Капитуляция

Гарри сидел на обеде в Большом зале на самом краю стола и с грустью смотрел на Гермиону, штудирующую очередной сложнейший талмуд. Он помнил, как очнулся только тогда, когда с громким хлопком исчез Добби, и перепугался, сообразив наконец, что натворил. Однако сделанного было не вернуть, тем более что Добби так и не появился вновь. Не то чтобы Гарри его винил — он бы и сам был в ужасе от того, что именно ему придётся доставлять письмо лично Тёмному Лорду. Хотя Гарри не то чтобы сожалел о своём изощрённом способе самоубийства — а иначе это было и не расценить — просто потому, что жить ему больше было незачем. Однако, смотря на Гермиону с книгой, на Невилла, рассеянно жующего сардельку, Гарри с тоской понимал, что не хочет покидать их. Что хочет сделать их счастливыми. Интересно, они хоть немного будут скучать по нему, когда его не станет? Наверное, они будут плакать и винить себя, чего Гарри не очень хотелось. Но, быть может, им найдётся место в мире без Гарри? Пусть даже победит Волдеморт — наверняка ни Гермиона, ни Невилл не растеряются и смогут прижиться. По крайней мере, Гарри хотелось в это верить. Луна за столом Когтеврана невидящим взглядом смотрела на дверь, будто хотела что-то рассмотреть в тяжёлых створках. Она рассеянно крутила в пальцах длинный белокурый локон и время от времени поправляла волшебную палочку, заткнутую за ухо. Она была несколько странной, да, но она единственная не из Гриффиндора не отвернулась от Гарри. — Поешь, — с состраданием проговорила Гермиона, потрепав Гарри по прижавшимся к голове ушкам. — Я проверила твою еду, всё с ней хорошо. — Я из принципа не буду это есть, — резко ответил Гарри — ему уже надоело каждый день слышать такие просьбы. — Если там нет яда, Герми, это не значит, что туда никто не плюнул, например. Гермиона открыла было рот, чтобы сказать Гарри, что такого никто бы себе не позволил, но её отвлекли смешки со стороны Рона и Шеймуса — вероятно, они это и сделали. Гарри лишь уверился в своих подозрениях, отставляя от себя тарелку подальше и угрюмо подпирая подбородок рукой. Ничего страшного, в Тайной Комнате ещё осталось немного еды с прошлого раза. — Гарри Поттер, — раздался над ним мелодичный голос Луны. — Здесь твой жених. — Мой кто? — Гарри резко развернулся, чуть задевая плечо Луны вздыбившимся хвостом. — Луна, ты… хорошо себя чувствуешь? — Гарри, опять ты веришь её выдумкам, — вздохнула Гермиона, успокаивающе гладя распушившийся хвост Гарри. — А завтра что? Скажешь мне, что мозгошмыги существуют? — Но мозгошмыги существуют! — возмутился Невилл, отвлекаясь от истерзанной картошки. — Ты просто ничего не понимаешь! — Невилл, и ты туда же… — начала возмущаться Гермиона, как вдруг открылась дверь, и гомон в Большом зале, стоящий каждый раз, когда ученики собирались на приём пищи, стих. Гарри кожей ощутил, как абсолютно все в зале смотрят на него. Уже чувствуя, что что-то не так, он хотел было обернуться, но его опередила МакГонагалл, резко поднявшаяся со своего места и вскинувшая палочку. Гарри мигом понял, что происходит, и встал, разворачиваясь к двери и почти равнодушным взглядом оглядывая собственную смерть. Волдеморт, уже совсем не похожий на змею, а выглядящий, скорее как взрослая версия Тома Риддла из дневника, стоял в дверях Большого зала с поднятой палочкой, но нападать не торопился. За ним толпились Пожиратели Смерти, которых Гарри видел ещё на кладбище в ночь воскрешения. Он узнал Люциуса Малфоя, отцов