжил наматывать гриву на рог. – Умоляю, читайте дальше. Мне уже самому интересно. - «Я в какой-то книге нашел фразу: «Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн», и буду крайне признателен, если вы расскажете мне, что она означает. Потому что в той же книге было сказано, что Пробуждение Ктулху ознаменует начало Очень Большой За… (тут несколько букв было зачеркнуто) Заговора. Из этого я сделал очень важный вывод касательно Магии Чести: никогда не играйте в тонто картами Таро за неимением других и уж тем более не ищите значения выпавших вам карт в непонятных книгах!» - Вы упоминаете в своих письмах некое божество с именем «Ктулху». Так как оно не является официальным и признано еретичным, вы не имели права… - Действительно, не имели! – вновь подал голос Валентин, прерывая обвинителя. – Это божество принадлежит дому Волн, и к дому Ветра вообще никакого отношения не имеет! В импровизированном зале суда повисла пауза. А потом прокурор как бы невзначай поинтересовался, что это значит. Граф Васспард оскорбленно тряхнул гривой. - Я могу при желании его призвать. Только для этого потребуется некоторая подготовка, и мы потеряем время. - Нет, пожалуй, Ктулху мы сегодня вызывать не будем, - задумчиво проговорил Альдо. «А жаль», - подумал Валентин, но вслух предусмотрительно ничего говорить не стал. Ракан дал отмашку читать следующее письмо. - «Несколько дней назад я отправил своей нареченной невесте, дриксенской принцессе, коробку ее любимых печенек. Свадьба способствовала заключению важного стратегического союза, и я хотел сделать всё в лучшем виде ради своей страны. Я самостоятельно спёк это чудесное печенье и отправил посылку с Эмилем Савиньяком, считающимся самым быстрым пегасом во всем Талиге. Однако на следующий день я обнаружил, что печеньки были вероломно зохаваны! Обиженная принцесса кесарии, узнав об этом от каких-то шпионов, пожаловалась отцу, а он, оскорбившись, начал войну против Талига. Из этого я сделал очень важный вывод касательно Магии Чести: никогда не доверяйте Савиньякам свои печеньки!» - Неправда! - потряс копытом Арно Сэ, чуть не вылетая вперед. – Он не сам их пёк! - Ну ладно, не сам, - буркнул Алва. – Но кто ж виноват, что они были с орехами, а Моро спрятался у Савиньяка в сумке? Заметьте: я не написал, КЕМ были зохаваны печеньки! - Вместо того, чтобы отправлять Принцессе действительно важные отчеты о давно забытой магии, вы отправляли какую-то несуразную писанину, не имеющую отношения к истине! - Протестую. Заметьте: в письмах нет ни слова лжи! В зале загалдели. - Господа, - Рокэ лениво зевнул, - вообще личную переписку читать пошло. Переходите к чему-нибудь другому. В чем еще я обвиняюсь? - В развращении Робера герцога Эпинэ… - Вы меня еще в порче гардероба прекрасной Марианны обвините! – как ненормальный, заржал Алва со своего места. Некоторые пони переглянулись, пряча улыбки и похихикивая. Впрочем, некоторые пони, которые воочию наблюдали в тот день Рокэ Алву в золотистом платье, ржали просто в голос. - …а также в совращении Ричарда герцога Окделла! - Ага, и еще до кучи в склонении графа Савиньяка к заключению однополого брака. Это Рокэ сказал зря. Потому что ржали уже вообще все, ибо новость о позвавшем Алву-в-платье замуж Лионеле распространилась по городу со скоростью бешеного суслика. Обвинение было твёрдо и незыблемо, поэтому удосужилось лишь возмутиться: - Неужели вы совратили еще и Савиньяка?! Вам не хватает истории с Джастином Приддом?! - Я совратил? – в ответ Алва тоже захлебнулся возмущением. – Дикон, а граф Савиньяк часом не приходил такого-то числа к нам домой? Ричард поморгал. Поняша выглядел совершенно ошарашенно. - Приходил… кажется, с вином и обручальным браслетом… - И где этот браслет сейчас находится? - У меня, - затравленно буркнул Окделл. – Вроде. Был. - О, Создатель, - почти в панике выдохнул Рокэ, - так Савиньяка