Пляска жизни

Понедельник в караульне городской стражи района Сан-Марко показал худшие свойства понедельника ровно в семь часов утра. Капитан городской стражи, старый знакомец Крысолова, взяточник, здоровяга и мордобоец Бернабо Чипполо основательно сидел на табуретке и ловил гриб. Гнутой вилкой на скользкой тарелке. Гриб шмыгал и юлил. Но капитан был целеустремлен. Наколол шляпку на зубья и отправил в рот, промокнул маринад с пышных усов кружевным шарфом и им же занюхал. Писарь завистливо сглотнул, провожая взглядом гриб. Ему закуски с утра не полагалось. Молодой еще. На капитана наскакивал встрепанный, злой и небритый голландец с тягостным именем Доув ван дер Меер (все равно никто не запомнил), за его спиной стыдливо прятался наёмный переводчик, он почти честно перепирал все, кроме голландских ругательств. Капитан Бернабо повторял свою любимую фразу, которая всегда вывозила: — Что вы от меня хотите? Я работаю. В Венеции все спокойно. — Спокойно? — взвился голландец, — У меня ночью носорога спёрли! — Вы утверждаете, сеньор, что по вашей милости по городу бегает брутальное иностранное чудовище и жрёт наших мирных жителей? — Она травоядная! — голландец потряс руками, переводчик повторил его жест. — "Она". Еще и баба — сокрушенно вздохнул Капитан, — Ладно. Не жрёт. Топчет. Громит овощные лавки. Срывает цветы и фрукты с дамских париков. Почему вы решили, что носорога похитили? Может, вы его сами плохо привязали. Обидели. Свободный выгул. Нам пока сигналов от населения не поступало. Вы, кстати, не масон? — Я потерпевший! Я видел конокрада своими глазами. Жирный парень взбесил и угнал моего носорога из клетки. — Как угнал? — Как цыган. Верхом. Голый. Требую вернуть. — Кого? — Обоих! Её в загон, его в тюрьму. Капитан Бернабо посмотрел в тарелку. Там уже не было гриба. Только колечки лука, черный перчик и лавровый лист. Капитан выдал вторую свою любимую фразу, которая прокатывала, когда не работала первая. — Успокойтесь, сеньор. Разберёмся. Голландец воздел указательный палец: — Я знаю кто во всем виноват! Последним посетителем накануне был именно жирный парень! Он требовал спилить ей рог и я запомнил каждое его слово! Кларабелла как раз при нем реветь начала, он уже тогда на нее плохо влиял. Я буду жаловаться письменно. Вы у меня еще все попляшете, жулики! Макаронники! Ненавижу! Ушел и переводчика увел. Переводчик "макароны" и "ненавижу" проглотил. Но жуликов оставил. Но все равно обидно. Про макаронников Бернабо отлично понял без перевода. Глупость какая. Он не любил макароны. Он же не назвал голландца "селедочником", точнее назвал и неоднократно, но мысленно. Все-таки на службе. Капитан вытер лоб жестким обшлагом мундира. Обратился к писарю. — Как можно украсть носорога? Это же не сумочка, не сахарница, не брошка... — Не знаю, капитан, - пожал плечами писарь, — Вот был случай в Неаполе: в гавани спёрли четырехпалубный линкор. За одну ночь. Потом только штурвал нашли в огороде у честной немощной старушки, но она на Библии поклялась, что это штурвал ее дядюшки и всегда тут был, она на нём белье сушит уже лет тридцать. Все соседи подтвердили. Дело закрыли за отсутствием... — Но-но. У нас тут не Неаполь задрипанный. Что ночные патрули докладывают? — Работают. В Венеции все спокойно. Бернабо Чипполо было расслабился, но в караульную, гремя каблуками, влетел вестовой. — Сеньор капитан! На площади Мавров горячее задержание с поличным! Скоро доставят. — Почему опять к нам? — загремел капитан, — На Маврах своей кутузки нет? — Там все места заняты. Вы же говорили, если что из ряда вон, то к вам. А там та-акое: два злодея, труп в ковре, шалава в мужском платье и доктор Грилло. Капитан медленно встал. Вестовой