Крэбба и Гойла, видимо, Нотта-старшего, который первый упал на колени, но были и некоторые другие. Они тоже все держали палочки наготове, однако держались позади своего господина. Гарри медленным, размеренным шагом вышел вперёд, приближаясь к Волдеморту, смотрящему на него пронзительным, чуть насмешливым взглядом алых глаз. Хоть что-то не изменилось, подумал Гарри, взглянув последний раз на друзей и на шокированную, ошарашенную МакГонагалл, застывшую каменной статуей за преподавательским столом. С приходом Волдеморта и равнодушием Гарри всё будто замерло в немой сцене. Гарри улыбнулся Волдеморту, мельком подумав, что уж больно красивая пришла за ним смерть и что он будет счастлив, что убьёт его не змееликое чудовище, а красивый молодой мужчина, ведь это лицо будет последним, что он увидит в своей недолгой жизни. Однако Волдеморт не спешил произносить заветные слова, лишь подцепив кончиком палочки подбородок Гарри и поймав его взгляд своим. Гарри же, будто зачарованный, не смел оторваться от этих кровавых глаз. И вдруг эту тишину разрезал визгливый голос, видимо, подслушавшей их с Луной разговор Джинни Уизли: — И кто же из этих уродов жених Гарри? Гарри успел лишь со вздохом подумать, что Джинни даже после того, как все называли Гарри убийцей, была в него безумно влюблена, как вдруг все загомонили. Начались перешёптывания, чьи-то крики, кто-то вскочил с места и побежал к окнам, барабаня в стекло и моля выпустить их, маленький Колин Криви спрятался за спиной у очнувшейся от транса МакГонагалл, держащей Волдеморта под прицелом, Гермиона и Невилл разом подлетели к Гарри и заслонили его собой. Гарри не знал, что ему делать — он не хотел, чтобы друзья пострадали, но оттолкнуть их он тоже не мог. В этот момент кому-то из Пожирателей, видимо, надоела вся эта какофония, поскольку он послал в визжащую от страха первокурсницу Ступефай. Тут же все остальные повытаскивали палочки, МакГонагалл и остальные преподаватели оттеснили детей за свои спины и закрыли их собой, защищая от Пожирателей и пытаясь достать их заклинаниями. Однако, несмотря на численное превосходство, Пожиратели, даже те немногие, что остались, явно были сильнее и легко давали отпор преподавателям, не говоря уже о некоторых особенно смелых студентах. Гермиона и Невилл же, не смевшие двинуться с места, так и загораживали Гарри собой, пока Волдеморт одним взмахом руки не заставил их потерять сознание. Гарри только открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг Волдеморт своим глубоким, властным голосом произнёс: — Достаточно. И всё мигом прекратилось. Пожиратели перестали швырять заклинания, как по команде, и вместе с этим как-то постепенно затихли и преподаватели с учениками. Нападать на смирно стоящих казалось им кощунственным, решил Гарри и оглядел зал. Сильно пострадавших не было — лишь оглушённые. Видимо, Волдеморт зачем-то отдал приказ не убивать. — Что с ними? — тихо спросил Гарри, указывая взглядом на Гермиону и Невилла. — Они скоро очнутся, — ответил Волдеморт ровным тоном и тут же усмехнулся: — А ты, Гарри? Что же мне сделать с тобой? Гарри, поняв, что время пришло, мысленно попросил прощения у всех, кого знал и не знал, и закрыл глаза: — Я готов. Однако мгновенной смерти не последовало. Зато Гарри почувствовал рывок аппарации, дёрнувший его куда-то в неизвестном направлении. Вместе с болью, мучившей его неделями, этого оказалось достаточно, чтобы Гарри просто отключился у Волдеморта на руках.

