***
— Я переслал твои вопросы мастеру, — сообщил Адриан, пока я задумчиво вертел в руках надкушенное яблоко. — Правда, не думаю, что ответ придёт раньше, чем завтра. Знаешь, у него всё не очень хорошо с современными технологиями. Внутри издевательски хмыкнув, я кивнул. Ну да, конечно. Какова вероятность, что последний из хранителей, защищавший шкатулку буквально сотню лет и делающий это и по сей день, будет понимать мир, в котором живёт? Без шансов. Отложив яблоко, я подпёр рукой щёки. Агрест вот уже второй перерыв штудировал учебник по химии, и мои глаза бессмысленно наблюдали, как его пальцы то и дело переворачивали страницы. — Я проверила ваши экзаменационные работы, — сложив руки в замок, мадам Бюстье окинула класс внимательным взглядом. — Большинство справилось хорошо, кто-то лучше, кто-то хуже, — сидящий впереди Ким воодушевлённо сжал кулаки, и я не смог не закатить глаза. Не такой уж экзамен был и сложный. — И у меня есть ещё один комментарий. Мишель, — произнесла она моё имя, и, встретившись с ней взглядом, я непонимающе выгнул бровь. — Пожалуйста, отдай мне свой портфель. Класс мгновенно замолчал, чужие взгляды впились в лицо, и мои руки до боли сжали край парты. Никогда я ещё так не радовался тому, что забыл взять с собой пачку сигарет. — Зачем? — Сегодня, — вздохнув, мадам Бюстье направилась к моей парте. — Кое-кто оставил мне анонимную записку, где заявлялось, что ты украл ответы к экзамену, — подойдя совсем близко и бросив взгляд на висящую на спинке стула сумку, она застыла, и её лицо стало ещё более хмурым. — И похоже анонимный доносчик был прав. Одним движением она взялась пальцами за торчащий из сумки смятый листок, и уже через секунду весь класс мог видеть зажатые в её руке ответы. Стараясь успокоиться, я сжимал и разжимал кулаки. Да, иногда я и правда немного жульничал и находил на учительском столе ответы, но мне и в голову не пришло бы их красть, когда есть возможность сделать фото, даже не прикасаясь к бумажке. И какой идиот поверит, что кто-либо способен спрятать настолько компрометирующую вещь так, чтобы она почти выпадала из сумки? Но стоило мне оглянуться, как весь мой энтузиазм полностью исчез. Видимо, идиотами были все. — Моя сумка висела здесь все перерывы, и я понятия не имею, как это в ней оказалось, — кинув взгляд мимо мадам Бюстье, я наткнулся на прищуренный взгляд оливковых глаз. Кто бы сомневался. — Но все ответы были верными. — Как и на всех предыдущих экзаменах. Но тогда, кажется, ответы у вас никто не крал. — Мадам Бюстье! — подорвалась с места Лайла, и мне потребовалось приложить немало сил, чтобы не скривиться от звука её голоса. — Разве не стоит отвести его к директору? Мы все очень старались, решая экзаменационные работы, и мне невероятно грустно, что кто-то проявил такое неуважение к труду остальных и решил просто украсть то, что остальные зарабатывали непосильным трудом, — приложив руки к груди, итальянка печально выгнула брови. — Не обвиняй никого, Лайла, — я дёрнулся, когда ко мне на плечо в жесте поддержки опустилась рука блондина. — Если Мишель говорит, что не крал ответы, разве есть повод ему не верить? — Хватит, Адриан, — прося тишины, подняла ладонь мадам Бюстье. — Никто никого не обвиняет, но дело действительно требует разбирательств. Лайла, — повернувшись к итальянке, женщина кивнула. — Отведи Мишель к мсье Дамоклю и объясни ему ситуацию. Я подойду через несколько минут. — Да, мадам Бюстье, — метнув в меня торжествующий взгляд, итальянка выпорхнула за дверь, и мне не оставалось ничего, кроме как пойти следом. Стоило захлопнуть дверь, и дышать стало чуть легче. Дав себе секунду, я развернулся. В двух метрах от меня, откинувшись на перила, стояла Лайла. Её чёлка сбилась, и теперь ничто не скрывало сочащегося из глаз самодовольства. — Какого чёрта? — выдавил