My little Рокэ-2. The Return of the King

Discord, whatever did we do To make you take our world away? © Eurobeat Brony – Discord Уровень пафоса в главе - over9000

Даже небо, кажется, затянуло беспросветной дымкой. Арно летел, разрезая облака резкими взмахами крыльев, а по лицу хлестали капли не начавшегося пока дождя. Робер говорил ему не летать к особняку Приддов, так почему он, ко всем закатным параспрайтам, не послушался?! Савиньяк хотел обыскать дом, найти какие-нибудь зацепки, куда мог скрыться Вальтер Придд, но его внимание привлекла почти стершаяся кровавая дорожка, тянущаяся от дома. Как глупо. Неужели он правда думал, что гимнеты Альдо успокоились бы, если бы не нашли хозяев в доме? Арно сделал над опустевшим домом круг почета. Оставалось только одно место. Багерлее. Площадка перед тюрьмой была сделана удачно для того, чтобы прятать там стрелков. Король об этой особенности архитектуры, видно, не знал. Если преступники, осужденные на смертную казнь, каким-то образом вырывались из копыт палачей прямо у эшафота, их легко можно было пристрелить прямо отсюда. И теперь в едва заметном углублении в камнях, прикрытый листвой высоких деревьев, сидел Арно, пытаясь унять дрожь в коленях. - Ваше слово, герцог Придд! Айнсмеллер ударил по темно-фиолетовому бедру шипованой палкой, по телу Вальтера Придда прошла судорога, а ноги подкосились, но он продолжил стоять прямо, задирая подбородок вверх, равнодушно глядя на своих мучителей. На шее – тяжелая герцогская цепь, издевательски сверкает камнями, тянет шею вниз. На памяти Савиньяка причудливо сплетенные гальтарские кольца всегда украшали шею Вальтера, но сейчас казались неподъемными, неуместными. Арно видел его глаза – фиалковые, ныне пронизанные презрением, отчаянием и обреченностью. У Валентина глаза были почти такие же. Но в них то и дело плескались задорные ноты, веселый блеск, который замечали немногие. Сейчас глаз графа Васспарда Арно не видел. Вальтер был прикован лишь передними копытами к эшафоту, Валентина же, стоящего в нескольких бье от места казни, сковали по ногам и шее. Массивное кольцо на горле было припаяно к цепи, которую держал Люра, а рог был оплетен какой-то проволокой, видимо, блокирующей магию. Валентин, похожий на статую, замер, опустив голову. Айнсмеллер какое-то время ждал ответа. Он злился. Придд отказывался говорить. - Вы на допросе, герцог, - раздраженный голос палача заметно выделил слово «герцог». – Так что извольте рассказать всё, что знаете! Айнсмеллер отошел к полыхающей жаровне, и только тогда Арно обратил внимание на светло-бежевое тельце, в неестественной позе сваленное у печи. Бывшая аккуратной прическа разметалась по мертвенно-бледной мордашке. В широко распахнутых глазах посмертно застыло недоумение. Изо лба Ангелики Придд еле пробивался обломок неаккуратно отпиленного рога, искалеченные ноги разметались в разные стороны, а земля вокруг нее налилась неестественно-бурым оттенком. Бок казался сплошной кровавой кашей, из которой торчала какая-то стальная дрянь из арсенала палачей. Айнсмеллер с тихим шипением достал из жаровни клеймо и что есть силы вдавил отливающую рыжим железку в круп герцога Придда. Шипение горящей кожи зазвучало в унисон с шелестом, пробившимся изо рта Вальтера. Арно повел носом. Нестерпимо запахло палёной шерстью. Вальтер упал на колени, сжимая зубы, но продолжая упрямо и молча сверлить взглядом своего мучителя. Айнсмеллер выдержал взгляд не больше нескольких секунд, а потом, размахнувшись, ударил по лицу древком топора. Изо рта Придда плеснула кровь. - Я вижу, вы не склонны к сотрудничеству… возможно, другие члены вашей семьи знают больше? Палач придавил голову Вальтера копытом к деревяшке с выступом и насмешливо рубанул топором в сторону Валентина. - Граф Васспард, столь невозмутимо пронаблюдать за пытками дорогих поней… это делает вам честь. Однако… - Айнсмеллер занес над головой свой жуткий топор, примериваясь. – Посмотрим, насколько ледяным останется ваш нрав, когда вы будете смотреть на смерть вашего отца. Арно не успел отвернуться. Люра дёрнул за цепь, принуждая Валентина поднять взгляд. Ветер под топором засвистел отвратительной симфонией, перетекая в глухой звон: лезвие ударило точь-в-точь по тяжелой гальтарской цепи на шее Вальтера. Возможно, расчетом Айсмеллера было перерубить её, но древние кольца крепко держались друг друга. От удара Придд коротко вскрикнул, кожа на его шее смялась под накренившейся цепью, ломая косточки и выворачивая сухожилия, но через мгновение острие скользнуло по металлу и нашло живую плоть. Вслед за покатившейся головой, на которой навечно застыла гримаса ужаса и боли, на землю гулко упала тяжелая смятая цепь, залитая ярко-алой кровью. Палач отложил топор, поддел её копытом и нарочито широким жестом отряхнул, чтобы смешанные с грязью капли попали на графа Васспарда. Тот не сдвинулся с места, и Арно не видел выражения его лица, но готов был поклясться, что оно застыло фарфоровой маской. Айнсмеллер усмехнулся и небрежно набросил окровавленную цепь на шею Валентину. Алые капли всё еще капали с колец на землю. - Что ж, Валентин, поздравляю вас, теперь вы – герцог Придд. Валентин медленно запрокинул голову и посмотрел в небеса поверх места, где лишился жизни его отец. Два ярких аметиста, что пронзительно сверкали ярче любых звезд, глядели с немой надеждой, принимая ледяное дыхание отчаяния. Светлые глаза больше не смеялись. *** Закат широкими мазками окрашивал стены зданий в насыщенный бордовый цвет. Олаф бесшумно скользил по улицам Олларии, старательно избегая вечерних патрулей, которых было не так уж и много, учитывая почти военное положение в городе. Адмиралу цур зее не нравился такой густой алый горизонт. Будь он в Дриксен, он бы сказал, что где-то пролилась кровь. - Заблудились? – участливо спросили слева, и Олафа на мгновение передернуло. Слишком неожиданным был голос. В следующий миг Ледяной взял себя в копыта и обернулся, адресуя