Дороже этих глаз не существует...

С последней встречи Чифую с друзьями прошла неделя, он не поддерживал с ними связь всё это время, хотя парни и пытались контактировать с ним. Нет, он не бросил друзей, просто ему чисто физически требовалось побыть одному и подумать, хорошо подумать о себе. Вот сейчас Кадзу и Баджи гуляли вместе, писали Мацуно смски, чтобы тот прошёлся с ними. Ханемия поправлял волосы, Кейске что-то печатал в телефоне. Как вдруг в руках брюнета завибрировал телефон, а на маленьком экранчике высветилось: «Мама Чифую». Оба парня посмотрели друг на друга, звонки от его мамы, с тех пор их настораживали, ведь если звонит мама блондина, значит с ним что-то не так. — Господи, зачем я ей дал свой номер? Пугаюсь каждый раз как первый. — Вот вот. Баджи взял трубку, включил динамик и смотрел на Кадзутору. Ханемия нервно кусал губы. Из телефона раздался, печальный тихий женский голосок. — Я не представляю что мне делать. Кейске посмотрел в землю пугающим взглядом и дрожащим голосом ответил: «Что случилось с Чифую?» — Чиф перестал со мной разговаривать, и стал много задумываться. С момента его нахождения он не выходил на улицу ни разу, не то что один, даже с кем-то. Говорит боится. А в тёмное время суток, даже из комнаты перестал выходить. Он весь в грязи и отказывается мыться! Он даже переодеваться отказывается, кроме одного раза и то с задвинутыми шторами и закрытой дверью. Раньше он всегда спал голым, а сейчас полностью в одежде. Он не лечит свои раны и заболевания, только усугубляет их, не выполняя рекомендации по уходу. Мой сын начал носить одну мешковатую кофту, перестал смотреть на себя в зеркало. Он даже запрещает себя касаться. У меня опускаются руки, я не знаю как ему помочь. — Мы сейчас придём к нему. — Спасибо, буду ждать. Они побежали к дому Чифую в совершенно другом месте, чем там где они гуляли. Кейске был встревожен, а Кадзутора просто боялся за любимого. Наконец добравшись до нужной квартиры, Баджи нажал на звонок, а Кадзутора стоял, оперев руки на колени, отдышивался. Дверь открыла мама Мацуно. Она не плакала, даже не особо грустила, на её лице скорее стояло беспокойство. Они зашли, осматриваясь по сторонам в поисках блондина. Ханемия был здесь впервые, хотя Кейске наоборот знал эту квартиру вплоть до мелких деталей. — Он в своей комнате. Кадзутору удивляла атмосфера в доме, он зашёл в комнату и увидел стену, оформленную лентой общих фотографий, на которых теперь появился и сам Ханемия. — У него так много ваших фотографий. А меня то когда успел? Блондин лежал, свернувшись в клубочек и смотрел в стену, он даже не заметил, как зашли друзья. Чифую со своим прерывным голосом, попытался что-то сказать, но его никто не понял. Он указал пальцем на шкаф и снова уже внятно произнёс прошлую фразу, даже не взглянув на друзей. — Баджи-сан, твоя кофта… Там в первом ящике, можешь забрать. Кейске удивлённо перевёл взгляд сначала на Чифую, потом на Кадзутору. Но всё-таки подошёл к шкафу Мацуно и взял свою вещь. — А теперь оставьте меня. Ханемия не удержался, подошёл к блондину посмотрел на него и отчаянно провёл по его волосам рукой. — Я просил не прикасаться ко мне! — Всё, понял. Кейске опёрся на стену спиной, засунул руки в карманы, выдохнул, посмотрел на Мацуно. — Ты почему стал так себя вести, мама твоя переживает вообще-то. Это было сказано без капли злости, скорее от безысходности. Кадзутора наклонился, поставив руки на край кровати. — Это она нас сюда позвала. Сама мама блондина стояла в другой комнате около двери и слушала их разговоры. Чифую повернулся к Баджи и сказал что-то в духе: «Я не хочу», но в каком смысле он это говорил, не ясно. Кейске подошёл, взял Мацуно и повернул к себе