***
Адриан вздохнул. Обеденный патруль уже подходил к концу, в городе абсолютно точно не было ни одной аккумы, и всё, что оставалось, — сидеть на краю крыши и болтать ногами, наблюдая за идущими внизу людьми. Солнце приятно грело лицо, но, благодаря костюму, совсем не жгло глаза, и Агрест искренне хотел продлить этот момент беззаботности как можно дольше. Сзади раздались неторопливые шаги, и вскоре Леди Баг опустилась рядом. — Уже закончил? Я проверила западный округ, там тоже всё спокойно, — нахмурившись, она проследила за его взглядом и, ничего не найдя, закусила губу. — Бражник давно не показывался. — Может, решил взять несколько выходных? — парень издал короткий смешок. — Разве мы не должны радоваться, миледи? — Наверно, — Леди Баг пожала плечами. Послав ей улыбку, Адриан перевёл глаза на огромные часы, висевшие на стене городской мэрии, и разом оживился. У Мишель вот-вот должен был начаться двадцатиминутный обеденный перерыв, и, если Агрест поторопится, они определённо смогут переброситься друг с другом парой фраз. — Прости, миледи, — Супер Кот резво поднялся с насиженного места, вынимая из-за пояса шест. — Но мне пора. — Уже? — удивлённо переспросила Леди Баг. — В последнее время ты часто стал рано уходить. У тебя, — она замолкла, подбирая слова. — Случилось что-то хорошее? — А? — остановившись, Супер Кот обернулся и непонимающе наклонил голову. Съехавшие набок пряди защекотали щёку. — О чём ты, миледи? — Ты выглядишь счастливым, — пояснила она, и Адриан застыл. Счастливым? При мыслях о возможных причинах такого состояния, уши тронула краска. — Да, наверное, ты права, — улыбнувшись, он опустил взгляд вниз, где по широкой улице бродили спешащие прохожие. — Просто, знаешь, мне впервые за долгое время кажется, что всё, наконец, хорошо. — В таком случае, я рада за тебя, — Леди Баг кивнула, но, стоило ей отвернуться, улыбка сползла с её лица. Удивлённо моргнув, Адриан покрепче сжав шест, ещё раз взглянул на часы и, плюнув на эгоистичные сомнения, вернулся на прежнее место. Положив руку на чужое плечо, Агрест аккуратно сжал ладонь в жесте поддержки. — Если у тебя произошло что-то плохое, ты всегда можешь со мной поделиться. — Нам не стоит обсуждать такие темы, — отводя глаза, напомнила Леди Баг. — Вдруг мы проговоримся и раскроем наши тайные личности? — Если мы не будем называть конкретные имена, всё будет в порядке, — заверил её Агрест и тут же осёкся. — Но если ты решишь оставить свои чувства при себе, то я не буду настаивать. Леди Баг неуверенно поджала губы, и Адриан подавил вспыхнувшую в груди грусть. Для него миледи всегда была тем человеком, которому он бесконечно доверял. Но был ли он таковым для неё? — Всё так быстро меняется, — тихо произнесла она, и звук её голоса вырвал Адриана из дальнейших размышлений. — А я до сих пор стою на месте. — Может, тебе просто кажется? Многие склонны преуменьшать свои заслуги. Знаешь, у меня есть один друг, который за несколько дней смог сделать невозможное, но всё равно считает, что не разбирается в теме, — хихикнул он, но сразу виновато замолчал. — Прости. Это было совершенно не к месту. — Ничего страшного, — поджав под себя ноги, Леди Баг обняла свои колени. — Просто я вечно мечтаю обо всём на свете: о свадебных платьях, о хомячках… Но стоит мне только подумать о том, чтобы начать действовать, всё начинает рушиться. — Сделать первый шаг всегда сложно, — осторожно заметил Супер Кот. — Да! Вот именно! Но окружающие делают его постоянно, — горячо закивав, девушка спрятала лицо в ладонях. — Даже ты, хотя раньше казался мне таким зацикленным. А я до сих пор не могу сказать парню, что он мне нравится! — О, — выдохнул Агрест, глядя на неё. Пазл в голове начинал потихоньку складываться. — Я тебя понимаю. — Серьёзно? — хмуро усмехнувшись, Леди Баг послала ему