***

Очнулся Гарри в мягкой постели. Он мимолётно удивился — почему его не убили? Зачем держат живым? Неужели Волдеморт решил пытать его? Ладно, пусть. Гарри не привыкать. Главное, чтобы это наконец закончилось. Комната, в которой лежал Гарри, была маленькой, но чистой и тёплой для холодного октября. В ней было немного мебели — кровать, стол, стул, шкаф для одежды да для книг, и всё. Для такого особняка это наверняка считалось камерой для пленников, кем и был Гарри, но для него такая комната виделась роскошью. Мебель была старой, но явно хорошего качества, всё было тщательно вычищено до блеска, а на полу лежал мягкий тёплый коврик. Выглянув в окно, Гарри увидел сад, запущенный и заросший, но всё равно прекрасный. Как оказалось, его комната была на первом этаже, и ему было прекрасно видно пустой пруд, в котором не было воды, и много-много деревьев. Здесь были и яблони, и груши, и вишни, и раскидистые дубы, и многовековой тис, и юные рябины, и изящные сосенки. Гарри даже мог различить клумбы, бывшие, вероятно, когда-то ухоженными, но теперь они были покрыты высокой травой и сорняками. Гарри услышал чьи-то шаги и открывающуюся дверь, и обернулся, увидев стоящего в дверном проёме Волдеморта. У него в руках не было палочки, и он спокойно опирался на дверной косяк, улыбаясь и рассеянно окидывая взглядом комнату. — Ты убьёшь меня медленно, я прав? — равнодушно спросил Гарри, не совсем понимая, почему он ещё вообще жив. Он же отключился у Волдеморта на руках… почему тот не воспользовался шансом? — Гарри, Гарри, — Волдеморт покачал головой, проходя в комнату и присаживаясь рядом с растерянным Гарри, скинувшим, наконец, свою маску безразличия. — Конечно, нет. Я вообще не буду тебя убивать. Знаешь, ты ведь для меня самое важное в мире… В алых глазах промелькнула нежность, и Гарри ошарашенно втянул в себя воздух. Что случилось с визжащим психом, кидающимся пыточными налево и направо на кладбище? Почему перед ним адекватный, властный мужчина, который на него так смотрит? — Я тебе всё объясню, — пообещал Волдеморт, осторожно погладив худую ногу Гарри. — И у меня есть к тебе вопросы… Особенно по поводу этих ушек и хвоста, — он дотронулся до хвоста, безвольно свисающего с кровати, одним мягким движением, и тот, предатель, тут же обвился вокруг его запястья и потёрся о ладонь, требуя ещё ласки. — Прости… эм… — Гарри залился краской, не зная, как ему теперь называть Волдеморта, который вроде как и не Волдеморт вовсе. — Зови меня Том, — обворожительно улыбнулся ему… Том. От этой улыбки Гарри ещё сильнее покраснел, не зная, куда себя деть от смущения. Однако он быстро пришёл в себя, стараясь не подавать виду, что ему неловко: — И что со мной теперь будет? — осторожно спросил он. — Ну, сначала тебя нужно подлечить, — улыбка спала с лица Тома, и он серьёзно взглянул на Гарри. В его алых глазах ясно читался едва сдерживаемый гнев. — Выпьешь несколько зелий, поспишь, и станет лучше. Тебе хорошо залечили переломы, но есть общая слабость и недомогание. А потом расскажешь мне, кто посмел, — прошипел Том, почти срываясь на парселтанг. — Это тебя не касается, — запальчиво выкрикнул Гарри, уже представляя, что Том может сделать с его обидчиками. Как бы ему ни хотелось отомстить, но смерти он сверстникам точно не желал. — Ошибаешься, — в глазах Тома зажглись опасные огоньки. — Теперь всё, что касается тебя, касается и меня тоже. Мой драгоценный крестраж… — он провёл ладонью по щеке Гарри и сжал кулаки от гнева, когда Гарри зашипел от боли. — Что там? Покажи! — потребовал Том. Гарри не очень хотелось проверять терпение Тёмного Лорда, поэтому он покорно сбросил косметические чары, неохотно показывая Тому все свои шрамы и незажившие царапины. — Вот, смотри, — не выдержав, буркнул Гарри, пряча взгляд. — Это всё из-за тебя! Никто же не верил, что ты возродился! Он тут же сжался, ожидая праведного гнева, но вопреки всему его обвили сильные руки, прижимая к себе и будто загораживая от всего остального мира. И Гарри вдруг расслабился, прижимаясь к Тому, забывая обо всём остальном, закрывая глаза и позволяя себе тихо всхлипнуть. Тут же длинные пальцы зарылись в его волосы, поглаживая и успокаивая. — Тише, тише, Гарри, я здесь, — заворковал Том, взмахом руки призывая нужные склянки с зельями. — Я здесь. Я с тобой. Тебя больше никто не тронет, никогда. Я клянусь тебе. Он отстранил Гарри от себя и протянул ему зелья, которые тот безропотно выпил. Плевать, яд там или нет — Том его обнял и успокоил, уложил в кроватку и погладил его хвост. Чем не лучшие обстоятельства для смерти? Хотя, может, Том сказал правду и действительно не хотел его убивать? После принятых зелий Гарри потянуло в сон, и он покорно закрыл глаза, чувствуя себя как никогда спокойно и умиротворённо. Он уже спал, когда Том опасно сверкнул алыми глазами и призвал к себе Снейпа. Им предстоит долгий разговор.