я, и Лайла, издевательски хмыкнув, направилась к директорскому кабинету. — А я ведь предлагала тебе сотрудничать. Всё могло бы быть по-другому, — на миг обернувшись, итальянка сощурила брови. — Я сделаю всё возможное, чтобы тебя вышвырнули из школы. — И каким же образом? — Увидишь. Протирая вспотевшие руки о ткань карманов, я буравил пол напряжённым взглядом. Меня же не смогут исключить, не доказав вину? Просто буду напирать на то, что я сирота, и дело замнут. Я не сразу заметил, что спина итальянки перестала маячить где-то впереди. Минув нужный кабинет, Лайла быстро подошла к лестнице и взялась за перила. — Что ты делаешь? — А ты ещё не догадался? Мне казалось, ты гораздо умнее. Растеряно застыв, я наблюдал, как Лайла переступает последнюю ступеньку. Запоздало пришла мысль, что надо бы было метнуться к кабинету и распахнуть двери, но понимание, что скорость девчачьего визга гораздо быстрее моих ног, заставила нервозно сглотнуть. Какой же я идиот. — Готов? — опустившись на землю и сжав ногу, Лайла послала мне ликующий взгляд, и я, брезгливо скривившись, вонзил в ладонь отросшие ногти. Можно же было догадаться. Включи я мозг чуть раньше и прихвати с собой кого-нибудь из одноклассников, не стоял бы сейчас здесь. А мне ведь точно не поверят. Стоит ей скорчить жалостливое лицо, и никто не обратит внимания на отсутствие даже намёка на синяк. Идея пришла внезапно, и я посильнее сжал руку. Скорчить печальное личико могу и я. И у меня будет более весомое доказательство. Прищурившись, я постарался прикинуть, насколько итальянка ниже меня. — На все сто, Лайла. За секунду до того, как раздался пронзительный девичий крик, я со всей силы впечатал кулак в собственный нос. Хруст в ушах показался мне чудовищным, и на целую секунду я полностью уверился, что проломил себе череп. Согнувшись пополам, я чувствовал, как какая-то часть крови стекает в горло. Решив идти до конца, я, зажмурившись, сжал нос пальцами и вздёрнул его вверх, с удовлетворением замечая, что кровь потекла обильнее. Пусть в глазах рябило от влаги, я смог заметить, как вытянулось лицо итальянки. — Что происходит? — дверь директорского кабинета распахнулась, ударившись о стену, послышался взволнованный голос мсье Дамокля, и я больше не мог ждать. Развернувшись, я сунул руку в карман, чтобы незаметно вытереть кровь. — У меня кровь? — не скрывая скулёж в голосе, прохныкал я. — Скажите, у меня кровь, да? Заметив меня, мсье Дамокль побледнел так, будто разом лишился нескольких литров крови, и я с раздражением подумал, что сейчас он грохнется в обморок, и мне придётся бежать в класс. К счастью, директор быстро пришёл в себя и метнулся в кабинет, чтобы через мгновение вылететь оттуда и протянуть мне платок. С брезгливостью оглядев белоснежную ткань и стараясь не думать о том, что Дамокль мог протирать ей свою лысину, я прижал платок к носу. Тонкая ткань стремительно пропиталась кровью. — Она сломала мне нос, — шипя от острой боли, я размазывал кровь по платку. — Что мне оставалось делать? — Кто сломал? — всё ещё бледный, мсье Дамокль панически кружил вокруг меня. А после бросил потемневший взгляд вниз лестницы. — Она? — Всё не так! — попыталась крикнуть неосмотрительно поднявшаяся с места итальянка, но я захныкал сильнее. — Я позову медсестру, — наконец-то додумался сделать хоть что-то полезное директор и уже было кинулся к лестницам, но я схватил его за рукав и испуганно округлил глаза. — И вы оставите меня с ней? — затараторил я. Оставлять Лайлу без наблюдения было бы опасно. — А если она меня добьёт? Метнув ещё один не суливший ничего хорошего взгляд итальянке, директор завёл меня в кабинет и, поддерживая за плечи, усадил в кресло и снова куда-то выбежал. Дверь хлопнула, и я остался один. Сложив ставший бесполезным платок, я вдруг ясно почувствовал, как сильно меня