***
— Тссс. Это правда профессор Чу? Он что, спит? Возле полуоткрытой двери лекционного кабинета, столпилось уже около десятка студентов. Все они с любопытством взирали на Чу Ваньнина, который подложив руки под голову, сладко дремал. Его стройные ноги были сложены крест на крест, а грудь накрывала стол. — Не самая удобная поза. — Первый раз вижу его в таком состоянии. — В последнее время, он слишком много работает. Может перегорел? У Мо Жаня сегодня было приподнятое настроение. Шагая по коридору, он лениво перекидывался острыми фразами с приёмным братом и даже давал ему фору в пять секунд, для придумывания достойного ответа. Сюэ Мэн не разделял весёлого настроения своего взбалмошного приятеля, но и промолчать не имел в себе сил. Рядом с ними шёл Ши Мэй. Этот утончённый молодой человек не вмешивался в чужие перипетии, погрузившись глубоко в свои думы. Шумный спор прервался, когда впереди Мо Жань увидел столпившихся студентов. Переглянувшись с Сюэ Мэном, он ускорил шаг. Растолкав любопытных зевак, трое приятелей протиснулись вперёд с удивлением уставившись на своего куратора. — Профессору Чу стало плохо? — встревоженно выдвинул своё предположение Ши Мэй. Сюэ Мэн тут же подскочил и, нащупав в кармане мобильный телефон, начал суетливо набирать номер. — Нужно… Нужно вызвать скорую! Мо Жань всё это время стоял молча и, не сводя глаз, наблюдал за мирно вздымающейся в такт глубокому дыханию спиной профессора. Заметив свет от экрана смартфона, он отмер и резко обхватил запястье Сюэ Мэна. — Не нужно скорой. Он просто спит. Я… Я сейчас вернусь. Присмотрите пока за дверью, чтобы никто не побеспокоил покой профессора Чу. С этими словами молодой человек развернулся и растворился в обеспокоенной толпе. Сюэ Мэн проводил его скептическим взглядом, а после обернулся к толпе. Высокомерно вздёрнув подбородок, он принялся отгонять всех прочь. — Ну чего встали? Занятия уже закончились? Подумаешь человек устал, не на что тут смотреть. Пошли все вон! По коридору прошёл тихий возмущённый шёпот. Кто-то из студентов закатил глаза, а кто-то выплюнул обидные ругательства. Тем не менее, уже через пару минут коридор был пуст. Сюэ Мэн разгладил на себе синий пиджак, на манер Чу Ваньнина и заложил руки назад, также как это делал обычно его наставник, после жёсткой взбучки. Ши Мэй улыбнулся и дёрнул Сюэ Мэна за краешек рукава: — Мэн-Мэн, мы будем ждать возвращение Мо Жаня? Сюэ Мэн кивнул, складывая руки на груди и подпирая лопатками гладкую стену: — Не оставлять же профессора наедине с этим псом! Чу Ваньнин почувствовал аромат насыщенного эспрессо. Приоткрыв свинцовые веки, он осмотрелся. Стоило ему понять где и как он уснул, как всё желание спать тут же исчезло. Сонно озираясь на пустую аудиторию, мужчина глубоко вздохнул. Вокруг всё ещё витал запах кофе. Чу Ваньнин протянул руку и взял картонный стаканчик с фирменной эмблемой кафетерия, находящегося на соседней улице от университета. И если пару секунд назад, он был обеспокоен своим ненадлежащим поведение, то сейчас по его телу растеклось странное щемящее чувство, щедро приправленное раздражением. На картонной манжете, натянутой на стаканчик, ярко красовалась надпись, выполненная чёрной ручкой. Изящные иероглифы складывались в непристойное предложение: «Проведём нашу встречу в это воскресенье?». Мужчине не нужна была подпись, чтобы догадаться кем был этот наглый адресат. Раздраженно фыркнув, он поднёс стаканчик к губам и сделал глубокий глоток. Тут же закашлявшись, он проглотил горькую жидкость. Скривив губы и сморщив нос, он отодвинул от себя стакан на самый дальний угол стола и встряхнул головой. Ему нужно было спешить на занятие, а с нахальными студентами он разберётся позже. На первом этаже холла, стояла длинная очередь. Студенты выстроились в два рядя, держа в руках какие-то бланки. За приёмными столами находились Наньгун Сы и Е Ваньси. Наньгун Сы был председателем студсовета, а Е Ваньси его заместителем. Ни одно мероприятие в стенах ВУЗа не обходилось без них. Так и сейчас, стоило появится новому