Зеркальные миры. Становление

      — Сегодня буду поздно. Спалишь дом — мотай в Хель сам!       Ринар закатил глаза и, сделав над собой усилие, проглотил недожёванный кусок бутерброда. Дядя при каждом удобном случае припоминал промашку первой недели, когда он, сонный и дезориентированный от перехода в Ульвдалир, умудрился поджечь стопку чистого белья. Как так вышло, даже и сам Рин не догадывался. Вроде бы просто нёс вещи с сушки на место… и в какой-то момент в руках оказался лишь горящий, осыпающийся пеплом комок.       — Да понял я!       Олай, появившийся в проёме кухни, поморщился от крика. Ринар вздрогнул.       — Забыл сказать. Сегодня придёт одна моя знакомая. Данн хотел, чтобы с тобой кто рунами позанимался.       — «Рунами»? — Рин скривился. — Ну хоть не снадобьями… и то ладно.       — Ага, попробуй такую рожу скорчить при ней. По лесам потом тридцать лет будешь скрываться!       Рин тяжело вздохнул, но всё-таки кивнул. Олай из кожи вон лез, чтобы и выполнить требования Данна, и подопечного не загонять. Следовало хотя бы попытаться облегчить ему задачу.       — Можешь не стараться быть милым, — Олай прищурился. — Но Ацтката признанный мастер. Таких талантов один на миллион, так что не дури и шанс не упускай.       — Да-да… И в какой только Бездне воину руны пригодятся?       Олай, несмотря на хмурое замечание, расплылся в широченной ухмылке:       — А это уже у неё спросишь. Уверен, тебе понравится ответ.       Ринар только хмыкнул. Утянув с доски последний бутерброд, спрыгнул с высокого стула, но так и не успел увернуться от ладони, растрепавшей волосы.       — Всё, бывай, малец!       — Угу. Возвращайся.       Выскочив через заднюю дверь, Рин обернулся, чтобы ещё раз помахать на прощание Олаю. Казалось, того что-то тревожило. Обычно он уходил и появлялся стремительно, не утруждая себя ни долгими прощаниями, ни многословными приветствиями. Сейчас же словно специально медлил.       Усевшись прямо на нагретый песок расчищенной площадки за домом, Ринар, наконец, расправился с завтраком и откинулся на локти. Солнце, несмотря на раннее утро, уже припекало. В этой части отражения лето обещало быть жарким.       Так легко было представить, что он всё ещё находился в Льётхейме. Пока они добирались от портала до дома Олая, Ринар всё пытался найти отличия в проплывающих внизу пейзажах. В глаза бросалось одно — размеры. Города казались непозволительно маленькими в сравнении с лесами и полями, в отличие от земель демонов. Во втором отражении редко где можно было встретить нетронутую природу, если, конечно, не вспоминать про выжженные давними войнами пустоши и неприступные скалы. Здесь же…       Ринар прикрыл глаза, вдыхая полной грудью свежий воздух. Народы Ульвдалира предпочитали подстраиваться под окружение, нежели властвовать над ним. И это было непривычно. Даже дом Олая казался естественной частью природы. Он стоял на отшибе крохотной деревни: с одной стороны — неглубокая речка, отгораживающая его от остальных владений, с другой наступал лес. Задний двор был расчищен и присыпан песком — замена зачарованному тренировочному залу; чуть поодаль стояли загон для химеры и крохотный домик с чёрной от копоти трубой — купальня. Дух захватывало ощущать себя кем-то маленьким и незначительным, вопреки нависающему над искусственными садами родному поместью.       Ощутив прилив сил, Рин рывком вскочил на ноги. Нечего было рассиживаться попусту. До возвращения к отцу он должен ещё столько успеть! Чтобы можно было без страха смотреть ему в глаза.       И добиться гордости, а не извечного презрительного льда.       Тело ещё немного побаливало после недавних ранений, но мешающие повязки, к счастью, уже не требовались. А стоило как следует размяться, как азарт перебивал всё остальное. Ринар прыгал по площадке, уворачиваясь от невидимых врагов, перекатывался и рвался вперёд, разрубая мечом. Он отчётливо чувствовал, как именно следовало извернуться, куда шагнуть, чтобы тело не сопротивлялось. Сейчас можно было не заботиться о правильности выпадов перед пристальным взглядом отца, и оттого всё казалось возможным.       