❝Знаешь, милая, что мне приснилось? Где-то там далеко-далеко Бьются дикие волны о скалы И все звёзды ведут хоровод. Эти звёзды так странно манили Всё вокруг озарялось во тьме Звуки колокола нас уводили По затерянным водам к Земле Что за странная ночь? — повторял я, Ей нет края, ей нет конца.❞*
— Отец, должность генерала Второй армии была обещана мне, — Александр прикладывал немалые усилия, дабы сохранить хладнокровие, к которому уже, казалось, привык. Но невыполненные обещания Владимира молотом разбивали последние крохи терпения, что младший Морозов выковал из стали. — Что же мы имеем теперь? — Как Апрат, я благословлю твоего брата. Он поведет солдат в случае войны. Владимир хрустнул зеленым яблоком, и кислый сок потек по гладковыбритому подбородку. Золотистые пряди поблескивали в рассветных лучах. "Женя хорошо поработала", — пронеслось в голове Александра. Юноша сложил ладони, словно собирался молиться, и тьма сладостно запела на его призыв. Если он и молился в своей жизни, то самым темным святым, которых почитают в горах. Вскоре окно скрылось за черной занавесью его мрака. — Святые не покровительствуют гордецам, что алчно гонятся за властью, сын мой, — задумчиво произнес мужчина, отложив плод уходящего лета на медную тарелку. На яблоке осталось несколько капель крови, и Александр понял, что как бы Сафина ни старалась подправить внешний облик будущего Апрата, игнорирование силы – дело опасное. Сила обидчива и капризна. Юнцу эта истина была хорошо известна от матушки. Гриши-Апраты долго не живут. — А вы, отец, не за ней ли гонитесь? Только власть хитра, и надо быть достаточно ловким охотником, дабы ее удержать, — младший Морозов кивнул на яблоко. — Не думаю, что кому-нибудь стоит это видеть. — Да, ты прав, — Владимир взял фрукт и десертным ножиком срезал окровавленное место, а затем закинул маленький кусочек в рот. — И как, по вашему мнению, черная овца может встать во главе армии гордых львов? Малу не досталось и крошки вашего с матушкой могущества, вы сами знаете почему. Он пустой сосуд и умрет так же быстро, как и все люди. — В этом-то он и превосходит тебя, Александр, — тише заговорил Владимир, а младший Морозов сжал челюсти. — Пока ты познавал тьму, твой брат постигал военное искусство. Лучше стратега днем с факелом не сыщешь. — Пока он изучал войну по книжкам, я в ней участвовал. Неоднократно, — мрак у окна пошел трещинами, через которые нагло пробивалось солнце. — Я видел, как гибнут империи и возрождаются вновь. Я помню времена, когда Равка была деревушкой в несколько домов. Еще до рождения Мала мы помогали королевской семье. — Тихо! — Владимир ударил ладонью по столу так сильно, что стоящая на нём посуда загремела. — Нас могут услышать, щенок! Наши «предки», что помогали Ланцовам, давно уже умерли. Иди проверь сестру и позови своего брата. Разговор окончен. Тень упала разбитым стеклом, и осколки ее растворились под ярким светом.***
— Почему мы не можем уехать из дворца и вернуться домой? Я скучаю по чистоте леса, — Алина зашипела на последнем слове, ибо матушка дернула ее за недоплетенную косу. Девица сидела в коленях у Багры, пока та «колдовала» над ее волосами. Женщина редко позволяла прислуге притрагиваться к дочери, ибо никому не доверяла в королевском логове. — Твой отец всегда мечтал стать Апратом, чтобы улучшить нашу жизнь, — цокнула Багра. — Мы должны помочь ему. — Мы здесь уже два года. Только отец до сих пор им не стал. Разве это не знак, что дело бесполезно? — Всплеснула руками юный гриш, дернув головой. Багра закатила глаза и вновь потянула ту за косу. — Ты можешь сидеть смирно, девочка? — Могу… — прошептала Алина, замерев на месте. — Мал, а что если тебя заберут на войну? — Глупенькая, какая война? — Юноша развалился на кушетке, перебирая спелый виноград. Он всегда считал, что эти ягоды более хороши в качестве вина. — На нас никто не собирается нападать. — А вдруг? Фьерданцы ненавидят нас, — вслух размышляла Морозова. Если уж она не могла крутиться, как волчок, то решила занять себя хотя бы разговором. — Жили бы в лесу, ни один солдат не дошел бы до нас. — И тогда ты бы не вышла замуж. Вечно в девках хочешь просидеть? — Хохотнул Мал, а Алина кинула в него расческу. — Интересно, и как я тебя теперь заплетать буду? — Буркнула Багра, перебирая волнистые локоны девицы. — Маменька… — пискнула Алина. — Сначала думай — потом делай. Все начинается