событию, как они уже стояли со своими анкетами и записывали участников. Мо Жань никогда не понимал прыти некоторых студентов, посвящать всё своё свободное время подобным вещам. Все эти медальки и дипломы будут забыты, а вместо получения мелочной надбавки к стипендии, проще найти подработку. Тем не менее, большая часть обучающихся были с ним не согласны и весь перерыв стояли в длинной очереди ради принятия участия подобной чепухе. — Благодаря таким дуракам, в столовой сегодня нет очереди. Идёмте, наедимся всласть. Ээээ, вы идёте? Мо Жань уже шагнул по направлению к еде, как заметил, что его друзья замерли возле конца очереди. Нахмурившись, он резко стукнул Сюэ Мэна по плечу, привлекая к себе внимание: — Эй! Павлин, это тебе не зоопарк! Чего ты тут стоишь? Никто даже бесплатно фотографировать тебя не будет. Идём. Сюэ Мэн резко заехал приёмному брату локтём по груди и раздражённо проворчал: — Заткнись. Я собираюсь в этом году занять первое место в зимней универсиаде! В этом году она будет проводиться в Швейцарии. Мо Жань раздражённо закатил глаза. Из года в год, он слышит эти слова и каждый раз, всё заканчивается только на словах. — Победить? Да ты не разу не смог пройти отборочный тур! Ши Мэй шикнул на Мо Жаня и неловко поджал губы: — А-Жань, нужно верить в своего брата! К тому же в прошлом году его обогнал всего один человек. Почувствовав поддержку, Сюэ Мэн округлил грудь и расправил плечи. Высокомерно взглянув на Мо Жаня, он добавил: — И в этом году, я собираюсь готовиться с прекрасным тренером. Мо Жань махнул рукой: — Да кто согласится за тебя браться? Сюэ Мэн хитро улыбнулся. Выдержав драматическую паузу, он ответил, наслаждаясь реакцией: — Профессор Чу! Мо Жань, что до этого чувствовал себя весьма расслабленно и спокойно тут же подобрался. — Как он может быть тренером? Он же профессор. Он может вести историю, аналитику и другую малоинтересную хрень, но при чём здесь спорт? Сюэ Мэн отвернулся, подвигаясь в очереди: — А вот так! Ты что же, псина, бегаешь вокруг него хвостом и даже не знал, что в молодости он был кандидатом на Олимпийские игры? Мо Жань озадаченно почесал голову. В воспоминаниях вплыло обнажённое тело Чу Ваньнина. Пусть он был в одежде слишком худым, но без неё он был достаточно жилистым. Всё его тело было хорошо развито, это не мог не отметить молодой человек, когда прикасался к нему. Однако. Мо Жань действительно находил странным, что о подобном эпизоде из жизни профессора, он узнал так случайно. Разве не глупо молчать о таком? Чу Ваньнин был другом семьи и пусть он редко приходил в гости, Мо Жань знал его давно. И никогда в его голову не приходило, что этот отстранённый, холодный, неприступный человек, был спортсменом. Теперь он задумался. Как много ещё того, чего он не знает, об этом человеке? Чу Ваньнин прожил больше четверти века и немудрено, что за такой период, он успел многое пережить и повидать. Мо Жань всегда был амбициозен и жаден. С этого момента, для него вопросом чести было узнать всё о своём предмете воздыхания и этим он собирался заняться немедленно. Как раз кстати, впереди блеснула знакомая белая спина и скрылась в проёме столовой. Мо Жань хлопнул товарищей по плечам и поспешил их покинуть. Сюэ Мэн недовольно сморщился ему вслед, растирая место удара. В столовой, как и предполагал Мо Жань, было немноголюдно. Выцепив взглядом Чу Ваньнина, студент, проследил куда тот сядет. К его счастью, профессор был не любителем светских бесед за столом, а потому предпочитал есть в одиночестве. Заняв очередь перед раздачей еды, Мо Жань нервно хрустел пальцами, беспокоясь, что не успеет как следует провести время в компании мужчины. Словно в усмешку его мыслям, трое человек перед ним, все как один, долго не могли определиться, что положить себе в поднос. Заметив, что Чу Ваньнин уже отложил тарелку с супом и приступил к рису, Мо Жань не выдержал. Громко кашлянув, он слегка подтолкнул нерешительного человека перед собой вперёд и раздражённо прошептал: — Выбирая между баоцзы и цзяоцзы, лучше выбери спорт и