Багряный взгляд ночи

На репетицию музыканты «Арии» собирались в мрачном расположении духа. Дубинин думал, что приедет на базу первым, и внутренне подобрался, увидев «Беху» Холста. Чуть замешкался у дверей базы, собираясь с духом. Смотреть в глаза другу у Виталия не хватало сил. — Виталь, нас подожди! — от тяжелых мыслей отвлекли знакомые голоса. Перескакивая через лужи, к нему спешили Сергей с Максом. — Уф, ну и погодка сегодня. Кошмар! — пожаловался Удалов, кутаясь в толстый шарф. — Ничего, я тебе чай с медом домашним сделаю, согреешься, — пообещал Виталий. — Пошли отогреваться. Тяжело скрипнув, дверь, словно нехотя, открылась, впуская всех троих в теплое помещение. Обмениваясь шутками, они ввалились в студию и застыли на пороге. Угнездившись в своем любимом уголке, поближе к теплой батарее, сидел… Житняков. Равнодушным взглядом мазнув по коллегам, тот коротко кивнул им, приветствуя. — Миха… — первым отмер Прист. Переглянувшись с Виталием, Попов подошел к беглецу. Равнодушие в глазах вокалиста сменилось настороженностью, когда Сергей, закусив губу и сосредоточенно сопя, потыкал его пальцем. Потом со счастливым выражением лица повернулся к остальным музыкантам. — Ребят, он настоящий! — и сгреб опешившего вокалиста в объятия. — Сволочь, сделаешь так еще раз, сам тебя прибью, понял? — радость от возвращения блудного Житнякова в какой-то момент перевесила страх, и Дубинин крепко обнял вокалиста. — Не делай так больше, ладно? — Я… кхм… — Михаил был смущен таким приемом. Не ожидал ощутить искреннюю радость, исходящую от друзей. — Больше не сбегу. — Ты где хоть был, чудо? — Удалов был в предвкушении рассказа. — Так, я понял, репу можно отменять, — Владимир тепло улыбнулся, наблюдая всю эту сцену. — Ну мы чаи погоняем, погреемся, и сразу репетировать! — потер руки Прист. — Пока добирались, чуть не околели от холода. Особенно Макс. — Ладно, уговорили. Пойду чайник поставлю, — махнул рукой Холстинин, радуясь, что мир в группе снова восстановлен. Хотя бы на время. Михаил оттаял, простил их, решив дать шанс. Жизнь потекла своим чередом. Музыканты привыкали жить бок о бок с вампиром. Тот не скрывал больше своей сути, но и не выставлял ее напоказ. Улыбался, шутил, уплетал булочки и дремал на стуле у теплой батареи. Постепенно, свыкнувшись, Сергей с Максом стали относиться к нему как и раньше. Вот только с Дубом было не все так просто. Тот честно старался не шарахаться от Мишки, но получалось плохо. Особенно, когда застал того с чашкой, полной чего-то странно пахнущего. — Это чего такое? Опять ты этот Роллтон лопаешь? Гадость же! — сморщив нос, Виталий полез в холодильник за бутербродом. — Кровь. Но ты прав, специй надо меньше, — жмурясь от удовольствия, ответил вокалист. Виталия перекосило, аппетит резко пропал. Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, басист вылетел из кухни. Дубинин обнимал белого друга, пока желудок не успокоился. С благодарностью взял стакан воды, который ему сунули под нос. Потом помогли встать. — Полегчало? — Холст с искренней тревогой смотрел на Виталия. Тот слабо кивнул. — Д-да… Легче, спасибо, — Дубинин прикрыл глаза, ожидая пока организм окончательно успокоится. — Тогда пойдем, посидишь, отдохнешь немного. — Угу. Лучше б я не спрашивал Мишку, что за гадость он ест, — Виталий передернулся всем телом, вспомнив, чем тот лакомился. — Вот я тоже его стараюсь об этом не спрашивать. Пошли, — Холст утянул друга на кухню. Мишка как-то странно покосился на них. И быстро вышел, извинившись. Промчавшись мимо остальных коллег, он выскочил на улицу. Подставив лицо ледяному дождю, старался успокоить жажду, резко нахлынувшую, стоило Виталию появиться на кухне. Михаил поймал себя на том, что уже не в первый раз справляется с желанием попробовать кровь друга на вкус. — Твою ж мать! Что со мной происходит, — прошептал молодой вампир, стараясь взять под контроль взбесившиеся