совратил мой бывший оруженосец?! Кошмар, юноша, я вас такому не учил… - Как вы смеете обвинять герцога Окделла в такой мерзости?! - Действительно, что это я. Тогда это Савиньяк совратил моего бывшего оруженосца?! - Что?! Нет!! Меня никто никогда не совращал! - Вот видите, господа. Герцог Окделл сам признался, что его никто не совращал, и не надо меня в этом обвинять. Обвинитель надулся как индюк. - Даже если не совращали, вы ничему не учили бедного мальчика! - Однако, заметьте, лошадь я ему все-таки вернул. Кстати, я так и не узнал… зачем она ему? Обвинение от такой наглости охренело и на некоторое время замолчало, совещаясь. На этот вопрос Альдо ответить не смог, поэтому сразу перешел к следующему пункту. - Рокэ Алва замыслил и воплотил в жизнь коварный заговор по убийству Эстебана Колиньяра. До этого Рокэ Алва опозорил его эра, обыграв того в карты и дав Колиньяру повод согласиться на дуэль с Окделлом, несмотря на эдикт о запрете. Он послал фальшивую депешу от Кардинала, черновики которой были обнаружены при обыске в его доме, бросив тень на его имя, чтобы дуэль, которую цивильный комендант мог остановить мирно, миром бы не закончилась. После чего прилетел и с особой жестокостью убил Колиньяра. - Один вопрос, ваша Честь и моя Совесть, - лениво поднял копыто Алва со своего места. - Зафига мне это было надо? Судья непонимающе моргнул. Рокэ соблаговолил изъяснить: - Если бы мне позарез надо было убить какого-нибудь колиньяра или манрика, я бы просто пошел и убил его. Зачем такие сложности? - С помощью такой многоходовки, - с готовностью возмущенно отзвался Альдо. – Рокэ Алва мог прикрыть убийство дуэлью и защищаться тем, что Окделл был без секунданта, и он, как дворянин, мог за него заступиться. Рокэ уже хотел было ответить нечто совершенно из ряда вон выходящее, судя по бешено бегающим глазам, и тут вперед вышел Валентин, важно поправляя гриву. - Сложившаяся ситуация мне очень напоминает маневр так называемого говорящего грейпфрута из Павсания. Нам нужно поступить согласно этому маневру. - Чего? – Арно прифигел и не выдержал. – Какой еще говорящий грейпфрут, вы о чем вообще, граф Васспард?! - Как, вы не знаете?! Как вы живете?! – ужаснулся Вальхен и в отчаянии обратился к народу. – Неужели никто не читал труды этого знаменитого гальтарского ученого?! Большинство тотчас закивало, громким шепотом обзывая Арно невеждой. Припевалы Альдо заверили Валентина, что он абсолютно прав и они сейчас же приступят поступать согласно маневру. Алва взвился с места с театральным ужасом в глазах. - У вас ничего не получится! Я легко могу доказать, что косточкой, застрявшей в говорящем грейпфруте, являетесь вы сами! - И этим вы лишний раз докажете, что непробиваемая кожура нашего грейпфрута окружает все ваше существо, - вздернул подбородок граф Васспард. - Но в этом случае я не смог бы говорить сам за себя, а однако же поглядите, я вполне способен отразить неумелые выпады и обвинения нашего белопопонного Высочества. - Величества! Это лишь показывает вашу противоречивость… - Ваше Величество, - Айнсмеллер ткнул Альдо в бок, - Они упоро… упорно превращают суд в фарс! Вам следует прекратить это немедленно, иначе все остальные обвинения тоже перестанут воспринимать серьезно. - Хватит! – заорал Альдо и сделал знак гимнетам, которые тут же привели завернутую в теплый плащ дрожащую Катарину. - Рокэ Алва обвиняется в угнетении Принцесс и насилии над Катариной! - Ага, и разнесчастная жертва насилия при этом пищит и просит еще… - Вы самым грубым образом обесчестили её! - Её Высочество хочет повторить? В прошлый раз она была не против. Катари после таких слов грохнулась в обморок, но тут же выскочила из него и излишне резво начала говорить, сминая при этом копытами очередной шарфик. - Я Катарина, названая Принцесса Заката, урожденная графиня Ариго. Я должна говорить… - Ваше Высочество, если