Дороже этих глаз не существует...

Кадзутора продолжал сидеть на кушетке и слушал врача. Тот давал множество советов, перебивая свои же мысли, заваливал Ханемию медицинскими терминами, но он всё запомнил дословно. Доктор что-то шептал сам себе, заполняя документы. — С его половыми органами что-то не так, но я лишь провожу осмотры и не знаю. Я перенаправлю вас к психотерапевту, маммологу и урологу. — Да, конечно. Кадзутора посмотрел на Мацуно. Чифую после этих слов, кажется затрясся ещё больше, побледнел. Куда угодно, но не к этим врачам. Теперь они точно всё узнают. Это всё вертелось в голове блондина, пока Кадзу брал документы, расписывался где-то. Там же Чифую выдали одежду и обувь. Они вышли, Мацуно мог идти самостоятельно, но Ханемия всё равно держал руки сзади его, чтобы поймать. Баджи подошёл, от былого хладнокровия не осталось ничего, он начал спрашивать, что да как. — Сказали идти в 25 кабинет к психотерапевту на 2 этаже. — Может его всё-таки понести, или на каталке увезти? Он точно дойдёт? — Да вроде идёт, Чиф, ты как? Но Мацуно не слушал их разговоры, он думал о том, как ему придётся всё это рассказывать. Как друзья его кинут, скажут, что он им противен, обвинят его. У него в голове витали только такого рода мысли. Вскоре они дошли до кабинета, оба остались снаружи, отправив блондина внутрь. Врач казался добрым, он мило улыбался Чифую, смотря на его пугливый взгляд. Блондин сел на кушетку, спиной оперевшись на стену, скрестив ноги, и обвил их руками. Он уткнулся лицом вниз и старался не смотреть на доктора. Мацуно тихо протянул карточку с записями прошлого врача, и тот начал что-то писать. — Рассказывай, что случилось.? Блондин запаниковал, он одновременно хотел вывалить всё накопившееся, и при этом не говорить ничего. Он молчал. Психотерапевты — подготовленные люди и сталкиваются с подобным, но в этот раз разговорить пациента ему не удавалось. — Я буду говорить… но только в присутствии Кадзу… И Баджи-сана… Врач вышел из кабинета, громко хлопнув дверью и окликнул друзей. — Он отказывается говорить без вас, пойдёмте за ним. Баджи, до этого сидевший в телефоне, и Кадзутора, слонявшийся по коридору, удивились, что он вообще согласился говорить. Кейске встал с левой стороны от Мацуно, а Ханемия присел рядом с Чифую. Он гладил его по голове. На что тот посмотрел на Кадзу с печальным взглядом и дрожащим дыханием, как у бездомного щенка. — Не оставляйте меня больше… никогда! Он крикнул, из глаз снова потекли слёзы. Блондин уткнулся лицом в свой рукав, Кейске пытался дотронуться до его руки, но любое касание лишь увеличивало поток слёз. — Он очень боится касаний. Сначала мы думали, что ему просто больно, когда его трогают, но всё оказалось куда хуже. — Я бы предпочёл, если бы говорил он, но спасибо за информацию. Чифую сглотнул и выдохнул. Он начал несвязный однообразный рассказ сквозь слёзы: «Когда он меня похитил, он много раз меня избивал. Он унижал меня, а на следующий день, вообще забрал одежду. Мне было холодно. Он не кормил меня, не отводил в туалет. Это я виноват! Всё я, я отвратителен. Мне правда страшно доверять другим после такого, я боюсь людей, а себя ненавижу…» Он разрыдался в истерике вновь, кричал, говорил что-то ещё, но настолько непонятно и немного, что его никто не понимал. — У него ПТСР, а ещё множество новых фобий, проблемы с доверием и ненависть к себе. — Что это такое, ваше ПТСР? Тут даже у Кейске голос подрагивал, он прикусил клыком губу и о чём-то бесконечно думал. — Это расстройство, когда человек постоянно вспоминает какое-то травмирующее событие, и буквально раскапывает старые раны по тысяче раз. Что странно, так это редко возникает если его просто били, явно было что-то ещё, но он не говорит. Ханемия коснулся руки Чифую, но то снова отпрянул. Он нервно тряс руками, в попытке успокоится. — Чифую, ну