злой взгляд. — Не ты ли раньше осыпал меня громкими словами? Не нужно врать, чтобы поддержать меня. Для тебя это должно быть очень легко. — Я не вру! — возразил блондин, заглядывая ей в глаза. — Иногда это действительно превращается в проблему. Между ними повисло молчание. Леди Баг смотрела на свои крепко сцепленные руки, и Адриан не мог найти нужных слов. Как подсказать другому решение проблемы, в которой погряз ты сам? — Ты куда-то спешил, — встав на ноги, произнесла Леди Баг. — И мне тоже пора. И, будь добр, раз уж ты решил оставить талисман у Леди Пчелы, передай ей расписание патрулей. Через мгновение она затерялась среди крыш, и Адриан тяжело вздохнул. Взгляд на часы и вовсе уничтожил последние ростки хорошего настроения. Приди он туда сейчас — обязательно получит чем-нибудь по носу. Сегодняшний день стремительно терял свою привлекательность.***
— Меня зовут Мишель, — прошипел я, и губы Габриэля Агреста искривились в гримасе лёгкого, будто бы снисходительного презрения. — Как бы ты не пытался отречься от этой фамилии, она останется с тобой навсегда. Вам ли не знать об этом, мсье Атталь? Моих сил хватило только на то, чтобы выдохнуть сквозь зубы. Пальцы, вцепившиеся в блокнот мёртвой хваткой, свело судорогой. Наверное, что-то страшное выступило на моём лице, потому что девушка, сидящая у окна, тихо вскрикнула и прикрыла рот руками. В глазах Габриэля отразилось мрачное удовлетворение, и я, вопреки собственному желанию, вновь почувствовал себя беспомощным семилетним мальчиком, отчаянно доказывающим всем вокруг, что он имеет право отказаться от ненавистной фамилии и чужой опеки. До отвратительного слабым и бессильным. Совершенно не способным повлиять хоть на что-то в своей жизни. Выпрямившись, я силой заставил себя разжать пальцы, краем сознания замечая, что сломал ноготь. Нет, я уже не ребёнок, и к семье Атталь больше не имею никакого отношения. Этой семьи в принципе больше нет. И я совершенно точно не собираюсь доставлять этому ублюдку удовольствие манипулировать моими эмоциями. Прикрыв глаза, я медленно просчитал до десяти. — Вы удивительно подкованы в моей биографии, мсье Агрест, — ядовито произнёс я, с сожалением смотря на карандаш. Почти семьдесят восемь франков валялись под столом в виде деревянного огрызка. — Чай? Кофе? Вам принести меню? — Я не собираюсь тратить своё время в этой дешёвой забегаловке, — нахмурившись, Габриэль оглядел стол так, будто я не начищал все поверхности до блеска полчаса назад. — Мне нужно поговорить с тобой. — Моя смена заканчивается в девять. Мсье Агрест заглянул мне за спину, и, обернувшись, глазами я наткнулся на возбуждённую Монику. Стоя у кассы, она остервенело кивала головой и выглядела так, словно сейчас происходило самое значимое событие в её бесполезной жизни. Впрочем, так оно и было. Смотря на её покрасневшее лицо, я скривился от непреодолимого отвращения. Убожество. — Мне нужно переодеться, — оповестил я, красноречиво одёргивая фартук. Взгляд Габриэля вспыхнул недовольством, но, тем не менее, он согласно прикрыл глаза. Буквально ввалившись в подсобку, я на ходу стащил с себя фартук и футболку. Чудесно. Просто, блять, потрясающе. Какого чёрта? Что он вообще здесь делает? Наверное, стоило подумать об этом прежде, чем соглашаться на приватную беседу. Зачем я понадобился Бражнику? Если бы он оперировал только моей фамилией, можно было предположить, что он просто не оставляет попыток вселить в меня аккуму. Но зачем тогда ему приходить самому? Разве для того, чтобы использовать талисман и перевоплотиться, ему не нужно держаться подальше от чужих глаз? Тогда зачем? В голову пришла смутная догадка, и на мгновение я замер, чтобы через секунду яростно помотать головой. Нет, он не мог узнать о том, что я догадался о его тайной личине. Я никак не мог выдать