***
— Сет, помоги! Пальцы тряслись, а глаза застилал туман. Данн даже не пытался скрыть охватившую беспомощность. Он пытался своим весом прижать мечущееся в припадке тело, но сил явно не хватало. Рин вдруг дёрнулся и обмяк, в одно мгновение успокаиваясь. Его облегчённый вздох отрезвил. Данн вскинул голову, и Сет кивнул в подтверждении, понимая без слов. Это он заблокировал нервные окончания, давая передышку. Неужели боль была настолько сильна, что Рин сам попытался оборвать жизнь? С потолка хлынул яркий белый свет. Чернильные отростки недовольно дёрнулись, но перевернули Ринара на живот. Данн осторожно открепил плотную перевязь, с трудом сдерживаясь, чтобы наскоро не рвануть и не отбросить её. Голова закружилась, стоило подняться. Нет. То было нечто другое. Рин, взбесившись, словно пытался избавиться от пут, которые видел он один. В первородной панике содрать мясо с костей. Данну даже голову поднимать не требовалось, чтобы ощутить пристальный взгляд Сета. Если бы тот не был нем, наверняка засыпал бы вопросами. — Я в порядке, — Данн дёрнул плечом. — Надо посмотреть, что с ним. Это что-то… Зрение никак не желало перестраиваться в магический спектр. Он провёл пальцами по чуть припухшей коже — единственному следу, оставшемуся после операции. На сына времени не пожалел, не желая оставлять шрамы на юной коже. — Всё… в норме. Взгляд метался по слишком активной для состояния Рина магической сети, но область сосредоточия не была аномальной — всё в пределах ожидаемого. Почему же тому было так больно? Данн прекрасно знал — сын из тех, кто терпел бы до последнего, боясь показать слабость. Совершенно так, как делал он сам. Они что-то упустили. Мысли путались. Сказывалось собственное разбитое состояние — восстановление после операции давалась сложно. Хвост не мог полностью заменить рук, да и без помощи Сета вырезать из себя сосредоточие магии он всё-таки не смог. Пришлось пожертвовать привычной аккуратностью не только в процессе, но и в закрытии раны. Олаю шрам наверняка понравится. И как бы новых в порыве не понаставил. Данн, не задумываясь, набрал второй пузырёк крови. Если что-то искусственно мешало им, то он выяснит. Не хватало испортить Рину жизнь ещё больше… Только не после всего того, чем сам стращал его перед операцией. «Говори, что делать. Не взваливай всё сам». Смысл слов достиг разума с задержкой. Сет обеспокоенно сжал плечи, не получив ответа сразу же. — Останься с ним. Что бы ни случилось, не давай ему уйти. Дождавшись серьёзного кивка, Данн шагнул в сторону дверей. Трость непривычно ходила ходуном, но с ней было проще. — Пока не вернусь, пусть спит. И… замедли процессы. Сет хмыкнул за спиной. Конечно, уже и сам догадался — не зря столько времени провёл с экспериментальными кадаврами. Дорога до лаборатории показалась вечностью. Данн несколько раз успел пожалеть, что вообще решил перенести Ринара наверх, в комнату, а не оставил в операционной. Не хотелось пугать лишний раз. А так будто мальчишка не был напуган! Данн на пару секунд замер, опираясь на стол, чтобы перевести дыхание. У него всё под контролем. Он найдёт в чём проблема и устранит её. Привычные действия успокаивали. Руки, казалось, знали, что им делать и без лишних мыслей. Раз за разом. Версия за версией. Идея, кажущаяся единственно верной — и как только раньше не додумался! — разбивалась о предельно честную проверку. Отчаяние, злость… И новая мысль. Спешные тесты, оканчивающиеся неудачей. Сердце уже перестало замирать на неисчислимом круге. Оставалась только решимость. Собственное состояние ничто. Всё подождёт. Когда в лабораторию вдруг ввалилась клубящаяся тьма, Данн застыл, не в силах определить, реальность то была или галлюцинация. Температура к тому времени явно превышала допустимую, и даже проверенные лекарства не помогали. Теневые щупальца ждать разрешения намерены не были — просто оплели его за запястье и потянули прочь из комнаты. Осознание настигло Данна где-то на середине лестницы. Это Сет. С Рином что-то случилось. Дыхание сбилось, и в комнату Данн буквально ввалился. Если бы не подхватившая его магия Сета, рисковал разбить себе лоб об каменный пол. — Что?.. Неестественно чёрное на белой простыне. Данн сморгнул навернувшиеся на глаза слёзы. Ринар расфокусированным взглядом смотрел на него, едва приподнимаясь от подушки. Крылья, чуть подрагивая, укрывали его до самых пят. Языки пламени пробегали по ним — словно перья топорщились от неощутимого ветра. — Я… Смог? — потрескавшиеся губы шевельнулись, едва-едва выталкивая слова. — Отец… я… Данн тяжело привалился к косяку. Дрожь нарастала. Сет стоял чуть поодаль, с едва заметной ухмылкой смотря на юнца, который снова нарушил все расчёты. Крылья не должны были сформироваться так скоро. — Да. Ты молодец, Рин. Он не был уверен, что успел произнести эти слова, прежде чем потерять сознание.***