Под ладонью вдруг взметнулись чернильные языки, разбегаясь по песку. Ринар резко дёрнулся, отшатнулся. Остановился тяжело дыша. Отряхнул руку — пламя исчезло так же незаметно, как и появилось.       Там, где ладонь коснулась песка, красовалась вмятина, покрытая полупрозрачной коркой. Ринар осторожно потрогал её — твёрдая и тёплая. Тонкая оплавленная пластинка с налипшими песчинками. Он перевёл взгляд на свою ладонь. Ничего не изменилось: кожа не покраснела, как это бывало раньше, когда он хватался за что-то обжигающее. Перед глазами вдруг предстал улыбающийся одними уголками губ отец, катающий в ладонях уголёк, который то и дело вспыхивал рыжеватым пламенем — излюбленный в детстве фокус.       Может, теперь и Рин был способен на это?       Он воровато оглянулся и короткими перебежками направился к загону. Где-то там у Олая лежали нарубленные дрова. Жгучее желание требовало устроить проверку здесь и сейчас. Все дела потом! Вот же, наверное, дядя удивится по приходу…       Ещё через пару минут Рин уже сидел перед небольшим костром. От огненного заклинания дрова занялись неохотно, но, помучавшись немного, всё-таки удалось раздуть достаточно сильное пламя. Он нервно облизал пересохшие губы и протянул руку. Одёрнул. Подумав немного, схватил тонкую ветку и ткнул куда-то в середину костра. Вытащил, придирчиво оглядывая обуглившийся кончик. Опасливо тронул пальцем.       Тепло?       Рин склонил голову к плечу и обхватил ветку. Она не обжигала — лишь едва-едва теплилась. Успела уже остыть?       Пальцы дрожали, когда Рин вновь протянул руку к костру. Приятное тепло охватывало кисть, ползло всё выше… Медленно, готовый в любой момент отпрянуть, он приближался к горящим дровам, пока вдруг не коснулся их. Не веря себе, ковырнул ногтем обугленную деревяшку, выбивая искры, поднёс руку к глазам.       Огонь ощущался всё нарастающим жаром, но боли не было.       — Тьма! — Рин вскочил, неловко пытаясь затушить начавший тлеть рукав.       Пришлось ещё сильнее закатать его, чтобы скрыть прожжённую дыру. Вот только восторг от обнаруженного умения, казалось, не могло уменьшить ничего во всех мирах. Как же теперь дождаться возвращения дяди?       — Огненный демон везде — тц! — найдёт пламя.       Рин мгновенно обернулся на звонкий голос и не сдержал вскрик. Прямо у двери стояло существо, которое внимательно, не мигая, его рассматривало. Пока сердце пыталось восстановить привычный ритм, разум всё-таки смог отыскать в памяти нужное определение. Неужели к’тцкит? Представитель почти вымершей в зеркальных мирах расы гуманоидных насекомых… Что он здесь делает?       — А где не, к-к-к, найдёт, там сам создаст.       Казалось, существо улыбалось. Или виной всему был разрез рта, доходящий до самых отверстий ушей? У Ринара волосы дыбом встали; он невольно попятился. Не удержавшись на заплетающихся ногах, рухнул на песок. Солнце расцвечивало незнакомца ярко-зелёными разводами.       — Тц-тц… Олай говорил, ты храбрее будешь, — тот приоткрыл рот, словно в усмешке.       Рина передёрнуло, но ужас отхлынул, стоило прозвучать знакомому имени.       — В-вы… от дяди? — голос резко скакнул вверх.       — Ацт’ката. А ты Рин, так?       И это та самая мастер-рунолог, которая должна с ним заниматься? Да с такой не только препираться, вообще вступать в диалог боязно было!       Тонкие ноги пришли в движение. Ацтката медленно приблизилась, прикрывая ладонью лицо от яркого света. Длинные усики на голове задрожали, когда она чуть склонилась, разглядывая Рина. Соскользнула со спины чернильная коса — на вид не волосы, а тонкие жгуты.       — Не бойся, к-к-к. Я кусаюсь, только когда злюсь.       