себя. Значит, нужно забыть, что Габриэль является Бражником. Выходит, это из-за Адриана? Мсье Агрест пришёл ко мне, чтобы поговорить о сыне? Это могло бы выглядеть правдоподобно лишь в том случае, если бы он был хоть немного хорошим отцом. Закончив натягивать водолазку, я обессилено прижался лбом к холодному пластику двери. Мысли путались, и попытка их хоть как-то упорядочить окончилась грандиозным провалом. Из горла вырвался истеричный смешок. Забавно, но за один год обучения в колледже я повстречал мудаков больше, чем за прошедшие шестнадцать лет жизни. Сначала Лайла, потом Габриэль. Напоминает изощрённую месть от мироздания. С трудом отыскав телефон на самом дне сумки, я включил диктофон и запихнул его во внешний карман, молясь, чтобы тонкий слой ткани не стал помехой для звукозаписи. Стоило бы поблагодарить Лайлу за бесценный жизненный опыт. Обязательно пришлю ей сообщение. Когда я вышел, мсье Агрест ждал меня у входной двери. Заметив меня, он развернулся и направился к припаркованной к обочине машине. Той самой, на которой Адриан ездит в школу. Проигнорировав находившегося в замешательстве Луку, я бросил последний взгляд на целующуюся парочку и вышел из кафе. Садиться в машину человека, явно не желающего тебе добра, было идеей отвратной. Затонированные стёкла почти не пропускали свет, и в салоне пахло чем-то, подозрительно похожим на кожу: именно так пахли вставки на портсигаре. Дверь с другой стороны хлопнула, и меньше, чем в метре от меня, расположился Габриэль Агрест. Машина тронулась, и я едва подавил желание вцепиться в сидение, заставив ладони неподвижно лежать на коленях. Водительское место оставалось пустым. Оторвав глаза от руля, оказавшегося вполне способным самостоятельно двигаться и не направлять автомобиль под ближайшую фуру, я поймал на себе пристальный взгляд. — Я отвезу тебя домой, — сообщил Габриэль. — Думаю, времени поездки нам сполна хватит, чтобы договориться. — И о чём же мы будем договариваться, мсье Агрест? Смерив меня уничижительным взглядом, мужчина хмыкнул. — Нам нужно поговорить о моём сыне.***
Наверное, Адриан знал дорогу к приюту ничуть не хуже, чем путь к собственному дому. Может, даже лучше. С самых первых минут, что Агрест в нём провёл, он почти полюбил приютские стены. Оттого было невыносимо грустно, что Мишель не считал это место своим домом. Стоя на нагретой солнцем крыше, блондин бесцельно наблюдал за белым двухэтажным зданием. До съёмки, на которой он должен обязательно присутствовать, если хочет и дальше посещать школу, оставалось около получаса. Адриан обожал эти короткие передышки между делами ещё с детства. Опёршись на шест и подперев голову рукой, он наблюдал за цветными бликами в окнах. Все они были открыты, и только одно практически всегда оставалось занавешенным: Мишель не любил солнце. А ещё он не любил ваниль, Эйфелеву башню, львиную долю современных исполнителей, докторов, спорт в любом его виде, собак, пыльцу, потому что был аллергиком, и при желании Адриан мог бы продолжать этот список бесконечно. Жаль, что они не смогли увидеться сегодня. Возможно, он мог бы снова пополнить свою маленькую коллекцию всего того, что не нравится Мишель. Развернувшись, чтобы уйти, краем глаза Адриан зацепился за открывающуюся дверь и застыл в нелепой позе. Это… Мишель? В такое время? Двигаясь непривычно сковано и постоянно оглядываясь, Мишель выскользнул из здания и аккуратно прикрыл за собой дверь, как не делал ещё никогда. И почему он кажется таким низким? Нахмурившись, Адриан спрыгнул вниз. Перевоплотившись и выбежав из подворотни, где стены дома надёжно скрывали его от нежелательных взглядов, он в панике замотал головой. Пропажа обнаружилась быстро, и Агрест понёсся за ней. Обычно тяжёлый шаг Мишель был удивительно не твёрдым. — Мишель, постой! Мишель вздрогнул. А