вам плохо… - Я… мы в порядке! – пискнула Принцесса. – Мы должны… ради торжества высшей справедливости… рассказать всё как есть… про этого сугубо отрицательного пони! - О, Создатель, - Валентин приложил копыто к глазу. Арно недоуменно моргнул. - Что? - Её Высочеству срочно нужна бета… - Кто?! - Столько лет меня уже преследует этот кошмар, - тем временем продолжила пищать Катари. – Как только этот кошмарный черный пони появился в Олларии, я… мы поняли, что больше не будет мне покоя! Когда он сделал врыв нам в будуар первый раз, я была не готова после утреннего туалета… и тогда он, - Катарина всхлипнула, - он… он совершил свой кошмар! Присутствующие в зале сочувственно заохали, кто-то предложил увести Принцессу, которой, кажется, было дурно. - Кошмар! – вместе со всеми возопил Валентин. Уши бедняги опали, а мордашка приняла истинно мученическое выражение. В этот момент Савиньяку было намного жальче Придда, чем страдающую Принцессу. И он, кажется, понимал, почему. - Я… мы сначала думали, что он так хочет выражать свои чувства… многие пони питают нежность к Принцессе. И мы ждали, когда сможем хорошо пообщаться, но… Я ждала и ждала, когда он придет с хорошими намерениями, обнимет, как будто всё еще случится, но прихода никак не случится, в сердце боль отдается тупым эхом… и потом я поняла, что жду жеребенка!.. От этого кошмарного… кошмара! - Создатель, какой ужас! – бедный Валентин припал к земле и закрыл голову копытами. – Ваше Высочество, пожалуйста, прекратите!.. Многие пони были с графом Васспардом солидарны и один за другим начали обличать Алву во всех смертных грехах. Рокэ зевал через смех. - Ваша честь, мне нечего на это возразить. Я еще не настолько шлюха, чтобы так умильно лицемерить. - Тогда суд готов вынести свой приговор. Мы будем по очереди спрашивать эориев, согласны ли они с обвинениями, представленными Рокэ герцогу Алве. Ротгер Вальдес! - Да, - слишком быстро, будто держал во рту ядовитую змею, выплюнул вице-адмирал, - виновен. - Август Штанцлер! - Да, - с грустью ответствовал кансильер, - виновен. - Марсель Валме! - Нет, - скривился персиковый виконт, одергивая плащ, - это ложь, гнусь и мерзость. Альдо передернулся. - Робер Эпинэ! - Нет, - четко произнес Хранитель Честности под изумленный взгляд короля, - исходя из того бреда, что я услышал, я делаю вывод, что Рокэ герцог Алва невиновен. - Ричард Окделл! - Да! – чуть ли не выкрикнул бывший оруженосец Алвы. – Виновен! - Валентин Придд! Граф Васспард, еле отошедший от речи Принцессы Катарины, изумленно поднял голову на короля, будто не понимая, что он него хотят. - Ваше слово? Вы согласны с обвинениями, представленными Рокэ герцогу Алва? - Нет! Создатель, нет! – с силой замотал фиолетовой гривой Хранитель Магии. – Да чтобы я согласился с этой чушью! Нет! - Ваше Величество! – ошарашенно пробормотал Рокслей. – У бедного поняши истерика. Его так поразила речь Принцессы Катарины… он не может отвечать за свои слова! - Ваше Величество, эр Генри, - глубоко вздохнув, ответил Валентин со всем присущим ему спокойствием, - я в полном порядке. Я адекватен. Я отвечаю за свои слова. Мой ответ: нет. Герцог Алва не виновен в вещах, которые ему предъявляют. - Ну что ж, - с деланым равнодушием кивнул Альдо, - ваше право. Трое проголосовали «за», трое проголосовали «против». Я отдаю свой голос за то, что Рокэ Алва виновен, итого три против четырёх. Суд объявляет Рокэ герцога Алва виновным и приговаривает к смертной казни. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. *** Выцепить в толпе лиловую гриву было проще простого. После оглашения приговора поднялся жуткий шум и гам, кто-то был недоволен решением Альдо, кто-то кричал о немедленной казни преступника, кто-то просто лез в драку. Гимнеты пытались сдерживать наплыв негодующего населения, и Рокслея почти сразу оттеснили от его оруженосца. Наверное, Генри бы так и потерял его в толпе, но фамильный цвет гривы выделялся в толпе ярким росчерком. - Какого Заднекопытного, Валентин? – негромко окликнул Рокслей наследника Приддов, тут же замершего. – Вы понимаете, что вы наделали и что вам грозит? - Вполне. - Какие параспрайты вас укусили, когда вы голосовали против Его Величества?! – Генри обошел Валентина кругом, потому что повернуться к нему оруженосец не удосужился. – Вы не думали, что ваша глупая бравада может выйти боком вашей семье? - Вне сомнений. - Тогда почему? – Рокслей свирепел с каждой секундой. Это односложные презрительно-холодные ответы всегда выводили его из себя. – Я несу за вас ответственность и беспокоюсь… - Именно в этом дело… эр Генри, - тихо зарычал наследник Приддов. Рокслею всегда от этого голоса становилось не по себе, поэтому он притих. Валентин сделал едва уловимый шаг вперед, и по длинному хвосту прошла раздраженная рябь. – Вы беспокоитесь не за меня, а за себя, ведь вам придется отвечать за мои поступки, потому что я нахожусь на вашем попечении. И, конечно, многие пони подумают, что вы повлияли на мое решение, и ваша репутация верного вассала нового короля будет неминуемо загублена, так?.. эр Генри? Рокслей сделал шаг назад, расширив глаза. Граф Васспард, наоборот, вздёрнул подбородок – истинно приддовский жест. – Значит, я угадал. Знаете, у меня есть к вам предложение, - губы Валентина сложились в тонкую ухмылку. – Не хотите скандала – освобождайте меня от присяги. – Прямо сейчас?! – Вчера, - бесцветно поправил граф Васспард. – Вы сделали это вчера, как только поняли, что моё решение выступить в защиту герцога Алвы незыблемо, как Окделлы. Загнанный в угол Рокслей пригнул шею, исподлобья глядя на Придда. - Не пожалейте о своем решении, Валентин. Тот молча отвернулся, дернул хвостом и поманил к себе летающего поодаль Савиньяка. *** - Я сделал всё, как вы просили, - Ротгер еще раз рванулся, не замечая, что царапает шею об острые краешки цепи. – Всё! Мой голос вы получили, Рокэ Алва осужден на казнь, а теперь отпустите меня! - Чтобы вы тут же сорвались спасать своего соберано? – насмешливо фыркнул лощеный светло-желтый пони с тонко очерченными усиками и темно-оранжевой гривой. Этого мерзавца Вальдес запомнил, наверное, на всю жизнь, потому что именно он постоянно таскал его на цепи и больно сковывал крылья. Перед Ротгером то и дело мерцала алая лента – кьютимарка этого негодяя. Вальдес дернулся еще раз, короткие шипы на ошейнике вновь впились в тело. На черной шерстке засыхающая крохотными бордовыми пятнами кровь была почти незаметна. - Достаточно, граф Люра, - коротко бросил идущий впереди Робер Эпинэ, и мерзавец немного ослабил хватку цепей. Конвой вел Ротгера туда же, где он и сидел все время до суда, и это вице-адмиралу не нравилось. Он беспокоился за Олафа, и, кажется, только это чувство остановило его порыв улететь прочь от Олларии в тот же миг, когда на время суда с него сняли цепи. К герцогу Эпинэ Ротгер испытывал нечто сродни симпатии. Тот неплохо к нему отнесся, а потом еще и проголосовал за невиновность соберано. Наверное, думал Вальдес, если бы его спросили после Робера, он бы решился ответить «нет». Сейчас метаться было поздно. Было вообще поздно не верить и надеяться. Он звал кэцхен. Ведьмы не отвечали. - Никола, - устало обратился Эпинэ к своему офицеру, как только они прибыли на место. Карваль – Ротгер помнил, как его звали – в основном работал личным телохранителем, помогал патрулировать улицы и четко исполнял приказы, - Ротгера Вальдеса отдаю на попечение тебе. Мне нужно еще кучу дел сделать. - Да, монсеньор. Прикажете держать в доме? - Нет. По приказу Альдо Ракана его нужно сопроводить в Багерлее. Займитесь этим. Господин Вальдес имеет права на письма родным, если захочет. Люра кинул цепь Карвалю к ногам, и конвой пошел по своим делам. Ротгер проводил их почти стеклянным