попятился. — Какой к черту доктор? Ты что, больной? — Доктор Грилло, оригинальный оккультист! Имею честь! — затараторил человечек, похожий на кузнечика, прямо с порога — Свидетель и неравнодушный активный гражданин! Требую неотвратимой справедливости! Из патрульной барки стражники с пинками и бранью выгрузили одинаковых братьев Муфлоне, у Пупо был подбит правый глаз, у Лупо левый, но они снова не были уверены у кого какой. Руки у них были связаны за спиной. Их гнали в ворота, заставив пригнуться. Следом вынесли нечто длинное и твердое, замотанное в серенький половик. Бернабо Чипполо, опершись на подоконник кулаками, наблюдал за процессом. Писарь окунул перо в чернильницу и стряхнул муху. Капитан посмотрел на вестового: — Подведем итоги. Два злодея? Вижу. Труп в наличии, осторожнее, на ставьте его в угол, там мои сменные сапоги сохнут. Положите прилично. Да не к печке! И распакуйте. Я осмотрю. Доктор Грилло, спасибо, я вас услышал и посчитал. А где шалава? — Только что тут была, сеньор, — оправдывался рядовой. Доктор Грилло сморщил хищное личико: — Упустили! Я предупреждал, она прыгучая и кусачая. Труп распаковали. Капитан Бернабо хлопнул себя по лбу: — Опять сухофрукты... Это вообще кто и что, вашу мать, произошло?             Заговорили и замахали руками все одновременно. В караульной стало душно. Через полчаса галдежа, окриков, зуботычин и клятв, картина прояснилась. Доктор Гомер Грилло держал волшебную лавку на площади Мавров. Все легально, даже с лицензией от муниципалитета. Хрустальные шары, карты таро, амулеты, благовония. Среди ночи в его дверь постучались два злодея и травести. Предложили купить труп. Недорого. — Почему они решили, что вы покупаете мумии? — с ангельским терпением спросил Капитан. Доктор Грилло возмущенно надул щеки: — Так была глухая ночь. Аптеки закрыты. А у меня круглосуточная мистика. Но я не покупаю трупы! Я честный оккультист. Ясновидение, белые привороты на деньги, восстановление девственности на расстоянии, чистка помещений от шумных духов. Я вам не ведьма с Мурано с сорока кошками! Я им так и сказал, чтобы они шли к ней. Она такое с руками оторвет, старая некромантка! Конкурентка! Но они настаивали! И я просто решил посмотреть. Ведьма с сорока кошками после носорога и мумии была уже перебором, поэтому Капитан ей пренебрег. А зря. Дальнейшее было смутно: доктор Грилло посмотрел и ужаснулся, потом еще раз, потом пригласил продавцов в дом, разбудил экономку, она тоже ужаснулась, но, к счастью, утром в участок на разбирательство не поехала - готовила обед, потому, что кухарка вечно все пересаливает и лучшие куски ворует. Это была особенно ценная информация для следствия. Итак, Гомер Грилло угостил Пупо, Лупо и Мухобойку полынной настойкой, помянули Йобста. Доктор убалтывал гостей, пока полуодетая экономка в папильотках, захватив для храбрости кочергу и болонскую собачку, в одиночку спросонок металась по темным улицам за стражей. На рассвете гоп-компанию скрутили, погрузили в лодку, но Мухобойку вязать не стали, все-таки дама. Недалеко от участка, отчаянная оторва сиганула с лодки на парапет, лихо раскачалась на перилах моста и юркнула в прогал между бараками и бочками. Стражники впечатлились, похлопали и крикнули "Брависсимо!" — Ар-ртистка! — задним числом восхищался один из патрульных, но тут же сник, когда капитан обещал ему трое суток гауптвахты за любовь к искусству. Потеряв в один день сразу два мозга Пупо и Лупо твердили, что еще вчера Йобст был жив, бодр и пупырчат, как огурчик. Только сегодня приуныл и увял. И вообще труп не их, им подкинули, а продавать они его не собирались, просто так показывали. Они скорбно несли друга на кладбище, отдать ему последний