Ацтката то и дело издавала щёлкающие звуки, и Рин только сейчас заметил, что челюсть её состояла из отдельных частей. Как будто наспех сшили, не заботясь о том, что между кусками остались щели. Он попытался кивнуть, но шея одеревенела и не двигалась.       Она протянула руку и, не дожидаясь активных действий, сама подхватила под локоть. Кожа Ацткаты ощущалась многим жёстче, чем обычная. Рин скользнул по ней взглядом уже более внимательно.       Из одежды только грубая накидка, наброшенная на грудь и плечи, да шорты до колен. Всё остальное тело от макушки до кончиков пальцев покрыто было жёсткими серо-зелёными пластинами разной формы и размера — естественным панцирем к’тцкитов. И по прочности тот мог соперничать с зачарованной сталью.       — Уже учился рунам?       Рин, всё ещё не в силах членораздельно разговаривать, кивнул. Взгляд зацепился за отростки у предплечий — сложенные клинки, из-за которых к’тцкитов часто называли головорубами. Бесстрашными воинами, которые за гнездо сражались, не жалея никого. Как же Ацтката выбралась из подчинения королеве?       — Тц! Пока не отомрёшь, ничего у нас не выйдет.       Ринар поёжился.       — Демонический старший алфавит… знаю. Могу прочитать простые цепочки.       — О! А вот такое, к-к-к, сможешь?       Она тут же плюхнулась на колени и заострённым пальцем принялась чертить что-то прямо на песке. Рин нахмурился, осторожно обходя её, чтобы увидеть цепочку полностью.       — Отрицание… спокойствие м-м-м или, может, лёд? И ещё… — Он склонил голову набок, пытаясь разобрать путанные линии. — Действовать. Жёсткий? Или это…       С каждым новым символом смысл всё больше терялся. Ацткату, казалось, только веселили его попытки. Она стрекотала, постоянно оглядываясь.       — Тц-тц, не торопись! Руны разобрал правильно, но порядок упустил.       Рин тяжело вздохнул, вперившись взглядом в песок, на котором смазывались и теснили друг друга символы       — Смотри-смотри! — Ацтката замкнула цепь и, стремительно поднявшись, увлекла его за собой. — А теперь! К-к-к… Бам!       Вытащив нечто крохотное из поясной сумки, она бросила его вперёд. Ринар прищурился. Маленький… шарик? Тот, едва коснувшись земли, хлопнул, осветил всё яркой вспышкой и разразился огненным столбом. Пламя взметнулось, доставая до самых верхних ветвей ближайших деревьев. Рин вздрогнул, вжимаясь в жёсткую грудь позади.       — И здесь!       Второй шарик, описав дугу, приземлился на пару шагов левее от первого — ещё один ревущий столб огня. Рин опасливо обернулся на дом. Если туда попадёт такой снаряд, жить им с Олаем придётся на пепелище.       — Вот, тц, глянь! — Ацтката вновь потянула вперёд, едва всё затихло.       — Это…       Слева красовался оплавленный кратер — песок в нём спёкся и превратился в стекловидную корку. Место приземления первого же шарика сначала разглядеть не удалось. Сперва на глаза попались остатки рунной цепочки — жалкий хвостик от неё — символ, означающий крепость, способность противостоять чему-то.       И тут Рин вдруг всё осознал.       — Сопротивление жару? — он ошарашенно моргнул. — Но так…       — Запутано, к-к-к? Но работает же!       Улыбка на лице Ацткаты больше не казалось жуткой. Полностью чёрные глаза блестели восторгом.       Ринар окончательно перестал что-либо понимать. Считалось, что рунные цепочки с каждым новым символом становились сильнее, но нестабильнее. Да ещё и требовали всё больше и больше магии! Зачем было двухсимвольную цепь превращать в четырёхсимвольную?       — Мало кто догадается. Тц! А время уйдёт, — Ацтката потёрла ладони. — И видел? К-к-к, какая мощь! С короткими пришлось бы три раза повторять, чтобы так держалось.       — Увеличить цепочку… чтобы её сократить? — Ринар почувствовал, как неконтролируемо дёрнулась щека.       Методы Ацткаты абсолютно противоречили тому, что было написано в демонических книгах. И если бы Рин своими глазами не видел результат, ни за что бы не поверил в их действенность.       — А теперь… Тц! Пойдём-ка внутрь. Проверим, на что ещё ты годишься!       Даже ни одной мысли о неповиновении не промелькнуло. Ринар вошёл в дом следом за Ацткатой. Странные чувства интереса и бунтарства переплелись внутри. Отец хотел, чтобы он выучился читать руны? Ха! Да Рин таким мастером станет, что разобьёт маску вечного спокойствия на его лице. Придумать бы ещё, как использовать эти знания в бою… В рыцари не брали учёных-исследователей — им нужны были выдающиеся воины.       Хотя та же Ацтката не походила на обычного учителя. В её движениях угадывался многолетний опыт сражений. К’тцкиты, не способные к воинскому делу, вообще не имели права высовываться из гнёзд, насколько Ринар помнил из книг. Историки, конечно, могли и наврать — вряд ли кто-то всерьёз решился бы сунуться с расспросами к насекомоподобным затворникам, — но сейчас обрывочные сведения только подтверждались.       Рин покосился на Ацткату, которая уже расчистила обеденный стол и выкладывала на него стопки истрёпанных по краям листов. Некоторые были грубо сшиты вместе на манер дневников, другие — скручены в трубки. Он скривился. Всё-таки поспешил с надеждами на интересное обучение. Видимо, снова придётся заучивать символы, которые даже на привычные буквы не были похожи.       — Чем ты пишешь?       — Стержнем обычно, — Рин пожал плечами, хотя неожиданный вопрос на пару мгновений сбил с толку.       — Тц, — Ацтката подумала немного, прежде чем убрать одну из стопок. — Есть с собой? Неси.       Зачарованных стержней было в достатке — отец не отпустил бы Ринара без всего необходимого. Будто опасался, что это будет достаточной причиной не продолжать обучение. История, общий язык, теория магии и ещё с десяток наук, которые требовалось не только самостоятельно освоить по книгам, но и перевести в краткие записи, были уже привычным злом. И теперь к нему добавились руны.       Пока Рин бегал за стержнем и чистым дневником, энтузиазм успел поостыть, поэтому возвращался к наставнице он с затаённым предвкушением каторги. Интересно, долго ли продлится первое занятие? Ацтката, казалось, перемен в настроении не заметила. Или сделала вид, что не заметила. В любом случает, на её лице читать эмоции получалось плоховато.        — Я дам тебе три символа, к-к-к. Составь из них цепочку.       Рин непонимающе моргнул. Угловатые линии складывались в три абсолютно незнакомых знака.       — Что они значат?       — Это важно? — Ацтката широко улыбнулась. — Тц! Пусть будет сюрпризом!       — Но… — Ринар стиснул в пальцах стержень. — Как я пойму, в каком порядке их записать?       Наставница ничуть не замялась — пожала плечами, словно говоря: «Ну, придумай что-нибудь». И села напротив, выжидающе подперев голову руками.       Рин бросил на неё косой взгляд. Сложные задания всегда поначалу казались непреодолимой стеной. Даже подходить не хотелось. Тратить силы, выискивая способ или хитрость, чтобы перебраться на другую сторону. Одно дело, когда ясна хотя бы цель, а с другой… Что, если потраченные силы себя не окупят?       Он тяжело вздохнул. Перечертил символы, сверяясь с листком Ацткаты. Её немигающий взгляд отвлекал и раздражал. Под ним — как и под отцовским — не хотелось ошибаться и даже просто начинать переносить рассуждения на бумагу. Если он пойдёт не по тому пути, Ацтката сразу это поймёт. Будет наблюдать и посмеиваться про себя над бестолковым учеником.       Злость опалила разум, прокатилась жаром по коже.       Рин попытался припомнить, что вообще знал о рунных цепочках. В памяти всплывало только узкое лицо учителя, который приходил пару раз заниматься с ним. Чёрные брови вразлёт, липкий взгляд. Он был многим старше отца и дяди Олая. Признанный демонический мастер, имевший допуск даже к самой королевской библиотеке.       И тот, кто однозначно заявил, — таланта к рунам у Рина не имелось.       