Багряный взгляд ночи

— Что… Что ты делаешь? Пусти! Миша! — Дубинин, посерев от страха, бился в цепях в отчаянной попытке вырваться. Оковы надежно удерживали жертву на импровизированном алтаре, залитом мертвенным светом полной луны. Крик, сорвавшийся с губ басиста, заглушила чужая ладонь. Зажав Виталию рот, Житняков прижал палец к губам, жестом велев замолчать. — Тише. Пока кричать рано, — мягко сказал Михаил, с жуткой улыбкой глядя в перепуганные карие глаза басиста. Дубинин заледенел, чувствуя, как внутренности скручивает в узел от нахлынувшего ужаса. — Будет больно, придется потерпеть, — Михаил, не дав Виталию опомниться, быстро заткнул ему рот кляпом. На глаза Дубинина легла ткань, плотной завесой скрыв от него окружающий мир и одного ухмыляющегося вампира. Виталия трясло от страха. Кляп надежно гасил его испуганные крики. Нет, он помнил о том, что ему уготовано, но не думал, что все будет настолько страшно. Житняков оскалился в ухмылке, рассматривая распятое на алтаре тело, отчаянно пытающееся вырваться из пут. Он чувствовал ужас Виталия, панику, отчаяние, и едва не урчал, облизываясь. Темная суть требовала охоты, кровавого пира здесь и сейчас. А добыча — вот она, на расстоянии вытянутой руки, так вкусно пахнет страхом и сладкой кровью. Из горла вокалиста вырвался тихий рык. Михаилу потребовалось пара минут, чтобы взять под контроль свои инстинкты. Вспомнить, что Дубинин ему друг и наставник, близкий человек, которого он обещал защищать. — Полежи смирно, — погладив Виталия по волосам, Михаил постарался его хоть немного приободрить. — Обещаю, когда все закончится, ты будешь свободен от Молчанова. С трудом Виталию удалось немного успокоиться. Он вспомнил, о чем предупреждал его Михаил за несколько дней до ритуала. Стиснув зубы, Виталий затих, сжавшись, насколько позволяли оковы. Теперь от него больше ничего не зависело. Его жизнь была в руках Житнякова. Алая кровь окрасила холодный алтарный камень, и крик боли все же прорвался сквозь кляп..... За неделю до… Второй день подряд Дубинин наблюдал непривычно мрачного, злого Житнякова. Инстинктивно Виталий старался не попадаться вампиру на глаза: мало ли чего можно от него ожидать! Нет, умом Дубинин понимал, что Мишка друг, что, в принципе, плохого от него сам Виталий никогда не видел. Но. Всегда было одно большое НО. Житняков был темным существом, даже не человеком. Что уже само по себе заставляло нервничать. А уж на что способны вампиры, Дубинин неоднократно проверил на своей шкуре. Нарваться на удар острых как бритва когтей желания не было. От взгляда голодных, полыхающих золотым огнем глаз было не по себе. — Миш? Ты чего? — Виталий нервно поёжился. — Я идиот, вот чего! — Михаилу потребовалась пара минут, чтобы взять себя в руки. — И на основании чего сей интересный вывод сделан? — Виталий на всякий случай отошел подальше, чтобы под горячую руку не попасть. — Можешь не стоять у дверей. Даже в невменяемом состоянии специально я тебе не наврежу. Хотя да, выгляжу я в такие моменты несколько… отталкивающе. — Михаил заставил себя принять привычный глазу человеческий облик и виновато улыбнулся Дубинину. — Да нет, я, наверное, к себе пойду. Хочу поработать немного, — бурю Виталий предпочел переждать у себя. Только оказавшись в своей комнате, он вздохнул свободнее. Тяжелая дубовая дверь создавала иллюзию относительной безопасности. Однако в счастливом одиночестве Виталий пребывал недолго. Вскоре в дверь постучали. Дубинин дернулся, поняв, что дверь запереть он забыл, да было поздно: — Виталь, нам поговорить надо, — в комнату просунулась голова Житнякова. — Н-ну хорошо, давай поговорим, — Виталий пересел с кресла на кровать так, чтобы между ним и Житняковым было расстояние в полкомнаты. — Что-то случилось? — Случилось, — Миша осторожно присел на край постели. — Тот добровольный договор-клятва и обряд, который мы собирались провести в полнолуние. Я решил на всякий