своему собеседнику, кем бы он ни был, самый коронный коллекционный взгляд. А их у Кальдмеера было ого-го. - Пытаюсь пройти к особняку Приддов, - спокойно ответил Олаф, глядя на светлого пони, закутанного в плащ поверх черно-белого мундира. Военный? Почему тогда прячется и не в патруле? После слов адмирала тот мгновенно посуровел. - Позвольте узнать, зачем. Вы не похожи на раканского соглядатая, вы вообще талигойцем не выглядите. - Забрать посылку, – Олаф запоздало понял, что дриксенскую форму так и не снял. Зато у него была шляпа Вальдеса! – И позвольте следующий вопрос задать вам. Ваше имя? - Полковник Джордж Ансел, - пони, видно, решил не юлить, - командующий повстанческим гарнизоном в этой части города. Мы ждем приказов от герцога Придда, и не можем выступить без них… - Сколько еще отрядов сформировано? - Вы военный? - Я моряк. Сколько? - Одиннадцать по всей Олларии, мои и южан с Эпинэ. И еще два артиллерийских батальона генерала Давенпорта. Постойте, - вдруг встрепенулся Ансел, - вы же с Ротгером Вальдесом, да? Ледяной дриксенский адмирал! Олаф улыбнулся одними глазами. - Я верю вам, - без тени сомнения заявил Ансел. – Но без приказов мы долго не протянем, а герцог Придд, похоже, в беде. - Я не военный, полковник. Более того… - Я понимаю, - перебил тот, - но я помню, как вы себя проявили при захвате Закатной Пони, хоть официальной версии нет, но многие военные бы уши себе отрезали и продали на холодец, чтобы уметь так рассчитывать. - Уши резать не обязательно, - пошутил Олаф, решив, что небольшая заминка делу не повредит. Зато если он не поможет, это может повредить восстанию. Ансел быстро, как только мог, описал расположение войск, и Кальдмеер чуть не схватился за голову. Слишком большой разброс! А артиллерия вообще непонятно где. Олаф глядел на карту буквально полторы минуты, а потом схватил кусочек уголька и быстро нарисовал стрелочки, куда нужно бы направить войска. - И еще, - напоследок Кальдмеер стукнул копытом по одному из выходов в город, - никогда не выпускайте из виду возможность неожиданного подкрепления. Неважно с чьей стороны. Главное, пусть у входов в город стоят ваши солдаты, если зайдет дружественный отряд, его можно будет направить сразу к боевым действиям, если вражеский – задержать. - Вас не зря Вальдес украл! – восхищенно захлопал глазами Ансел и рассказал, как можно быстро пройти к Приддам. С герцогом явно что-то случилось, поэтому нужно было действовать, разведчики не возвращались, и Джордж пообещал в скором темпе передать приказы. Да уж, насколько надо было отчаяться, чтобы просить помощи у дриксенского адмирала! Олафу это, конечно, льстило… но более всего ему бы хотелось вновь попасть в милость к кесарю и снова пойти служить на флот, предварительно познакомив Бермессера поближе с реей. Они были просто созданы друг для друга, и приобрели в сознании Ледяного ранг ОТПшки с неизменным рейтингом NC-17. Кальдмеер прервал мысли о прекрасно покачивающемся на морском ветерке трупике Бе-Ме и застыл как вкопанный перед означенным особняком. Неудивительно, что разведчики не возвращались, с другой стороны, произошло это всё недавно… судя по влажной кровавой дорожке, тянущейся от распахнутой двери. Олаф сделал шаг назад, не решаясь зайти в особняк, который будто приглашал оценить внутреннее убранство. Ледяной наступил на какой-то небольшой предмет, и он оглушительно хрустнул под копытом в звенящей тишине перед оскверненным домом. Тут же из-за угла выскочила пара гимнетов, явно оставленная караулить непрошенных гостей вроде него. Придется драться. Олаф пригнул копыта, гимнеты, не сговариваясь, достали шпаги. Раздался выстрел, следом еще один. Один солдат упал с простреленным глазом, второй дико заржал и завалился набок, пытаясь зажать плечо, из которого брызнула алая кровь. Он извернулся, пытаясь встать лицом к стрелявшему, но спрыгнувший с небольшого уступа перед особняком пони оказался быстрее. Неровное движение, и гвардеец затих с перерезанным горлом. Олаф исподлобья посмотрел на нежданного спасителя. Он видел его впервые. - Мой адмирал! - О как, - офигел Кальдмеер, позволяя оттащить себя в какие-то подворотни. Светло-коричневый пони держался уверенно, но как-то боязливо. Даже не верилось, что он из Дриксен. Особенно учитывая генеральскую перевязь на талигойской форме. - Мой адмирал, Дриксен в огромной опасности! - Назовитесь, - отчеканил Кальдмеер, сурово глядя на спасителя. - Не могу, мой адмирал, - с сожалением покачал головой тот. – Работаю под прикрытием, но можете называть меня… Генрихом, ну я не знаю. - Ага. - Мой адмирал, вы должны вернуться в кесарию. Я уже довольно давно пытаюсь вас… э-э, назовем это «арестовать», чтобы тайно переправить на родину. Из-за вас разразилась гражданская война, и, если не поспешить, всё может закончиться очень печально. - Что происходит в Талиге? - Закатные параспрайты знают что происходит в Талиге! – забыв о субординации, выругался Генрих. – Альдо Ракан, когда заключал сделку с кесарем, не мог знать о том, что в Дриксен начнутся беспорядки. Он обещал отдать территорию Талига кесарии, но вы ведь сами видите, что происходит… - О чем вы вообще? – ему удалось нехило удивить Олафа. – Альдо Ракан же – король, с чего бы ему отдавать Талиг? - Мы не задумывались над этим, - с сожалением покачал головой Генрих. – Но вы нужны не здесь. Я не враг вам, мой адмирал, я клянусь вам! Эскорт готов, ждут только вас. - Спасибо за предложение. Я вынужден от него отказаться. - Мой адмирал! Вы не знаете всего! Господин фок Фельсенбург… Руперт фок Фельсенбург сбежал от опеки кесаря, и теперь находится где-то в Талиге! - Как?! – ахнул Кальдмеер. Генрих умоляюще на него посмотрел. - Говорят, где-то на Марикьяре. Без него и без вас население Дриксен может взбунтоваться! Они могут даже убить принца Фридриха, кесаря, да и всю его семью! Вы должны вернуться. - Погодите с этим, - Олаф взял себя в копыта. Руппи в Талиге?! Создатель, да как