мутит. Боль из носа перешла на всю голову разом, и круги перед глазами вдруг стали невыносимо яркими. Потрогав нос и нутром вздрогнув от того, что что-то в нём душераздирающе хлюпнуло, я закрыл лицо руками и как-то упустил тот момент, когда в поле моего зрения оказалось напряжённое лицо школьной медсестры. — Не вздумай отключаться, — легко похлопав меня по щекам, нахмурилась она, и я почти отшатнулся, когда чужая рука потянулась к моему носу. — Сейчас придётся потерпеть. Поджав губу и стараясь держать голову ровно, я сжал кулаки и понял, что по костяшке уже расползся синяк. А вот это плохо. — Всё хорошо, — совсем не улавливая направление моих мыслей, облегчённо выдохнула медсестра. — Он не сломан. Можешь не волноваться, — похлопала она меня по плечу. — В больницу ты сегодня не поедешь. Но мне нужно его вправить. Это будет больно. Я отстранённо кивнул, пока в голове медленно складывался план по заметанию следов. Когда прохладные от перчаток и какого-то антисептика пальцы опустились на горбинку носа и резко вывернули её в сторону, мне даже не пришлось имитировать боль, чтобы со всей силы ударить кулаком по дереву стола. Бить себя по лицу было куда приятнее. — Сейчас, — пока я тряс горящей от боли рукой, сестра метнулась к аптечке и откопала в ней несколько ватных шариков, после чего протянула их мне. — Покажи мне руку. Стараясь левой рукой запихнуть вату в ноздри, я напряжённо наблюдал, как сестра осматривает расплывшийся по костяшкам синяк. Не то чтобы я верил в то, что, взглянув на повреждённую руку, она проникнет мне в разум и сразу же обличит во всех смертных грехах, но адреналин в крови не давал мне покоя. — Обезболивающее давать не буду, — заклеив пластырем небольшую ссадину, произнесла она и, предвидя моё возмущение, пояснила: — Я просмотрела твою карточку. В приютах часто используют безобидные лекарства, и я понятия не имею, как отреагирует твой организм на сильнодействующее вещество. Придётся потерпеть. — Я понял, — кивнул я, но, когда сестра снова отвернулась, стащил из аптечки хорошо знакомое мне обезболивающее и тут же выпил. Терпеть боль в носу было невыносимо. — Всё в порядке? — раздался голос мсье Дамокля, и, оглянувшись, я заметил его рядом с уборщиком, который обычно подметал школьную площадку. Даже интересно, что он делал в то время, когда Лайла разыгрывала спектакль с лестницей. Взял перекур? В дверном проёме, зажимая рот рукой, стояла мадам Бюстье и кидала на меня жалостливые взгляды. — Вполне, — хлопнув меня по плечу, сестра захлопнула аптечку и направилась к выходу. — Просто дайте ему отдохнуть сегодня, и к завтрашнему дню будет как новенький. Я мог бы с этим поспорить, но в моём положении жаловаться было бы крайне неосмотрительно. Потрогав вату, я зашипел от неприятного ощущения. — Мишель, — обратилась ко мне мадам Бюстье. — Как ты себя чувствуешь? Мы с мсье Дамоклем хотели бы разобраться в ситуации, но если тебе плохо… — Всё в порядке, — прервал её я, и мадам Бюстье кивнула. — Лайла, заходи. Когда в дверях показалась Лайла, мне пришлось прикусить губу, но даже так я не был уверен, что мне удалось скрыть насмешку. Заметно побледневшая итальянка затравлено озиралась по сторонам, а её челюсти были крепко сжаты. Глядя на неё, мне хотелось торжествующе смеяться, и даже нос разом перестал болеть. Как же приятно быть мелочным. — Мадам Бюстье, мсье Дамокль, всё не так… — приложив руки к груди, начала она, но была прервана поднятой рукой директора. — Подожди, Лайла. Мишель, начни ты. Кивнув с притворной благодарностью, я набрал в грудь побольше воздуха. — Она ударила меня по носу, — сразу же выдал я. — Я ничего ей не делал. — Это неправда! — вскочила с места итальянка. — Он… — Толкнул её, — закончил я. — А что мне оставалось делать? Я что, виноват в том, что ей приспичило распустить руки прямо