случай все еще раз перепроверить, чтобы никаких сюрпризов не было. — И? — Дубинин напряженно замер. Интуиция вопила о какой-то огромной подлянке, что вот-вот свалится ему на голову. — Они не работают. Хотя нет, не так. Работает только добровольный договор. Он создаст еще одну связь, уже между нами. Но не разрушит ту нить, что привязала тебя к Молчанову. Он слишком долго и основательно привязывал тебя к себе. Вторая часть — обрядовая — попросту не сработает. — Так. Ладно. Значит, можно найти что-то другое? — тихо произнес Дубинин переварив информацию. — Надеюсь. Проблема в том, что подобного никто не делал. Не обрывал связь и не плел ее заново. Обычно вампир и батарейка попросту уничтожались либо охотниками, либо другим вампиром. И теперь мне банально не на что опереться в решении нашей проблемы. Я этот обряд создавал, полагаясь лишь на свои знания и представления о том, как оно в принципе должно работать. Но, как показала практика, должно — не значит будет. — Ты поэтому такой злой ходил? — Поэтому. Столько сил и времени потрачено впустую. Теперь придется все с нуля начинать. — Миш, это…. Может, у Бугаева попросить помощи? Он же этот, ведьмак или как там его правильно назвать. — Не ведьмак, а маг, — Житняков задумался. — Хм, знаешь, ты прав. Возможно, Мишка действительно сможет помочь если не с ритуалом, то хотя бы советом. Специфика у нас разная, но какие-то штуки из его арсенала знаний могу и я использовать. — Тогда предлагаю навестить Бугаева. — Нет, тебе в город нельзя. Там ты для любого вампира как красная тряпка для быка. Безопаснее будет тебе дома остаться. Машину я тебе оставлю, на всякий случай. — А как же ты в город попадешь? — У нас, вампиров, есть свой способ передвижения, — усмехнулся Житняков. Спустя полчаса Дубинин уже был один в доме. Виталий прислушался к тишине и выдохнул с облегчением. Он и не подозревал, насколько напряжены были его нервы все время, пока он жил бок о бок с вампиром. Стараясь немного встряхнуться, Виталий занялся любимым делом — готовкой. Вскоре по дому плыли аппетитные запахи. Сам же Дубинин собирался с духом для одного шага. Найдя остатки запасов крови, которыми питался Михаил, Дубинин справедливо рассудил, что Михаилу негде возобновить запас, постоянно находясь рядом с ним. Обдумав все, Виталий решил пополнить эти запасы своей кровью, осознавая, что в любом случае его будут периодически подгрызать, питаясь. Так почему бы не уменьшить количество этих раз добровольно? Вот только принять решение и воплотить его в жизнь — две разные вещи, особенно в его случае. Тихо вздохнув, он прекратил гипнотизировать нож взглядом. — Привыкай, Дубинин. Жрать тебя все равно будут, а так больше шансов уберечь свою шкуру от чужих клыков. Ладно, приступим… — пробормотал себе под нос Виталий. Острое лезвие легко рассекло кожу на запястье, и первые алые капли упали в приготовленную для крови емкость, постепенно наполняя ее. Житняков, вызвонив Холста, обосновался у своего тезки Миши Бугаева. Вскоре подъехал и Холстинин. День ушел на решение задачки под названием «Составь ритуал для Дуба». Перебрав различные варианты, верное решение этой головоломки найти так и не смогли. Что бы они не пробовали, результат был в лучшем случае нейтральный, не несущий ни вреда, ни пользы. В худшем — он мог вылезть боком в первую очередь самому Дубинину. — Все, мужики, у меня идеи закончились! — Житняков устало откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. — Я не знаю, что делать! — Погоди сдаваться, время у нас есть. Придумаем выход. Заново пересмотрим варианты, возможно, мы что-то упускаем. Что-то мелкое, но в тоже время важное, — произнес Бугаев, потягиваясь всем телом. Встав, он прошелся по комнате, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. — Миш, твой тезка прав. Время у нас еще есть, — Холст взглянул на Михаила. — И потом, всегда есть запасной вариант на крайний случай. Виталя