инстинкты и жажду крови. — Мишаня, ты обалдел? Простудиться хочешь?! Ой, блядь! — Прист, сунувшись к нему, отшатнулся, увидев изменившийся облик Житняков. — Ми-и-иш? — Серег, вот ты точно простудишься сейчас, — Михаил все же взял себя в руки. — Пойдем внутрь. — Слушай, у тебя точно все хорошо? — Теперь да. Спасибо тебе, — Михаил солнечно улыбнулся другу. Холстинин, увидев промокших до нитки согруппников, выписал нагоняй и отправил сушиться. Сергей, повертевшись у батареи, все же решился попросить: — Миш, а зубки у тебя сильно острые? А дай потрогать. — Кого потрогать? — Житняков вытаращился на него. — Клыки. И когти. Ну интересно же, ну! — ответил Прист. Михаил не выдержал, заливисто рассмеялся в ответ. Холстинин все чаще стал замечать, как Виталий ёжится, стараясь держаться от вокалиста на расстоянии. — Дубинин, что происходит? — Владимир вытянул друга на перекур. — Ты опять шарахаешься от Мишки. — Володь, я ни от кого не шарахаюсь. Все нормально. — Ну я же вижу, с тобой что-то происходит. Дубинин молчал, собираясь с духом. Наконец тихо, словно боялся, что кто-то услышит, произнес: — Он следит за мной. — Кто? Мишка, что ли? — Ну а кто? Я постоянно чувствую его присутствие рядом. — Да ну бред. Зачем это ему? — А я знаю?! — взвился Дубинин. — Слушай, бред или нет, но Мишку у своего дома я замечал пару раз. — Хм, странно. Слушай, а ты с ним говорил? Спрашивал, зачем он это делает? Если вообще это все правда и у тебя не банальные глюки — Иди ты! У меня не глюки, ясно? Не глюки! И нет, я с ним не говорил. Он же сожрет меня и косточек не оставит! — Дубинин был на взводе. — Так, ясно. Ну-ка, пойдем, — Владимир потащил друга обратно в помещение. — Мишаня, ты зачем за Виталиком следишь? Он и так уже шарахается от тебя. — Ребят, вы чего курили? — Житняков, мирно смотревший на планшете футбольный матч в компании Приста, в недоумении воззрился на Холстинина. — Володь, у меня нет привычки следить за друзьями. И потом, если бы я за тобой следил, Виталий Алексеевич, то ты бы об этом даже не догадался. Хотя… Слушай, а ты уверен, что меня видел? Может, это снова та пакость объявилась? Я тогда его хорошо приложил, но все же. — Правда не следишь? — Дубинин устало опустился на диван. — Честно. Не слежу, — произнес Михаил. Басист только вздохнул, он вроде бы поверил Мишке, но шарахаться от него не перестал. Житняков, еще пару дней потерпев такое поведение друга, вечером заявился в гости к Виталию. Намереваясь поработать, тот на все выходные умотал на дачу, и гостей не ожидал. — Привет? Случилось чего? — открыв дверь, Дубинин растерялся сперва. И почти сразу кольнул страх. — Как посмотреть. Нам поговорить надо. Впустишь? — Н-ну проходи, — Виталий поежился, но вокалиста все же впустил. — Только стоило ли в такую даль из Москвы ехать? — Значит, стоило, — Михаил чуть улыбнулся. — Так о чем ты поговорить хотел? — Виталий пригласил его в гостиную. — О тебе. Что мне сделать, чтобы ты больше не боялся меня? — Я… не знаю. Мне просто страшно, — Дубинин не знал, как объяснить то, что он чувствует. — Страшно, потому что на своей шкуре испытал все прелести «общения». Я знаю, на что ты способен, понимаешь? До сих пор мне снится по ночам, как этот… Ты такой же, как он… Чудовище, убивающее людей, — выдохнул Дубинин и сам испугался своих слов, видя, как потемнел лицом Михаил, как изменились его глаза. Виталий похолодел, решив что на него сейчас набросятся. — Чудовище… Возможно, — Мишка задумчиво посмотрел на огонь. — Ты прав, я монстр. Но даже мне необходимы тепло и забота. У каждого есть свой круг близких людей. Важных, необходимых. Ты, Серега с Максом, Володя, Мишка Бугаев… Вы дороги мне, понимаешь? Не важно, вампир я, человек ли. Вы нужны мне, Виталь. Никому из вас я зла не причиню. — Я… — Виталий не ждал от него таких слов. — Мне сложно перестать бояться тебя. Разумом понимаю, что ты друг, что я всегда могу на тебя