когда развернулся, блондин почувствовал, как что-то в животе упало куда-то вниз. Начать стоит с того, что человек, стоящий перед Адрианом, вовсе не был парнем. Женское и мягкое, лишённое всех привычных угловатостей и острот лицо отображало испуг, и Агрест подумал, что Мишель никогда не позволил бы себе подобное выражение. Широко распахнутые глаза сияли голубизной, и это заставило отбросить последние сомнения в том, что блондин обознался. Плотно сжав губы, женщина почти дрожала, и Адриану стало до жути неловко. Наверное, он ужасно напугал её своим криком. — Простите, мадам, — виновато затараторил он. — Я случайно принял вас за другого человека. Мне очень жаль. Кажется, это заставило её нервничать ещё больше. Сцепив руки, женщина в нерешительности заламывала пальцы, а после прерывисто вздохнула. — Вы друг Мишель? — спросила она с какой-то странной интонацией в дрожащем голосе. Преодолев секундный ступор, Адриан кивнул. — Да, мадам, — согласился он. — Мы учимся в одном классе. Вы его тётя, верно? — вопрос сам сорвался с языка. Было что-то неуловимо похожее в этих двух людях, а о других родственниках блондин просто не знал. Плагг в сумке заинтересованно закопошился. Женщина промолчала, сжавшись до такой степени, что Адриан решил, что она вот-вот заплачет. — Мы можем присесть? — совсем сипло выдавила она, и растерявшийся блондин отчаянно закивал. Возле приюта было много скамеек. Сев на самый край, женщина ладонями попыталась стереть выступившие на глазах слёзы. Спохватившись, Адриан протянул ей белоснежный носовой платок. — Простите, пожалуйста, — повторил он. — Я совершенно не хотел вас напугать. — Всё в порядке, — заверила его женщина, и между ними повисла тягучая пауза. Агрест попытался улыбнуться. — Вы приехали навестить Мишель? Он часто, — на самом деле, никогда, — говорил о вас. Услышав это, женщина отвела глаза, и Адриан, наконец, догадался, в чём дело. Она не могла не знать, что Мишель работал во вторую смену, и, приезжая сюда, она не надеялась с ним столкнуться. Скорее всего, ей просто нужно было подписать какие-нибудь бумаги. Пусть Мишель и говорил, что не желает с ней видеться, блондин, вопреки своему желанию, испытал отторжение к этой женщине. Разве Мишель не заслуживает того, чтобы его любили родственники? Этого заслуживал каждый человек на земле. — Как мне к вам обращаться? — спросил он, стараясь подавить несвойственную ему злость. Женщина перемену его настроения совсем не заметила. — Мадам Лурье, — произнесла она и зашептала, словно стараясь оправдаться: — Я взяла фамилию мужа после брака. — Адриан. Просто Адриан, — представился блондин, и женщина позволила себе прозрачную улыбку. — Значит, вы ходите в одну школу. Как он? — всё так же тихо поинтересовалась она. Когда мадам Лурье улыбалась, в уголках её глаз залегала тонкая сеть морщин, делая её лицо ещё более грустным. — Я очень давно его не видела. — Думаю, всё хорошо. Он молодец, — Адриана передёрнуло, когда чужая улыбка, раньше казавшаяся проявлением искренности, стала отдавать прохладной вежливостью. Она ему не верила. — Обычно он очень тяжело сходится с коллективом. Между ними снова повисла тишина. Мадам Лурье аккуратно сложила испачканный слезами платок, но возвращать его не спешила. Её руки снова затряслись, и Агрест подумал, что не выдержит молчания и задушенных всхлипов. — Он недавно снова победил в исторической олимпиаде. Не знаю, сообщают ли вам об этом, но вы должны знать. У него такое необычное увлечение. — На самом деле, — вдруг быстро зашептала женщина и на мгновение замолкла, устыдившись собственной смелости. — На самом деле в этом нет ничего необычного. Его отец был историком, работал в маленьком музее. Постоянно таскал домой горы книг. Сестра его тогда очень ругала, просила не забивать ребёнку голову, а он всё