***

— Вы меня звали, мой Лорд? — Снейп склонился в почтительном поклоне перед Волдемортом, сидящим на троне и ленивым движением крутящим палочку между пальцев. Его кажущееся внешнее спокойствие нагоняло на Снейпа ещё больший ужас, чем его очевидный гнев. — Да, Северус, — голос с шипящими нотками заставил Снейпа содрогнуться, опустив голову. — Я бы хотел задать тебе несколько вопросов. Волдеморт с презрением смотрел на одного из своих самых верных Пожирателей, который трясся от страха перед ним. Да, отчасти это была и его вина — это ведь он так их запугал — но гнев затмил его разум. Кто-то посмел тронуть Гарри! Куда смотрел Снейп? Что вообще происходит в этой школе? Неужели старикашка настолько всё запустил? — Итак, Северус, — продолжил Волдеморт, размышляя, какое проклятие наложить первым. — Помнишь ли ты, какой приказ я отдал тебе перед началом этого года? — Конечно, мой Лорд, — удивлённо ответил Снейп. — Вы приказали мне следить за Поттером, — если честно, он до сих пор не понимал, зачем Лорду было это нужно. Он бы понял, если бы тот сказал высматривать что-то конкретное, но формулировка была несколько… расплывчатой. Было такое ощущение, что Лорд в своей обычной манере требует от Снейпа позаботиться о состоянии мальчишки. Если честно, Снейп не знал, как ему относиться к Поттеру. Раньше, когда он ещё не видел его, но знал, чей он сын, это было очевидно — даже дорогая сердцу Лили не могла повлиять на ненависть Северуса к Джеймсу и, соответственно, к его отпрыску. Когда Гарри-таки приехал в школу, Снейп лишь уверился в своих опасениях, и ему было так легко ненавидеть мальчика. Что было странно, так это то, что Дамблдор чуть ли не потворствовал этому — он не мог не знать, какие отношения складываются между Северусом и Гарри, но ничего не делал для того, чтобы это изменить. Теперь, с возвращением Лорда, ситуация осложнялась ещё больше. Северус думал, что тот захочет уничтожить мальчика, и приготовился изображать из себя верного последователя и ненавистника Поттера. Однако Лорд шокировал его, когда приказал ему проследить за Поттером, причём явно без былой ненависти. К тому же, судя по тому, что Северус видел в Большом зале, ненавистью там и не пахло — отношение Лорда к мальчику явно изменилось. Он не знал, правда, что послужило тому причиной, но интересоваться не хотел — мало ли, какая реакция у Лорда будет на такой вопрос. Что до его собственного отношения, Снейп не знал, что и думать. Иногда ему казалось, что он вообще не помнит, какой он на самом деле и что чувствует он, а не его две личности, которые он изображал перед Дамблдором и перед Лордом. Северус не сомневался, что Дамблдор что-то получает от потворства противостоянию Снейпа и Гарри, но никак не мог взять в толк, что именно. Что до Лорда, его настоящие мотивы не дано было понять никому, а тем более Снейпу, двойному агенту, давно потерявшему себя. — Именно, — губы Волдеморта изогнулись в предвкушающей ухмылке. — Скажи мне, Северус, ты исполнил мой приказ? — Да, мой Лорд, — нерешительно ответил Снейп. — Я уже доложил Вам всё, что знаю о Поттере. Больше мне ничего не известно. — Лжец! — в груди Волдеморта поднялась ярость. Как смел Снейп лгать ему?! — Круцио, — прошипел он, и его верный последователь упал на пол, морщась и извиваясь от нестерпимой боли. — Итак, я спрашиваю ещё раз — что ещё тебе известно о Поттере? — Н-ничего, мой Лорд, — с запинкой ответил Снейп, и Волдеморт зашипел от гнева, разрывающего его изнутри. Его драгоценный крестраж подвергался насилию и издевательствам, а Снейп молчал всё это время? — Вы можете применить легилименцию, я клянусь Вам, что говорю правду. — Круцио, — мстительно прошипел Волдеморт, наслаждаясь маленькой местью за своеволие. Разумеется, он был против того, чтобы мучить своих последователей ни за что, но Снейп заслужил боль за то, что позволил его драгоценному крестражу страдать. Он бесцеремонно проник в разум Снейпа, пока тот был ослаблен последствиями заклинания, и начал искать нужные фрагменты. Вот урок Зелий — Снейп огрызается на Поттера, говоря ему, что