— Да не пойду я туда! — Ринар чувствовал, как хвост бил по ногам, но возмущение было слишком сильным, чтобы сделать с этим хоть что-то. Сет хмурился и нависал над ним, непреклонно тыча в объёмный блокнот. «Теперь твоя забота присматривать за Данном. Неблагодарный…» — последнее слово было затёрто, но Рин догадывался, что именно сгоряча написал Сет. Тот в выражениях, как выяснилось, стесняться не привык. — Я не умею… «Что именно? Воду налить?» Ринар фыркнул, отступая на шаг. Ещё не хватало нравоучения от всяких подозрительных некромантов сносить. — Вряд ли он сам этого хочет. Взгляд метнулся туда, где за приоткрытой дверью спал отец. Уже двое суток тот не просыпался и никак не реагировал на внешний мир. До этого с ним справлялся как-то Сет, подключив себе в помощь одного из Одинаковых, но стоило Рину самостоятельно подняться с постели, как к опеке над Данном попытались приплести и его. По голове вдруг прилетело тем самым блокнотом. Рин недовольно ойкнул и дёрнулся вперёд. Застыл под снисходительно брезгливым взглядом Сета. Злость затлела где-то внутри. С этим противником тягаться у него сил пока не хватало. Да и даже в абсолютно здоровом — не ослабленном после всех отцовских манипуляций — состоянии некромант оставался недосягаемой вершиной. И тот отчетливо это показывал. Отцовская муштра враз показалась не такой уж и зверской. Неприятной скорее… Но вот от этих серых глаз действительно веяло жутью настолько, что смерть не казалась избавлением. Сейчас Сет мог сделать с ним всё что угодно. Рин снова покосился на приоткрытую дверь и рванулся из-под руки. Зло кинув взгляд, поплёлся вниз по лестнице. Хотелось бежать, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, но ноги всё ещё плохо слушались, а даже минимальные нагрузки сбивали дыхание и заставляли тошноту подкатывать к горлу. Сет за ним не последовал. Цокнул языком, видимо, окончательно разочаровавшись. И пусть. Видеть отца таким было невыносимо. Что-то раздирало изнутри. На ухо шептало, что всё из-за него. Ринар не понимал, что случилось. Операция ведь была на нём. Почему же теперь отец лежал на постели, бледный и слабый? Что ещё тот ему не рассказал? Он на автомате дошёл до столовой и забился в угол, где любил прятаться в детстве. Под низким столом сейчас стало тесно, но тайное место всё ещё веяло безопасностью. Рин устало привалился к стене, подтянул к себе ноги. Как глупо — вялая улыбка прочертила лицо. Отец наверняка в ужас бы пришёл, если бы увидел наследника, позорно притаившегося под столом. Может, он давно болел и не показывал этого? Ринар никогда не интересовался медициной. Разве что для знаний, куда ударить побольнее или как вывести противника из строя за минимум действий. Как и что именно сделал с ним отец даже не представлялось. «Это будет трудно». Почему-то сейчас подумалось, что имелось в виду не только восстановление Рина. Он прикрыл глаза. В детстве те минуты, когда отец был занят не его обучением, а работой, всегда воспринимались благословением. Данн, бывало, не показывался на глаза по паре дней, присылая короткие записки или передавая наказы через рабочих. Рин никогда не задумывался над тем, тяжело ли тому вообще. Операции… Что за этим стояло? Несколько часов быть предельно собранным, нависая над телом, в котором едва теплилась жизнь. Его вдруг передёрнуло. Знал бы он обо всём изначально, изменилось ли хоть что-то? Если бы отец сразу сказал о последствиях… не для Рина, а для себя. Он поёжился. Стало неприятно и даже как-то… Ринар скривился, отодвигая на задворки странное чувство. Он никогда не желал отцу смерти. Долгой разлуки, да. Но не исчезновения. Как бы тот тогда узнал бы, что Рин и без него справлялся? Он порывисто выскочил из-под стола, отряхиваясь на ходу. Ну уж нет! Отец должен жить и наблюдать за его успехами не из Хеля. Данн