Алфавиты и их чтение можно было изучить самостоятельно по известным трудам мастеров. Но работать с тонким плетением, кропотливо вливая магию, составлять цепочки — здесь, по его словам, требовалось природное чутьё. Рин прекрасно помнил, как сощурились в нечитаемой эмоции глаза отца, когда тот вышел после получасового разговора с мастером. Он презрительно скривил губы, и больше учитель не возвращался, а книг, отложенных «на самостоятельное чтение», прибавилось вдвое.       Линия должна быть непрерывна и замкнута.       Ринар метался взглядом от одного символа к другому, но те казались слишком разными, чтобы выписать их, не отрывая руки. Чтобы заполнить паузу хоть чем-то — ещё раз перечертил их в столбик. Склонил голову к плечу. Каждая руна как будто походила на квадрат и имела два угла. Рин поднял листок к самым глазам, словно намереваясь загородиться от взгляда Ацткаты. Покрутил его. Нахмурился.       У двух рун углы находились с одной стороны, у последней же — друг напротив друга. Ринар вдруг осознал, что даже не был уверен, что смотрел на символы с нужного ракурса. Как определить, где у них верх, а где низ?       «Это важно?»       Рин вздрогнул и выглянул из-за листка, но Ацтката молчала и лишь едва заметно шевелила усами на голове. Он снова схватил стержень и решительно выписал первый знак. Не укусит же она его за ошибку? Впрочем, в этом Ринар не был так уверен.       Он тряхнул головой. И ладно. Если не выйдет — этот учитель просто уйдёт, оставляя его наедине с книгами. Отец ещё больше не разочаруется. Дальше уже было некуда. Олай же… наверное, просто посмеётся да потреплет по волосам. Но от этого, пожалуй, становилось тоскливее всего.       В серединку Рин выбрал ту самую руну, которая отличалась по форме от остальных. Просто потому что… Так было красивее? Он повёл плечами и фыркнул. Такое объяснение прошлого наставника бы точно не убедило. Но, может, с Ацткатой сработает? Она не была похожа на демонов-учителей: те, как один, все были холодны и собраны, не позволяя даже головы лишней раз поднять или замяться с ответом. Ацтката же с лёгким нетерпением болтала ногами, но ждала. Не торопила ни жестами, ни звуками.       Последний символ пришлось перевернуть — иначе не получалось провести линию без лишних изгибов. Об этом тоже в книгах писали. Чем более длинными и изогнутыми были переходы между рунами, тем сильнее скапливалась в них магия и наводились помехи. А вот можно ли было делать так, как он сделал, Рин наверняка не знал.       Что ж самое время проверить.       Он пододвинул лист к Ацткате. Резко, боясь передумать в последний момент. Та склонилась над ним и тут же, отшатнувшись, захохотала. Рин, привставший с места в ожидании, плюхнулся обратно. Так и знал! Наставница даже не пыталась скрыть насмешки. И о чём только думал?       — Тц-тц! Ну-ка… посмотрим.       Ацтката облизнула когтистый палец и, оторвав клочок бумаги, перекарябала на него цепочку. Та проступила тёмными, словно бы выжженными линиями. Рин невольно поразился чёткости движений и скорости письма. Рунная цепочка была идеальна не в пример его дрожащим, неуверенным символам.       — Воды, к-к-к! Неси воды!       Ринар метнулся кувшину быстрее, чем смог осознать. Любопытство захватило полностью. Ацтката небрежно плеснула в стакан воду и опустила в неё лист. Подержала немного.       — Что должно… произойти? — голос невольно упал до шёпота.       Она не ответила — вытащила бумажный огрызок с рунами, потрясла его… И, приоткрыв рот, щёлкнула челюстями. Когда листок оказался перед Рином, он, не веря своим глазам, потрогал его. Чуть влажный. Самую малость! Капли стекали с него, словно тот был покрыт тонкой, неосязаемой плёнкой.       — А ты молодец! Тц, — Ацтката подалась вперёд, заглядывая в глаза. — Пошёл сразу трудной дорогой. И не прогадал!       