он «бездарный, как его отец», занижает ему оценки и морщится при одном взгляде на фигурку, так похожую на Джеймса Поттера, отца Гарри. Волдеморт даже удивился, насколько глубоко Снейп до сих пор любит Лили, но не мог не уважать его за это, хоть и считал чувства слабостью. Для себя самого. Но вместе с этим он заметил и определённое волнение, пронзавшее Снейпа каждый раз, когда он видел пошатывающегося Гарри в коридорах. Ни царапин, ни синяков видно не было, и Волдеморт решил, что Поттер накладывал какие-то косметические чары, чтобы скрыть все повреждения. Ни одного воспоминания о травле в голове Снейпа не оказалось, и Волдеморт вынужден был покинуть его разум, признавая, что тот попросту не знал. Видимо, дети были не настолько глупы, чтобы творить такое под носом у взрослых. «Как в приюте», подумалось Волдеморту, и он вспомнил то время, когда он был просто Томом, которого тоже били и которого унижали другие дети просто за то, что он другой. Интересно, Гарри тоже это пережил? Он же живёт у магглов… Больше он туда не вернётся, со злостью подумал Волдеморт, потому что юный Том, вернувшийся к нему вместе с присоединившимися крестражами, с содроганием вспоминал о детстве. И Волдеморт просто не мог позволить другому волшебному ребёнку проходить через то же самое. Тем более это Гарри, его крестраж. — Вижу, ты не знал, что происходит, — хмыкнул Волдеморт, взмахом руки заставляя Снейпа подняться. — Что ж, я расскажу тебе. Дело в том, что, когда Поттер подошёл ко мне в Большом зале, я применил к нему легилименцию и узнал кое-что очень интересное. Видишь ли, Северус, сына Лили, — выделил он имя возлюбленной Снейпа, видя, как того пробирает дрожь. — Избивали и мучили его же однокурсники. Похоже, причиной стало то, что Поттер был предполагаемым убийцей мальчика Диггори. Поттер буквально только что потерял сознание в моих руках. Снейп был белым, как полотно. Могло ли это быть правдой? Это было ужасно, но это бы объяснило и его бледность, и ночёвки неизвестно где, и всё остальное. В груди что-то сжалось. Что он упустил, где ошибся? Почему он не защитил сына любимой женщины? — Не мог же Дамблдор допустить, — пролепетал он. — Дамблдор, — холодно ответил Волдеморт, чувствуя, как сердце рвёт от ярости. — Игнорировал Поттера всё лето и текущий семестр. Для меня осталось загадкой, зачем ему это нужно, но Гарри, — он и сам не заметил, как назвал мальчика по имени, да ещё и с никогда не присущей ему нежностью. — Не смог это терпеть. И не стал. Волдеморт одним взмахом руки призвал то злосчастное письмо и отдал его Снейпу. Тот пробежал по пергаменту глазами, бледнея с каждой секундой. Его руки сжались в кулаки, и вдруг он вскинул голову, позволяя себе то, чего никогда бы не позволил раньше — он посмотрел Лорду в глаза. — Я уничтожу его, — прошипел Снейп не хуже Волдеморта, и его взяла гордость за несгибаемого последователя. — Дамблдора. За то, что он… — Снейп не говорил, но Волдеморту и так всё было понятно. За то, что позволил сотворить такое с сыном Лили. Впервые ему подумалось, что любовь придавала человеку силу. Снейп чувствовал, как гнев переполняет его. Он до сих пор не понимал, зачем Дамблдору это всё, но то, что он бездействовал, просто позволяя событиям развиваться, было очевидно. Так некстати вспомнилось, что Дамблдора не было на обеде, когда Лорд прибыл в Хогвартс — возможно, это была не случайность. Неужели он знал и про это письмо? Нет, вряд ли… Он же не позволил бы Гарри оказаться в лапах монстра? Монстра ли?.. Лорд явно позаботится о Поттере лучше, чем Дамблдор, по крайней мере, если судить по его ярости от того, что случилось с Гарри. А со Снейпа хватит. Он узнал достаточно, чтобы навсегда перестать работать на Дамблдора. Он делал это лишь потому, что тот пообещал защитить сына Лили. Теперь сын Лили у Лорда, и скорее всего, с ним всё если не хорошо, то по крайней мере не хуже, чем было у Дамблдора. Всё, с него достаточно. Волдеморт отпустил Снейпа, почувствовав слабый отголосок сигнальных чар. Кажется, Поттер проснулся, а им ещё нужно заняться здоровьем мальчика.