долг и упокоить. Но слегка заплутали. И зашли к доктору погреться и посоветоваться, а он сразу первый начал. Естественно, о задавленной на черной набережной дурочке, многолетней "перевозке статуй" в анатомические театры и прочих невинных шалостях, близнецы Муфлоне помалкивали. Доктор Грилло по десятому кругу в лицах изображал экономку, гробокопателей, девицу и уже в открытую рекламировал свои колдовские снадобья. Соломоновым пентаклем против укуса бешеной собаки заинтересовался даже писарь, он с детства боялся собак. Когда доктор Грилло достал из кармана пустой флакон с пробочкой и возгласил: — Редчайший медикамент: "Дыхание летучей рыбы", начисто излечивает вырождение пупа, головной цимер и перхуй! Приехал Крысолов, за которым капитан послал не только по оплаченной договоренности, но и просто чтобы одному не маяться с этим вот всем. Присев на корточки Марко внимательно вгляделся в скулы и оскал трупа, обтянутые кожей с прилипшими волосами. На коричневом пергаменте были видны трещинки-кракеллюры, как на масляной краске старой картины. Но усохшие черты лица аккуратного покойника ему были знакомы. Крысолов пару раз уже отправлял этого типа в тюрьму через вторые руки, но всякий раз его выпускали под залог. Но это уже Крысолова не касалось. Он не дорогое Мироздание и не мифическая всемирная Справедливость. Его дело маленькое: заказ-деньги-заказ. Йобст был почти, как новенький, только левая сухая рука отвалилась от локтя, из лохмотьев вяленой плоти торчала желтоватая кость. Немудрено, сколько беднягу таскали по городу. Тут любой сломается. Усушка и утруска. Трясти братьев Муфлоне за лацканы было бесполезно. Пупо заступался за Лупо, а Лупо за Пупо и оба ничего не видели, не слышали и нюхали. Привычно путали кто из них кто, а под конец запутался и сам Крысолов.              Знали они только одно: что за попытку продажи трупа без документов, который они не сделали трупом своими мозолистыми рабочими руками, им грозила максимум статья об осквернении мест захоронения. Но и она не очень грозила. Потому что никакого места захоронения у беспризорного Йобста еще не было. Ему это еще предстояло, как и почти всем нам. Так что братья ушли в несознанку и там и остались, плечом к плечу, как два мегалита. Капитан Бернабо предложил Крысолову выпить из заветной фляжки, но Крысолов, как всегда отказался. — Помоги по-дружески. У нас тут блудный носорог нарисовался. Протокол я тебе отдам. Пойми, мне в конце месяца дела сдавать, у нас завал-карнавал. Вдруг зверюшку найдешь. Хозяин очень переживает. Ты же можешь. Туда-сюда, а если получится, то вознаграждение пополам. — Носорог это очень хорошо, его мне не хватало, — Крысолов забрал у капитана очередную папку. Он крепко устал, но улыбнулся капитану и передал ему кошелек. — Тело пока не хороните, попов тут вовсе не надо, отправьте в мертвецкую на мосту Милосердия. Пусть Мясоруб посмотрит, насильственное или просто так. Нам же тех красавцев так и не отдали. Потренируемся на Йобсте. Ради науки. Новый будний день разгорался трудно. Испачканная в крови, пепле и уличной грязи сбежавшая Мухобойка сидела на грузовом причале в мужском наряде тореадора, рваные чулки, босые костлявые ступни. Надорванный на плече эполет с золотой бахромой. С ободка на голове давно облетели рожки чертика. Карнавал не удался. Она была совершенно одна на этом добром белом свете, ей некуда было идти. У причала остановилась красивая лодка с золоченой фигурой гологрудой сирены на носу. Отодвинулась красная бархатная занавеска в беседке на корме и на Мухобойку уставились стеклышки серебряного лорнета в узорной оправе. Плешивый старикашка послал ей воздушный поцелуй и проскрипел: — Почему ты тут плачешь