Ринар едва вспомнил как дышать. Получилось? Он ведь глупость сделал. Просто чтобы отвязались… Чтобы вновь подтвердить свои нулевые способности к рунам и отпустить наставницу восвояси.       — Да, к-к-к, топорно, конечно. Эта цепочка сейчас уже потеряет силу, даже с моей магией.       Рин опустил взгляд. Листок действительно понемногу размокал от влаги.       — Но ты мне нравишься! Тц. Смелый малый — не боишься оплошать, да?       На этот совершенно риторический вопрос, вопреки сказанному, отвечать было страшно. Сердце колотилось, а в голове всё ещё не укладывалось, что происходило.       — Исследовательская жилка — вот что в рунных мастерах главное. Без неё, тц, любые знания превращаются в труху. Сделать что-то новое! Попробовать! А что, если? Совершить то, к-к-к, что другие считают невозможным!       Ринар машинально кивал на все слова, что говорила Ацтката. Она придвигалась всё ближе — и он уже мог глядеться в её чёрные глаза, как в зеркало. Кипящий, пенящийся восторг, казалось, передавался напрямую.       Значит… Можно найти применение рунам и воину? Так ведь никто ещё не делал?       Челюсти Ацткаты пришли в движение. Она издала тонкий высокий звук и вдруг подхватила Рина под мышки. Он запоздало понял, что последние мысли сказал вслух.       — Потрясающий настрой! Я беру тебя в ученики. А если откажешься — тц! — буду кусать тебя и всех, кого знаешь, пока не согласишься.       Ринар с усилием сглотнул вдруг ставшую вязкой слюну. Страха больше не было. Как и нервной робости. Ацтката в одно мгновение перестала казаться жутким взрослым — она более всего походила на Олая, которого хотелось слушать вовсе не из-за строгости, а потому что говорил именно он. Нечто тёплое растеклось в груди, и Рин, не сдержавшись, захохотал.       Вдали от дома жизнь определённо налаживалась.       

***

      Олай ввалился через порог уже далеко за полночь. Вцепился в косяк, переводя дыхание, с силой моргнул.       Сегодня он как никогда был близок к тому, чтобы вовсе не вернуться. Королевские ищейки ждали их. Будто заранее знали где.       Проклятье!       Тянущая боль, изредка сменявшаяся острой резью, не проходила. Олай скинул тёмный плащ на пол, не утруждаясь тем, чтобы повесить его. Всё равно сперва надо отстирать грязь и кровь. Пройдя пару шагов, остановился. Вернулся, скрипнув зубами, и не с первой попытки зацепил пальцами кожаный воротник. На пыльном коврике у двери осталось отчётливое влажное пятно.       Ринар не должен увидеть.       Борясь с нарастающим головокружением, Олай поплёлся в купальню. Интересно, осталась ли горячая вода, или Рин опять всю выплескал?       Тихий смешок вырвался поневоле.       Ифрит, которому по определению полагалось опасаться воды, с завидной регулярностью бегал мыться. Пришлось даже научить его правильно подкидывать дрова в печку, чтобы не лишиться однажды старенькой купальни. Впрочем, достаточно было показать всего раз: Рин проявлял просто феноменальные способности к обучению, когда ему что-то было нужно.       Воды, несмотря на опасения, оказалось много — почти половина бака. Более того — та была горячей, словно совсем недавно подогревалась. Олай нахмурился и длинной кочергой отодвинул заслонку у печи. Угли всё ещё тлели, иногда вспыхивая рыжеватым пламенем.       — Ну, мальчишка!..       Улыбка не желала сползать с лица, пока Олай избавлялся от одежды. Надо бы не забыть сказать мальцу спасибо утром. Догадался же подбросить дров в ночь!       Кожу стягивало от корки крови. Штаны и рубаху, местами стоящие колом, явно придётся выкидывать. Олай растёр лицо. В такую засаду они уже давно не попадали. Хотя… тем хуже было для королевских демонов.       Намешав воды из горячего и холодного баков, Олай скинул в стоящий на полу таз плащ — отмокать. Второй таз — чуть больше — поставил на скамью и сразу же окунул голову. Щёку тут же защипало. Это был один-единственный порез, который Олай позволил нанести себе.       