носил и носил. У них всегда было так много книжных шкафов… — Вот оно как, — потерев затылок, улыбнулся блондин. — Выходит, он очень многое перенял от отца. Мадам Лурье крупно вздрогнула, а когда перевела на него глаза, в них уже не было той застенчивости. Они горели гневом. — Нет, — отрезала она. — Он совершенно не похож на своего отца. — О, — неловко моргнул блондин, удивлённый такой резкой метаморфозой. Минуту назад она заикалась. — Тогда, может, на мать? Должен же ребёнок быть хоть на кого-то похож в семье, — он выдавил смешок, пытаясь перевести всё в шутку, но голубые глаза напротив наполнились остервенением. — Он не похож на мать. Он вообще ни на кого из нормальных людей не похож. Весь в своего деда. Поднявшись с места, она послала Адриану злой взгляд. — И если ты водишь с ним дружбу, то ты наверняка такой же. Спрятав лицо в волосах, мадам Лурье поспешно зашагала прочь, оставив поражённого Агреста в безмолвии сидеть на скамье. — Не у одного тебя есть сумасшедшие родственники, — весело прокомментировал Плагг, опустившись блондину на плечо. — Вы так похожи. Неудивительно, что ты влюблён в него по уши. Вздохнув, Адриан послал Плаггу осуждающий взгляд.***
— Видишь ли, Мишель, — голосом, которым было произнесено моё имя, при желании можно было забивать гвозди. — Я хочу, чтобы ты перестал общаться с моим сыном. Во мне ничего не дрогнуло. Предельно спокойно выдержав взгляд потускневших голубых глаз, я откинулся на мягкое сидение. Чего-то подобного я и ожидал. — Зачем мне это делать? — Твоё влияние на него неприемлемо, — отчеканил Габриэль. — Я не могу позволить моему сыну общаться с подобными людьми. — Это я понял, мсье, — нетерпеливо перебил я, наслаждаясь вспышкой гнева в чужих зрачках. О том, насколько негативное влияние я оказываю на окружающих, мне было известно ещё с третьего класса младшей школы. — Вопрос здесь в другом. Сможете ли вы заставить меня это сделать? Челюсть мсье Агреста с силой сжалась. Действительно, что он может сделать? Использует свои связи, чтобы мне навредить? Я не позволю. Скажет, что устроит Адриану невыносимую жизнь? Тогда я просто рассмеюсь ему в лицо. Никто не помешает сделать вид, будто мне просто наплевать, и аргумент потеряет свою ценность. Мсье Агрест не сказал ничего. Молча достав из внутреннего кармана пиджака конверт, он протянул его мне. — Возможно, это поможет нам найти общий язык. В конверте были деньги. Крупные купюры, сладко зашелестевшие, когда я недоверчиво вскрыл толстую бумагу. Здесь было как минимум несколько моих месячных зарплат, и, видя, как легко мсье Агрест расстался с такой суммой, можно было предположить, что выплата была не единоразовая. Потрясающая щедрость. — Надеюсь, ты примешь правильное решение. Я уставился на деньги, едва ли не впервые в жизни впав в откровенный ступор. Глаза глупо заморгали, отказываясь видеть перед собой внушительную сумму. Я ожидал угроз, шантажа, принуждений, но не такого очевидного подкупа. Было в этом что-то не то. Что-то скользкое. — Скажите, мсье Агрест, — облизнув губы, проговорил я. — Это ведь вы подсказали Лайле вышвырнуть меня из школы, да? Габриэль не ответил, его брови сдвинулись, и всё сразу стало понятно. Сложно было не догадаться. Мсье Агрест знал о моём существовании не один месяц, но почему-то начал действовать только сейчас, хотя в последнее время для этого не было никаких поводов. Мы даже не пересекались ни разу. Зачем было так долго тянуть? Ждал, пока я окончательно развращу его драгоценного сына? А Лайла? Зачем вообще ей было строить мне козни такого масштаба? Потому что я знаю о её натуре? Об этом было известно и Маринетт, но её никто не трогал. Более того, только последний идиот не знал о явной симпатии Дюпэн-Чэн к блондину. Но неозвученные претензии были лишь ко мне. И только после исключения