Цена игрушечной жизни

      Пошарив ладонью под подоконником, я обнаружил только горсть кирпичной пыли. Повертев в руках опустевший портсигар, я не нашёл в себе силы небрежно швырнуть его на кровать и оставил его в руках, время от времени пробегаясь по узорам пальцами.       Габриэль запер Адриана дома. Отменил какую-то очередную съёмку, пригрозил запретить посещать колледж и буквально закрыл в его же комнате. Не то чтобы для человека, носящего на пальце волшебное кольцо, это было большой проблемой, но встречу пришлось отложить до наступления темноты.       Рассеянно потерев зудящую переносицу, я с шипением отдёрнул руку. В пальце у самого ногтя чернел крохотный бетонный осколок, и мне потребовалось более минуты, чтобы вытащить занозу зубами. Самый существенный минус в понимании изнанки реальности состоял в том, что эта самая реальность перестаёт обходить тебя стороной, при этом абсолютно не замечая остальных. За всю свою жизнь я только раз видел синяк на другом человеке: ирония же состояла в том, что ту прелестную гематому на чужое личико поставил мой кулак. На мне же регулярно собирались синяки и царапины.       Держа зудящий палец во рту, я наблюдал, как за окном загораются фонари.       Раньше меня крайне увлекали причины собственной нестандартности. Казалось, стоило их разгадать, и мир просто обязан был бы рухнуть к моим ногам. В сущности, это неправда. За много лет к подобным несоответствиям удалось привыкнуть, и теперь они вызывали только лёгкий налёт раздражения: сложно каждый раз злиться из-за того, что наблюдаешь с самого раннего детства.       Но всё это было абсолютно не применимо к Адриану. Он не был мной, и по всем канонам его просто обязано было ждать стандартное идеальное будущее.       У него не должна была умереть мать, его отец не должен был оказаться чёртовым Бражником. Сам он не должен был сидеть дома под замком, и его единственной подругой детства точно не должна была стать такая неисправимая стерва, как Хлоя. Ему стоило бы считать своим лучшим другом придурка Нино и ответить взаимностью на больные чувства Дюпэн-Чэн. Тогда бы это вписывалось в рамки.       Наверное, раньше я бы открыто и откровенно позлорадствовал. Да разрушься бы сейчас на моих глазах жизнь Маринетт, я бы с радостью стал возносить благодарности всем местным богам, и мне было бы ни капельки не стыдно. Размышлять подобным образом об Агресте не получалось.       Мой взгляд упал на аккуратно заправленную постель. Вспомнился тихий, разомлевший Адриан, комкающий пальцами простыню и смотрящий на меня с таким искренним восторгом, словно я не ссутулившийся мальчишка, неправильно держащий скрипку, а раздвигающий перед собой воды Моисей. Глупость, на самом деле. Дурацкая привязанность.       Прислонившись щекой к стеклу, я внимательно вглядывался в темноту. Взгляд выцепил неясный силуэт, стремительно пролетевший мимо очередной крыши, и я, собираясь с мыслями, прикрыл глаза. Где-то внизу раздался скрип несмазанных петель входной двери, лёгкие пружинистые шаги стали слышны на лестнице, после чего, прозвучав совсем близко, замолкли перед закрытой дверью.       — Мишель?       — Входи.       Дверь осторожно приоткрылась, и на пороге появился Адриан. Заметив меня, он растянул губы в улыбке, но даже она не смогла скрыть подавленный вид и болезненную красноту под глазами. Габриэля захотелось придушить. Заметив мои нахмуренные брови, Агрест растерянно застыл на пороге.       — Ты хотел поговорить, — начал блондин, неловко прислонившись спиной к дверному косяку, и я согласно прикрыл глаза, кивая на кровать.       Поняв намёк, Агрест опустился на колючее покрывало. Вынырнув из стены, Плагг лениво оглянулся, и, зевая, устроился на агрестовском плече. Блондин растерянно потрепал его по голове.       Глядя на полусонного квами, я задумался. Стоило ли ему слышать всё то, что прозвучит в этой комнате? Слишком велика вероятность того, что, поймав суть разговора, он решится донести мастеру Фу. С другой стороны, он уже не раз демонстрировал свою лояльность нынешнему хозяину. Он же не рассказал Фу обо мне, верно же? Но тогда и ставки были значительно меньше. В любом случае, Адриан имеет над ним весомую власть, и в случае чего всегда удастся запечатать квами в кольце.       Кивнув самому себе, я поднял глаза на молчавшего блондина и перелез с подоконника на стул.       — Это ведь насчёт моего отца, верно? Ты говорил об этом, когда звонил, — Адриан неловко потёр затылок, и что-то в его действиях выдавало плохо сокрытую нервозность. Свет лампы придавал его осунувшемуся лицу почти измождённый вид. — Я не знаю, что между вами двумя произошло, но отец вернулся домой в абсолютном бешенстве. Никогда ещё не видел его таким злым.       — Да, но это сейчас неважно, — взглянув на чужую ладонь, я поджал губы. Коротать время за бессмысленными разговорами и оттягивать неизбежное было глупо. — Адриан, отдай мне своё кольцо.       Глаза блондина поражённо округлились, и комнату накрыла звенящая тишина. Вскинувшись, Плагг спрыгнул с плеча и впился в меня подозрительным взглядом. Впрочем, ничего сказать он так и не успел. Пробыв пару секунд в ступоре, Адриан сбросил оцепенение и принялся стаскивать кольцо.       Выгнув бровь, я уставился на Агреста. Что, так просто? У него нет никаких вопросов и желания получить от меня расписку? Что он собирается делать, если я прямо сейчас понесу талисман Бражнику? Он вообще задумывался об этом? Сморгнув эти мысли, я пересёкся взглядом с застывшим в нелепой позе Плаггом и понял, что подобными вопросами задавался не я один.       — Что ты творишь? — возмущённо вскрикнув, Плагг принялся панически натягивать талисман обратно. — Ты не можешь отдать ему кольцо только потому, что он попросил! Надень его обратно, — развернувшись ко мне, он прострелил меня гневными глазами. — А ты! Ты должен объяснить, почему всё это дело пахнет протухшим сыром!       — Прости, Плагг, — чуть сконфуженно пробормотал Агрест, натягивая виноватую улыбку, и мне очень захотелось посильнее хлопнуть его чем-то по лбу. Иногда эта слепая наивность убивала. Может, именно поэтому, живя столько времени под одной крышей с Бражником, он ни разу не заподозрил своего отца? Адриан, самый эмпатичный человек, которого я когда-либо встречал?       — Мне нужны гарантии, — предвидя чужой вопрос, выдохнул я. — Что ты не совершишь глупость. Если при тебе не будет кольца, остановить тебя будет куда проще.       — Остановить от чего? — губы блондина побелели, и я поймал себя на том, что смотрю только на них. Потрясающе, Мишель, продолжай в том же духе. Ты выбрал отличный момент.       — Адриан, — потерев виски, начал я. Возможно, стоило применить свой богатейший опыт и начать копировать интонации психотерапевта, но мысль, что я буду разговаривать с Адрианом подобным образом, вызывала непреодолимое желание вскрыть кому-то глотку. — Я не умею мягко озвучивать новости, поэтому послушай: то, о чём нам нужно поговорить, очень важно для нас обоих. Я не смогу на тебя повлиять, если ты впадёшь в истерику и перевоплотишься в Супер Кота.       — Почему я должен впадать в истерику? — пальцы блондина с силой сжали край стола. — Мишель?       Я молча протянул руку. Казалось, Адриан целую вечность беспомощно глядел на распахнутую ладонь, прежде чем вновь потянуться к кольцу. Повисшее в воздухе тельце Плагга закаменело, но квами не сказал ни слова.       Пальцы блондина дрожали, когда он передавал мне талисман. Массивное украшение оказалось в моей руке, и его тяжесть заставляла чувствовать нечто, сравнимое с чувством тревоги. В прошлый раз оно так не ощущалось. Стоило его надеть, виски прострелило терпимой, но ощутимой болью, и мне пришлось подавлять желание стянуть талисман в ту же секунду, как он прикоснулся к моей коже. Появившийся буквально из ничего Плагг подозрительно быстро скрылся из виду, и я догадался, что ему сейчас не лучше, чем мне.       — Как ты его носишь вообще? — пробормотал я, стараясь не смотреть на ладонь. Чёрный обруч на ней выглядел инородно.       — Как обычное кольцо? — не отрывая от меня обеспокоенного взгляда, Адриан неуютно повёл плечами. Выглядел он совсем бледным, и идея выключить лампу стала навязчивой. — Что-то не так?       — Нет. Ничего, — я отмахнулся.       Упавшая на плечи тишина стала полной неожиданностью. Тянуть настолько долго было идеей отвратительной, но мой язык намертво прилип к нёбу. Возненавидев себя за сомнения, я дёрнул за ручку ящика, достал несколько скреплённых листов и, прикрыв на мгновение глаза, протянул их блондину.       — Читай.       Света в комнате явно не хватало. Щурясь, Адриан быстро пробежался по строчкам, и я видел, как менялось его лицо. Улыбка, и без того натянутая до невозможности, блекла с каждым прошедшим мгновением. Я уставился в окно.       Может, действительно не стоило. В конце концов, разобраться с Бражником, зная его подлинную личность, представлялось мне не самой сложной задачей, и единственной проблемой осталась бы Маюра, до разгадки которой я бы рано или поздно дошёл. Тогда было бы намного легче. Не пришлось бы судорожно думать о том, что будет дальше. По крайней мере, в завтрашнем дне не было бы так много белых пятен.       — Мишель, — тихий ровный голос заставил меня нахмурить брови. Адриан выглядел почти спокойно, на его лице проступили следы отрешённости, и только дрожащие руки, сжимающие бумаги, выдавали страх. — Это неправда.       Я вздохнул. Стадии принятия, да?       — Адриан, послушай…       — Нет! — отшатнувшись от моей руки, блондин обнял себя за плечи. Негромкий вскрик в тишине комнаты показался оглушительным. — Здесь точно есть какая-то ошибка, — мотая головой, Агрест попытался поднять упавшие листы. Руки его не слушались, пальцы даже на расстоянии казались деревянными, и такое простое действие получилось выполнить далеко не с первой попытки. — Это не может быть правдой. Никак не может!       — Почему? — глядя на потерянное лицо, я осторожно накрыл его ладонь своей. Адриана била мелкая дрожь.       — Ты точно ошибся, — зашептал он и принялся лихорадочно переворачивать страницы. — Может, это кто-нибудь из персонала? На отца работает много людей, и…       — Я сравнивал время их работы и появления аккум, — перебил я, краем глаза наблюдая за Плаггом. Когда блондин уронил листы, тот принялся обеспокоенно кружить рядом, и теперь внимательно вчитывался в бумаги. Если он попытается улизнуть, я должен быть готов снять кольцо. — Ни у кого из них нет стопроцентных совпадений. Бражник должен был оставаться в твоём доме каждый день.       — А если в расчётах есть неточность? — сжав одну из страниц так, что на ней пошли надрывы, пробормотал блондин. — Поблизости куча других жилых домов.       — Даже если учитывать огрехи в вычислениях, всё равно выходит тот же результат. У вас очень большой дом, Адриан, с внушительным двором. Я мог ошибиться на пару десятков метров, но даже в таком случае аккума должна быть запущена в пределах ограждённой территории. Вашей территории. Мне жаль.       Ему было нечего ответить. Мечась в поисках оправданий, Адриан раз за разом пробегался глазами по одним и тем же строчкам, а после обессилено выронил листы и на долгую минуту застыл. Всхлипнув и вцепившись в свои предплечья, он впился в меня взглядом, в котором ещё теплились последние огоньки робкой надежды. Я помотал головой, и они затухли.       — Как же так, — совсем убито зашептал блондин, закрывая лицо трясущимися ладонями. — Мой отец… Как же так.       Плечи Агреста задрожали, и я замер в нерешительности. Оставлять Адриана наедине с мыслями не хотелось: слишком много не соотносящихся с реальностью вариантов он мог себе надумать, и разубедить его будет крайне тяжело. С другой стороны, я обязан был дать ему время. Иначе истерика просто не пройдёт.       Выбрать мне не дали. Издав судорожный вздох, Агрест отнял руки от лица.       — Мама, — голос, хриплый и чуть слышный, окончательно сорвался. Удивительно, но Адриан не плакал, и щёки его оставались сухими. — Он хочет воскресить маму. Боже…       А вот это уже плохо. Глядя на всхлипывающего блондина, я поднялся с места, взял стоящую рядом с кроватью полупустую бутылку воды, открутил крышку и протянул Агресту. Присосавшись к горлышку, тот принялся жадными глотками пить, и пара капель стекла по его лихорадочно вздымающейся шее. Нужно было действовать, пока он снова не ушёл в себя.       — Адриан, — опустившись перед блондином, я взял его горящее от непролитых слёз лицо в свои ладони и принялся аккуратно поглаживать скулы. — Ты же понимаешь, что с этим нужно что-то делать?       — Я, — шумно сглотнув, Агрест смял свои губы. — Я не знаю. Мой отец…       — Хорошо, — удовлетворившись невнятным ответом, я продолжил: — Во-первых, твоему отцу ничто не угрожает. Поверь, сейчас он в полной безопасности и чувствует себя куда лучше, чем ты, — одинокая слеза всё же покатилась по чужой заалевшей щеке, и, нахмурившись, я смахнул её, стараясь не задеть ногтем чувствительную кожу. — Только мы знаем о личности Бражника, и, пока ты не захочешь обратного, это останется неизменным. Это понятно? — дождавшись задержавшегося кивка, я прикрыл глаза. — Во-вторых, мне нужно задать тебе один вопрос: почему ты плачешь?       Уставившись на меня, Адриан прерывисто вздохнул. Его руки сжали сведённые колени, и на лице появились первые следы почти комичной растерянности. Лучший способ справиться с подступающей истерикой — попробовать объяснить свои эмоции самому себе.       — Потому что это тяжело, — поджав искусанные губы, выдал Агрест. Дрожь в его теле постепенно сходила на нет, и я воспринял это маленькой промежуточной победой. — Я… Когда я думаю об этом, мне становится больно.       — Больно, — повторил я, стараясь стереть с щеки мокрую полоску. — Почему?       Адриан затих на долгие минуты. Будто стыдясь смотреть мне в лицо, он блуждал взглядом по разбросанным по полу измятым листам.       — Потому что я не хочу считать своего отца плохим человеком, — на выдохе прошептал он. — Я не хочу делить людей на плохих и хороших, это неправильно, я знаю, но Бражник делает ужасные вещи. Значит, и мой отец такой же? А моя мама? Разве можно назвать плохим желание вернуть любимого человека? — лицо Агреста исказилось мукой. — Но ведь для этого кому-то придётся умереть, да?       — Я понятия не имею, сколько стоит человеческая жизнь в условиях равноценного обмена, — честно ответил я. — Скорее всего, это так.       Адриан кивнул, и слёз в его глазах стало так много, что мне показалось, будто они вот-вот потекут по моим пальцам. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль предложить блондину бутылку с разведённым медицинским спиртом, но идея быстро была отброшена как несостоятельная. Желая принести ещё воды, я попытался подняться, но был остановлен робким прикосновением руки. Накрыв мою ладонь своей, Адриан вернул её на своё мокрое лицо.       — Побудь со мной немного, ладно? — смущённо попросил он. — У тебя прохладные ладони.       О том, что за время нашего разговора ладони давно стали горячими, я промолчал.       — Тебе стоит умыться, — когда Адриан совсем перестал дрожать, и тихие всхлипы сошли на нет, я отстранился и сел на кровать. Та предупреждающе заскрипела под двойным весом.       Кивнув и выдавив улыбку, Агрест, пошатываясь, скрылся за дверью. Проводив его взглядом, я обернулся к Плаггу. Во время разговора тот отчаянно пытался слиться со стеной и выглядел до того потрясённо, что последние сомнения в том, что он мог что-то знать, сами собой отпали. Как он вообще мог не заметить то, что с Габриэлем постоянно находится другой квами?       — Мне нужно, чтобы Фу ни о чём не узнал, — сказал я без всяких вступлений. Крупно вздрогнув, Плагг перевёл на меня взгляд прищуренных глаз. — Я не доверяю ему. Однажды он уже облажался, и я не хочу, чтобы это произошло ещё раз. Скоро я верну Адриану кольцо и не смогу тебе приказывать, поэтому прошу. Ради Адриана.       — Хорошо, — после короткого молчания пробурчал квами, и сложно было понять, устраивает ли его подобный расклад. — Но только ради Адриана.       Я хмыкнул. Со стороны коридора доносились приглушённые звуки воды. Кольцо на пальце жгло, и, стараясь справиться с неприятными ощущениями, я бездумно тёр под ним кожу. Когда блондин вернулся в комнату, на его волосах блестели капли, а глаза смотрели непривычно серьёзно.       — Что нам делать? — разместившись напротив меня, Агрест сцепил руки в замок. Несмотря на строгую позу, его нервозность была отчётливо видна. — Ты же не стал бы мне говорить об этом, не имея за спиной плана, верно?       — Что-то вроде того, — ответил я, даже не пытаясь сдержать усмешку. Такой Адриан нравился мне куда больше плачущего. — Сейчас главное — забрать у твоего отца талисман. Правда, — с неудовольствием заметил я. — Мне ещё не известна личность Маюры.       — Это Натали, — вдруг произнёс блондин, и я замолк на полуслове. — Если Бражник — мой отец, то Маюрой является она. Знаешь, они очень близки. Это не афишируется, но, — Агрест тяжело вздохнул. — Я знаю.       Вот оно как. Причин не верить Адриану у меня не было. Натали была в самом конце моего личного списка возможных сообщников Габриэля и попала в него только потому, что я несколько раз видел их вместе. Странно было подозревать простую секретаршу.       — А я всегда ставил на твою тётю, — пробормотал я, и рука сама потянулась почесать затылок. — В таком случае, план значительно упрощается. Плагг, — выцепив взглядом квами, я поманил его пальцем. — Нам понадобится твоя помощь.