Отфыркиваясь от воды, он протёр глаза и плюхнулся на скамью. В тусклом неровном свете, казалось, с него стекало машинное масло — тёмное и липкое. Хорошо, что Рин не стал его дожидаться. Объяснить свой вид и не нарушить обещания перед Даннаром, было просто невозможно.       «Никаких собраний при нём».       Олай хмыкнул, словно наяву услышав стальной голос. Данн не знал и трети того, во что он ввязался, иначе бы не только наследника не отпустил, но и вообще запретил другу приближаться к поместью. Его действия предугадывались с лёгкостью, но вот Рин… Интересно, если бы тот узнал, что дядя с друзьями воюют именно против обожаемых им рыцарей, кого бы он выбрал?       Вымывшись и, как мог, выстирав плащ, Олай обмотался полотенцем и вышел на крыльцо. Запрокинул голову, вглядываясь в усыпанное звёздами небо. Прохладный воздух и стрёкот насекомых — все ощущения сконцентрировались только на них.       Сколько вот так прошло времени сложно было сказать. Олай вошёл в дом, когда с волос перестало капать, а кожу начало покалывать от холода. Снял с верёвки штаны, сменил на них набедренное полотенце, и прошлёпал на кухню.       Завалиться спать сейчас или подождать до того, как Рин проснётся?       Воздух вдруг пришёл в движение, и Олай поднял взгляд ровно в тот момент, как рядом с ним опустилась на стул тонкая фигура к’тцкиты.       — Ты ещё здесь, Ката?       — Тц! Как будто я могла уйти, не увидевшись с тобой.       Олай хмыкнул и чуть толкнул её плечом.       — Выглядишь помятым, — Ацтката щёлкнула челюстью. — Все живы?       — Все. Чего не могу сказать о тех, кто решил нам помешать.       Она рассмеялась и проскрежетала когтями по панцирю на плече.       — Жаль, к-к-к, меня там не было!       — В другой раз, — Олай перекатил в ладонях яблоко. — Хотя… осторожность сейчас не помешает. Король явно знал, что мы собирались делать.       Он откусил сразу половину и рукой стёр побежавший по подбородку сок. Мысли, к которым раз за разом он приходил, злили. Этот исторгнутый самой Бездной выродок знал об их планах, но не пожелал воспринять их всерьёз. Словно играл с ними. Потешался, заставляя раз за разом всё сильнее рисковать. Та кучка недоумков, которая караулила на месте, явно не была даже близка к уровню хотя бы младших рыцарей.       Просто сброд, что не жалко потерять. Или же… Намеренно собранные неугодные?       — Как Рин? — Олай тряхнул головой, пытаясь избавиться от пропитанных ядом мыслей.       — Просто чудо! — Ацтката подалась вперёд, широко улыбаясь. — Твой друг был прав — руны ему очень подойдут. Ум исследователя и горячий нрав. Ух! Техники Тира, наконец, пригодятся.       — «Пригодятся».       Олай на пару мгновений прикрыл глаза. Юркий и лёгкий сильф возник перед ними, словно снова был жив. С помощью рун тот не только мог обеспечить защиту товарищам, но и, врываясь в самую гущу сражения, сеял панику и хаос в рядах противников. Единственный, кто был способен заряжать магией цепочки за доли секунд.       — Дед Володар в Хеле, видно, страдает чесоткой. — Олай оскалился и невесело рассмеялся. — Не только его ученики, но и даже ученик ученицы рушит устои благородной и великой науки!       — Дедуля бы понял, — Ацтката издала странный свистящий звук.       — Ха! Да он же Эрина боготворил. Скорее сдал бы нас всех с потрохами, не задумываясь.       Ацтката не ответила. Тихий стрёкот явно давал понять, что ей не нравилось, куда свернул разговор.       — Неважно, — Олай поднял ладонь, словно извиняясь. — Пока мы живы, сопротивление будет смыкать кольцо. И даже сам Король не сможет удержаться на своей вершине. Сколько бы лет это ни заняло…       — Думаешь, к-к-к, Рин тоже успеет повоевать?       — Уверен. — Олай вновь расплылся в улыбке. — Его отец подготовил прекрасный плацдарм. Рина растили воином, способным не дать себя в обиду… А мы только углубим это. И направим в нужное русло.