***
На дежурство Нарочинская провожала Брагина с тяжелым сердцем. Он, конечно, делал вид, что все в порядке, но обмануть ее не сумел. Спала Марина плохо и почему-то все время ждала звонка. Дождалась. Утром Олег позвонил и никакущим голосом сообщил, что все же решил поехать. — Сколько туда ехать? — Шесть часов. — Я с тобой. — Зачем? — не понял Брагин — Че ты, похорон не видела? — зло усмехнулся он. Не могла Нарочинская его отпустить. Права не имела: — Мне страшно за тебя, — негромко, но твердо сказала она. Такая честность лилась бальзамом на сердце. Но Олег не мог не спросить: — Почему? — Ты не в том состоянии, — как можно мягче попыталась объяснить Марина. И вот теперь Брагин вспылил. Его настроение последние часы вообще каталось на американских горках: — Да в каком состоянии! — сам не понимал, зачем сопротивляется. Боялся, что ли, что Нарочинская увидит его в неприглядном свете? Так ее этим не напугаешь. — В таком! — Марина тоже повысила голос. — Ты после ночной, ехать долго, а на дорогах дожди эти бесконечные. Не хватало еще по кусочкам тебя собирать. — А ты, стало быть, хочешь, чтобы нас собирали вдвоем? — Олег! Брагин тяжело вздохнул: — Я могу уговорить тебя не ехать? Стало больно, однако Нарочинская постаралась это скрыть: — Только силой. Все, жди, я приеду сейчас, — ультимативно заявила она, будучи уверенной, что Олег ее послушает. На такси умудрилась добраться быстро. Увидела мокнущего у машины Брагина и подошла к двери с водительской стороны: — Я поведу. — Марин! — возмутился он. — Брагин, ты не спал всю ночь, — женщина увидела попытку возразить, но пресекла ее. — И не ври, что спал, у тебя глаза красные. В авто Нарочинская сразу включила печку, и Олег догадался стащить промокшую толстовку, оставшись в футболке. Оба молчали: Брагин, погрузившись в свои мысли, Марина — переживая за Брагина. Чувствовала, что ему очень тяжело, но не понимала, как помочь. — Марин, — неожиданно позвал ее Олег. — Ты же работаешь завтра, — озадачился он. — С Саламом поменялась. Нарочинская ответила максимально равнодушным тоном, но до Брагина дошло, что она делает: не бросила, оставила все дела, тратит на него время, но при этом не лезет в душу. Олег действительно не мог вести машину. И до сих пор сомневался, что готов присутствовать на похоронах. Но если бы не поехал, то сожрал бы сам себя. И Марина это поняла раньше, чем он. Брагин провел рукой по лицу, посмотрел на Нарочинскую и хрипло сказал: — Спасибо. Марина, не отвлекаясь от дороги, нашла его ладонь и легонько сжала пальцы: — У меня в сумке бутерброды и термос с кофе. Поешь, ты голодный.***
Когда приехали в Зарецк и остановились в каком-то дворе, Олег зажался: — Не хочу, — тихо сказал он. Кажется, больше себе сказал, а не Марине. Но она услышала: — Что? — Не хочу к ним, я их не знаю совсем, — потерянно проговорил Брагин, имея в виду родственников. А еще он только сейчас сообразил, что неизвестно, как там со спальными местами и каково будет Нарочинской во всей этой ситуации. — Я забронировала номер. Олег не понял, что она сказала, и растерянно посмотрел на женщину. — Я забронировала нам номер в гостинице, — повторила Марина. Брагин замер, печально улыбнулся, а потом отстегнул ремень и обнял Нарочинскую, уткнувшись в ее плечо.***