***

      Чайник со свистом закипел, и кипяток разлился по высоким стаканам. Покопавшись в верхних полках кухонного шкафа, я отыскал практически полную упаковку дешёвого зелёного чая и закинул наиболее свежий пакетик в воду. После полумрака комнаты освещение кухни казалось излишне ярким.       Уронив голову на сложенные на столе руки, Адриан наблюдал за моими копошениями. С его лица сошла болезненная краснота, тело больше не содрогалось от сдерживаемых всхлипов, и время от времени на его губах появлялась грустная улыбка, которой он, видимо, боролся с плохими мыслями. Под зелёными глазами залегли тени.       — Спасибо, — поблагодарил Агрест, когда я поставил перед ним дымящуюся кружку. Плагг, сидящий рядом, принюхался к запаху мелисы и разочарованно отвернулся.       Кивнув, я отхлебнул из своей кружки. За окном была глубокая ночь, и в комнату проникали стрекотания сверчка, засевшего где-то в заросшей клумбе.       — Значит, — проговорил блондин, вертя в руках горячую чашку. — Мне нужно просто не мешать.       — Верно, — хмыкнув, я подвинул к Адриану сахарницу. — Этой ночью и следующим днём Плагг должен отыскать талисманы. Думаю, этого времени вполне хватит. Важно, чтобы они были забраны одновременно, иначе твои отец и Натали будут иметь все возможности использовать оставшийся талисман для поиска украденного. Хотя, — вздохнул я. — Сомневаюсь, что они на такое способны. Иначе бы давно отыскали Фу или вас с Леди Баг. Но перестраховаться всё же стоит. Может, это и не самый изящный план, но при должном исполнении талисманы окажутся у нас к завтрашнему утру, — отставив чашку, я бросил на притихшего Агреста быстрый взгляд. — Как ты?       — Всё отлично, — преувеличенно бодро отозвался блондин, после чего замолк. Что-то гложило его, заставляло кусать губы, но он никак не решался сказать, а я просто не настаивал.       — У меня есть хорошее снотворное, — предложил я. Трудно представить, что станет с ментальным здоровьем Агреста, если ко всему прочему прибавится ещё и бессонная ночь. До утра оставалось не так много времени.       — Не стоит, — помотал головой блондин. — Мне кажется, я мгновенно усну, когда моя голова коснётся подушки.       Но, несмотря на собственные слова и явную усталость, Адриан продолжал бесцельно мешать сахар в давно остывшем чае.       — Я всё думаю, — вдруг тихо прошептал он, когда стрелка настенных часов приблизилась к четырём. Плагг, сжавшись в клубочек, посапывал на ворохе чистых кухонных полотенец. — О том, почему всё вышло именно так. Я всегда верил, что до смерти мамы все мы были близки. Знаешь, у нас была очень счастливая семья, — глядя в свою чашку, Агрест перевёл сбившееся дыхание. — Я так думал. Может, всё это уже тогда было не по-настоящему? Мама ушла, и мы теперь видимся всего несколько раз в неделю и не можем подобрать слов при встрече. Вдруг так было с самого начала? Вдруг у нас никогда действительно не было счастливой семьи? А была только, — голос блондина задрожал. — Иллюзия, выстроенная мамой.       Мне было нечего ответить. Сама мысль, что семья должна быть чем-то ценным, всегда представлялась мне навязанной обществом неправдой. Так было для других, но никогда не было для меня.       На самом деле, объединение талисманов и загадывание мутного желания — не единственный выход. Да, самый простой и надёжный, но не единственный. В нескольких кварталах от приюта находилась шкатулка, с помощью которой можно было перевернуть мир, и ради этого не требовалось жертвовать абсолютно ничем.       Талисман кролика позволял вернуться в любой промежуток времени и исправить в нём всё, до чего дотянутся руки. Для матери Адриана это могло стать настоящим спасением, шансом прожить долгую счастливую жизнь. И стать погибелью для меня.       Если изменится прошлое, изменится и настоящее. Без этого никак. Но как тогда повернётся история, в которой иллюзия семейного счастья никогда не развеивалась? Вряд ли в мою пользу. И это пугало. Что, если в новой реальности мы с Адрианом банально не встретимся? Что, если встретимся, но мне не удастся полюбить его ещё раз? Разве за всё, что я пережил, я не заслуживаю того, чтобы быть с Адрианом?       Я со злостью опустил пустую чашку на стол. Может, и не заслуживаю, но это не значит, что откажусь. И никогда не предложу вариант с другими талисманами. Пусть лучше случится конец света. Подняв голову, я неожиданно встретился с зелёными глазами, и весь мой гнев куда-то ушёл.       — Ты не против, если я переночую у тебя? — даря мне ласковую улыбку, спросил Агрест. Его глаза были мокрыми. — Я не хочу уходить.       Мне оставалось только кивнуть.