должен был признать, что его наследник не бесполезный. Должен был раскаяться! По мере подъёма на лестницу запал Рина иссяк. Он буквально заставлял себя сделать шаг перед каждой ступенькой. Насторожённо прислушивался к звукам, идущим со второго этажа… и когда вдруг услышал голос отца — хриплый и тихий — замер на месте, так до конца и не поднявшись. Слова не различались, но каждый звук вновь поднимал то отвратное чувство, заставляя сжимать зубы и жмуриться. Идти туда не то что не хотелось — было почти физически невыносимо. От стены вдруг отделилась тень и настойчиво подтолкнула в спину. Как Рин не пытался, избежать этого не вышло. За прошедшие дни способность Сета уже стала привычной, хотя нервная дрожь от каждого прикосновения так и не пропала. — Хватит. Я в порядке. Рин заглянул в комнату, как раз когда отец неловко подтянул себя в сидячее положение и бросил взгляд в сторону двери. Замешательство мгновенно скрылось под привычным спокойствием. Данн чуть приподнял брови, приветствуя отточенным кивком. Словно они встретились где-то в коридоре, и с отдающих нездоровой синевой плеч не сползала тонкая ночная рубашка. Отец перевёл взгляд. Рука, заправившая за ухо мешающиеся волосы, дёрнулась, губы скривились в досаде. Ринар молча шагнул вперёд. Воздух потяжелел, словно он пересёк последнюю допустимую границу. В комнате отца он не бывал уже много лет. В воспоминаниях детства остался лишь высоченный камин, занимающий целую стену. Ринар покосился на него — холодный и пустой. Неживой. Он перемялся с ноги на ногу — пол был устлан толстым пружинящим ковром. Осторожно приблизился ещё. Вновь поймал взгляд отца. Теперь в том отчётливо проявлялось удивление, но никто не спешил нарушить молчание. Чернильные волосы перетекали из одного положения в другое, вторя тяжёлому дыханию. Рин подался вперёд, рванув с руки резинку. В мыслях порыв ещё до конца не оформился, но отец, вскинув брови, уже поймал её пальцами. Сет тенью проскользнул мимо, выразительно фыркнув, и оставил их одних. Когда Ринар в следующий раз посмотрел на Данна, тот уже выглядел привычнее. Собрал волосы в низкий хвост, запахнул рубашку. Если не опускать глаз, можно было представить, что… Рин тряхнул головой. Нет, это всё было неважно. — Почему? Отец чуть нахмурился, выжидая уточнение. Пришлось кашлянуть, прежде чем продолжить. — Почему ты… болеешь? — Последнее слово едва просвистело сквозь зубы. — Я в порядке. Ринар дёрнулся на слишком отрывистую фразу. Отец опять злился? — Операция… — Данн тяжело выдохнул, словно решаясь, — забрала много сил. Мне просто нужно восстановить их. Рин вскинул голову. Бесполезно. Он никогда не узнает, правду говорил отец или нет. По его лицу прочитать что-либо не удавалось никогда. — Я останусь? Повисшее молчание можно было клинком рубить. Не прошло и секунды, как Ринар проклял себя за поспешные, жалкие слова. Отец, казалось, и вовсе дышать перестал… Вероятнее всего от возмущения. Нужно было оправдаться. Опровергнуть. Сбежать. — Нет, я не… — Конечно. — У Рина кровь в жилах застыла, но голос отца не изменил привычного тона, словно он всего лишь зачитывал фамилии знатных родов Льётхейма. — Это твой дом тоже. Рин перекатился с пяток на носки, поискал взглядом место, чтобы присесть. Почему-то казалось, что если сейчас уйти, то всё безвозвратно сломается. Другого шанса не будет. Единственное кресло стояло возле низкого стола. Ринар покосился на отца и даже открыл рот, чтобы спросить разрешения, но тот вдруг усмехнулся. Качнул головой и чуть сместился в сторону, освобождая край постели. Тишина зазвенела в ушах. Три удара сердца ушло на то, чтобы решиться. Рин забрался на кровать, привычно подгибая под себя ногу. Поёжился. Гнетущее вязкое чувство не проходило. — Ты поправишься, да? — Сомневаешься во мне? — Данн поймал взгляд на пару мгновений и первым отвёл его. — Ничего со мной не случится. — Честно? Рин подался вперёд, сжимая руки в кулаки. И сам не понял, в какой момент пульс участился, а хвост, вторя ему, принялся биться об одеяло. Данн снова покачал головой и откинулся на подушку. — Честно. Столько всего хотелось спросить. Рин разглядывал лицо отца, словно впервые видел его так близко. Данн не спешил одёргивать его: полулежал, прикрыв глаза; и только неровное дыхание да подрагивающие ресницы давали понять, что он не спал. Почему