же так… - Мы обязательно спасем юного Фельсенбурга, если вдруг он в опасности. Как вы меня нашли? - Мой адмирал. Я искал вас по всему городу после ареста господина Вальдеса, которое поручили мне. Я не хотел арестовывать вашего друга, я клянусь! Я бы забрал вас, дал сигнал отряду, и они бы раскидали гимнетов, но вас не было в доме… у меня не было другого выбора. - Где сейчас господин Вальдес? - В Багерлее… мой адмирал. - Хорошо. Ведите. - Мой адмирал?! - Послушайте, Генрих, - вздохнув, сурово начал Кальдмеер, - я понимаю, что нам нужно спасать Дриксен, и совершенно в этом вопросе с вами солидарен, если вы, конечно, не лжете. Но для того, чтобы спасти Дриксен, нужно сначала спасти Руперта. Чтобы спасти Руппи, нужно спасти Талиг. А для этого нужно спасти Ротгера Вальдеса. Вы допустили ошибку, но я вас не виню. В городе назревает мятеж, и вы с вашими войсками поможете мятежникам. Идите к любому из входов в Олларию и сообщите о намерениях. Вам все ясно? - Да, мой адмирал. - Хорошо. А теперь вы проводите меня к Багерлее. Как я понял, вы довольно неплохо ориентируетесь в местных задворках? Генрих закивал, но было видно, что он не сильно рад поручению адмирала. Что ж, подумал Олаф, ему оставалось надеяться, что адмирал цур зее знает, что делает. «Ну вот, опять все пропустил. Дурак ты, Олаф», - резко оборвал себя Кальдмеер, совершенно не представляя, как будет вытаскивать Ротгера из темницы. - Я выполню ваш приказ, - пробормотал Генрих, доведя Кальдмеера до тайной ниши возле тюрьмы, - но позвольте мне оставить своё прикрытие и выступить на стороне мятежников как талигойский солдат. - Позволяю, - Олаф махнул копытом. Это было вообще не важно. - Желаю вам удачи, мой адмирал. Как будто она поможет, уныло стукнул копытом Ледяной, глядя на стремительно удаляющуюся спину. Жаль, не было видно кьютимарки, а такого цвета поней в Талиге предостаточно. Стены Багерлее казались неприступными, высоко проглядывали бойницы и небольшие балкончики над открытыми двориками. Разноцветные цветы в клумбах по периметру таких двориков казались вообще не в тему. На входе стояла охрана, со скучающим видом перебрасывающаяся парой слов. Олаф приуныл. Удача ему явно не поможет, зато… Стоп. Удача! Удача – вот что ему нужно! Чем, как не покровительством постоянной смешливой удачи пользовался вице-адмирал Ротгер Вальдес?! Олаф торопливо стянул шляпу, чувствуя себя сумасшедшим. Нет, он действительно собирался сделать это! - Я понимаю, - тихо взмолился Ледяной, откалывая со шляпы ностальгическую жемчужную булавку, сверкнувшую в багряном пламени заходящего солнца, - что я далеко от Хексберг. Я понимаю, что я встречался с вами лишь однажды, но прошу: если вам так же, как и мне, дорог Ротгер Вальдес, помогите мне спасти его! Кальдмеер зажмурился, помотал головой, повторил сказанное несколько раз в разных вариациях, держа на копыте сверкающую жемчужинку, а когда открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что булавка исчезла. - Ой, - махнула перед ним копытами прозрачно-пепельная поняша, пытаясь вколоть булавочку в волосы, - ну тут такая нестандартная ситуация, право. - Пожалуйста, милые, - не веря своему счастью, Олаф растерял половину своей льдистости, - Вальдес обещал, что вы поймете ситуацию! - А мы понимаем! – пискнули справа, тыкаясь прохладным носом Кальдмееру в ухо. - Мы дадим скидку! - И оформим кредит! - Подпишите вот тут? - На выгодных условиях, первые три дня без процентов! Олаф тихо засмеялся и не глядя подписал все бумаги, которые девочки ему подсовывали. Малышки запищали от восторга, пару раз перекинули друг другу булавочку, закружили вокруг и вновь, как тогда, на море, обратились в пушистые крылья по бокам. - И возьмите еще эту чудесную шляпу, - в порыве вдохновения Олаф помахал перед собой аксессуаром. Кэцхен офигели и заморгали. - Зачем? - Нафига? - А че так? - Куда нам? - Ну как?! – притворно ужаснулся Кальдмеер. – Это же любимая шляпа Ротгера Вальдеса!.. Как знак моей вечной признательности… Ох, ну ладно, просто заберите эту гадость! Кэцхен звонко засмеялись, но шляпу забрали. От одного из крыльев Олафа протянулось копыто, ухватившее аксессуар, и шляпа вместе с пером исчезла где-то под крылом. - А теперь, - Кальдмеер сдержанно улыбнулся и расправил крылья, - спасать Ротгера. *** Чья вина была в том, что мир начал рушиться на осколки? Альдо Ракана, решившего захватить власть, несогласных с тиранией, решивших поднять восстание, или давно погибшего анакса, чьи ошибки теперь разрывают мир на части? Валентин, кажется, забыл, на каком находится свете, даже кольцо на шее не давило, хотя он помнил, что затягивали его максимально туго. Он смотрел перед собой и размышлял о делах давно минувших дней. Размышлял, стоило ли вернуться к тому, с чего он начал. Вернуться и вспомнить всё, что совершил много лет назад. Вернуться и… исправить? Или совершить еще одну ошибку? Как это сильно напоминало леса в Придде, где один шаг – и всё, сгоришь в ледяном пламени. У него и Джастина не было времени попрощаться. Он не последовал совету брата и теперь должен всю жизнь расплачиваться. Нельзя было доверять отцу с этим восстанием, всё пошло прахом. Если бы Валентин хотел спастись, он бы легко мог бежать, нарушив непреложные запреты, уйдя за грань, как Джастин в свое время. Запрятанная в глубине сердца обида жгла изнутри, а жизнь моталась на единственном волоске, скованная выдержавшей удар цепью. Если бы Джастин не ушел, если бы остался рядом, Валентину бы не было одиноко, если бы остался еще хотя бы ненадолго, они бы смогли тогда рассказать герцогу Придду о том, что узнали, и, возможно, Юстин бы не решился нарушать запреты. Не понятно, что повлияло на его решение больше: Катарина, которая ему открыла глаза на границы этого мира, или отец, который, испугавшись исследований сына, приказал уничтожить его. Проблема выходила за пределы семьи, за пределы двух глупых поняшей, которые в свое время слишком увлеклись магией