положится. Но душой… Ты меня пугаешь. Начиная от твоего облика, твоей сущности, если можно так сказать. И до того, что ты легко, играючи мог сделать с каждым из нас. И знаешь, что самое страшное? Никто, Миш, никто бы тебя не остановил. Потому что не смогли бы. Это страшно — быть бессильным. Чувствовать, как клыки вонзаются тебе в шею, разрезая кожу. Как вместе с кровью вытекает и твоя жизнь. А ты не можешь это прекратить… Внезапно свет замигал и погас. Почти одновременно с этим они услышали треск, грохот и звон разбитого стекла. У Дубинина душа ушла в пятки. — Это что было? — севшим голосом прошептал Виталий. Было очень жутко и страшно. В кромешной тьме словно притаилось что-то невидимое. — Не знаю, — Михаил успокаивающе сжал его руку. — Пойдем, посмотрим, что там. Подсвечивая телефонами, они осторожно обследовали дом. Когда добрались до кухни, их ждал неприятный сюрприз. Виталий в сердцах выругался, рассматривая то, что осталось от этой части дома. — М-да, неслабо мать-природа пошалила, — присвистнул Михаил. — Я же только ремонт сделал, — пожаловался Виталий. — Ремонт — это ерунда. Главное, что пострадала лишь пара помещений. Дерево могло упасть на центральную часть дома, основательно разрушив его. Так что, считай, легко отделались. — Не совсем. Гараж тоже пострадал. — Дубинин рассматривал то, что осталось от гаража. Пострадало и авто басиста. — Черт. Как я теперь домой доберусь? — На моей. Пойдем, отвезу тебя обратно в город. Все равно в этом доме нельзя оставаться. А оттуда уже вызовешь нужные службы. — Спасибо. Я только куртку заберу. Всю дорогу Михаил присматривался к Виталию, стараясь понять свои внутренние ощущения и реакцию на него. — Мишань, ты меня точно есть не собираешься? — Виталий постарался отодвинуться от него. — У тебя глаза изменились. И клыки… — Это из-за моего эмоционального состояния. Иногда, чтобы справится со стрессом и эмоциями, я немного ослабляю контроль. Поэтому и меняюсь. Я говорил, и снова повторю: ты мой друг. Близкий человек. И тебе меня опасаться не стоит. — Я попробую справиться со страхом. Хотя для меня это нелегко. Хорошо хоть, этот больше не возвращался. — Не вернется. — Думаешь? — Уверен. Одно дело — просто кошмарить человека. А другое дело — покуситься на ближний круг другого вампира. За такое не только клыки вырвут, но и без головы оставят. Во всех смыслах. Для вампира близкие люди неприкосновенны, — пояснил Михаил — Я думал, вы одиночки. — У нас как у людей: кто-то выбирает семью, а кому-то и одному хорошо, — улыбнулся Житняков. — А ты выбрал нас… — Виталий, осмелев, взглянул в золотые глаза, и увидел в них лишь тепло и улыбку. И сам улыбнулся в ответ. Страх начал понемногу отступать, выпуская басиста из своих лап. Виталий наконец осознал, что Мишка ему не навредит. Да, он чудовище, монстр. Но это их монстр, который всегда будет рядом и протянет руку помощи. Отвезя Виталия домой, Михаил поехал к себе. Он долго сидел в машине, припарковав ее у дома. Сидел и думал. Все время, пока они с Дубининым разговаривали, вокалист незаметно принюхивался. Было в Виталии что-то такое, что сильно тревожило Михаила. Настораживала и собственная реакция, наталкивая вокалиста на определенные мысли. И Житняков очень надеялся, что ошибается в своих выводах. Обдумав все, Михаил решил посоветоваться с Холстининым: — Алло, Володь, не отвлекаю? — Да нет. Что случилось, Мишань? — Просьба у меня к тебе. Присмотрись завтра в Виталию, пожалуйста. Есть в нем что-то странное, беспокоящее. И то, что я чувствую в его присутствии, несколько озадачивает: периодически ловлю себя на желании поохотиться на него. — Что? У тебя тоже такие вспышки жажды? — Да, и это очень нехорошо. Есть у меня одна догадка. И если я прав... — То Виталика нам придется спасать. Либо от нас самих, либо от других вампиров, — мрачно закончил Владимир. — Вот что, давай-ка, дуй ко мне. Будем решать проблему.