он помог сейчас? Почему приходил во снах, равнодушно и методично отбрасывая Рина от главной цели, которая всегда оставалась зыбкой и неясной? Почему оставил его тогда, в лесу?.. И почему в голове до сих пор звучала странная песня, а грудь тянуло невидимым крюком куда-то вниз, под землю? Время застыло. Рин ущипнул себя до боли, собираясь с мыслями. На глаза от рвущих на части сомнений наворачивались слёзы. Он открыл рот и тут же захлопнул его, отворачиваясь. Всё удачные мгновения казались безнадёжно упущенными. — Как Олай? Рин встрепенулся на неожиданный вопрос, поднял голову, но отец на него не смотрел. Несколько долгих секунд ушли на то, чтобы понять, чего от него хотели. — Часто… пропадает где-то. Я беспокоюсь немного, — он пожал плечами и тут же спохватился, сообразив что и кому сказал. — То есть! Олай уходит, но его друзья со мной занимаются, и… — «Друзья»? — Данн повернулся к нему и сощурился. — Кто-то кроме к’тцкиты? Рин передёрнул плечами. — Ещё есть демон. Но он просил не упоминать его имени в Льётхейме. — Вот как. — Он сказал, что метательным оружием можно заменить стрелковое, — Ринар кинул быстрый взгляд на отца. — И… у меня получается. Данн тяжело вздохнул. Осуждает? Разочарован? Рин закусил губу, ожидая почти позабытой уже словесной выволочки. — Будь осторожнее. — Что? — Рин поражённо моргнул. — Демон, не желающий упоминания в Льётхейме, опасен. Если не для Олая, то хотя бы для тебя. Ринар нахмурился: — Почему? Данн снова тяжело вздохнул и потёр переносицу, словно решая, продолжать или нет. — Он не хочет, чтобы его окружение знало, что он бывает вне Льётхейма. Здесь любой слух распространяется подобно пожару… И неизменно становится известен Королю. — Как будто Его Величеству есть дело до всех демонов, — Рин, не сдержавшись, закатил глаза. — Не до всех. Он поджал губы, выжидающе уставившись на отца, но тот фразы не продолжил. Опять тайны! Недосказанность Данна отчего-то обижала даже больше, чем скрытность Олая и его «коллег». — Как ты… себя чувствуешь? Боль возвращалась? — Нормально, — Рин дёрнул плечом, всё ещё злясь. — Ничего уже не болит. — Надеюсь, ты не пытался геройствовать? Он только фыркнул на это. Если бы мог — обязательно опробовал бы крылья. Но те, сформировавшись в полубреду всего раз, больше не показывались, несмотря ни на какие ухищрения. — Ринар. — Да ничего всё равно не получилось! Данн прыснул со смеху. Это казалось ещё более странным, чем сам отец, который лежал в постели с притаившимся сбоку Рином. Словно целая Вселенная рушилась, и сходили с ума законы мироздания. — Так и знал, что не удержишься… Рин надулся, притянув к себе колено. Он совершенно запутался. Но вид смеющегося отца, вот так просто разговаривающего с ним, вдруг окунул в детство. Тогда подобные посиделки не были редкостью: можно было свернуться калачиком на слишком большой подушке, смотреть на горящий камин и слушать бесконечные сказки. Сердце сжалось от воспоминаний, и Рин вскочил с места. Данн ничего не сказал. Взгляд его, правда, неотрывно следил, прожигая лопатки. Рин прошёлся по ковру, ступил на каменный пол. Камин при приближении стал ещё больше. В него даже можно было целиком залезть при желании и устроиться с комфортом. Поленья — спрессованный порошок, который поддерживал огонь куда дольше обычного дерева, — были сложены одно на другое. Оставалось только руку протянуть. Так, как всегда делал Данн. Пламя лизнуло ладонь и взметнулось вверх, расцвечивая холодный камень. Рин обернулся. Отец всё ещё смотрел на него и даже едва заметно улыбался уголками губ. Страх догорал где-то за спиной. Казалось, Данн хотел что-то сказать. Рин шагнул ему навстречу, вытянулся вперёд, чтобы не упустить ни звука. Но тот молчал. Щурился на свет и перебирал пальцами перед собой, словно не решаясь затронуть ни одну из тем. Ринар подошёл ближе, снова забираясь на нагретое место. Отсветы огня плясали в глазах Данна, добавляя влажный блеск — будто слёзы вот-вот норовили пролиться. — Отец. — Голос невольно упал до полушёпота. — Полетаем как-нибудь… вместе? Глаза Данна на мгновение расширились, зрачок превратился в точку, словно Рин сказал нечто совершенно ужасное. Он моргнул — и наваждение спало. — Конечно. Когда-нибудь. И они ещё долго смотрели на пожирающее своё топливо пламя, не мешая ему разговорами. Шаг навстречу был сделан.