подвинься. Ты задерживаешь всю очередь! Мужчина, что стоял вполоборота и выбирал свой обед, вздрогнул и медленно обернулся. С лица Мо Жаня сошла надменная улыбка, когда его пришпорил взгляд разъярённого профессора Таньланя. Этот человек был доктором биологических наук. И если не во всей Поднебесной, то в их городе он точно был лучшим специалистом в своей области. Осознавая это, мужчина был на редкость заносчивым, алчным и свирепым. О нём ходило не мало нелицеприятных слухов среди студентов с естественного потока, но до сегодняшнего дня, Мо Жань никогда не связывался с ним напрямую. Сейчас глядя в узкие глаза, неопределённого болотного цвета, он разом вспомнил все байки и слухи, что витали в воздухе вокруг этого профессора. Собравшись, Мо Жань решил, что отступать уже поздно, оставалось лишь сохранить лицо. Потому он смело встретился со злыми глазами и приготовился дать отпор. — Профессор Таньлань, Вы что-то не поделили с моим студентом? Мо Жань удивлённо перевёл взгляд со стола, где сидел пару минут назад Чу Ваньнин, на человека за своей спиной. При виде Чу Ваньнина, профессор Таньлань сделался совсем кислым. Уголки его губ задрожали, а глаза напрочь сузились. — Так вот почему этот молодой бесстыжий человек показался мне знакомым. Теперь понятно в кого у него такой дурной нрав. В пору моей молодости студентов было принято не только обучать, но и воспитывать, однако видно это время прошло, — мужчина резко поставил поднос на стол, от чего вся посуда на нём звонко стукнулась. От подобного заявления Чу Ваньнин почувствовал будто ему влепили пощёчину. Надавив на плечо Мо Жаня, он завёл его себе за спину, и сделал шаг вперёд. — Мой ученик молод и горяч, однако Вы прямо сейчас можете продемонстрировать всё Ваше хвалённое воспитание, спокойно объяснив мне, что между Вами произошло. Обещаю быть непредвзятым. Профессор Таньлань надменно махнул рукой, прямо перед лицом Чу Ваньнина, и развернулся, чтобы уйти: — Вы не в том положении, чтобы я перед Вами отчитывался. Лучше научите Вашего… подопечного элементарной субординации в стенах этого учебного заведения. Сегодня он испортил аппетит мне, а завтра испортит кому-то более категоричному. — Разумеется, — поджав губы, кивнул Чу Ваньнин, равнодушно провожая взглядом фигуру удаляющегося профессора. Стоило профессору Таньлань скрыться, мужчина тут же обернулся и холодно посмотрел на Мо Жаня. Молодой человек не чувствовал вины за происходящее, но ради приличия опустил глаза и слегка сжался: — Извините, профессор Чу. Этот студент доставил Вам неприятности. — Тебе стоит не забывать где ты находишься, Мо Жань, — сухо произнёс Ваньнин и грубо всунул ему в руку смятую картонку. Мо Жань узнал в ней манжету от стаканчика кофе. Чу Ваньнин перед ним, не меняясь в лице, раскрыл кошелёк и начал насчитывать купюры. — Тридцати юаней хватит? Я не знаю сколько стоит эспрессо. Мо Жань прекратил сжимать картонку и отмахнулся. — Я давно хотел угостить Вас ужином, профессор. Вы ничего мне не должны. Чу Ваньнин мельком взглянул на повара, который прятался за стойкой и с любопытством прислушивался к их разговору. Чувствуя нарастающее раздражение, мужчина всунул в руку Мо Жаня пятьдесят юаней и захлопнул кошелёк. — У меня нет времени на препирательства с тобой. Студент сжал купюру вместе с манжетой. Он хотел вернуть деньги, но профессор уже спешил удалиться. Скривив лицо, Мо Жань с досадой осознал, что упустил сегодня возможность отобедать с Чу Ваньнином. К вечеру погода испортилась и небо застелили грозовые тучи. Мо Жань вышел из корпуса, сильнее кутаясь в свою куртку. К радости молодого человека, до его съёмной квартиры было рукой подать. Бодрым шагом он направился домой. На полпути, он был вынужден сменить маршрут. Сморщив нос, он наблюдал, как всю дорогу перекрыли внезапные ремонтные работы. Во время осени, таким обычно не занимались и Мо Жань про себя подумал, что должно быть где-то случилась авария. Обречённо вздохнув, он решил идти через парк. Осенью Мо Жань не любил находиться в парке. Он вообще не был