Несмотря на наличие бурной фантазии, Олег Брагин даже представить не мог, что однажды увидит себя мертвым. Та же лысина, тот же овал лица, нос, губы, брови… Даже морщины на лбу точно такие же, только сильнее выражены. Да это был просто он, разве что сильно постаревший, обрюзгший и плохо выглядящий. Так, как обычно и выглядят алкоголики, годами игнорирующие походы к врачам. Самая жуткая встреча в его жизни. Мозгом Олег понимал, конечно, что он жив, а в гробу лежит отец. Однако глаза твердили обратное. И дико было осознавать, что человек, на которого он так похож и который старше его всего на двадцать лет, уже мертв. Не хотел Олег себе такого будущего. И не хотел, чтобы его таким провожали в последний путь. Он не злоупотреблял алкоголем, но много курил. И частенько забивал на себя, предпочитая отлеживаться, а не лечиться. Здоровье позволяло. Пока позволяло. А жить хотелось долго и, по возможности, полноценно. Хотя Михаил Брагин умер все-таки не от алкоголя, а от проблем с сердцем. Только они могли и не случиться, если бы он не пил. Олег не знал, сколько он так простоял, прежде чем почувствовал прикосновение знакомой ладони к спине. Повернулся к молчащей Марине, заглянул в понимающие глаза и сказал: — Короткая жизнь. Короткая…***
Похороны прошли как в тумане. К Брагину подходило очень много людей, и некоторые из них утверждали, что помнили его еще ребенком. Расспрашивали о семье, о работе, о жизни в Москве. Жалели — как казалось Олегу, совсем не искренне. Марину, которую все приняли за его жену, тоже расспрашивали, но она отвечала настолько коротко, что от нее быстро отстали. Нарочинской было не до проявлений вежливости — она волновалась за Брагина и постоянно была рядом. И оказалась единственным светом в этом ужасном дне. — Жена у тебя хорошая, Олег, — сказала ему Наташа, единокровная сестра, о существовании которой Брагин до сегодняшнего дня и не подозревал. Он кивнул и неловко предложил — сестру, в отличие от всех остальных, включая ее набожную мать, было жаль: — Пиши, если в Москву соберешься. Можешь у меня остановиться. — Да никуда я не уеду, мама без меня не справится, — грустно улыбнулась она.***
Когда они смогли покинуть этих людей, Олег почувствовал, как напряжение, жившее в нем третий день, стало утихать. Марина молча шла рядом, и Брагин подумал, что она имеет право знать. — Отец ушел перед моим пятым днем рождения, — сухо произнес он. — Сказал, поедет в командировку, вернется к празднику и привезет подарок. На этом все и закончилось, — Олег криво усмехнулся. — И дни рождения я больше не отмечал. Нарочинская слушала так внимательно, что Брагину показалось, что его, как маленького, гладят по голове. — Звонил редко, а я ждал. Думал, сделаю что-нибудь хорошее, место займу на соревнованиях — он узнает, будет гордиться. Мы последний раз разговаривали, когда мама умерла, — мужчина достал сигарету и закурил. Марина уставилась на огонек: — Если человек не любит своего ребенка, то проблема не в ребенке. Брагин снова затянулся: — Новую семью-то он любил. — С чего ты взял? Ты их видел? Шуганные, дерганые… Люди, которые живут в любви или хотя бы в уважении, так себя не ведут. — Они потеряли близкого человека, — Олег пожал плечами. Нарочинская взяла его за руку: — Не в этом дело. Не только в этом, — поправила саму себя. — Тех, кто жил в постоянном стрессе, видно всегда. Да и пил он, тоже ничего хорошего. Брагин поморщился, не желая признаваться в слабости. Знал, что Марина права, но все равно было тошно. — Ему нужна была обслуга, а они были к нему привязаны, — продолжила Нарочинская. Не была уверена, что ее прямолинейность сейчас уместна, но иначе не умела. Да и не считала правильным. — Но ты же понимаешь… Олег хрипло выдохнул, выкинул сигарету, не докурив, и обнял Марину. И ее ладошки, поглаживающие его по спине, помогли сбросить невидимый груз, который Брагин много лет носил в себе. — Слушай, может, бросим курить, а? — через пару минут предложил он. Нарочинская не ожидала подобного предложения, но против не была: — Давай. Мужчина прижался губами к ее лбу, вдыхая запах светлых волос. — Олег, — помедлив, тихо произнесла Марина, — ты если передумаешь, то скажи мне, ладно? Ну, про день рождения. — Скажу, — он улыбнулся. Уже у него дома, когда Нарочинская уснула, Брагин понял простую, но поражающую своей силой истину: так много, как Марина за эти дни, для него, кажется, никто никогда не делал.