лицом. — Почему отказываешься мыться? — Вы и так знаете причину, не делайте вид. И не трогай меня так, пожалуйста… — Это не повод. Тут, видя, как накалены нервы обоих, Ханемия решил увести Баджи от Мацуно на всякий случай. Блондин так и остался лежать. Они же пошли на кухню, где что-то готовила его мама. Кадзутора сел на стул, Кейске встал рядом. — Он всю неделю так себя вёл? — Ага. Кадзу задумался, посмотрел в окно. У него была идея, как вытащить Мацуно из этой бездны, но озвучить её он боялся, по причине возможности отказа. — Я могу предложить кое-что, но вы, после случившегося с ним, как и сам Чифую, вряд ли согласитесь… — Кадзу, поверь, сейчас любые идеи помогут. — Давайте, он ко мне переедет. Я серьезно, знаю, район не лучший, но я буду его беречь честно! Одного на улицу не выпущу. Это удобнее, да и он думаю мне доверится. К тому же и Баджи будет с нами, ему уже разрешили съехать. Мама Чифую же наоборот, была только за. Конечно, она не чувствовала, что её сын в полной безопасности, но так он хотя бы откроется немного. — Если мой сын доверяет вам, то и я буду. Она заглянула в комнату Мацуно. Тот сидел, зарывшись в одеяле, было легко предположить, что вероятнее всего он слышал их разговор. — Чифую, ты согласен переехать к Кадзуторе и Баджи? — Хорошо. Если ты просишь. Он встал, забрал волосы резинкой и начал собирать вещи. Да, вот так вот быстро, потому что нужно принимать хоть какие-то меры сейчас, иначе потом Чифую будет уже не спасти. В комнату зашли парни. Ханемия улыбался, уж очень он доволен, что будет жить с двумя мальчиками, к которым так привязался за это время. — Ты такой милый с этой резиночкой! Казалось невинный комплимент от Кадзуторы, заставил Чифую напрячься. Он посмотрел на него и вытащил резинку из волос, растаскивая нечёсанные и немытые пряди. Блондин точно не хотел даже думать, что он может выглядеть для парня красиво. Теперь не хотел думать. Наверное раньше он бы расплылся в смущённой, как у девочки, улыбке. — Не говори так… Кейске подошёл и помог упаковать одежду Чифую, а также другие мелкие вещи. Они взяли немного, знали, что в любое время смогут вернуться и забрать оставшееся. Весь процесс сбора Мацуно не произнёс ни звука, он всё время смотрел то на пол, то на вещи и ни разу на парней. Его пугали друзья, они вели себя более жёстко к нему, чем обычно. Хотя те скорее просто отчаялись ему помочь. Они купили билеты на автобус и стояли на остановке. Была сильная давка, сейчас час пик и из-за этого Чифую чувствовал себя ужасно. Кадзутора, идущий самым последним сказал, что ему нужно в туалет и скрылся. Только Мацуно потерялся в толпе, отстал от Баджи. — Баджи-сан! Ответа не было, блондин бегал в толпе, смотрел по сторонам, надеясь найти хоть одного из друзей. Он чуть не врезался в какого-то мужчину, тот спросил его: — Ребёнок? Ты потерялся? Из-за своего маленького роста, худощавого телосложения и наивного пугливого взгляда, Чиф и вправду походил на ребёнка, особенно в сравнении с тем мужчиной метра 2 ростом. Мацуно испугался и отбежал от него, он устал искать Баджи, Кадзу всё ещё не пришёл, ведь уходил куда-то в кусты. Блондин отчаялся, и стал рыскать парней среди других людей глазами. Его пугало такое количество людей, все в него врезались, обходили, касались чёрт! Мацуно шарахался в страшной гримасе, когда его кто-то случайно задевал, он всё ещё боялся любых прикосновений. Наконец подошли Кейске и Ханемия. — Мы тебя потеряли, пойдём, скоро автобус приедет. Брюнет хотел подать руку Чифую, но отдёрнул её, вспомнив прошлые реакции блондина. Они зашли в автобус. Было много людей, и поэтому мест практически не осталось: даже стоять у поручней было практически негде. Кадзутора и Баджи встали