пожалуйста, расскажи, что он с тобой сделал? Всё волнение Мацуно взорвалось в один миг, он беспрерывно рыдал, не обращая внимания на всех сидящих в кабинете. Он вспомнил, как тот человек раздевал его, заставлял говорить и слушать непристойности, насиловал. Больше всего он не хотел, чтобы узнали о последнем, он сам виноват, его мама всегда говорила, что если изнасиловали, значит спровоцировал. Он считал своё тело ужасным, теперь оно казалось ему излишне привлекательным, а как оказалось привлекать оно может не только противоположный пол. — Может ему успокоительное вколоть, легче будет? — Если у вас получится, то мы конечно будем рады, но навряд ли он позволит. Ханемия с серьëзным лицом наклонился, так чтобы видеть лицо Чифую. Он хотел его предупредить, чтобы тот не нервничал, однако знал, что это вряд ли поможет. — Положи руку на стол, разреши себя коснуться или мне насильно придётся тебя держать. Пожалуйста, Чиф, позволь, мы же как лучше хотим… Он прервал речь, дотронулся вспотевшими руками до запястья Мацуно и положил руку на стол в нужное положение. Чифую дёргался, ему были неприятны эти прикосновения, но делать нечего. Баджи всё это время сидел с ухмылкой, по нему было видно, что его достали эти события, но он терпел и ничего не говорил, как впрочем и всегда. Врач вколол укол, Мацуно лишь промычал, стиснув зубы. Ханемия наконец отпустил его руку, кажется все трое выдохнули с облегчением и пошли в следующий кабинет, после того как им выдали бумаги с диагнозом и лекарства. Кадзу посмотрел на свои записи и прочитал, сделав выводы: «Дальше надо к маммологу, он через три кабинета». — Это тот который, грудь осматривает? — Ага. Чиф, ты как там? Блондин шёл сзади, несмотря на них, он держался руками за край кофты и теребил её. Как всегда трясло его не в допустимых для паники нормах. В голове снова вспыхнуло несчастное воспоминание, как его грудь кусали, зажимали прищепками, его покачнуло в сторону и он вновь закашлялся. Друзья подбежали к нему и схватили под локти. Он уже даже не мог сопротивляться этим касаниям, ноги подкосились. Баджи и Кадзутора дотащили его до стула. Чифую снова вырвало, голова закружилась, Баджи нагнулся и присел перед Мацуно, а Ханемия держал его за руку. Другой рукой блондин прикрывал рот, Кейске удивлённо смотрел на него, потом слабо хлопнул по щекам, чтобы тот пришёл в себя. — Не надо… — Не представляю насколько тебе плохо, но нам нужно идти, ты как, сможешь? — Да, всё нормально. Кадзутора всё это время стоял и больно смотрел на своего возлюбленного, он так волновался за него, и так хотел о нём позаботиться. Они пришли к нужному кабинету. — Один пойдёшь, или нам тоже с тобой зайти? — Не надо. Чиф не хотел снова оголять своё страшное тело перед друзьями, да и ему становилось не по себе от такой излишней заботы, он ведь даже не достоин такого. В кабинете была женщина, Мацуно выдохнул. Всё же оставаться наедине с мужчиной его пугало значительно больше. Он подал карточку с чужими записями медсестре и продолжал стоять. — Задирай кофту. Чифую оглянулся по сторонам, вжался пальцами в край кофты, и зажмурил глаза. Шероховатая ткань проехала по спине, этим же задранным краем он закрывал тело от своего взгляда. Он тяжело дышал, ноги опять подкашивались, то ли от волнения, то ли от плохого самочувствия. — Тебя трясёт всего, как будто никогда не был у врачей? — В чём проблема… вам то какая разница. — Твоя грудь выглядит набухшей, особенно соски. Надо ощупать. Она надела перчатки с характерным щелчком и подошла к блондину. Его бросило в пот, щёки покраснели, дыхание сбивалось. Он закрыл глаза и выдохнул. Чифую не хотел, не хотел чтобы на него смотрели, чтобы его трогали. Конечно, он не ребёнок и прекрасно понимал, что это обязательно, необходимо. Что от него зависит его здоровье, но его страхи белой пеленой перекрыли все