романтичной натурой, тратившим время на разглядывание листочков, но в это время года, он особенно не любил природу. Наблюдая, как то, что ещё месяц назад благоухало и цвело, сейчас медленно умирает, наводило на него тоску. Тем не менее, даже он со своим узким мышление не мог не отметить, что в этом году осень была симпатичной. Мо Жань не мог подобрать чего-то поэтичного для описания краснеющих пышных деревьев, но они его не удручали, это делало их достойными его редкого внимания. Мимо него проходили парочки под зонтом. Мо Жань закатил на них глаза размышляя, откуда у некоторых людей с собой вечно есть зонт. Что вообще романтичного в том, чтобы во время грязи и слякоти шагать по размытым тропинкам, прижимаясь мокрой одеждой друг к другу? Мо Жань успел обсмеять несостоятельность парня, который вместо того, чтобы отвести свою вторую половинку в ресторан или на худой конец в кафе, таскал её по плачущему парку. Вдруг вдалеке он увидел знакомый размытый силуэт. На скамейке, прямо под ливнем, сидел Чу Ваньнин в своём неизменном белом пальто. Если бы не прямая осанка, Мо Жань вряд ли бы его признал. Наблюдая со стороны за мужчиной, Мо Жань почувствовал резкую необходимость иметь в своей руке зонт. Он даже покосился на влюблённую парочку, но быстро отмёл этот вариант. Быстро изучив улицу, он заметил на другом её конце киоск. Ещё раз глянув на Чу Ваньнина и убедившись, что он никуда не уходит, Мо Жань побежал за покупками. Чу Ваньнин наблюдал, как с листьев алого клёна стекает вода. Он давно промок под дождём, но возвращаться домой не хотелось. Там его ждала пустая квартира, такая же пустая как он. В последнее время он чувствовал острую необходимость кому-то открытья. Он нуждался в исповеди, эгоистично желая снять с себя хотя бы часть, тяготившего груза. Но он был плохим человеком, отталкивая от себя всех в округе. Чу Ваньнин был чёрств, когда требовалось сочувствие и просил к себе жалости, когда не заслуживал её. Проследив за тем, как с листа сорвалась ещё одна капля, мужчина подумал, что он эта капля, готовая сорваться и разбиться в любой момент. Он мог признаться лишь самому себе, что тайно мечтает умереть. Оставить эту пустую, скучную жизнь. Он часто представлял, как все, кто привык кривиться за его спиной, на похоронах, будут стоять с мрачными лицами, выдавливая из себя прощальные слова. Чу Ваньнин хотел бы на это посмотреть. Его не волновало, что слова будут не искренними, лишенные всякой правды. Ему просто было интересно, что про него скажут, когда его глаза на веки сомкнутся. Не смотря на мрачные мысли, он никогда не думал серьёзно о самоубийстве. И дело было вовсе не в страхе смерти, а в собственной несгибаемой гордости. Он не хотел уходить вот так. Словно его кто-то сумел сломать. Словно он не тот Чу Ваньнин, которого все в округе считают непробиваемой глыбой льда. Вот если бы его сбила машина или напал случайный грабитель. Тогда это был бы всего лишь несчастный случай, и никто не упрекнул бы его в слабости. Чу Ваньнин легко потянул уголки губ. Он жил в слишком спокойном районе. Водители были осторожными, а маргиналы предпочитали проводить время в других, более тёмных и мрачных переулках. Какая жалость. Внезапно дождь над ним стих. Чу Ваньнин настороженно обернулся вправо, встречаясь с запыхавшимся студентом. Щёки Мо Жаня покрылись розовым румянцем, а вытянутая рука держала недорогой прозрачный зонтик. — Профессор, Вы совсем себя не бережёте, — на одном дыхании, выпалил Мо Жань. Чу Ваньнин тряхнул головой, смахивая с себя капли и хмуро посмотрел на студента. — Погода тёплая. Мо Жань подвинулся ближе, прижимаясь плечом к плечу мужчине. — Тогда отчего Вы дрожите? Чу Ваньнин вздрогнул, прогоняя по телу мурашки, и отодвинулся. — Не часто, но сегодня профессор Таньлань был прав. Ты действительно совсем отбился от рук. Забыл где ты и с кем? Мо Жань снова пододвинулся, сильнее прижимаясь к мужчине. — На улице холодно, а мой куратор сидит и мёрзнет под дождём. Я буду неблагодарным псом, если пройду мимо и не протяну руку помощи. — Руку, а