с мелочей, — более ласково проворковала матушка, когда в помещение тучей ворвался Александр. — Отец тебя ждет, — резко выдал он, не глянув в сторону брата. — Наконец-то, — Мал поправил воротник и поднялся с кушетки. — Вы что-то долго беседовали. — Он сегодня не в духе. Поторопись, — Александр отошел от дверей, пропуская братца. — Удачи. — Не скучайте, душечки. Я мигом вернусь, — бросил Мал и исчез в коридоре. — Можешь подать расческу, сынок? Твоя сестрица решила повоевать сегодня с братом, — обратилась к нему Багра, и младший Морозов залез за кушетку. На рябиновых устах отразилась мимолетная улыбка. Алина всегда была милее его сердцу. — Промахнулась, к сожалению, — недовольно прощебетала девица, даже не пытаясь скрыть обиду в голосе. — Какая жалость, — чуть ли не пропел Александр. — Синяк бы ему подошел. А лучше два. — Вы оба такие несносные, — хмыкнула Багра. — Мал не виноват в решении Владимира. — Вот ты где, — Александр отыскал золотой гребешок и поднял его с пола. — Как мы можем надеяться задержаться при дворе, если отец продолжает принимать такие глупые решения? Юноше хватило нескольких шагов, чтобы сократить расстояние между ним и главными женщинами в его жизни. Морозов склонился к Алине, когда передавал пропажу Багре, и запечатлел на бледной щеке сестрицы поцелуй, что приятным холодом пустил дрожь по ее телу. — Ты сегодня необычайно прелестна, — промолвил он так тихо, почти интимно, что кончики ее ушей заалели. — Скоро выборы Апрата, — Багра прервала их разговор, и с некой досадой Александр поднялся. — После них мы сможем что-нибудь исправить. Мне тоже не нравится, что твой младший брат займет такую ответственную должность. Не по возрасту. Александру хотелось добавить, что и не по происхождению. Однако сдержался. Женщина начала заплетать вторую косу, нанизывая на тонкие черные пряди жемчуг. Своей белизной эти маленькие шарики напоминали россыпь звезд в ночном небе. Далекие, влекущие за собой, и Морозов чувствовал, что корабль его разбился бы о величайший обман. — Матушка, как думаете, — юнец завел руки за спину. — Мал проживет такую же долгую жизнь, что предначертана нам? Или… — Снова ты за свое, — тяжело вздохнула Багра, словно ей на ногу уронили наковальню. Женщина спешно завязала ленту на второй косе Алины и заставила ее подняться. — Беги к этой рыжей бестии. Пусть подберет тебе платье. — Хорошо! — Хлопнула в ладошки девушка и повертелась перед братом. — Тебе правда нравится моя прическа? — Даже если на тебя накинут крестьянские лохмотья, сестра, — Морозов чуть поклонился ей. — Ты будешь сиять ярче всех. — Спасибо, — улыбка расцвела на девичьем лице прекрасным цветком. — Все, я побежала! — Почему ты начал этот разговор при Алине? — Возмутилась Багра, когда самая младшая из их семейства удалилась. — Я же тебя просила! — Потому что отец решил, что подкидыш может стоять выше меня, матушка, — прищурился Александр, и женщина была готова поклясться, что тени под потолком затрещали демоническим шепотом. — Никакой справедливости я здесь не нахожу. Я был готов терпеть его в нашем доме, когда вы решили поиграть в мамочку для сиротки. Но у всего есть предел, особенно у моего безграничного терпения. Багра поджала губы, не находясь с ответом. — Неужели я не заслужил этого? Отец все равно скоро умрет. Кто тогда будет защищать нашу семью? Мал умрет еще раньше! — Серые глаза Александра резали Багру по материнскому сердцу. — Мы останемся во дворце совершенно без защиты. Вы с Алиной попадете под главный и самый разрушающий удар. — Я вразумлю его, — просипела Морозова. В горле чертовски пересохло. — Я донесу до него, что он должен поменять решение. Женщина притянула к себе сына за запястье и обняла его, ласково похлопывая по плечу. — С ним все так плохо? — Неуверенно спросила Багра. — Ты ведь знаешь, что Апратам нельзя пользоваться силой, — наедине Александр позволил себе фамильярничать с матерью. — Святым не нравится это греховное дело. Мысли Апрата должны быть заняты только молитвами, да тем, как бы помочь заблудшим душам. — Его изберут? — Не все дворяне готовы отдать за него свой голос, — честно признался Морозов, прикрыв глаза. — Но этим вечером я все решу. — Мне так жаль, что он взвалил все это на твои плечи… — Матушка, никаких сожалений, — Александр отстранился от Багры, накрыв обе ее щеки ладонями. — Ты кажется позабыла, что Морозовы ни о чем не сожалеют.