Призыва и Преобразования реальности. А картина… картина была ни при чем. Глупый повод, привлекающий внимание толпы. Валентин ощутил рывок цепи и спокойно поднял голову. Слишком спокойно. Ненавидел ли он отца? Возможно. Вальтер хорошо дал понять своему наследнику, что нарушать запреты нельзя. Валентин хорошо уяснил, что нарушать их можно только так, чтобы последствия не были заметны. Он до сих пор помнил безумные глаза отца, отдающего приказ, собственный голос, выкрикнувший, что он сам убьет собственного брата, горящие ели Придды и синее пламя, куда со смехом зашел Джастин и исчез. Погиб ли он? Или, наоборот, попал, куда хотел? Валентин поднял глаза в небо, затянутое серыми тучами. Ему не было жалко отца, даже смерть матери прошла как-то незаметно. Палач там что-то говорил, всё равно. Вряд ли теперь для кого-то важны последствия. А эта нелепая железка на роге уже не мешала. Сразу видно, кто искушен в вопросах магии, а кто нет. Катарина изначально была пегасом, а не единорогом, кто знает, умей она колдовать изначально, добилась ли она своего? Джастин ей был нужен только как проводник, но она не учла, что он может уйти без нее. Он и ушел. И нынешний герцог Придд надеялся, что его младший брат не попадется в ту же ловушку, что и они. Оставлять не отданные долги и бежать от проблем было мерзко, но проигрывать нужно уметь красиво. Валентин решился. - Какого?! За мгновение до катастрофы Айнсмеллер громко заорал, сбив Валентина с мысли, и замахал куда-то наверх. Ярко-желтая молния прочертила сизое небо, звеня шпагой в зубах, и с рычанием кинулась к палачам. Черные глаза застилало безумие, брови сведены, а крылья сложены, готовые к манёвру. Пегас спикировал на Люру, тот от неожиданности чуть не бросил цепь, но вовремя накинул её на специальный гвоздь и отклонился от удара шпаги. - Взять его! – крикнул Айнсмеллер, прыгая вперед и размахнувшись топором. Нежданный спаситель легко увернулся и снова взмыл над площадкой для казни, махнув шпагой по направлению к шее палача. Сталь встретила железо и выбила искры, растворившиеся в светло-коричневой шерстке. - Ублюдки! – исступленно орал пегас. – Ублюдки и мерзавцы! Валентин расширил глаза и непроизвольно дернулся на звук такого знакомого голоса. Он сделал попытку рвануться буквально на полшага, но цепь зазвенела, привлекая внимание, Люра тут же подхватил её и дернул на себя, заставляя Валентина встать на место. Пегас молнией вновь спикировал, на сей раз на Айнсмеллера. Тот отпрыгнул почти вовремя, и острие шпаги скользнуло не по лицу, а по боку, оцарапав круп, но стражи уже были основательно подготовлены и, пока нарушитель не успел набрать высоту, набросили на него сеть. Яркие крылья отчаянно замахали, пытаясь освободиться, но еще больше запутывались, цепляясь перьями о колючую проволоку. Их обладатель зарычал и, стукнув копытом о землю, бросился наперерез пленителям, царапая о сеть кончик носа. Палач косым ударом выбил у него из зубов шпагу и ударил в бок. Легкое тельце отлетело на десяток футов прямо в объятья стражи, где его тут же повязали по передним ногам, вздергивая шею и застёгивая на ней ошейник. - Подонки и трусы! - Ваша смелось не делает вам чести, - фыркнул в лицо нарушителю Айнсмеллер, срывая седельные сумки для обыска. – Закатные параспрайты, что за гадость нынче таскает молодежь… Сумка, в которой были все реагенты для ритуала, была откинута куда-то в сторону за ненадобностью, никаких писем найдено не было, шпага была переломлена, и, кажется, палач немного расстроился этим фактом. - И всё? Вы рванули спасать герцога Придда, не имея ни подкрепления, ни какой бы то ни было поддержки, срочного письма или козыря? Неудачливый спаситель зарычал и рванулся. Тщетно – держали крепко. Он шипел, плевался и вырывался, поливая отборной грязью палачей и их родственников до пятого колена включительно. Валентин смотрел и не верил глазам. Задумавшись о вещах, далеких от материального мира, он совершенно забыл про одну-единственную маленькую деталь. Арно Савиньяк был еще жив. И много кто был жив, параспрайты тебя сожри, много тех, ради кого стоило сражаться! Много тех, ради кого стоило остаться в живых. Герцог Придд мысленно одёрнул себя, встряхнул головой и сжал зубы. На семье Приддов свет клином не сошелся. Валентин открыл было рот что-то сказать, крикнуть, но слова застряли в горле, и он опустил голову. Только стоило вернуться сознанием в материальный мир, как на шею сразу начали давить герцогские оковы, а по обе стороны притягивали взгляд тела родителей. Какая глупость! Валентин еще раз дернул головой, в ушах звякнула цель. Люра стиснул её зубами и дёрнул на себя. Боль образумила, выводила из состояния безумия, злила, заставляла сердце биться быстрее. Пришло несколько мгновений, но за эти секунды Валентин прожил больше, чем за прошедшие несколько часов. Тогда он смотрел и ничего не видел, а сейчас осознание потери ударило тяжелым обухом. Валентин с силой сглотнул и чаще задышал. Конечно, Айнсмеллер воспринял это по-своему. - Как интересно, - фыркнул он, переводя взгляд с одного поняши на другого. – На смерть отца, значит, не отреагировали, а тут к другу… или может быть все-таки любовнику? – вон как рветесь, герцог. - Заткнись, мразь! – крикнул Арно, пытаясь вырваться и исступлённо махая крыльями. Светло-желтые перья летели во все стороны, и вокруг поднимался столб пыли, но стража не могла поймать и сцепить крылья. - Вы не в том положении, чтобы чего-то требовать, - хмыкнул палач, поигрывая древком топора, и снова повернулся к Валентину. – Да у вашего отца, похоже, оба сына были… такие неправильные. Не думаю, что он бы жалел о вашей смерти. Валентин промолчал. Вряд ли отец жалел бы о его смерти, если бы знал правду. Забавно, наверное, что ее никто не знает. Всем проще думать, что дело в фамильной чести и принципиальности. Пусть будет так. Чем Валентин жертвует, отказавшись нарушать правила и выходить за грань? Силой, тысячами