не тело, Мо Жань! Молодой человек был вынужден смягчить своё наступление, отодвигаясь немного назад. — Сегодня в столовой я имел желание поговорить с Вами, но Вы слишком быстро ушли. Чу Ваньнин напрягся, но не стал прятать заинтересованный взгляд: — О чём ты хотел поговорить? Мне стоит догадаться не о своей успеваемости по моему предмету? Мо Жань фыркнул и улыбнулся. — Вы так проницательны. Да, не об этом. Я хотел поговорить с Вами о Вашем спортивном прошлом. Атмосфера резко стала напряжённой. Чу Ваньнин поднялся со скамейки, намереваясь уйти без ответа, но Мо Жань схватил его за запястье. — Я спросил что-то личное? Я подумал, раз Вы стали тренером Сюэ Мэна, эта тема для Вас не имеет острой подоплёки. Чу Ваньнин сел обратно и вопросительно посмотрел на Мо Жаня: — Когда это я стал тренером Сюэ Мэна? Тут Мо Жань понял, что сболтнул что-то явно лишнее. Пытаясь капитулировать, он начал наспех объясняться. — Сюэ Мэн собирается в этом году вновь принять участие в универсиаде. Он делает большие ставки на этот год и хотел попросить Вашей помощи. Чу Ваньнин закинул ногу на ногу и мазнул по Мо Жаню колким взглядом. — У тебя слишком длинный язык. Надеюсь тайны ты хранишь лучше. В любом случае, можешь передать Сюэ Мэну, что подходить ко мне с этой просьбой бессмысленно. Я не соглашусь. Мо Жань виновато кивнул. Он был больше подавлен не тем, что случайно сболтнул планы сводного брата, а тем, что пошатнул то хрупкое доверие, что было между ним и профессором. — Я не стану передавать. Он всё равно захочет подойти к Вам и поговорить лично. Будет лучше, если Сюэ Мэн не узнает о нашем разговоре. Чу Ваньнин растёр переносицу большим пальцем и кивнул. Какое-то время они просидели в тише, а затем Мо Жань резко зашарил в карманах. Достав смятую купюру, он протянул её профессору. — Пожалуйста, возьмите. Это в любом случае слишком много за один стаканчик кофе. И я всего лишь хотел сделать Вам приятно. Цокнув, мужчина забрал обратно деньги и, не доставая кошелёк, сунул в карман пальто. — Впредь не покупай мне ничего. Мо Жань промолчал, явно не намереваясь давать никаких обещаний. Чтобы заполнить тишину, вместо ответа, он перевёл тему: — Так Вы согласны встретиться в воскресенье? Глаза профессора округлились и на секунду, он потерял всё своё обладание. — Сколько раз мне тебе повторить, о том, что говорить к месту, а что не к месту? Мо Жань обвёл парк взглядом: — Но здесь остались только мы. Уже вечер, льёт дождь. И я не сказал ничего компрометирующего нас. Вы ведь можете со мной позанимать дополнительно историей? В последнее время я увлёкся эпохой Мин. — Что представлял собой Да Мин люй? Мо Жань ненадолго замолчал, соображая, что ответить. — Вот поэтому мне и требуются дополнительные занятия. Чу Ваньнин вскинул бровь, удивлённо глядя на Мо Жаня: — Правда не знаешь? Но одного взгляда на стушевавшегося студента было достаточно, вместо ответа. — Что у тебя по истории? Мо Жань слабо улыбнулся. — Пять. Чу Ваньнин испуганно распахнул глаза, а его вопрос прозвучал с некой запинкой: — Я был здоров? — Нет, — бездумно ответил Мо Жань, но, тут же поняв, как это звучит, исправился. — Вы тогда заболели и на экзамене Вас замещал профессор Сюаньцзи. Чу Ваньнин со вздохом кивнул. Этот старый дурень славился своей ленью и привычкой ставить всем студентам пятёрки без экзамена. — По истории искусства? — Три. — Историческая география. — Три. — Основы этнологии? Тоже три? — Нет, там было четыре. — Понятие социальной антропологии? — Там, в билете, у меня был другой вопрос… — Мо Жань, это основы! Как я поставил тебе четыре? — Я приходил к Вам в третий раз на пересдачу. Тогда у Вас было хорошее настроение. Вы спросили меня определение предмета, на который я пришёл, поставили четыре и отпустили. Чу Ваньнин всерьёз задумался, а не был ли он тогда пьян. Но зная себя, он отбросил это мысль прочь. Тем не менее стоило признать, что он очень плохо помнил все экзамены, что проводил Мо Жаню. В психологии это называют «добровольной амнезией», когда мозг старается напрочь стереть