меня или тебя прибьет потом, но жить будет. — Хочешь обратить его? — Михаил открыл один глаз. — Почему бы и нет? Если иное решение не будет найдено. — Не простит. Хотя… может, и примет. Со временем. — Житняков подавил усталый зевок. — Или мы поубиваем друг друга, — мрачно пошутил Владимир. — Так, предлагаю перекур минут на пять. Пока мозги не закипели. — Мои мозги уже сварились, — пожаловался Бугаев. — Ладно, пойду поставлю чайник, а потом глянем еще пару книг по скандинавским рунам. — Стоп! — Холстинин резко выпрямился. — Руны? Скандинавские? — Руны… А что? — Руны, значит… Хм… Что, если… — Владимир замер, уставившись в пространство пустым взглядом, только беззвучно шевеля губами. Уйдя в свои мысли, Холст невольно скинул личину, явив свой настоящий облик. Отрешившись от всего, он острым когтем чертил узоры на столешнице, явно не замечая, что делает. — Чего это с ним? — озадаченно спросил Бугаев. Он впервые видел Владимира таким. — Умные мысли шандарахнули. Периодически случается. Тревожить не рекомендую, — ухмыльнулся Михаил. — Можешь быть послан далеко в лес. За ёжиками. — Тогда пошли на кухню, поможешь на стол накрыть. Отомрет — сам расскажет, что придумал, — Бугаев потянул друга прочь из комнаты. Вскоре к ним присоединился и Владимир: — Я понял, как можно разорвать эту проклятую связь, мать бы ее. Вот, слушайте… — Холстинин быстро обрисовал свою задумку, используя как заготовку вариант обряда, ранее придуманного Михаилом. — Рискованно, — выслушав Владимира, Бугаев покачал головой. — Как минимум нервный срыв Виталию будет обеспечен. Не говоря о том, что это весьма болезненно будет. — Ничего, потерпит. И останется жив, — бросил Житняков, обдумывая слова Холста. — Володь, думаю, твое предложение должно сработать и решить нашу первую проблему. После этого останется только проблема номер два, — и он практически выплюнул со злостью имя Молчанова. — А вот с этой пакостью мы разберемся позже. Я даже место присмотрел для трофейных клыков, — ухмыльнулся Холст. — Когти я себе оставлю. Найду применение, — Михаил облизнулся в предвкушении охоты. — Маньяки! Оба! — Бугаев считал себя человеком закаленным, многое повидавшим за свою жизнь. Но даже его проняло от вида двух вампиров, с одинаково жуткими ухмылками обсуждавших, как они будут разделывать на части кипеловского гитариста. Обсуждение и разработка нового ритуала затянулись до самого вечера. Домой Михаил возвращался уставшим и злым. Голод чаще давал о себе знать, запасы крови подходили к концу, ночная охота обломилась из-за взбесившейся погоды. Городские улицы в эту ночь были тихи и пустынны — непогода разогнала большинство горожан по уютным квартирам. А единственная добыча — случайный прохожий, утащенный Житняковым во тьму, был отвратительно несъедобен. Стерев память своему неудавшемуся ужину, Михаил оставил мужчину возле дверей городской больницы и растворился в темноте, решив вернуться домой теневыми путями. Не очень комфортно в режиме города, зато быстро и удобно. Пока добирался до логова, злость улеглась, оставив лишь раздражение и усталость. Бесшумно выскользнув из тени прямиком в гостиную, Михаил осмотрелся. В доме было довольно прохладно. Догорающие в камине поленья почти не давали света и тепла, делая логово каким-то неуютным. Тишину дома нарушало лишь потрескивание дров в камине и тихое сопение уснувшего на диване Виталия, во сне обнимавшего книгу. Улыбнувшись, Михаил поправил на нем плед, подбросил дров в камин. Нос уловил тонкий аромат свежей крови, мгновенно пробудивший жажду. Михаил, безжалостно задавив голод, стал осматриваться в поисках источника запаха. Взгляд зацепился за тонкую полосу белой ткани на руке Виталия, выглядывающей из-под пледа. Аккуратно отогнув его край, Михаил помрачнел, увидев бинты на запястье басиста, с проступившими на них алыми пятнами. — Какого лешего? — беззвучно прошептал Житняков. Стараясь не разбудить Дубинина, он