цели и желания. Его тело горело, он инстинктивно отпускал кофту, чтобы его тело не видели. «Не могу… Чёрт, это тяжело…» — проговорил в своей голове блондин. Медсестра подошла, руками обвила соски Мацуно, и начала их рассматривать. Чифую не стоял на месте, его дёргало, он пытался замедлить дыхание. Его раздели не для плохих целей, но он этого не понимал. Он ненавидел прикосновения, ненавидел этих людей, которые постоянно пытались его раздеть под «необходимыми предлогами». По телу бежали мурашки от холодных касаний медсестры. Она подумала о чём-то, подошла к столу и записала на карточке какую-то информацию. Мацуно схватил записи и выбежал из кабинета. — Всё в порядке? Ты просто так выбежал из кабинета… — А? Да, вот. Он подал документы Кейске и стоял, отдышиваясь, пока он с Кадзу изучали их. Ханемия оглянулся к Чифую. — Тебе дальше к урологу надо… Всё что терпел блондин до этого и близко не стоит со следующим осмотром. Он определённо точно не даст нормально осмотреть себя. Оба друга, как и сам Мацуно понимали этот факт. Чиф отпустил руки и взгляд вниз, его опять начало трясти только значительно сильнее, чем раньше. Кейске подбежал к нему и схватил его руку, хоть тот и был против. — Эээ, умирать ещё рано! — Я не смогу… Это я точно знаю, даже не уговаривайте меня! Я боюсь… Он будет… Будет… — Расслабься, ты же уже проходил такие осмотры, ну прикосновения потерпишь, а в чём ещё то причина? — Ни в чём. Блондина никто не понимал, возможно если б они знали причину такого поведения Мацуно, всё бы было гораздо проще. Но он сам выбрал сложный путь, потому что боялся, боялся что друзья от него отвернутся. Он уже был на грани обморока. Сел на пол и поджал под себя ноги. Он смотрел в пол, теребя волосы руками, сомневался, о чём-то думал. — Л-ладно… Я пойду… — Уверен? — У меня нет выбора. Он поднялся, запнувшись за порог, отправился к врачу. Он выполнил одни и те же действия уже в третьем кабинете: отдал карточку, раздел весь низ и сел на кушетку. Правда раздевался пугливо, неохотно. Его чуть не вырвало, он сомкнул ноги и отвернулся к окну, пока ждал, когда врач освободится. Чифую терзали сомнения и огромный страх, ранее посещаемые врачи определённо легко отделались. Он не хотел чтобы кто-то видел его половые органы, да и он по-любому поймёт всё. Перед глазами пробежала картинка, картинка той боли, этого несчастного секса и не успокаивающейся печали. Блондин опять вспоминал, как тот его бил, унижал, проникал в него и ударял по члену несколько раз. На него настигла паника, его снова заставили не просто раздеться, а ещё и смотреть, трогать его член. Снова. Он и сам ненавидел смотреть на себя без одежды, а когда это делал кто-то другой, это было в разы хуже. Наконец пришёл врач, писавший что-то за столом. Он попросил его сесть в такое положение, чтобы ноги свисали с двух сторон кушетки и можно было всё рассмотреть. Раздвигая ноги, блондин оттянул шею и скорчился. Ему точно было ужасно некомфортно в такой позе. Он поджал губу и откинул руки назад. Мацуно ещё до начала процедуры нервно подрагивал ногой, стараясь не смотреть на себя снизу. Чифую задрал голову вверх, смотря в потолок. Он перебирал руками и ногами в нервной панике, пытался собрать все мысли воедино, сердце колотилось невероятно быстро, он никогда так не боялся и уж точно не хотел, чтобы его трогали «там». Врач успел только дотронуться до внутренней части бедра Мацуно, как тот, и так трясущийся, как запуганный котёнок, сложил ноги обратно вместе. Всё происходило в полной тишине, лишь шмыганье, хныканье и мычание блондина её покрывало. — Я даже делать ничего не начал. — Вы… Вы… Простите… Это не повторится. Доктор снова попытался дотронуться уже до посиневшего повреждённого члена Чифую, но тот отъехал назад. Тут даже нервы врача не выдержали. — У меня таких как ты миллион, дай просто