***
День выдался жарким. Если до полудня на небе ещё оставались туманные намёки на облака, то к вечеру ничто не препятствовало весеннему солнцу лить свет на головы прохожих. К счастью, в Булонском лесу было полно затемнённых кронами деревьев дорожек. От долгой прогулки конечности болели. Оглядевшись, но так и не найдя вокруг ни единой скамейки, я досадливо потёр затылок, а после, задумавшись на мгновение, опустился прямо на прохладную траву и блаженно вытянул ноги. Раскатистый дуб надёжно защищал от палящего солнца, и на его шелестящую листву я был готов молиться. Будто прочтя мои мысли, Адриан тихо хихикнул и присел совсем рядом. Подложив под голову руки, я откинулся на траву. Глубокую задумчивость, в которую ушёл блондин, я заметил не сразу. — Прости, — выдохнул Адриан, почувствовав на себе мой внимательный взгляд. — Просто не могу об этом не думать. Это занимает все мысли. Я хмыкнул. Проследив за тем, как сквозь ветви по зелёным листам пробегают солнечные зайчики, я, охваченный внезапной идеей, чуть приподнялся и переполз к блондину на колени, с удовольствием устраивая на них голову. Щёки Адриана тронул лёгкий, трогательный румянец, но это совсем не помешало ему аккуратно зарыться в мои волосы и пропустить сквозь пальцы непослушную прядь. Откуда-то со стороны озера потянуло свежестью: вечер планомерно вступал в свои права. — Всё позади, — сказал я, но тут же нахмурился. — По крайней мере, самое сложное. — Если ты говоришь о моём отце, то тебе не стоит об этом переживать, — покачал головой блондин, даря мне ласковую улыбку. И вдруг неожиданно прибавил: — Тем более, что я, кажется, нашёл решение. — И какое же? — услышав последнюю фразу, я заинтересованно приподнялся, опираясь на локти. К моему удивлению, Адриан отвёл глаза, но улыбка, играющая на его губах, не давала мне ни единого шанса на возмущение. Сейчас, лёжа на таких удобных коленях, хотелось просто забыть обо всех будущих и нынешних проблемах. Раньше, когда я приходил сюда, зелень этого места почти отвращала. Было в идеальном пейзаже что-то искусственное, насквозь фальшивое, превращавшее всю эту красоту в нечто, на что становилось невыносимо смотреть. Теперь же смотреть хотелось. Когда рядом находился живой и настоящий Адриан, чьё тепло ощущалось даже через грубую джинсовую ткань, беспощадные мысли выветривались из головы. Лучики солнца, играющие в золотистых волосах, творили с сердцебиением страшные вещи. Осознание того, что больше никуда не нужно торопиться, негой разошлось по телу. В конце концов, на принятие остальных решений у нас ещё оставалось всё время мира. Рука сама потянулась к чужому лицу. Ладонь легла на мягкую щёку, очертила почти невидимую скулу, большим пальцем огладила аккуратный подбородок. Адриана было до дрожи приятно касаться. Как заворожённый, блондин смотрел прямо на меня, и рука в моих волосах застыла. Встречаясь с наполненными зеленью глазами, я каждый раз не мог сдержать улыбки. Да и не хотел, честно говоря. — Мишель, — вдруг забормотал блондин, ставший очаровательно робким. — Когда ты так делаешь, я… Я… Мне кажется, что, — Адриан вспыхнул, как свечка, и принялся мотать головой. — Прости. Я не это имел в… — А что, если тебе не кажется? Адриан замер. Его горячие щёки вполне могли бы составить конкуренцию грядущему закату, и я нежно огладил одну из них. Неожиданно мою ладонь поймали. Смотря на меня так, что во рту пересохло, Адриан приложил руку к своей груди и тихо, но чётко произнёс: — Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете. Интересно, мои щёки такие же красные? Протянув вторую руку, я взлохматил блондинистые волосы, наслаждаясь восторгом, так ярко и наивно отразившимся на чужом лице. Какой же он, чёрт возьми, всё-таки хорошенький. Травы щекотали шею. Блаженно прикрыв глаза, я растёкся на мягких