около входа, а Чиф напротив их. Он держался за поручень слабо, снова о чём-то думал. Автобус тряхнуло, Мацуно, до этого почти не державшийся за поручень, упал, проехав щекой по полу автобуса. Причём с характерным больным стоном, который смутил кажется только Ханемию. Кейске среагировать не успел, но пытался, он наклонился и спросил: — Не сильно ударился? Блондин удивлённо повернулся, на щеке была содрана кожа, текла кровь. Он и сам этого не ожидал. Кадзу бы тоже забеспокоился о Мацуно, но всё о чём он мог думать, это пытаться контролировать свой член, чтобы тот не встал. Не думайте, что Кадзутора — чёртова шлюха, у которого встаёт на любой стон Чифую. Просто этот стон изо рта Чифую был протяженным и таким мурлыкающим, словно у котёнка. Ханемия очень сильно покраснел и смутился, стараясь остановить свою фантазию. Наконец, взяв себя в руки, он провёл пальцами рядом с полученной раной. — У тебя такая нежная кожа, да и сам ты хрупкий, как фарфор, честно слово. — Ай! Больно, не трогай! Домой к Ханемии они шли также молча, Кадзу хотел что-то сказать, но Баджи остановил его, чтобы снова не расстроить Чифа. Как только хлопнула дверь, блондин наконец то заговорил. — Я. я. простите. — Ты ещё даже ничего не сделал, зачем зря извиняешься? Хриплость в голосе Кейске возросла. Мацуно посмотрел в глаза друзьям. — Разве не этого ответа вы от меня добивались? Парни опять замолчали, Чифую сел на кровать. Он откинул вещи в другую сторону и ждал чего-то. Ханемия, сняв верхнюю одежду, начал перешёптываться с брюнетом, оглядываясь в сторону Мацуно. «Я наберу ванну пока, а ты заставь его переодеться.» — таков был план Кадзуторы. Хозяин дома ушёл в ванную. Включил воду и стал ждать, когда она наберётся. Он увидел некоторые оставленные вещи для взрослых и убрал их, чтобы не смущать Чифую и не напоминать ему о случившемся. Баджи подошёл к Чифую, попробовал дотронуться до блондина, но тот отпрянул, причём теперь уже рефлекторно, инстинктивно. — Не надо. Меня пугает то, как часто ты пытаешься меня трогать. — Просто даю привыкнуть к рукам… Тебе нужно раздеться и помыться. — Не хочу… Мне опять придётся видеть своё тело… Я опять буду… — он не договорил фразу. — Мне тебя заставить? Вот чего не хотел когда-то изнасилованный Мацуно, так чтоб его ещё хоть раз заставляли раздеться насильно. Он скорчил на лице отвращение, сомневался, теребил одежду. — Я не смотрю, не бойся меня. Кейске достал телефон, начал что-то делать. Мацуно тяжело дышал, хотелось плакать. Тело снова предательски косилось, голову посещали не лучшие мысли. Он не хотел. Он слишком сильно не хотел раздеваться даже перед Баджи, он не делал этого даже наедине. Чифую всё ещё думал, он помнил, как насильник его раздевал против воли и к чему это привело. Казалось, такое поведение блондина уже переходило в паранойю, или, возможно, что-то другое, но явно ненормальное. После того, что с ним сделали, его чуть ли не тошнило от одного вида своего тела без одежды. Он наотрез отказывался её снимать. Кейске отложил телефон и встал перед Чифую. Он понимал, что скорее всего блондин обозлится на него от такого действия, но что ему ещё остаётся делать. Брюнет схватил ткань кофты и потянул наверх. Конечно, тот сопротивлялся. — Баджи-сан, что ты делаешь…? Нет, не стоит снимать её с меня! Чиф брыкался, пинал Баджи ногами, но тот спокойно стягивал с него одежду. — Тебе нужно помыться! Он хотел что-то ещё сказать, но резко стих, как только стянул рукава с Мацуно. Сам Чиф только сейчас вспомнил об этом, он неприятно скорчился. Все его тонкие бледные ручки были увешаны и изуродованы тысячами мелких полос, причём обе. Это были совершенно непохожие порезы: полосы были то шире, то глубже, то свежее, были