возможностей, а еще его, вполне возможно, убьют здесь точно так же, как и его родителей. Что он приобретает? Он до конца останется самим собой. - Смотрите лучше внимательнее, герцог Придд, - Айнсмеллер продолжал разыгрывать спектакль, даже не догадываясь, какой участи только что избежал. – Ведь, возможно, вы видитесь в последний раз. И Валентин поднял голову. Черные глаза глядели на него с яростью и тревогой, и действовали отрезвляюще. Арно плевался оскорблениями, шипел и вырывался из копыт палачей. Следовало ли Валентину вести себя так же? Глаза застил туман, и герцог Придд помотал головой, чтобы, не приведи Создатель, не разрыдаться. Он ведь пока был жив, верно? Значит, он найдет выход, оставаясь в красиво очерченных рамках этого мира, как бы ни было больно и страшно. Спасибо, Арно. Валентин еле заметно улыбнулся Савиньяку. Выглядела ли в текущей ситуации его улыбка фальшиво? Он не задумывался, но оно вышло само. И крайне искренне, к слову. Айнсмеллер подошел к плюющемуся Арно и ударил его обухом топора по голове. Сэ дернулся еще пару раз и затих. От темечка по носу прокатилась тоненькая струйка крови. Палач поднес копыто к сердцу, презрительно резюмировал, что виконт жив, и махнул стражам, вновь повернувшись к Валентину. - Ваш дружок будет наблюдать за вашей медленной кончиной. Обмякшее тельце вздернули за крылья и потащили к каменным дверям тюрьмы. Валентин ощутил грубый толчок в бок и, звеня обеими цепями, покорно направился следом. Выбор был сделан. Смерть родителей стояла перед глазами так же стойко, как звенели в ушах крики Арно, и от этого больше было никуда не деться. Валентин вдохнул свежий воздух площадки для казни, насквозь пропитанный чужой кровью. Его ждали застенки Багерлее. *** Meanwhile где-то на Севере. Да к Заднекопытному эти крылья, если они бесполезны! У Лионеля открылось второе дыхание. А потом открылось третье, четвертое и пятое. Потому что фигу вам, Высшие Силы, граф Савиньяк, сполна хлебнув надежды, не позволит себе проиграть какой-то дебильной буре! И граф Савиньяк шел, врезаясь копытами в снег, иногда проваливаясь по колено, жмурясь от острого снежного ветра и не обращая внимания на заледеневшие гриву и хвост. Забыв про крылья, вдруг ставшие очень тяжелыми, и думая лишь о том, что нужно доставить это параспрайтово письмо до лагеря. Поэтому когда вдалеке показалась стена знакомой крепости, Лионель чуть не взвыл от радости. И, наверное, впервые в жизни он был до одури счастлив увидеть мчавшегося к нему Давенпорта. - Господин маршал! Вы весь обледенели! - Спасибо, капитан... без вас я бы не догадался, - хватило Лионелю сил съязвить больше по привычке, чтобы наконец-то позволить себе грохнуться в самый настоящий обморок. Очнулся Ли от ощущения тепла, запаха шадди и повышенного уровня влажности вокруг. Не открывая глаз, маршал удовлетворенно обнаружил, что оттаивает. Кто-то подошел и почти заботливо отжал его хвост. Судя по плеску, водицы с Савиньяка натекло нехило. Ли дернулся, выдирая хвост из чужих копыт, провел по гриве – та была почти сухой, видно, успели высушить до прихода маршала в себя – и открыл-таки глаза. Рядом крутился Жермон Ариго, подкладывая еще дров в камин. - Насколько все плохо? – с ходу спросил Лионель. Если уж узнавать плохие новости – то сразу! Жермон вопросу, кажется, удивился. - Ты вроде пока жив. Логично. - Тебе Давенпорт шадди сварил. Нелогично! - Так давай его сюда, параспрайты тебя сожри! А потом барон Тизо куда-то смылся, оставив Савиньяка на попечение его офицера для особых поручений. И конечно, с кружкой шадди. Нереально вкусного давенпортового шадди. - Чарльз, вот ответьте мне, почему у вас получается такой великолепный шадди, с вашей-то кармой? - Я делаю его со всей моей любовью и заботой к вам, господин маршал, - язвительно отозвался Чарльз, булькая своей кружкой. Лионель осклабился, выпил шадди залпом и спрыгнул на пол, отряхивая пока еще мокрые крылья. - Учитывая градус вашей любви ко мне, он наверняка отравлен. - Я с радостью принял бы известие о вашей безвременной кончине, - медово произнес Давенпорт, ставя свою чашку на стол и с вызовом глядя на подошедшего слишком близко Лионеля. - Чарльз, - еще медовее проворковал Савиньяк, - неужели вы принадлежите к тому типу поней, которые готовы кинуть яд в чашку своего излишне доверчивого командира? - Нет, мой маршал. - Что и требовалось доказать, - пожал плечами граф и вскинулся. - Сварите мне еще шадди! - Я вам не секретарша! - Нет. Вы мой офицер для особых поручений. Без шадди я, скорее всего, сдохну. Скажите, варка шадди относится к поручениям военного характера? - Нет, мой маршал. - Скажите, Сэц-Алан в состоянии справиться с варкой шадди? - Нет... мой маршал. - Вот идите и варите! Давенпорт заскрипел зубами, но покорно поплёлся на импровизированную кухню, видимо, решив, что Савиньяк окончательно отморозил мозги, пока пытался доковылять до крепости. Чарльз помешивал напиток, ожидая, пока тот нагреется до достаточного градуса, чтобы можно было начать кидать специи. Ну каких параспрайтов маршал привязался к этому шадди? Никто, кроме Лионеля, так яро шаддиприготовление Давенпорта не расхваливал, а ты погляди ж. - Когда ж ты, наконец, сдохнешь?! – мстительно бормотал Давенпорт, кидая маршалу в очередную чашку шадди корень жарницы. *** - Ричард Окделл, - твёрдо назвал Дик своё имя, вздёрнув подбородок и гордо прошествовав к охранникам тюрьмы. – По приказу Его Величества Альдо я проинспектирую условия содержания узников. Солдаты раскланялись и засуетились, выискивая нужные ключи и рассказывая, где кто заперт. Несмотря на то, что его назначили комендантом тюрьмы, Ричард первый раз был в самой Багерлее. Было немного страшно, что его обман раскроют, ведь Дику никогда не удавалось обмануть эра Рокэ или того же эра Августа, но еще страшнее Ричарду было думать, что он опоздал. Он потерял так много времени, пока разговаривал с Альдо и Катариной, ну почему он сразу не послушался