коленях, подставляясь заботливым рукам. Голова была потрясающе пуста. Поддавшись бесконтрольному порыву, я соскользнул с уютных коленей и, взявшись за пышущую жаром ладонь, утянул смеющегося Адриана за собой. Ноздри заполнил сладковатый запах разнотравья. Лениво приоткрыв глаза, я уставился в тошнотворно-прекрасное, начинающее бледно розоветь небо, скрыть которое не смогла даже окрашенная в оранжевый приглушённым светом садящегося солнца дубовая листва. Мои пальцы трепетно сжали, и я сжал ладонь в ответ. Адриан лежал так близко, что светлые волосы касались моего лица, и это почти незнакомое ощущение близости согревало. Неимоверно сильно захотелось увидеть родное лицо. Повернувшись к нему, я удивлённо замер. Наверное, странно было удивляться. Я видел Адриана практически каждый день и за это время успел выучить каждую чёрточку профиля. Так почему сейчас я не могу оторвать от него глаз? Сморгнув наваждение, я вдруг понял, что уж теперь моё лицо наверняка выкрашено во все оттенки красного. Заметив, что на него смотрят, Адриан улыбнулся, подвинувшись ближе, и наши щёки чуть соприкоснулись. Мы оба застыли. — Небо красивое, — невпопад произнёс он, хотя смотрел только мне в глаза и, кажется, думал совершенно не о небе. — Да, очень, — ответил я, и тут же фыркнул, осознавая нелепость абсолютно ненужного диалога и медленно подаваясь вперёд. У Адриана очень мягкие губы. А ещё он имеет свойство становиться невероятно красивым, когда его целуют.Часть 29
29 апреля 2023 г. в 00:53
Адриан заметно нервничал. Ладони его сжимались до побелевших костяшек, плечи подрагивали, с округлых щёк не сходила нездоровая бледность. Сглотнув, он потянулся к дверной ручке, и болезненная решимость, проступившая на осунувшемся лице, заставила меня поджать губы. Я перехватил его руку.
Издав сиплый вздох, Адриан робко заглянул мне в глаза. Не знаю, смог ли он прочесть в них что-то, но бесконечная усталость во взгляде будто бы отошла на второй план, и его губы тронула бледная, но искренняя улыбка. Такая, которая всегда ему очень шла. Благодарно огладив мои пальцы, он отнял руку и толкнул незапертую дверь.
В нос ударил знакомый запах медицинских трав. Переступив через высокий порог, я опасливо огляделся: на белёсых стенах всё также висели китайские гравюры, рядом с чахнувшим бонсаем в углу догорала палочка приторных благовоний. С момента моего последнего посещения не изменилось решительно ничего, разве что полуденное солнце, проникающее сквозь занавешенные окна, делало помещение непривычно светлым. Обычно я заглядывал сюда исключительно по вечерам.
— Мастер? — не задерживаясь в прихожей, Адриан направился в зал, обычно заменявший Фу приёмную. Я последовал за ним.
Бродить по квартирке долго не пришлось: Фу обнаружился посреди первой же комнаты. Сжимая в руках дымящийся чайник, он, не скрывая удивления, попытался было приветливо улыбнуться. Стоило ему заметить Плагга, как едва сформировавшаяся улыбка превратилась в остекленевшую мину, и, дёрнувшись, он впился в меня взглядом. Только спустя несколько мгновений его глаза наполнились пониманием.
Фу вздохнул. Посмотрев на остывающий чайник, он опустился на пол перед низким столиком, подвинул к себе небольшой сервиз и с преувеличенным спокойствием спросил:
— Чаю, молодые люди?
Адриан кивнул. Я же, подойдя к окну, подпёр собой стену. Наблюдая за тем, как Фу разливал чай, я напряжённо барабанил пальцами по своему предплечью.
Возможно, это было не самым лучшим решением. Если говорить начистоту — одним из худших. Как мог поступить Фу, пытаясь защитить свои драгоценные талисманы, не знал никто, и поступать настолько поспешно было верхом глупости. Жаль только, времени на осторожные действия могло не оказаться. Если Плагг не ошибся, и талисман павлина действительно повреждён, на голову сыпались новые проблемы.