напротив лестницы? Или мне следовало дать ей избить меня до смерти? И вообще, — прищурился я. — Она точно упала? Разве тогда она не должна выглядеть намного хуже, чем я? Лестница крутая. Может, она испугалась и просто спустилась вниз? — я бросил на забинтованную ногу подозрительный взгляд. — У неё хоть синяк есть? — На ноге и правда ни царапины, — задумчиво кивнула мадам Бюстье, и взгляд итальянки наполнился паникой. — Всё было наоборот, — сглотнула Лайла, и усмешку пришлось прятать рукой, поправляя вату. — Я тебя столкнул, а потом ты разбила мне нос? — фыркнул я. — Длинные же у тебя руки. — Это правда? — отведя от меня взгляд, директор недобро уставился на Лайлу, и девушка сжала кулаки. Я начинал праздновать победу. Что она теперь сделает? Скажет, что мои слова лживы? Мои доказательства пусть и напрочь липовые, но всё же весомее. Попробует спихнуть всё на недоразумение? Даже в таком случае в глазах остальных она окажется виноватой. Кровь же течёт у меня. — Это, — сглотнула Лайла, и я видел, как её взгляд пытается за что-то уцепиться. — Это не так, я… Я просто споткнулась и, наверное, неудачно задела Мишель локтем или… — Я выше тебя более, чем на голову, Лайла, — хмыкнул я. — Чтобы задеть меня локтем, тебе нужно было хорошо подпрыгнуть. — Может, в тот момент ты просто нагнулся… — Как ты себе это представляешь? — скривился я. — Зачем мне нагибаться посреди коридора? — Достаточно, — рявкнул Дамокль. — Лайла, значит ты подтверждаешь, что ударила своего одноклассника по носу? — Я, — итальянка затравлено заозиралась. — Это, видимо, какая-то ошибка, я бы никогда не сделала другому больно, я, — вдруг итальянка глубоко вздохнула, и её голос неожиданно выровнялся. — У меня есть оправдание. — Да? — брови директора сошлись на переносице. — И какое же? — Он украл бабушкину подвеску! — воскликнула Лайла, а после раздался притворный всхлип. — Эта подвеска — всё, что досталось мне от моей любимой бабушки! И я точно знаю, что он её украл! Я была так зла, что до сих пор не помню, что произошло перед вашим кабинетом, — девушка закрыла лицо руками и замотала головой. — Для меня нет ничего дороже той подвески. — Мишель, — нахмурилась мадам Бюстье. — Ты понимаешь, о чём она говорит? — Конечно же нет, — буквально выплюнул я, чувствуя, как холодеют руки. Какая, чёрт возьми, подвеска? Она и её мне в сумку засунула? — Лайла, у тебя есть доказательства? — Да, — кивнула она учителю, растирая глаза. — Я видела, как перед уроком он прятал её в собственный шкафчик. Я хотела сообщить об этом вам, мадам Бюстье, но так получилось, что мне не хватило времени. — Тогда нам стоит проверить шкафчик, — кивнула мадам Бюстье. — Если то, что ты говоришь, — правда, у Мишель просто не было бы времени перепрятать украденное. До раздевалки все шли в тишине. Звонок ещё не успел прозвенеть, и, возможно, это было и к лучшему: у Лайлы хотя бы не будет фанатов, готовых её защищать. Мадам Бюстье и мсье Дамокль шли позади, и за всё время, понадобившееся для того, чтобы преодолеть расстояние от директорской до другого конца здания, мы не перебросились ни одним взглядом. Может, она и сможет доказать факт воровства, но у неё не получится опровергнуть факт побоев. В худшем случае из школы нас выпрут вместе, и это будет хоть каким-то утешением. Глядя, как директор раскрывает шкафчик, я слышал, как итальянка задержала дыхание. К удивлению, оттуда ничего не вывалилось. Дамокль принялся обыскивать висящую на крючке куртку. — Здесь нет ничего, что напоминало бы подвеску, — не скрывая раздражения, обернулся к нам Дамокль. — Как ты это объяснишь, Лайла? — Что? — почти беззвучно выдохнула девушка, а потом метнулась к шкафчику и уставилась на верхнюю полку. — Этого быть не может! Я же сама, — на секунду итальянка сбилась. — Сама видела… — Лайла, — вздохнула мадам Бюстье. — Ты