одна, девочка? Кто тебя обидел? — Я? Девочка? Плачу? — глупо переспросила Мухобойка, окинула взглядом лодку с украшениями, оценила наемных лодочников в ливреях и что экипаж частный, а старикашка еще ничего себе, одет по моде. И заплакала. — Иди сюда, я тебя утешу, - расчувствовался старикашка и подал Мухобойке руку, - Как тебя зовут? Я буду твоим вторым папочкой. Мухобойка легко, играя бедрами вошла в лодку, чмокнула случайного кавалера в лысину. И вспомнила себя. — Да, мое имя Орландина. Это я тебе буду второй мамочкой. Поехали. Красная занавеска задернулась и лодочники налегли на весла. Хоть у кого-то в этой истории всё закончилось хорошо. Марко Кавальери вышел на светлую набережную и глубоко вдохнул соленый воздух. Поднялся ветер и унес всю тоску и головную боль. В феврале зимняя одежда, все эти камзолы, громоздкие моряцкие куртки, сюртуки, складчатые плащи наискось на спине так хочется сбросить. Но рано... Еще ревут и закручиваются циклоны, еще пробивает небо мокрым снегом с дождем, но небо уже стало выше. Стук каблуков за спиной. Крысолов обернулся. Тощий сверчок-человечек в печальном камзоле торопился, попадая ему шаг в шаг и задирая голову. — Я доктор Грилло, оригинальный оккультист! Вы женаты в вашем-то возрасте? — Нет. А что? — Есть старинный рецепт от потомственной сарацинской бабушки. "Если мужчина хочет принудить женщину поступать с ним по-хорошему, то он должен поместить в свои штаны утиный клюв". Ни одна красотка с капиталом не устоит. У меня есть подходящий клюв. Купите? — Не куплю. А вы женаты? — Нет, — опешил доктор Грилло, — У меня экономка... — То-то же. Гомер Грилло разочарованно отступил, ковырнул стык раздолбаннной плитки носком башмака: — И все-таки обратите внимание на ведьму с сорока кошками с Мурано! Она старая, страшная, антисанитарная и отбивает моих клиентов. Шарлатанка, обещает всем грядущее на кофейной гуще, а сама свою пропавшую служанку с начала февраля по всей страже ищет. Труп третьего мужа у нее в прихожей стоит, она на него шапки вешает и её поганые коты об него когти точат. — Мы с вами свяжемся, большое спасибо, — прикрыв глаза авторитетно обещал Марко Кавальери. Доктор Грилло отступил и растаял в солнечной простудной взвеси позднего февраля. По узкому каналу медленно плыла баржа, груженая мешками с зерном. Пятна плесени на холстине. Крысолов поправил перевязь со шпагой. Крепко сжал кулаками кованые перила, навалился бедром на ограду, глядя в черную воду. Все что есть на этот час: несчастная крестьянка Мариола, которая ничего не видела и не скажет, язвительная одноглазая Дзанетта, которая умеет делать человечка из платка, а еще безмозглые Пупо и Лупо. Две подвязки мертвой оперной примадонны и луна, из которой на землю падает черти кто, как подарок из распоротого мешка. Бог. Я знаю, что ты всегда в отъезде, когда тебя зовут. Но если бы ты был, я бы попросил тебя об одном. Дай мне свидетеля, настоящего, пусть не самого умного, но который знает точно, что он видел. Пусть он не будет врать. И не отступит. Неужели во всей Венеции нет такого человека? В темной воде под каменым парапетом тяжело плеснуло полное тело, смешалось с пятнами солнца, вспорол рябь плавник и облитые влагой обтекаемые голые бока. Зверь фыркнул, отдув брызги из ноздрей почти человеческой плоской морды и нырнул на глубину под сваи. Крысолов вгляделся в муть под мостом. Дельфин? Они, бывало, заплывали в город из моря по каналам. Но не зимой. Может, старый или больной? Сколько живут дельфины? Доживают ли они до старости? Добивают ли стариков собратья из милосердия или просто они выбрасываются на берег, когда больше нечем жить. Все, что желаешь, получишь. Потом не жалуйся. Будет исполнено.