Допустим, талисман сломан. Тогда на что повлияла эта поломка? Судя по тому, как часто над Парижем летали перья, никаких сложностей и стеснений Маюра не испытывала. Значит, данный факт проявился в чём-то ином. Но в чём? Даже будучи целыми, талисманы неизбежно приводили к катастрофе, сломанный же имел все шансы устроить локальный апокалипсис. И это был явно не тот набор счастливого будущего, к которому я стремился. Адриан же был всецело обеспокоен судьбой Натали.
— Можешь не прятаться, Вайзз, — вдруг произнёс мастер, и откуда-то из-за граммофона появился квами, внешне напоминающий черепаху. Встретившись со мной взглядом, он ойкнул, поспешно кивнул и занял место рядом с Фу.
Повисла тяжёлая тишина. Адриан неловко держал в руках полную пиалу, никак не решаясь сделать глоток. Фу, кажется, и вовсе не пытался начать подобие разговора, поминутно хмурясь и явно о чём-то размышляя. Плагг продолжал несмело прятаться за блондинистой макушкой, то выжидающе глядя на мастера, то перекидываясь взглядами с взволнованным Вайззом.
— Что ж, — произнёс Фу, громко отставляя пиалу. — Думаю, мне стоит узнать, как давно это продолжалось.
— Почти с самого начала, — сконфуженно отозвался блондин. — Простите, что скрывал это от вас.
— Я не виню тебя, Адриан.
— Сейчас есть куда более важные вопросы, — раздражённо напомнил я, и, оттолкнувшись от стены, прошёлся по комнате и занял место рядом с блондином. Фу тут же протянул мне полную пиалу. Играть в вежливость не было ни сил, ни желания, потому я просто отставил горячий напиток на самый край стола.
— Конечно, — покорно согласился мастер, будто не замечая предыдущего жеста. — Иначе бы мы не сидели здесь все вместе. Что именно вас интересует? — спросил он сугубо деловым тоном.
Мы с Адрианом переглянулись.
— Талисманы, — ответил я, скрещивая ладони в замок. — Вернее, их поломки. Причины, последствия и способы их устранения.
— С талисманом разрушения что-то случилось? — воскликнул Фу, и в его голосе была слышна нескрываемая паника. Крайне плохой звоночек.
— Нет, мастер, — поспешил успокоить его блондин и, спохватившись, продемонстрировал абсолютно целое блестящее кольцо, обхватывающее палец. — С ним всё в полном порядке, не беспокойтесь об этом. Нас интересуют общие случаи.
Взгляд Фу потяжелел, и улыбка Адриана стала отдавать нервозностью. Что ж, этого стоило ожидать: только полный идиот решит, что кто-то может интересоваться подобными вещами исключительно от непомерного любопытства.
Вздохнув, я залез во внутренний карман кофты и вытащил брошь, завёрнутую в тонкий слой бумажной ткани. Стараясь не касаться гладкой поверхности камня, я подвинул её к Фу.
Напротив послышался судорожный, прерывистый вздох, превративший вдруг моложавого мастера в совсем дряхлого старика. Зрачки в узких глазах расширились, и напускное спокойствие, так раздражавшее меня во время разговора, окончательно его покинуло. Наверное, не отставь он свой дурацкий чай, весь стол был бы уже залит липким кипятком. Наблюдая за такой резкой метаморфозой, я не мог не растянуть губы в тихой усмешке. Сколько лет назад он потерял этот талисман? Сто? Сто пятьдесят? Может, ещё больше? Адриан никогда не упоминал при мне точную цифру.
— Как? — почти неслышно спросил Фу, не отрывая от талисмана растерянных глаз. Вайзз завис над его плечом, чем-то напоминая своего хозяина.
— Забрали у Маюры, очевидно, — пожал плечами я. — Так вот, нам…
— Маюры, — выдохнул Фу и вдруг подобрался, перебивая. — Вы узнали её личность?