плохие воспоминания. — Как после этого я могу забирать в воскресенье твоё свободное время, зная, что ты имеешь столько пробелов в образовании? Это выставляет меня, как твоего преподавателя, полным профаном. Мо Жань растёр шею и пожал плечами. — Будь вместо Вас любой другой преподаватель и я был бы давно отчислен. Только Вы могли заинтересовать меня историей и заставить приходить к Вам на пересдачу снова и снова. Чу Ваньнин кашлянул и посмотрел на небо. — Дождь почти закончился. Я пойду. И да, на будущее. Возможно, ты будешь за кем-то ухаживать и захочешь сделать приятное. Перед тем как что-то покупать, узнай о предпочтениях этого человека. Мо Жань широко улыбнулся. — Я не знаю к кому обратиться, чтобы узнать, что в Вашем вкусе. Может поможете мне? Чу Ваньнин подпрыгнул и поднялся со скамейки: — Я не о себе! Всё! Иди домой, готовься к занятиям и не забивай голову чепухой. Мо Жань тоже поднялся и закрыл зонтик, стряхивая с него капли. — Так, что на счёт воскресенья? Чу Ваньнин отжал намокшие волосы и, не глядя в лицо Мо Жаню, пробормотал. — Я приду. Во сколько? Мо Жань улыбнулся до ямочек на щеках и ответил: — Я хочу встретиться днём. Чтоб после, у нас было время посидеть в кафе. В три. Мужчина приберёг своё сердце и не стал заострять внимание, на желании этого взбалмошного молодого человека, запихнуть его в кафе. Вместо этого он с иронией отметил: — Три — это теперь твоя любимая цифра? Мо Жань кивнул: — Она ассоциируется с Вами. Покачав головой, Чу Ваньнин с предостережением сказал: — Только попробуй сдать мне аналитику не с первого раза. Всё также мило улыбаясь, Мо Жань кивнул: — Попробую. Профессор Чу, уже развернувшийся домой, резко обернулся. Мо Жань ойкнул и исправился: — То есть я хотел сказать не посмею. То есть попробую сдать сразу! Здесь Чу Ваньнин понял, что ему точно пора домой.***
— Я не стану этого делать! Чу Ваньнин стоял полностью обнажённый на коленях перед кушеткой. Над ним возвышался Тасянь-Цзюнь с насмешкой, поглаживающий хлыст небольшого размера. — Ваньнин, здесь мы играем по моим правилам. Своим упрямством ты вынуждаешь этого достопочтенного прибегнуть к силе. Чу Ваньнин вновь поднял взволнованный взгляд на кушетку. — Это унизительно, — выдохнул мужчина, опуская голову вниз. Мо Жань подцепил рукоятью плети его подбородок, вынуждая взглянуть на себя: — Только, если бы я преследовал цель тебя унизить. Профессор Чу всё ещё прибывал в смешанных чувствах. От мысли в какой позе он окажется, его бросало в жар от стыда. — Могу я надеть бельё? Хотя Мо Жань поджал губы, его глаза выдавали веселье. — Торгуешься? Можешь, но дальше оно будет тебе мешать. Чу Ваньнин поднялся на ноги и накрыл ладонями прохладную кожу кушетки. Не глядя на своего господина, он всё-таки залез на неё. От волнения его ладони вспотели, а колени дрожали. Это было не то волнение, которое испытываешь вперемешку с адреналином. Сейчас, напротив, он ощущал, как его тело теряет способность двигаться, медленно лишаясь сил. Ему было необходимо встать на четвереньки под голодным взглядом Мо Жаня, перед тем как принять менее смущающее положение. Неуклюже бухнувшись на живот, Чу Ваньнин поднял свои лодыжки, как от него и требовалось. Холодная кожа нагрелась от его живота, и мужчина постепенно расслабился. Мо Жань медлил. Вместо того чтобы подойти и начать ту игру, которую он сам же и придумал, он стоял неподвижно, пытаясь успокоить разгорячившуюся плоть. Возможно стоило послушать профессора и отложить подобную позу до лучших времён. Но справедливости ради стоит сказать, Мо Жань попросту не знал, что ещё можно сделать с Чу Ваньнином, чтобы ему не хотелось его схватить и грубо трахнуть. Молодой человек покрепче сжал короткую плеть и постарался отвести взгляд, от щели между круглых ягодиц. Чу Ваньнин уже хотел обернуться и узнать в чём дело, когда широкая ладонь взяла его за лодыжку. Кожаная кушетка была оснащена специальными деревянными крепежами по типу колодок. Чтобы Тасянь-Цзюнь мог закрепить обе ноги, профессору пришлось слегка раздвинуть колени. Его