Валентина и не пошел освобождать Алву! Дик вспомнил бешеные глаза Принцессы в тот момент, когда она поняла, что ничего не успевает сделать с огромным куском спаянных меди и хрусталя, падающим ей на голову. Ричарда передернуло: картинка со звонко катящейся к его копытам окровавленной короной все еще стояла перед глазами. - … смеллер допрашивал, ваш благородие, о тех не беспокоиться можете! - О ком? – не понял Дик. - Да о Приддах же! – всплеснул копытами охранник. – Заговор они склепали супротив Величества нашего. И вроде говорить не хотели, кто сообщники, а больше и не от кого узнать было. Тут сам цивильный комендант пришел и сказал: мы с ними побеседуем, как с дворянами, ну мы ничего не имеем… - Кто вам донёс на Приддов? – перебил Ричард, понимая, что безбожно палится. Конечно, доверяй ему Альдо в полной мере, он бы рассказал про заговор, а не про то, что Робер предатель. Но ведь это Робер рассказал Дику! Может быть, Альдо подумал, что и Дик, раз промолчал, тоже предатель? Но Альдо ведь не знал, что Дик знал про заговор, но откуда тогда он узнал, что Робер знает? Ричард мысленно застонал. Мыслительный процесс давался туго, а умозаключения не вязались друг с другом. - Да Их Высочества и донесли всё. - Принцесса Катарина?! - Так точно, монсеньор. Его Величество общался с Марселем Валме, и тут Их Высочество прилетает, красота неописуемая, вовек не видел такого чуда!.. - Продолжайте, - раздраженно перебил Дик, осознавая, что со стороны выглядел не лучше, когда каждый раз описывал божественность Катарины. Было противно. - Так вот, о чём я. Прилетает Их Высочество, вся в слезах, защиты просит, умоляет оградить жеребенка её от заговора и злобы, да как-то красиво завернула, наши уши никогда не слышали таких звонких и чудесных… - Капитан! – снова пришлось прикрикнуть Ричарду. - Простите, ваш благородие, заговариваемся. Говорит, что Им герцог Эпинэ пригрозил, что они в заговоре участвуют, и им нужна поддержка магическая, чтобы Их Высочество помогла Его Величество, значит, порешить. Вот это ужасть, представляете? Родной кузен смертью грозит. Но Их Высочество пони смелая и мудрая, она обманом вызнала, что заговор клепают Придды, вот и сразу полетела Короля искать. Ну а за Его Величеством дело не застоялось, гвардейцев бафнули, пустили в рейд и отправили вайпать спрутий особняк. - Ага… - дернув глазом, подтвердил Ричард. В неофициальных военных терминах он не соображал, надо было у Алвы поспрашивать, когда была возможность, что ли. Бедный Валентин, что же с ним будет, когда он узнает, что вся его семья теперь в Багерлее! О Придде Ричард решил подумать потом, сейчас главное – Алва. - Господа, - как можно более сурово сказал Ричард, сведя брови к переносице, - проводите меня в камеру Рокэ Алвы. Как я понимаю, он сейчас дожидается казни? - Всё верно. Через два дня назначено. Нынче на рассвете других везут казнить. Коридоры Багерлее отдавали еле слышным запахом цветов. Даже странно, именно здесь должны были по указу Альдо сложить головы многие пони. При Матильде, да и вообще Принцессах, такого не было! Да, в Багерлее содержались узники, но их никогда не мучили, наоборот, содержали в совершенно милых условиях, хорошо кормили, даже дарили подарки на день рождения от Принцесс. Неудивительно, что многие пони искренне раскаивались в своих поступках и жили в мире и спокойствии. Багрелее до Альдо не была тюрьмой. Воистину. Шаги отдавались эхом. Как можно было до такого докатиться? Впору было завыть на луну. Мир, такой привычный глазам Ричарда Окделла, рушился на глазах. Пышность королевских приемов, забота о городе, сотни праздников, мирная жизнь – всё это обратилось прахом под копытами одного единственного пони. Чем они провинились перед Альдо? Чем, что он так настойчиво рушит их привычную жизнь и забирает такой любимый мир? Или, быть может, Оллария и Талиг – это только начало пути, маленькие ступеньки к совершению великого зла? - Оставьте нас, - буркнул Ричард, как только ему открыли дверь камеры. Стажи откланялись и повесили ключ на специальный гвоздик у двери. Рокэ не шелохнулся, когда дверь открылась, кажется, он даже не заметил визитеров. Дик помялся на пороге, отсчитал мысленно шестнадцать секунд, чтобы охрана отошла на достаточное расстояние, и зашел в камеру. Вся мебель была вынесена, видимо, по приказу того же Альдо. Камера была на десяток шагов, но на стенах теперь вместо картин висели цепи, которые до отвращения жутко сочетались с цветочным серебристым орнаментом на стенах, который, говорят, рисовала сама Матильда. В голову сразу ударила почти невыносимая духота. Внутри не было окон, только маленькая решетка где-то под потолком, куда, не будь прутьев, и голову не просунешь, из неё сочился мягкий лунный свет, прочерчивая три, по числу промежутков, голубоватые дорожки на стене напротив. Алва сидел на полу, прикованный к стенке с тем самым окошечком. На рог была неровно намотана проволока, блокирующая магию. Ричарда передёрнуло. Как можно использовать их для узников, это против самой природы вещей! Проволоки из метеоритной стали были роскошью и редкостью, за которую даже Эгмонт Окделл в свое время заплатил немало денег. Они должны были храниться у каждой аристократической семьи, в которой рождались единороги, и их наматывали на рога жеребят, чтобы они не покалечились сами и не покалечили никого вокруг, потому что не умеют контролировать свои силы. Ричард носил такую в детстве до определенного возраста, она казалась ему и сестрам милым аксессуаром, не более того, а матушка всегда очень красиво лично наматывала её на рог. Видеть «милый аксессуар» на Рокэ Алве было почти невыносимо. - Эр Рокэ, - сглотнув, окликнул Дик. Алва еле заметно раздраженно мотнул головой. Цепи звякнули и сверкнули в отблеске лунного света. Темно-синие, кажущиеся черными, крылья были разведены в стороны и прикованы к стенке за основание, на копытах висели толстые связанные кольца. Ричард в какой-то момент