— Да, но сейчас это не важ…
— Сейчас это важнее всего на свете! — вскричал Фу, подскакивая с места. — Если вы узнали личность Маюры, знаете и то, кто скрывается под маской Бражника. Мы должны немедленно забрать у него талисман! Вайзз! — произнёс он дрожащим голосом, намереваясь, видимо, перевоплотиться. Адриан придержал его за локоть.
— Мастер, — забормотал блондин. — Поверьте, сейчас не лучшее время предпринимать поспешные решения. Вам многое неизвестно, я понимаю, но мы можем всё обсудить…
— Сейчас не время медлить! — мотая головой, Фу вырвал локоть. — Нужно действовать, пока всё не стало ещё хуже. Если Бражник всё поймёт, он прибегнет к аккуматизации, и тогда мы можем опять всё потерять!
— Мастер…
— …Почему ты не понимаешь, Адриан? — загнанно дыша, Фу уставился прямо перед собой. — Сколько времени вы потеряли, пока решались рассказать мне? Если мы ничего не сделаем…
— Сядьте на место, мсье, — ядовито произнёс я, когда наблюдать за бессмысленным спором стало невыносимо. — В конце концов, все мы здесь исправляем последствия только ваших ошибок. Вы действительно считаете, что сможете не наделать новых? На вашем месте я бы не был так в этом уверен.
Фу застыл. На лице его отразилась мука, которая, впрочем, заставила меня лишь сильнее заскрежетать зубами. Прожив более, чем полтора века, он так и не избавился от бестолковой привычки впадать в панику. Боже, да сумел ли он сделать хоть что-то полезное? Не смог найти потерянные им же талисманы, хотя ничего не мешало ему заняться поисками лет так пятьдесят назад. Не придумал ничего лучше, чем поступить так же несправедливо, как в своё время обошлись с ним: отдал талисман наивному ребёнку, нацепив тому на шею тяжкий груз ответственности, и даже не озаботился тем, чтобы чему-то его научить.
Как можно было так бездарно потратить собственную жизнь?
Адриан, стоящий рядом с Фу, опустил глаза. Подобные слова он явно не одобрял.
— Ты не можешь так говорить! — стремительно вылетев из-за чужой спины, Вайзз оказался передо мной. — Мастер много лет оберегал талисманы, и никто не смеет попрекать его прошлым. Если бы не мастер…
— Не нужно, Вайзз, — тихо оборвал его Фу. Потерянно оглядевшись, он подошёл к столу и сел на прежнее место. Слепо пройдясь глазами по забытому талисману, Фу расслабил плечи. — Слова юноши правдивы.
— Но мастер!
— Всё в порядке, — прикрыв на мгновение глаза, Фу потянулся к пиале, но так и не сделал ни единого глотка. Задумчиво огладив бородку, он поднял на нас серьёзный взгляд. — Прошу меня простить.
Адриан, всё ещё стоящий посреди комнаты, понимающе улыбнулся. Я закатил глаза.
— Не сомневайтесь в том, что можете рассчитывать на мою помощь, — продолжал Фу. — Но сперва мне нужно задать вам один вопрос, — сжав в руках пиалу, он нахмурил брови. — Вы точно уверены в том, что делаете?
— Да, мастер, — с полной уверенностью кивнул блондин. Его рука словно бы невзначай поправила воротник рубашки. Если не знать о том, что под полоской плотной ткани скрыта совсем крохотная брошь, невозможно усомниться в естественности жеста.
Сейчас, когда талисман бабочки находился у нас в руках, Бражник был последним, чего стоило опасаться. Вот только Фу об этом знать не обязательно. Возможно, намного надёжнее было бы хранить брошь под замком у мастера, но на этот счёт у меня были некоторые опасения. Что, если получив все талисманы, Фу решится исчезнуть со всеми камнями?
— В таком случае, я доверюсь вам, — коротко улыбнувшись, Фу перевёл взгляд на талисман и, будто забыв о всех моих предосторожностях, взял его в руки. Внимательно осмотрев поверхность, он поджал губы. — Да, действительно сломан.