отступил, принюхиваясь к запахам в доме. Глаза, вспыхнув золотом, внимательно осматривали помещение. Однако ничто не указывало на то, что в доме были чужие. Вместо этого чуткий нос уловил вкусные ароматы мяса и специй, и еще тонкий, пряный запах свежей крови. Двигаясь мягкой, неслышной поступью, Михаил выпустил когти и направился в сторону кухни, откуда шли запахи. Никого. Только запеченное мясо с овощами и специями в духовке и несколько капель крови на полу у холодильника, где Михаил хранил свои запасы. Открыв его, вокалист обалдел, увидев свежую кровь среди своих запасов. — Спасибо… — теплая улыбка тронула его губы. Утянув кровь к себе в комнату, Михаил едва не урчал от удовольствия, утоляя свой голод. Виталий недовольно заворчал, кутаясь в теплый плед. В сон прокралось странное чувство, словно он парит над полом. Сонно фыркнув, он потерся щекой о подушку и довольно засопел. Михаил осторожно, чтобы не разбудить Виталия, поднял его на руки, отнес в спальню и аккуратно опустил на кровать. Укутав его одеялом, Михаил вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. Он собирался заняться подготовкой к предстоящим ритуалам. Утро Дубинина началось с немого вопроса «как я тут оказался». Виталий точно помнил, что засыпал в гостиной, на диване. А вот как оказался в собственной спальне? Озадаченно почесав затылок, Виталий пошел завтракать. — Доброе утро, — довольный как объевшийся удав, Михаил вертелся у плиты. По кухне плыл аромат свежего кофе. — Выспался? — Угу. Вроде того, — Виталий, настороженно поглядывая на Мишку, подавил зевок. — Как визит к Бугаеву? — Отлично. Решение нашей задачи найдено. В принципе, я даже все подготовил за ночь. Остается дождаться полнолуния. — И… что меня ждет? — Виталий с чашкой свежего кофе устроился у окна так, чтобы держать Михаила в поле зрения. — Испытание тебя ждет, Виталь. Если первая часть довольно простая: зачитать нужные слова, получить вот это, — Житняков показал серебряный перстень-печатку с изображением королевской лилии, — и носить не снимая… — То вторая часть? — осторожно спросил Виталий. — Тебе просто придется ее пережить. Я сделаю все, что необходимо. Понимаю, страшно. Но, что бы ни происходило, тебе надо лежать смирно, до тех пор, пока все не закончится. Будет неприятно, даже больно. Это все надо просто перетерпеть. Результат этого стоит — ты будешь свободен от Молчанова. Виталий содрогнулся, услышав, что ему предстоит. Воображение тут же начало рисовать сцены кровавой расправы, одна страшнее другой. Побелев, Дубинин закашлялся — кофе стал поперек горла. — В жертву меня обязательно приносить? — прохрипел он. — Ну почему обязательно в жертву? Мне надо будет лишь начертить руны у тебя на груди и пару над сердцем. Просто сам процесс разрыва нити болезненный. — И все? — В принципе, да. Но повторю: будет больно и страшно. — Знаешь, я, наверное, никогда не избавлюсь от этого страха. И никогда уже не буду свободным… Как я устал от всего этого… — после долгого молчания прошептал Виталий. И вздрогнул, когда на плечо легла чужая ладонь. — Справимся, Виталь. Все будет хорошо, — пообещал ему Михаил. Время до полнолуния пролетело незаметно. Виталий все больше нервничал, изнутри грызла смутная тревога. Михаил хоть и рассказал, что будет происходить, однако ощущение не просто большой, а огромной гадости, которая вот-вот должна произойти, не покидало басиста. В ночь полнолуния это чувство только усилилось. С самого утра нервный Дубинин не находил себе места. — Черт, холодно, — поежился Виталий, выйдя на улицу в одной рубашке. — Знаю, но так надо. Идем, — Михаил потянул его в сад. Алтарь, рядом низкий столик с чашей и перстнем. Виталия передернуло, возникло малодушное желание удрать отсюда. Даже шаг замедлил, невольно покосившись в сторону дома. Но отступить ему не позволили. Михаил, в своем истинном облике, крепко держал его за руку. В полночь, в самый расцвет полной луны, прозвучали