посмотреть! Крики его были похожи на крики насильника, что лишь ещё больше напугало блондина. Он только сильнее вжался в кушетку и заплакал. Кадзу, ходил около двери. Он услышал его крики и схватил Баджи, ничего не понимающего, за руку. Ханемия тянул за руку Кейске. — Да что с ним будет то? — Как ты не понимаешь, мы нужны ему! Да и вообще мы же уже видели его голым, чего стесняться? — Тогда была экстренная ситуация, а сейчас это как то по-гейски, тебе не кажется? Тут нервы Кадзуторы не выдержали, он свободной рукой выписал пощёчину другу. — Чёртов гомофоб! Хоть раз бы за это время подумал о чувствах и переживаниях Чифую, а не о том что тебе хочется! Кейске мягко сказать охренел, но суть слов уловил с первого раза. Ханемия всё-таки добился своего, они зашли в кабинет. Чиф свернул ноги обратно, напрягся. Слёзы стекали далеко по телу, отчего вызывали дрожь. Он потянулся руками к друзьям с протяженным: «Не хочу, не могу» Они сели на кушетку с обеих сторон. — Я не хочу! Он… Блондин упёрся ни в какую. Лишь рыдал, когда Баджи держал его за руку, он даже на это спокойно отреагировал, а Кадзутора убирал волосы с его глаз. — Это больно. . — У нас нет другого выбора, придётся тебя заставить. Они посмотрели друг на друга, и одновременно отодвинули бёдра Мацуно, хоть тот и вырывался. Он плакал, просил их перестать, когда врач дотронулся до члена Чифую, он вздрогнул всем телом, пытаясь не произнести ни звука. Его ноги тряслись, руки не могли спокойно лежать, ведь хотелось помешать и прекратить весь процесс. Доктор был сосредоточен. Он отошёл от кушетки и сообщил трём друзьям, что у Чифа синяк на половом органе. — У меня есть ещё предположение, но для этого стоит осмотреть его анальный проход. Я таким обычно не занимаюсь, только в редких случаях, но думаю, если вы его в другой кабинет поведёте, то это будет долго и тяжело. — Да, мы понимаем. Баджи отвечал за двоих. Когда блондин услышал фразу врача, то начал елозить по кушетке. Он плакал и капризничал, не в силах произнести ни слова, кроме трёх отвязных, молящих о помощи. — Только… Не это… Он вспоминал то тёмное помещение и голое тело, ту боль и отвращение. Его голос прерывался, мысли заполнились представлениями о том что будет дальше, его руки всё ещё пытались отодвинуть руки друзей с бёдер. Он пытался закрыться одеждой, но Кейске безуспешно для Чифую отдергивал её обратно. Ханемия не занятой рукой держал Мацуно в районе шеи, ключиц. — Да прикосновения это неприятно, но ты никогда так бурно не реагировал, когда тебя раздевали, что произошло? — Не могу сказать… Подошёл врач и потянулся к телу Мацуно, он смог рассмотреть и проверить анус блондина, вынуждая его извиваться в попытке помешать. Чиф плакал, дёргался и дрожал всем телом, пытаясь захватить воздух, которого ему в истерике так не хватало. Как только пальцы притронулись к дырке блондина, он повернулся к Баджи и посмотрел ему в глаза, тот ослабил хватку на бёдрах. — Расслабься. Чифую только напрягся, почувствовав знакомые ощущения внизу. В него вставили палец, взгляд расфокусировался, глаза закатились наверх, руки неприятно дёргались, как и ноги. — Вам опять пришлось мне помогать… И видеть эту отвратительную картину… Кадзутора посмотрел на него суровым взглядом. — Не говори так, это сейчас вообще не имеет значения, главное твоё здоровье! Мацуно удивился. Когда врач закончил то начал что-то писать, блондин поднялся и начал одеваться, Кадзу подавал одежду, а Баджи читал, что он там пишет. — На нём следы изнасилования. У него был насильственный секс. Заключение врача заставило друзей одновременно повернуться и посмотреть на Чифую, Кейске сидел с ошарашенным лицом, а в уголках глаз Ханемии даже чуть не появились капли слёз. Все трое молча вышли из кабинета. Мацуно расстроился, шёл дальше, впереди парней, смотря в пол. Кейске попытался взять его