тело сильнее раскрылось и Мо Жань невольно заметил множество алых ранок на тонкой коже промежности. Разумеется, они были совершенны бритвой. То, что профессор так кропотливо относился к их встречам было приятно, но Мо Жаню не хотелось, чтобы мужчина причинял себе подобный дискомфорт. Не сопротивляясь внезапному порыву, он положил большой палец на сжатое отверстие и одним касанием прошёлся по всему межъягодичному пространству. Чу Ваньнин вздрогнул и тут же замер, ожидая дальнейших действий от господина. С самого начала и до этого момента, он не знал, что сегодня намеревался сделать с ним Тасянь-Цзюнь, от того он особо остро реагировал на любое его действие. — Ваньнин, кто дал тебе право портить то, что принадлежит этому достопочтенному? Не сразу догадавшись о чём идёт речь, мужчина промолчал. В ответ на его молчание, Мо Жань подтолкнул его к верной мысли: — В следующий раз, когда решись взять в руки бритву чтобы подготовить себя к нашей встречи — будь осторожнее. А если не можешь, то тогда позволь этому достопочтенному сделать всё самому. Твои раны портят мне весь вид. Стоило чужим словам достигнуть ушей профессора, как тот тут же вспыхнул. Пряча смущение за раздражением, он возмущённо отчеканил: — Хватит болтать ерунду! Делай уже то, что задумал. Цокнув, Мо Жань прикоснулся плетью к розовеющей пятке и нежно погладил всю поверхность стопы. Чу Ваньнин сглотнул и от щекотки крепко сжал пальцы ног. Когда Мо Жань, сделал то же самое рукоятью плети, надавив сильнее, он дёрнулся и попытался отвести ногу. Но колодки крепко удерживали его щиколотки, не позволяя уйти от пытки. — Что ты делаешь? — обернувшись назад, поинтересовался Чу Ваньнин. Продолжая щекотать сжатую стопу, Мо Жань ответил: — Профессор Вам знакома такая сексуальная практика, как бастинадо? Чу Ваньнин напрягся. Ему как историку прекрасно была известна подобная практика. Точнее будет сказать пытка. К слову, довольно жестокая. — В Китае бастинадо имело популярность во времена Империи Сун. На стопах человека сосредоточенно множество нервных окончаний, поэтому удары по ним могут быть довольно болезненными. Чтобы продлить мучения приговорённого били не сильно, но довольно продолжительное количество времени, в результате, человек нередко терял сознание или умирал, — пока профессор говорил, его голос становился всё тише. — Мо Жань, что ты хочешь сделать? Мо Жань прекратил дразнить стопы мужчина и весело отметил: — Профессор Чу, да Вы просто ходячая энциклопедия! Вы всё верно сказали. И я постараюсь сегодня довести Вас до смерти, — с этими словами он замахнулся и сделал первый удар. Стопу словно пронзило тысяча игл. Чу Ваньнин заглотил воздух, не позволяя себе издать постыдный вскрик. Ещё один удар по этой же ноге. И ещё. С каждым разом, ощущения становились болезненнее. Ожидая очередного удара по правой ноге, мужчина охнул, когда плеть с размаху ударила по другой. Он почти привык к ощущению, когда кожаные концы терзают его кожу, как вдруг следующий удар был совершён иным предметом. На этот раз его ударило что-то плоское и плотное. После череды ударов, Чу Ваньнин догадался что это был паддл. Тасянь-Цзюнь умело лавировал между игривыми, почти нежными касаниями и грубыми ударами. Чу Ваньнин начал чувствовать нарастающую тяжесть в районе паха. Удары посылали волну мурашек по телу, заставляя плоть наливаться кровью. Спустя несколько десятков минут, он уже не мог просто лежать на животе. Позабыв о стыде, во власти которого, он был всё это время, мужчина приподнялся на локтях, выпячивая зад и выгибаясь в спине. Стоило ему оторвать живот от кушетки, как возбуждённый член тут же поднялся за ним. Чу Ваньнин опустил голову вниз, глядя как из набухшей алой головки течёт предэякулят. Ещё никогда его желание прикоснуться к себе не было так сильно. Но вместо это, он больно закусил своё запястья, вытесняя грязные желания из головы. — Чу Ваньнин, почему бы тебе не подрочить для этого достопочтенного? Я ведь именно поэтому оставил твои руки свободными. Задыхаясь от череды ударов, профессор