первые слова добровольной клятвы-соглашения. Произнеся клятву срывающимся голосом, Виталий почувствовал, как левую руку несильно обожгло болью. Дубинин с удивлением смотрел, как на коже все четче проступает рисунок — стилизованный цветок черной королевской лилии, отдаленно напоминающий перевернутую букву «Ж». Проявившись во всей красе, он стал бледнеть, словно впитываясь в кожу. — Надень, теперь только я имею право распоряжаться твоей жизнью, — Житняков протянул Виталию серебряный перстень-печатку с таким же символом, какой только что был на его руке. Поколебавшись, Дубинин надел украшение. — Все? Я думал, будет хуже. А рука даже не болит почти, — Виталий облегченно улыбнулся. Вот только под тяжелым взглядом глаз молодого вампира его улыбка несколько померкла. Было в глазах Михаила что-то такое, что заставило Виталия отступить назад. — Виталь… Прости меня… — За что? — Виталий напрягся. — За это! Все случилось слишком быстро. Виталий не успел глазом моргнуть, как вампир набросился на него. От удара Дубинин на пару секунд потерял сознание. Вернувшись в реальный мир, он сперва даже растерялся: не каждый день оказываешься распятым на каменном алтаре, прикованным за все конечности цепями так, что невозможно пошевелиться. Спустя секунды до Дубинина начал доходить весь ужас его положения. — Что ты делаешь? Пусти! Миша! — Дубинин, посерев от страха, бился в цепях в отчаянной попытке вырваться. Оковы надежно удерживали жертву на импровизированном алтаре, залитом мертвенным светом полной луны. Крик, сорвавшийся с губ басиста, заглушила чужая ладонь. Зажав Виталию рот, Житняков прижал палец к губам, жестом велев замолчать. — Тише. Пока кричать рано, — мягко сказал Михаил, с жуткой улыбкой глядя в перепуганные карие глаза басиста. Дубинин заледенел, чувствуя, как внутренности скручивает в узел от нахлынувшего ужаса. — Будет больно, придется потерпеть, — Михаил, не дав Виталию опомниться, быстро заткнул ему рот кляпом. На глаза Дубинина легла ткань, плотной завесой скрыв от него окружающий мир и одного ухмыляющегося вампира. Виталия трясло от страха. Кляп надежно гасил его испуганные крики. Нет, он помнил о том, что ему уготовано, но не думал, что все будет настолько страшно. Житняков оскалился в ухмылке, рассматривая распятое на алтаре тело, отчаянно пытающееся вырваться из пут. Он чувствовал ужас Виталия, панику, отчаяние, и едва не урчал, облизываясь. Темная суть требовала охоты, кровавого пира здесь и сейчас. А добыча — вот она, на расстоянии вытянутой руки, так вкусно пахнет страхом и сладкой кровью. Из горла вокалиста вырвался тихий рык. Михаилу потребовалось пара минут, чтобы взять под контроль свои инстинкты. Вспомнить, что Виталий ему друг и наставник, близкий человек, которого он обещал защищать. — Полежи смирно, — погладив Виталия по волосам, Михаил постарался его хоть немного приободрить. — Обещаю, когда все закончится, ты будешь свободен от Молчанова. С трудом Виталия удалось немного успокоить, и тот затих, сжавшись, насколько позволяли оковы. А потом… Алая кровь окрасила холодный алтарный камень, и крик боли все же прорвался сквозь кляп… Ритуал, что предстояло провести, был легким и одновременно сложным, ведь касался он близкого человека, и так сполна настрадавшегося. Самая легкая, простая часть была закончена. Осталось все самое сложное. Встав так, чтобы свет луны падал на них обоих, Михаил начал беззвучно читать катрены, одновременно с этим когтями разрывая рубашку на будущей батарейке. На груди Виталия появилось пятно, черными нитями быстро расползаясь по всему телу, в лунном свете по этим нитям то и дело пробегали серебристые всполохи. Виталий захрипел, корчась от боли. Не переставая говорить, Михаил, прижав его к алтарю, свободной рукой стал чертить над сердцем руны, когтем разрезая загорелую кожу. Закончив с рисунком, быстрым движением он рассек запястья Виталию, черная кровь полилась на