за руку, но тот отдёрнул её и убежал вперёд, стараясь скрыться из виду друзей. — Не трогайте меня! Он сбежал по лестнице вниз и с ходу ломанулся в туалет. Мацуно зашёл в кабинку и закрылся. Чиф отпустился на пол и уткнулся взглядом в колени. Он надел капюшон кофты и, сомкнув руки в кулаки, закрыл ими лицо. Теперь уже Баджи схватил руку Кадзу и потянул, чтобы догнать Мацуно. — Бог знает, что он может с собой натворить! Они спустились по лестнице и осмотрелись. — Туалет, туда! Кейске указал пальцем направление, и они побежали через толпу людей. Несмотря на это в больнице было тихо. Кадзу замешкался, ударился плечом об косяк, но в итоге они всё-таки зашли в туалет. Баджи подёргал ручку. — Чифую, открой, обещаю не буду касаться! — Как будто дело только в этом! И вообще… я больше не верю в это. Мацуно надул губы, отвернулся от двери, как будто они видят его. Тут же в диалог ворвался Ханемия. — Почему ты раньше не сказал об изнасиловании? — Потому. Да потому что! Я виноват, это я его спровоцировал, это я грязный, извращённый придурок! Вы меня возненавидите после этого? Голос Баджи сделался мягким и оттого непривычным для его грубого баса, он аккуратно произнёс: «Если ты не говорил об этом из-за того, что побоялся потерять нас, то ты глупый. Потому что только глупый подумал бы что мы на такое способны.» Кадзутора уточнил и дополнил мысль Кейске: — Здесь нет твоей вины, ты просто жертва обстоятельств и ужасных людей! — Тогда почему всем нужно моё тело? Почему даже вы в первую очередь подумали отнести меня сюда, если знали, что мне страшно? Почему люди не могут понять, что я просто боюсь? Брюнет ответил на вопрос: «Потому что мы переживаем за тебя, ты был в таком ужасном состоянии и сейчас в нём находишься, твоя жизнь подвергалась опасности, каким образом мы должны были думать о твоих страхах в такой ситуации?» Плохое состояние, кстати сказать, никуда не уходило его по-прежнему тошнило и откашливало из-за долгого голода. И сейчас вновь это произошло, он закашлялся, подлез к унитазу, его начало рвать. — Тебе плохо? Открой дверь, мы тебе поможем! — Уже напомогали… Я только вас изматываю. бросили б да и умер там же! Я хочу умереть… Зачем такого меня спасли? Моё тело вам нужно? Или тоже поиздеваться хотели? Баджи протянул сидящему на полу Мацуно руку, через маленькую щель снизу. — Возьмись. Не бойся. Чиф осторожно, сомневаясь, схватил руку, даже вжался в неё. Он вспомнил, Баджи-сан нравится ему, блондин смутился. — Вот теперь смотри. Если б мне нужно было твоё тело или физические особенности, я бы нашёл это тело у кого-нибудь другого. Я бы забрал то, что легко достать. Но тебя я не бросил, я всё время был рядом.» Кадзу вступил в разговор, оборвав речь брюнета. — Мы пытаемся зарыться в твою душу, а не использовать твоё тело. Мы пытаемся понять тебя, помогаем тебе. Так с чего ты взял, что мы от тебя так просто отвернёмся? Чифую открыл дверь, он не мог смотреть в глаза друзьям, ему стало стыдно, что он сомневался в них, стыдно за свои слова. — Давайте просто пойдём домой. Все трое разошлись в разных направлениях по домам. Чиф, придя домой, где его ждала заплаканная мама, подал ей все документы из больницы и отправился спать, прямо в том, в чём был, застав её врасплох. Конечно, Кадзутора объяснил всю ситуацию ей, и по просьбе самого Мацуно про изнасилование ей не сказал. Баджи, зайдя в дом, ударил кулаком в стену, от отчаяния и усталости. Он сел на стул и запустил руки в волосы. — Чёрт, почему я веду себя как говно?! Кадзутора и то добрее… Самого Ханемию терзали сомнения. Он всё ещё любит Чифую, даже сильнее, чем раньше. Но он впервые полностью задумался о нём, о том, что за привлекающим телом Мацуно, которое он рисовал всё время, скрывается совсем другой, хрупкий человек. В этот же день Ханемия разорвал и выкинул все свои пошлые рисунки с Чифую.