опомнился, подскочил к Рокэ с ключом и отстегнул цепи, со звоном бухнувшиеся на пол. Алва издал невнятный звук, хрустнул крыльями и сложил их. Создатель, да его явно пытали! Дик так и не решился прикоснуться к кольцу на шее и проволоке на роге. Алва размял шею, дернул копытами и осел обратно, будто не замечая Ричарда. - Эр Рокэ! – позвал Дик еще раз, делая несколько шагов назад. Может, он решил, что Окделл должен сопроводить его на казнь? – Эр Рокэ, я пришел освободить вас! Раздался смешок. Алва поднял на него из темноты душной камеры тяжелый синий взгляд. В тусклом свете из-за спутанных черных прядей глаза полыхали двумя темными драгоценными камнями. Дик выдержал взгляд. - Вон, - прошелестел Алва, почти не двигая губами. - Я не уйду. Ричарда будто тоже приковало к полу. Он не мог сидеть на одном месте, нужно было что-то делать, но он не мог даже сдвинуться, а слова застряли где-то в горле. Нет, нужно действовать. Судьба всего Талига сейчас зависит от Ричарда Окделла, он не должен струсить, не должен поддаться! Он должен сражаться! - Эр Рокэ, - твердо сказал Дик и тут же поправился. – Монсеньор. Вы можете думать обо мне всё, что хотите, я заслуживаю вашей неприязни или нет, даже презрения. Но вы нужны Талигу! Вы нужны Кэртиане! Я знаю, вы не любите манипулировать другими пони и не поддадитесь на соблазны и угрозы, но вы… вы должны помочь тем, кто сейчас дрожит от страха под гнётом кукловодов! Алва приподнял бровь и насмешливо хмыкнул. Ричард глубоко вздохнул. - Я ошибался, монсеньор, и я признаю свою ошибку. Я не прошу у вас прощения. Но только вы можете положить конец этому ужасу и анархии! - Даже так, - Рокэ слегка повернул голову, сверкнул глазами. Это была какая-никакая, но реакция, и Дик приободрился. - Пони пойдут за вами! Мы не можем сидеть сложа копыта. Нечто страшное опускается на город, на всю страну, на улицах паника, а мир рушится на части. Альдо Ракан сеет хаос, теперь я это понимаю, и хватит это терпеть! Вы должны собраться и дать ему бой! Вы наследный король, такой, который нужен Талигу, вы должны положить конец тирании! - Герцог Окделл, - деланно зевнул Алва, - я никому ничего не должен, я надеялся, что вы поняли хотя бы это. Где дверь, вы знаете. Если вы выйдете туда сейчас, я сделаю вид, что не заметил вас. Дик сжал зубы, пытаясь сдержать плач, и будто прирос копытами к полу. - Я проклинаю, - выдавил из себя Ричард, - тот день, когда бросил вас. Я проклинаю тех пони, которые привели мир на край катастрофы. Я больше никогда не предам вас. - Как хотите, - махнул копытом Алва. – Только оградите меня от ваших юношеских максимализма и пафоса. - А это, мой друг, - раздался со стороны коридора веселый голос, - называется: «забирай сваи игрушки и ни писай в мой гаршок!» - Ну, будет вам. Ричард в недоумении захлопал глазками, когда в камеру зашел пегас крайне взбалмошного вида, а следом за ним – красивый светлый пони морских цветов. Серые глаза распахнулись в недоумении. Дик не мог решить, то ли ему плакать, то ли смеяться. Очень уж не соответствовало появление этих двух общей угнетающей атмосфере. Ричард даже немного помнил этих поней – Ротгера Вальдеса и Олафа Кальдмеера. - А мы тут прогулялись, значит, - продолжил паясничать черный пегас, обойдя камеру, одним махом стянув с рога Алвы проволоку и сбив шейное кольцо. – Я совершенно трезв, в сознании, памяти, и меня ух как тянет на подвиги во имя отечества! Перррвый Марррршал, армия тьмы на подходе! Рокэ скривился, дернув глазом. Вальдес отскочил от него и потрепал Дика за ушками. - Спящий, пробудись! – Дик ощутил, как его встряхнули, и поймал на себе злой взгляд Рокэ. Вальдес, видно, тоже, поэтому споро отпрыгнул от Окделла, делая копытами волнообразные жесты. – У-у, не трогаю, не трогаю. Оруженосец Дик Окделл – личная собственность Рокэ Алвы. Молодому пони не хватает аксельбанта. Для полноты ощущений. - Бывший оруженосец… - пробормотал Дик, растеряв вдруг весь запал. - Какая разница? – не понял Вальдес. - Он имеет в виду, Ротгер, - вмешался Кальдмеер, - что для Первого Маршала Талига имеет значение переходное состояние временного континуума. В котором он, видимо, освободил молодого пони от присяги. - Ништякиии, - с энтузиазмом замотал Ротгер передними ногами и завалился на спину, умильно перекатываясь. - Ротгер Вальдес, - хмуро сказал Алва, глядя на мотающуюся пепельную гриву. - Да! – пегас весело сел на пятую точку посреди камеры. – Точно! А я уж было и забыл, как меня зовут! - Ротгер, - ткнул Кальдмеер в черный бок, - хватит вам кривляться. Вы и так всю дорогу вели себя крайне неадекватно… - Неадекватно?! Да это я еще был кавайной някой! - Вы всегда кавайная няка, - спокойно заверил Олаф. – Но иногда вы бываете неадекватной кавайной някой. Точнее… иногда вы бываете адекватной кавайной някой. - Ня, - шаркнул копытцем Вальдес. Алва спрятал глаза за копытом. - Мотай отсюда, мелочь, - Вальдес мотнул в сторону Дика хвостом. – У нас с Первым Маршалом состоится затяжной настоящий мужской разговор. Дик резво отпрыгнул к двери, ничего не понимая. - Эх, молодежь. Запоминай, - Ротгер назидательно поднял копыто, - когда идешь разговаривать с Рокэ Алвой, всегда нужно иметь при себе бутылку «Черной Крови»! - Или пять, - шурша пакетом, подтвердил Олаф. - Шикарно, - фыркнул Алва, исподлобья глядя на визитёров. – И что вы забыли в Багерлее? - Пони, собаки и вино – вот что привело нас сюда! Ричард поспешил ретироваться. *** После этого выпили одну-две бутылки очень хорошего вина, за которым Вальдес посылал кэцхен в личные кладовые дядюшки Везелли и самого Алвы. Пожалуй, вместо «одну-две» правильнее было бы сказать «дюжину», ибо к тому времени, когда вино было выпито, а бутылки убраны, ведьмочки зазвонили в колокольчики, возвещая, что настало время сходить за добавкой. Алва недоверчиво глянул в сумку, которую пепельные эвро притащили с собой. - Где вы достали Пакет с эффектом пятого измерения? Он же на балансе Северной Армии! - Да