же знаешь, мне очень хочется тебе поверить, но у тебя нет никаких доказательств. — Но моя подвеска… — Здесь нет никакой подвески, — оборвал директор. Пока Лайла лепетала оправдания, я не отрывал от шкафчика взгляда, будто в нём в любой момент могла появиться пропажа. Итальянка явно подготовилась заранее, но тогда где подвеска? Она же не могла перепутать шкафчики? Вата снова начала выпадать, и, чтобы её поправить, мне пришлось отвернуться. Я застыл, когда встретился с зелёными прищуренными глазами, внимательно наблюдавшими из-за двери. — Кажется, я знаю, где её подвеска, — стараясь говорить громко, произнёс я, хотя и понимал, что Плагг и так прекрасно всё расслышит. — Почему бы нам не проверить её сумку? Всем здесь уже понятно, что я ничего не крал, а значит подвеска просто лежит на своём месте. — Тогда зачем мне нужно было упоминать о ней? — попыталась перебить Лайла, но, столкнувшись взглядом с директором, симпатии которого определённо были на моей стороне, замолчала. — Это тоже можно объяснить, — расплылся в улыбке я. — Знаете, иногда я ношу украшения. Обычно их не видно за воротником кофты, но несколько раз я показывал их Лайле. Видимо, она решила, что я храню свои подвески в шкафчике, пока не ношу. Думаю, она хотела выдать мою подвеску за свою и выставить меня вором. — Я не могла так поступить! — вскрикнула Лайла. — Мсье Дамокль, мадам Бюстье, неужели вы мне не верите? Мадам Бюстье опустила глаза в пол, и лицо её выражало вселенскую печаль. Директор её чувств не разделял. — Нам нужно осмотреть твою сумку, Лайла, — оповестил директор, и итальянке не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Теперь же Лайла не сводила с меня напряжённого взгляда, пока я ломал себе пальцы и искренне надеялся, что за миллионы лет существования Плагг научился правильно понимать намёки. Когда мы подошли к классу, Дамокль по-хозяйски распахнул дверь, и, я уверен, каждый в классе уставился на мой распухший нос. Без церемоний схватив сумку, директор высыпал её содержимое на парту. Когда по столу покатилась подвеска в виде талисмана лисы, я не смог сдержать торжество. — Это не то, о чём вы думаете, — попыталась Лайла, но её уже никто не слушал. — Достаточно, — рявкнул Дамокль. — Всем и так всё понятно, Лайла. Вызовите её родителей, мадам Бюстье. А ты, — кинул он взгляд на итальянку. — В мой кабинет. Не дождавшись поддержки от мадам Бюстье, Лайла, сжав кулаки, вышла за Дамоклем. Повисла тишина. — Извините, мадам Бюстье, — поднялся с места Нино, подавая голос. — Но что произошло? — Позже, дети, — совсем грустно ответила учительница, набирая чей-то номер. — Мишель, - обратилась ко мне она. — Я позвоню мадам Мартин. Она за тобой заедет. Отдыхай до понедельника, хорошо? И не волнуйся о тех ответах: я поставлю тебе заработанный балл. Адриан, проводи Мишель, пожалуйста. Если ему станет плохо, сразу же звони медсестре. Кивнув, Агрест быстро подошёл ко мне, и я заметил, что в руках он держал мою сумку. Из класса мы вышли вместе. — Как ты узнал о подвеске? — стараясь выковырять из ноздрей прилипшую от крови вату, поинтересовался я у молчаливого блондина. — Подслушал ваш разговор, — честно ответил Агрест. — Мне бы не хватило времени, чтобы забрать подвеску самостоятельно, поэтому пришлось попросить об этом Плагга, — при упоминании квами губы блондина тронула улыбка, но, стоило ему бросить на меня ещё один взгляд, она тут же погасла. — Она ведь не била тебя, верно? — Разумеется, — фыркнул я. — Она не настолько тупа. — Тогда зачем? — Это длинная история, — вздохнул я. — Как-нибудь расскажу. Обещаю. И спасибо. Правда, спасибо. Вы… очень мне помогли.Часть 23
4 декабря 2022 г. в 19:19
Я пытался игнорировать недосып ровно до того момента, когда смайлик, висящий чуть ниже обнадёживающей надписи «всё будет хорошо», не начал мне подмигивать.