холодный камень и землю. С каждой вытекающей на камень каплей пятно на груди басиста все больше светлело, словно растворяясь, пока вовсе не исчезло, а кровь, капающая с его запястий, снова стала красного цвета. Раны были тут же замотаны подготовленными бинтами. Новые руны алым расцвели на коже, разрывая остатки связи с Молчановым. Они подтверждали полную власть другого вампира над Виталием. Прокусив себе запястье, Михаил нацедил немного крови в заранее приготовленный кубок. — Пей. Противно, но так надо, — властно приказал он, убирая кляп и приподнимая голову Дубинина. Темная густая субстанция полилась в горло. Виталий давился, пытаясь проглотить непонятную жидкость. С трудом он все же осилил несколько глотков. Кляп вернули на место, а спустя секунды Виталия выгнуло дугой. Он кричал, срывая голос, его внутренности словно выжигали изнутри. Повязка на глазах стала мокрой от слез. Сорвавшись на визг от дикой, нестерпимой боли, раздиравшей его, Виталий резко затих, обмякнув. Безжизненной куклой он лежал на холодном камне, только слабо бившееся сердце говорило о том, что Виталий еще жив. Житняков, осмотрев его, облегченно выдохнул: у них получилось. Дубинин полностью избавился от чужого влияния. И теперь полностью принадлежал ему. Освободив друга, Миша легко подхватил его на руки и унес в дом. В себя Дубинин пришел только через сутки. Открыв глаза, обвел мутным взглядом спальню, пытаясь сообразить, на каком он свете. Чуть повернув голову, изменился в лице, взглядом натолкнувшись на дремлющего в кресле Михаила. Виталия окатило волной ужаса. Словно почувствовав его взгляд, Михаил засопел, просыпаясь. — Привет. Ты как себя чувствуешь? — улыбнулся он теплой, солнечной улыбкой, еще больше напугавшей Дубинина. Виталий на вопрос не ответил. Сжавшись, сделал попытку отползти от Михаила подальше. И вскрикнул, когда тело прострелило болью. — Эй, эй, тебе пока нельзя двигаться, — Житняков в секунду оказался рядом, не давая Виталию свалиться с кровати. Подхватив его, помог лечь обратно. — Н-не трогай… Пожалуйста… — разлепив непослушные губы, выдохнул Виталий. — Больно… — Не буду. Ты постарайся меньше двигаться. Твоему организму нужна еще пара-тройка дней, чтобы прийти в норму поле такого «приключения». — Ритуал… — У нас все получилось, — Михаил присел на край постели, чтобы Виталий мог держать его в поле зрения. — Связь с Молчановым разрушена. Новая связь со мной создана. Больше никто не посмеет причинить тебе вред. — А ты? — Ты мой друг. Один из тех немногих людей, что мне дороги. Намеренно я тебе никогда не наврежу. И я понимаю, что после пережитого ты еще долго будешь шарахаться от меня, бояться. Но… все же надеюсь, что однажды это изменится. — Я… постараюсь… — Виталий не заметил, как по щеке скатилась слеза. В душе появилось какое-то странное облегчение, словно с нее сняли огромный камень. Неужели все действительно закончилось?! Еще неделю Виталий восстанавливался под присмотром Михаила, временно взявшего на себя обязанности сиделки. Постепенно он пришел в себя не только физически, но и морально, перестал просыпаться от кошмаров. — Ну что, пора возвращаться в город? — Виталий потер руки в предвкушении. Он соскучился по дому, по шуму мегаполиса. Ему не терпелось оказаться в родных стенах. — Пора. Кстати, хочешь пройтись по теням? — По теням? Это так вы передвигаетесь? — Ага. Быстро, удобно и незаметно для людей. — Хм, интересно. Я, в принципе, не против. Что надо делать? — Тебе — ничего. Держись крепче! Михаил, обхватив Дубинина за талию, шагнул в ближайшую тень. Зашипев, Виталий невольно вцепился в Михаила мертвой хваткой и не отпускал его всю дорогу сквозь полупрозрачную сумрачную дымку, полную неясных шорохов и шелеста. Вскоре они уже стояли у дома Дубинина. — Уф… это было… познавательно, — выдохнул Виталий, снова обретя дар речи. — Но что бы я туда еще раз сунулся? Чур меня! Михаил только весело рассмеялся в ответ.