какая разнца, госпдн Првый Маршл! – заурчал еще пока недоперепивший Вальдес. – Давайте лучше ишшо по стакнчику! - Вы бокалы не могли захватить? – возмутился Рокэ, шарясь в Бездонном Пакете. - Зачм бокалы?! У нас тут такие гранёные, хоррошие… стаканы! - Наливайте, Олаф! Вальдесу было прекрасно известно, что, раз обосновавшись в каком-нибудь месте, Алва его не покинет, пока в его стенах есть что выпить. Осушив по хорошему граненому стаканчику, компания выпила еще по одному, но лишь затем, чтобы узнать, не 382 ли года была «Черная кровь», ибо от урожая этого года Алве всегда бывало особо худо; убедившись, что это чистейший 377, Рокэ выпил еще стаканчик за здоровье отсутствующего оруженосца, а затем почувствовал безусловную необходимость выпить за неизвестного топтателя винограда. В какой-то момент Вальдес, пятый раз пьющий за щастье-здоровье Олафа, забыл, откуда и куда летают ведьмы. - Олаф, почму вино не кнчается? - Ну как бы вам скзать, госпдин Вальдс… Девчки! Слетайте ишшо! Кружащие рядом кэцхен офигело запищали что-то про то, как компания из трех алкопони умудрились выдуть больше сорока бутылок вина. Делать было нечего: Вальдес требовал выпить. И соберано Вальдеса требовал выпить. И гость Вальдеса вроде был не против выпить. Ведьмочки со смехом испарились в воздухе, прихватив Пакет. - Сорок две! – посчитал Алва, пока кэцхен гоняли за «ишшо». – Теперь я знаю ответ на вопрос о жизни, Вселенной и вообще. - И где наше ишшо? – топнул копытом Ротгер. Девочки как услышали – тут же зашуршали чем-то и влетели с новым пакетом с надписью IKEA-food. - Что, вернули инвентарную собственность? – иронично вопросил Первый Маршал, доставая бутылку под утвердительный писк ведьмочек. Разлили – выпили. И так далее. - Гспдн Кальдмрр, - промурлыкал окончательно окосевший Ротгер, пытаясь сфокусировать взгляд на адмирале, - склько мы вып.. впили? - Судя по бутлкм… - еле разлепил один глаз Кальдмеер, - Пядьст пять… нет, шесть… семь… а, нет… ишшо две… Пядьст девть. - Ого! - Слабаки! Я в одиночку глушил около двадцати! - Ну собрно! Вы же Првй Маршл… вы же это… привчнй! - Вам это… пложено! - Господа. До ровного счета не хватает еще одной бутылки. Девочки, еще одну! - Нееет! - Собрно! Зчем?! Мы же... не это… не вьпьем… - Впьёте, Вальдес, впьёте… Наливайте! *** Они точно справятся! Ричард, утерев все-таки брызнувшие из глаз слёзы, промчался по коридорам Багерлее, думая, что адмиралы точно сумеют подобрать нужные слова к сердцу Первого Маршала. Как же он хотел, чтобы всё стало по-прежнему! Чтобы он был оруженосцем Первого Маршала, немного непутёвым, глуповатым, наивным и влюбленным в Её Высочество, он даже будет носить этот самый аксельбант, чем бы это ни оказалось! Вряд ли господин Вальдес предложит надеть на него что-то очень странное, но Ричард твёрдо пообещал себе, что обязательно будет носить этот самый бант, даже если он будет в нем выглядеть как на том приёме у Марианны, когда она попросила изображать из себя маленьких жеребят. Воспоминания, почти счастливые воспоминания помогли прийти в себя, Дик уже не боялся разрыдаться. - Ваше сиятельство комендант! – Ричард оглянулся и чуть было не испугался, а потом вспомнил, что охрана пока не считает его предателем. Пони, который бежал к нему, был один, и с ним Дику бы явно хватило умения справиться. Но сначала нужно узнать всё, что можно! Может быть, кто-то из Приддов еще жив, без них ведь может не начаться восстание! - Докладывайте. - Ваше сиятельство, - надо же, даже соблюдает субординацию, - нужно срочно организовывать оборону тюрьмы. Нарушитель проник через внутренние балконы, и погибло множество охранников, находящихся в тот момент на пути от камеры заключенного Вальдеса к заключенному Алва. - Разве балконы не были защищены? - В том-то и дело, что были! Это параспрайтова магия неизвестного происхождения. Какие будут приказания? Заднекопытный, да Дику всё равно! - Где держат герцога Придда с семьей? - Так казнили давно, - недоверчиво свел брови пони в ответ на распахнувшиеся окделлские глаза. – Последнего вроде Айнсмеллер допрашивает, но, видно, Придды ничего не будут говорить. - Где?! - Ваше сиятельство, - охранник сделал несколько шагов назад и ловким жестом выдернул широкий клинок из ножен. – Не о Приддах вам бы думать. Дик отпрыгнул в сторону, сосредоточился, дёрнул рогом, и пара морисских сабель соскользнули со стен в золотистом свете и полетели в сторону охранника. Тот парировал удар одной, отвел вторую и понёсся к Дику, но оружие тут же развернулось и резануло ему по голени, заставляя кубарем скатиться к диконовским ногам. Ричард выбил у него из зубов клинок, быстро огляделся и свалил на охранника кучу всякого хлама. Когда золотистый свет потух, Дик забрался на всю эту гору, еще сильнее придавливая к полу застонавшего от боли солдата и повторил вопрос. - На том свете, - охранник злобно выплюнул ответ с кровью пополам. – Пусть дохнут всей семейкой, не жалко. - Где? – очень спокойно спросил Дик, вспоминая заклинание. – Не заставляйте меня подавлять вашу волю с помощью магии. Тот на мгновение расширил светлые глаза. Смерти он не боялся, это да, но с магическими штуками лучше не шутить. Придавленный охранник прокашлялся, со страхом косясь на рог Окделла, а потом хрипло буркнул, в какой камере обычно Уолтер Айнсмеллер пытает заключенных. Дик сорвался с места. Направление было верным, он понял это, когда услышал краткий отчаянный вскрик. Это не было похоже на кого-то из Приддов, но Ричард без сомнений ворвался туда, откуда был слышен звук. Первое, что он увидел, был Люра, кривящийся на кого-то, прикованного к стенке. Там, сцепленный по крыльям и ногам, висел на цепях виконт Сэ, бешеными черными глазами с застывшим бледным лицом уставившийся в одну точку. Дик споро перевел взгляд туда же и обомлел. Над неподвижным телом графа Васспарда Айнсмеллер заносил топор. Бонус: http://vk.com/doc40062932_229770333?hash=1d00bd7764826da421&dl=d76c8794a1b34ed1ae