— Это можно как-то исправить?
Мастер ничего не ответил. Тяжело поднявшись с места, он подошёл к ряду шкафов и принялся доставать банки с засушенными травами. Вскоре на столе Фу появился чугунный котёл, значительно превосходящий размерами тот, что обычно использовал я, и миниатюрная ступа. Закипела работа. Время от времени в котёл летели травы, какие-то смеси наносились на талисман и тут же стирались. Если в самом начале я ещё пытался как-то уследить за процессом, то минут через двадцать понял, что дело было гиблым: травы смешивались в не знакомые мне составы, и руки Фу, двигающиеся отлажено и быстро, совсем не помогали хоть что-то понять.
Адриан сидел как на иголках. Щёки его то вспыхивали, то снова бледнели, глаза были прикованы к забранному талисману. Он выглядел так, будто на столешнице Фу решалась его собственная судьба.
Я не мог понять его. Зачем он стремится помочь той женщине? Что такого сделала Натали, чтобы так сильно привязать его к себе? Просто была рядом? За такое вообще можно любить? Никогда не понимал причин такой безграничной эмпатии. А это раздражающее всепрощение? Почему не бросить окончательно спятившего отца и не начать жить дальше? Зачем Адриан продолжает бессмысленно держаться за людей, тащащих его на дно, за тех, кто не раз делал ему больно?
Прошло не менее сорока минут, прежде чем Фу развернулся к нам. Ещё раз посмотрев на талисман, он кивнул своим мыслям.
— Думаю, я смогу починить его, — выдал он. — Но для этого потребуется гораздо больше времени. Если же говорить о последствиях, — замолкнув, Фу нахмурился и взял в ладонь брошь. — Здесь всё может быть намного хуже. Видите ли, — продолжил он. — В целом, талисманы работают очень просто. Да, юноша, можете так не хмуриться. Черпая энергию квами, существ, не поддающихся человеческому пониманию, они позволяют пользоваться их силами и распоряжаться ими во имя добра или же зла, как это делала Маюра. Но талисман был сломан, и работал в корне неправильно. Если я не ошибся, и мои расчёты верны, то весь процесс происходил наоборот: сам талисман черпал силы из своего владельца.
— Это несёт за собой какие-то последствия? — облизав губы, на выдохе спросил блондин. Фу кивнул головой.
— В отличие от квами, запас человеческих сил имеет границы. Если не предпринять никаких мер, жизненная энергия продолжит убывать, пока окончательно не иссякнет, — замолчав, мастер некоторое время вглядывался в совсем бледного блондина, и, кажется, что-то понял. Впрочем, было сложно не догадаться. — Но не стоит думать, что всё так ужасно, — вдруг произнёс он. — У меня есть некоторые основания полагать, что этот процесс обратим. Но мне нужно время, — строго прибавил Фу, когда Адриан подскочил с места.
— А оно у нас есть? — поинтересовался я. Мастер задумался.
— Если предположить, что Маюра впервые надела талисман на День Героев, у нас в запасе должны остаться по меньшей мере два месяца. В лучшем случае — полгода, — уверенно произнёс он.
Это обнадёживало. В том, что за указанный промежуток времени Фу успеет наколотить волшебное лекарство от всех болезней, почему-то не было особых сомнений. В конце концов, безобидные на вид травы смогли прожечь потолок в моей комнате, так почему бы им не проявить целебные свойства?
— Спасибо, — выдохнул Адриан, и Фу кивнул в ответ.
— Это всё, что вас интересовало? — спросил он.
— Да, — коротко ответил я и, взглянув на настенные часы, поднялся на ноги. Стрелка давно перемахнула за четыре дня. — Нам пора.
Фу с неохотой кивнул. Взяв талисман павлина, он протёр его и протянул удивлённому Адриану. Улыбнувшись, блондин вложил его обратно в чужую руку.
— Думаю, ему лучше остаться у вас, мастер.
Лицо мужчины вытянулось, и ошеломление во взгляде сменилось благодарностью. Сжав в ладони талисман и сложив руки перед собой, Фу церемониально поклонился.