прошептал: — В этом… Нет необходимости. — А твой покачивающийся хуй с тобой не согласен. Чу Ваньнин дипломатично оставил последнее слово за собой. От очередного удара он выгнулся словно кобра и невольно обернулся через плечо, встречаясь с влажным взглядом Мо Жаня. — Ты знаешь, Ваньнин, я могу продолжать так до бесконечности, тем более, когда мне открывается такой вид. Мужчина тут же отвернулся и снова лёг на живот. Почти полностью утратив контроль над своим телом, он начал пошло тереться членом о кушетку. Но это ничуть не облегчало его положение. Напротив, только сильнее дразнило и мучило. От желания излиться Чу Ваньнин искусал губы в кровь и оставил следы от ногтей на мебели. Неожиданно удары прекратились. Но не успел профессор вздохнуть с облегчением, как вдруг чужая рука накрыла его поясницу и резко вздёрнула вверх. Мо Жань встал сбоку от кушетки. Левой рукой он держал мужчину со спины под живот, а правой рукой схватил чужое запястье. Мо Жань поднёс ладонь Чу Ваньнина к возбуждённой плоти. — Н-нет. Я не хочу это делать, — Чу Ваньнин попытался вырвать свою руку, но потерпел поражение. — Этот достопочтенный, сегодня сделает всё за тебя, просто расслабься и прими милость Его Величества. Мо Жань грубее надавил на чужую ладонь, вынуждая обхватить член. Чу Ваньнину пришлось сдаться. Мо Жань двигал его ладонью быстро и грубо. От скопившейся на головке смазки, член уже был достаточно скользким. Живот под левой ладонью Мо Жаня подрагивал. Он опустил горячий взгляд на спину, с жаром наблюдая за перекатыванием мышц. Позволив себе забыться, Чу Ваньнин начал тихо постанывать всё сильнее и сильнее толкаясь в обе ладони. Всё его тело вспотело и с каждым толчком он чувствовал, как удовольствие подходит всё ближе. Будто тоже это почувствовав, Мо Жань ускорил темп. Заглушив крик плотно сжатыми губами, Чу Ваньнин изогнулся, пачкая семенем своё тело и ладонь. Мо Жань сделал ещё несколько коротких движений, а после отпустил его размякший член. Он повернул замок, высвобождая ноги мужчины. Сразу после, Мо Жань помог профессору сесть на край кушетки. Всё это время Чу Ваньнин находился в прострации. Его тело подрагивало, а голова кружилась. Когда Мо Жань его обнял, он доверчиво прижался головой к его торсу. Молодой человек, чувствовал, как под его руками бешено бьётся чужое сердце. Чтобы успокоить профессора, он начал гладить его плечи. Наклонившись вниз и поцеловав мужчину в висок, он поинтересовался: — Ну что, Ваньнин, сегодня мне удалось тебе убить? Чу Ваньнин ничего не ответил, устало прикрыв глаза. Мужчина позволил Мо Жаню за собой поухаживать, тайно купаясь в наслаждении, от такой непривычной ласки к своему телу. Сначала его обтёрли, а после принесли одежду. Мо Жань мог бы и одеть его, но у профессора всё-таки была совесть. Забрав свою одежду, он слез с кушетки и почувствовал резкое онемение стоп. Мо Жань поддержал его и так они простояли несколько минут, пока к профессору не вернулась способность стоять на ногах и ходить. Покинув «Рубиновый рассвет», Мо Жань воодушевлённо качнул головой в сторону кафе. — Помните, профессор? Вы обещали! Чу Ваньнин, напротив, без энтузиазма качнул в противоположную сторону. — Думаю сегодня тоже не выйдет. Мне нужно… Привести себя в порядок. Если Мо Жань и был разочарован, вида он не подал. Вместо этого он одарил мужчину понимающей улыбкой и кивнул. — Наверное Вы правы. Профессор благодарно кивнул и, попрощавшись, они снова разошлись по разные стороны. Вечером, нежась в постели, Чу Ваньнин лениво листал электронную почту. Он уже собрался выключить ноутбук и погрузиться в сон, но заметил новое письмо. Сюэ Чжэнъюн писал ему редко и только по делу. Чу Ваньнин пробежался глазами по содержимому текста и лёгкое, воздушное облако, на котором он всё ещё парил, после встречи с Мо Жанем, резко испарилось, больно скидывая его на землю. Письмо гласило, что через неделю, он будет вынужден вместе с группой студентов отправиться на выездную экскурсию в музей провинции Хубэй. Его согласия, разумеется, никто не спрашивал.