бешеным взглядом. Выхода он не видел ни с какой стороны. - Я сделал всё как вы просили, - вновь зарычал Бешеный, - так какого Заднекопытного? Никола не брал с пола цепь и выглядел убийственно спокойным. - Боюсь, в приказе Его Величества не только вы на очереди в Багерлее. - Я могу узнать, что случилось с моим… другом? - Если вы про Олафа Кальдмеера, он был взят под домашний арест, как и вы до этого, в доме Курта Вейзеля. - Значит, его казнить или отсылать в Дриксен не собираются? – Кажется, на сердце немного полегчало. Карваль пожал плечами. - Скорее всего, нет. Пока он, конечно, не мешает Его Величеству. - Ну и что теперь? – осклабился Вальдес. – Что если я окажу сопротивление и откажусь проследовать в Багерлее? - Вас убьют, - просто ответил Карваль и обошел его кругом. Крылья стянуты, шею тянет к низу тяжелая цепь, копыта налились свинцом, повернуться невозможно. Бешеный звонко ударил копытом по полу, весьма прозрачно демонстрируя свои намерения. Сколько раз он попадал в переделки, сколько раз выходил сухим из воды, сколько раз выкручивался из любой ситуации. И никогда не думал, что придется помирать, так бездарно и безропотно подставив врагу спину. Вальдес зажмурился и в такт маршу едва задергал головой. Помирать – так с песней. Хексберг, наверное, еще не скоро забудет своего Бешеного. У самого уха раздался негромкий щелчок. Тяжелые железные цепи с гулким грохотом упали к ногам вице-адмирала. *** Левретка свернулась клубочком перед диваном и тихонько поскуливала, будто ловя настроение хозяйки. Морискиллы щебетали грустную мелодию, перетягивая ноты и заставляя Марселя вспомнить об осени. А ведь осень неумолимо приближалась и угрожала обрушиться на Олларию безбрежным ворохом разноцветных листьев. Виконт Валме погладил баронессу по гриве и в сердцах попросил продолжать. Марианна рыдала уже добрые полчаса, воздыхая по неведомому поклоннику. Успокоить прекрасную баронессу Марсель считал своим первейшим долгом. - Я замужняя поняша, мне не пристало, у меня Коко, у меня птички, у меня салон, гости из высшей знати… - всхлипывала поняша, - но сердцу не прикажешь, оно так и рвется из груди… - Ах, Марианна, что же я могу поделать, - Марсель интенсивно гладил баронессу по каштановой шевелюре. – Все через это проходили, но не переживайте, время излечит ваши раны. - Но как же так? Он не поддается на ухаживания, он не любит детей, он не любит животных, он не умеет петь, он не хочет создавать семью! - Что же я, скромный столичный гуляка, могу с этим поделать? Такой уж он пони. В него многие безответно влюблены, но он никому не отвечает взаимностью. На словах про многих баронесса разразилась воем пуще прежнего. И кто бы мог подумать, что это несчастное создание – самая дорогая куртизанка Олларии? Она напоминала разнесчастного ребенка. И правда, как же зла любовь. Марсель вздохнул, косясь на тявкающую в такт хозяйке левретку. - Хотя про животных вы зря, - решился снова заговорить Валме. – Например, вот эта его ужасная белка, несмотря на жуткий характер, она признает его хозяином, и я уверен, что он любит своего питомца. Что касается пения… я сам не слышал, но братья Савиньяк клянутся, что поет он прекрасно. Дети? Положим, своих нет, но с оруженосцем он носился и вытягивал за уши из неприятностей… Марианна подняла на него карие заплаканные глазки. В них скользило недюжинное удивление, и виконту стало немного неуютно. Кажется, он сейчас сморозил что-то не то. - Подождите, Марсель… о ком это вы сейчас? - Эм… - уже не так уверенно проговорил Марсель, - о Рокэ Алве, вестимо… - Ну какой Рокэ Алва?! - О, - глубокомысленно изрек виконт. – А вы кого имели в виду? - Я вам о герцоге Эпинэ говорю! - Оо, - еще глубокомысленней протянул он, - о герцоге Эпинэ?! - Ах, Марсель… что б вы понимали, - отмахнулась баронесса. – Я по условиям спора с герцогом Алвой должна была соблазнить этого