итальянки Габриэль решил со мной разобраться, да ещё таким компромиссным методом. Я не верил в такие совпадения. Отсылать благодарные сообщения резко расхотелось. Повертев в руках конверт, я прищурился. Уязвлённая гордость во мне бурлила, и на этот раз никто не собирался её сдерживать. Я швырнул деньги Габриэлю в лицо. Полные шока глаза впились в меня со звериным бешенством, и по вытянувшемуся лицу крупно пошли желваки. Плотно сжатые губы совсем побелели, и мсье Агрест безжалостно смял ударившийся об его лоб конверт. Не дожидаясь, пока мне свернут шею, я дёрнул за дверную ручку. В машине что-то громко, жалобно запищало, и та резко затормозила, загоревшись аварийными огнями. Выпрыгнув из салона, я ногой захлопнул дверцу и зашагал вперёд. Ноги несли меня сами. Я не знал, куда шёл, даже не задумывался об этом. Мимо проносились дома и прохожие, и несколько раз мои плечи сталкивались с чужими. Остановился я только тогда, когда с глаз спала пелена ярости. Пнув попавшийся под ногу камень, я упал на ближайшую скамейку. Достав телефон, я, не задумываясь, стёр запись. Как бы не хотелось отправить её во все газеты с кричащими заголовками, чтобы подпортить Габриэлю жизнь, она может навредить моему Адриану. Потерев виски, я почти удивился, когда почувствовал боль. С тех пор, как я начал посещать сеансы Фу, она возвращалась ко мне крайне редко. С трудом верится, что за такой небольшой промежуток времени я успел почти полностью от неё отвыкнуть. Вздохнув, я с грустью посмотрел на сломанный ноготь, всё ещё державшийся на пальце только благодаря толстому слою чёрного лака, и, поднявшись, побрёл в сторону приюта. Наверное, не стоило ослаблять бдительность и хоть немного смотреть по сторонам. Возможно, перед тем, как идти, нужно было успокоиться до приемлемого состояния и выкурить несколько сигарет. Пожалуй, глубоко погружаться в мысли в небезопасном месте тоже было далеко не самой лучшей идеей. И уж точно нельзя было забывать о том, что несколько минут назад я нажил себе врага в лице Бражника. В один момент я почувствовал странное, почти невесомое прикосновение чьих-то тонких лап к затылку, и телефон выпал из безвольно разжавшихся рук. Но хуже всего было другое: через мгновение пришло осознание, что я не один в собственной голове. — Веролом, — прозвучал низкий голос, и я не сразу понял, что обращаются ко мне. — Меня зовут Бражник. Ты был несправедливо унижен, и я дам тебе силу покарать своих обидчиков. Взамен я попрошу лишь талисманы Леди Баг и Супер… Контроль над руками резко вернулся, когда сквозь пелену ледяной паники прорвалась единственная верная мысль. Сорвав с головы резинку и оставив в кулаке клок волос, я замахнулся и швырнул её о стену дома. Узор в виде розы со стеклянным звоном раскололся на части. Бабочка, трепыхающаяся среди осколков, была прибита к асфальту каблуком. Загнанно дыша, я уставился на мокрое пятно, в очертаниях которого ещё угадывались крылья. Захотелось сползти по стене вниз, но ноги попросту отказались согнуться. Может, я уже и раньше встречался с аккумами, но ещё никогда им не удавалось в меня вселиться. Никогда я ещё не боялся, что кто-то проникнет в мою черепную коробку и перехватит контроль. Запретив себе гадать о том, что было бы, если бы я аккуматизировался, я перевёл взгляд на осколки. Первым порывом было собрать их, но смешавшиеся с дорожной пылью крупицы стали почти невидимы на тротуаре. Вспомнилось, каким восторгом горели зелёные глаза, когда я стал носить подарок постоянно, и в горле будто бы застряла кость. Подняв с земли покрывшийся трещинами телефон и озираясь в поисках прочих аккум, я набрал номер Адриана. — Адриан, — выдохнул в трубку я, услышав знакомый голос. Плечи тут же расслабились, и болезненное напряжение будто покинуло тело. — Нам нужно поговорить. О твоём отце.