Ошалело на него уставившись, я долгую минуту пытался решить, подмигнуть ли мне в ответ или позвонить мсье Кюри и согласиться с тем, что мне действительно нужно медикаментозное лечение, а в итоге обессиленно закрыл руками лицо. Раньше я переносил бессонные ночи гораздо лучше.
Сорвав с настольной лампы жёлтую бумажку, смял и швырнул её куда-то в сторону пустующей кровати. Ещё в младших классах для борьбы с тревожностью мне рекомендовали писать какую-нибудь позитивную ерунду и вешать на хорошо видное место. Не работало ни тогда, ни сейчас.
Сходив в ванную и умывшись ледяной водой, от которой сводило щеки, я вернулся в комнату и снова сел за ноутбук.
Повод загрузить себя работой обнаружился около недели назад. Тогда, держа в руках коробку с талисманом черепахи, сложно было не заметить замысловатый символ на крышке. Кажется, именно такой был на обложке Книги Чудес. И дураку понятно, что он означал. Забавно, но не будь у всяких тайных орденов собственного знака, они могли бы оставаться тайными гораздо дольше.
Искать этот символ в сети я даже не пытался. В конце концов, Орден Хранителей находился где-то в далёких тибетских горах, за тысячи километров от более-менее изученной Европы. Да и видя, какой ажиотаж вызвало появление героев в Париже, невозможно поверить, что остальные владельцы талисманов потерялись на станицах истории. Значит, их просто не могло быть, и хранители благоразумно держали шкатулку под замком ровно до прихода мастера Фу.
Но, как я уже не раз убеждался, я был, наверное, полным идиотом.
Всё началось тогда, когда, рассматривая картину трёхсотлетней давности, я наткнулся на подозрительно знакомый символ.
Принадлежащий Ордену знак действительно мелькал на полотнах разной степени древности, и этот факт не давал всё спихнуть на совпадения или чью-то неудачную шутку.
И сейчас, собрав все эти картины в одном файле, я уже полночи пытался понять, как это получилось. Даже теоретическую причину, почему Камни Чудес могли использоваться раньше, я не видел. Стоит только двум талисманам потеряться, и над всем миром мгновенно нависала угроза конца света. Это не говоря о том, какой вред могли нанести остальные камни в отдельности. И этот вред явно превышал возможную пользу.
Допустим, могла сложиться ситуация, похожая на ту, что происходит сейчас, но изображения символов были явлением слишком частым. Талисманы что, теряли каждые пятьдесят лет?
И ладно, хорошо. Допустим, и правда теряли. Но Орден же находился в чёртовом Тибете. Да, сейчас нет ничего сложного в том, чтобы сесть на самолёт и через сутки оказаться в любой точке мира, но сотни лет назад это было значительно сложнее. Так как талисманы, даже и потерянные в заснеженных горах, могли оказаться на другой части континента? Если мне не изменяла память, а она мне не изменяла, Тибет европейцами в то время был даже не покорён.
Пробуравив взглядом экран ещё несколько секунд, я застучал пальцами по клавиатуре. Всё это изрядно давило на мозг.
Закрыв вкладки, я просмотрел очередное высветившееся на мониторе уведомление. Амели Грэм де Ванили посетила очередной банкет. От вида лучащегося бодростью лица захотелось выдавить кому-то глаза.
Вот уже неделю я рассматривал кандидатов в возможные союзники Бражника, стараясь отслеживать их время появления на камерах и нападения амоков. Получалось крайне скверно, и даже то, что буквально все родственники Агрестов были публичными людьми, не делало ситуацию лучше. Сестра Эмили была последним вариантом.
Даже жаль. Она подходила как нельзя лучше, если отталкиваться от теории, что Бражник хочет вернуть свою жену к жизни. У Амели не было бы повода не помогать ему воскресить родную сестру, но слишком уж часто она была под камерами во время нападений.
Потерев уставшие глаза, я отключил оповещения. Проделанная работа опять оказалась бесполезной.