пони… а я, дура, сама в него влюбииилась! - Я в растерянности, баронесса. Что я могу для вас сделать? - Если мы останемся живы после всей этой заварушки, - шмыгнула носом Марианна, - обещайте, что вы расскажете герцогу Эпинэ о моих чувствах… Марсель заверил, что он расскажет. О, как он расскажет! Это же надо было так лопухнуться с Рокэ Алвой! Но, по крайней мере, Марианна больше не рыдала, и с ней снова можно было поболтать на всякие ничего не значащие темы. Она выговорилась, порыдала в жилетку, и Марсель чувствовал, что выполнил долг. Разговоротерапия была прервана бледным Коко, который зашел в самый разгар беседы про виды обозначения аккордов при игре на различных инструментах. Барон помахал копытом, привлекая к себе внимание, прерывисто дышал и, кажется, был чем-то до параспрайтов напуган. Марсель переглянулся с Марианной и с волнением посмотрел на Капуль-Гизайля. Тот сглотнул, махнул в сторону двери и еле выговорил: - Там… там гимнеты. Валме изогнул брови. - И чего эти судари хотят? - Вас. *** Meanwhile где-то на Севере. Смазливая мордашка графа Савиньяка, как повелось, приказала долго жить, и теперь на ней лилово светился отпечаток подковы Варзова. Очень тяжелой, к слову, подковы. Интересно, почему он так распалился на «наркомана»? Может… нет, Ли, не думай об этом. Иначе схлопочешь еще раз, на сей раз, может быть, даже не по лицу. Маршал скривился как от зубной боли. Лиловые цветочки тут же отозвались тупой болью. Еще и Сэц-Алан прыгает рядом, будто что-то хочет спросить и не решается. Савиньяк тяжело вздохнул и поднырнул под собственную прекрасную сверкающую лоснящуюся и мягкую гриву, подставляя нос аромату орхидей – единственно хорошее в сегодняшнем утре. - Хватит прыгать! – не выдержал Ли. – Если что-то хотите спросить – спрашивайте. Если нет – подите к параспрайтам! Люсьен встал как вкопанный перед маршалом, набрал в грудь воздуха, тряхнул головой и выпалил на одном дыхании: - Мой маршал, этот вопрос не дает мне покоя уже в течение многих дней... В чем секрет вашей чудесной гривы?? И только-то? - Хорошая родословная и бергерское пиво. Сэц-Алан непонимающе дернул хвостом. Лионель подумал, что, будь у него хорошее настроение, он бы даже научил порученца применять бергерское пиво по назначению, но настроения не было. Хотелось улететь в Закат. Но доставлять такой радости Давенпорту не хотелось. Приходилось терпеть. И как бы в ознаменование материальности мыслей маршал, свернув за угол, чуть не столкнулся нос к носу с упомянутым Давенпортом. Ли вовремя отпрянул и скосил взгляд на Чарльза, непривычно смотрящего в пустоту большими глазами. - Что с вами, Чарльз? - Я вижу мёртвых поней... - страшным голосом размеренно проговорил Давенпорт. Лионель, не удержавшись, даже обернулся. Сэц-Алан уже не прыгал, но был вполне жив. - А? Где? - Одиннадцать хорн к северо-востоку, меж ледяных озер. Тьма приходит с востока!.. - Какая тьма?! Какого Задекопытного вы несете? - Мёртвые пони... Сны не дают мне покоя... Мир изменился. Я чувствую это в воде, чувствую в земле, ощущаю в воздухе. У офицера, насколько Лионель помнил, и раньше случались глюки на почве нервного срыва, но так конкретно на памяти маршала его еще не штырило. Ли прикинул: место, про которое говорил Давенпорт, находилось уже в Дриксен, и неплохо бы, конечно, послать туда разведчиков, несмотря на то, что вражеские прознатчики могут оказаться чересчур ушлыми и возопить на тему нарушения пока не истекшего договора. - Не волнуйтесь, Чарльз, мы отправим разведчиков. - Будет уже слишком поздно. Буря наступает с востока. Тьма накрывает наши земли. Ли украдкой взглянул на трясущегося от страха Сэц-Алана и дернул глазом. - Ладно, сам слетаю. Параспрайты вас сожри... Выбрал маршал направление, которое указал Давенпорт, и полетел. Бонус: http://vk.com/doc40062932_214474414?hash=7eb4fab10fd81e317f&dl=7e0c4fe367be20c53a