даже недавние сделанные пару часов назад. Он представлял, как больно они будут щипать, когда окажутся в воде. Мацуно пытался закрыть руки, встать к Кейске спиной, но только вызвал ещё больше подозрений. Баджи заметил это, посмотрел Чифую в глаза. Он не церемонился, схватил руки мертвой хваткой и стал рассматривать, повышая голос. — Почему? Почему ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ? Кейске еле сдерживался, он боялся. Боялся и не хотел чтобы с его лучшим другом подобное случилось, из-за этого и сорвался. Баджи даже, чуть не замахнулся, чтобы ударить блондина, но быстро передумал, когда тот затрясся и зажмурил глаза, вырвав руки из хватки и закрыв ими лицо. Он негромко замычал. — Не бей меня! Когда Баджи наконец отошёл на несколько безопасных шагов назад, Чиф упал на пол и начал плакать. — Почему я делаю это? Я сам не знаю, но мне это помогает. Я хочу наказать себя за произошедшее, хочу изуродовать своё тело, чтобы оно не было красивым, потому что только так меня перестанут трогать. Во всех контекстах. Потому что так я перестану быть привлекательным для других парней… Оказалось, Кадзутора всё слышал и видел, ведь все это время стоял за стеной. Он подошёл, попросил дать посмотреть руки, но получил отказ, потому что Чифую боялся. — Зачем ты так напугал его? Он опустился на пол к Мацуно и обнял его маленькое тельце. Сквозь плач блондин пытался попросить остановиться, но его не слушал никто. — Мф… Кадзу не надо… Не трогай! Акх. Остановись… Мне не нравится! — Не делай этого больше, тебе не нужно доказывать свою уродливость. Ты… Ты мне нужен! Давай, я буду тебя оберегать, помогать, только не делай себе больно. Роковая фраза: «Ты мне нравишься», чуть не сорвалась с языка. Из-за спины раздался голос, голос сожалевший о своих действиях. — Я это… Волновался просто, прости, что попытался ударить. Парни встали, Чиф не проигнорировал извинения Баджи, просто кивнул. — Давай снимай уже одежду и пошли в ванную, я тебя там жду! Кадзутора скрылся. Блондин сидел, смотря на руки. С него сняли верх, но он всё ещё продолжал находиться в штанах. Мацуно не мог. Не мог раздеться и посмотреть на себя, а зеркал в доме Ханемии много, так что даже не специально заметишь. — Почему мне нужно это делать? Вы… Точно меня не тронете?.. — Да не трясись ты так, всё не настолько плохо. Мы тебя не тронем. Просто помойся. Он неприятно смотрел на своё тело. Его голова кружилась, ноги дрожали, он еле на них держался. Тогда Кейске подтолкнул его на кровать и начал стягивать штаны. Как оказалось бëдра тоже исполощены на порезы. Вернее только верхняя часть обоих ног. И эти новые раны только ещё больше показывали болезненное состояние Чифую. Из самых тяжёлых ран был синяк на бедре в виде отпечатка руки насильника, он до сих пор остался. Большинство мелких ран затянулось, но всё равно не все. Всё это заметил Кейске, пока снимал одежду с него, а ведь говорил смотреть не будет. Когда Чифую начал снимать трусы, что-то пошло не так. Он не мог, не хотел лучше выразиться. Смотреть на свои половые органы он не хотел больше всего, и чтобы на них смотрели. Он очень долго сопротивлялся, сидел, не решался, плакал. — Мне с тебя и трусы стянуть?! Тут же после этих слов, блондин сам потянулся к ним и начал стягивать. Его член всё ещё был синим, конечно, он не ухаживал за ним, не мазал прописанными врачами мазями. Ничего не делал с этой проблемой, из-за чего его половой орган даже набух немного. На попе тоже находились синяки. Там же блондин кинул одежду и стремительно скрылся. Кадзу ждавший его, захлопнул за ним дверь, помог залезть в ванну и ушёл, напомнив, что его раны будут обработаны после. Мацуно не хотел мыться. Не хотел касаться своего «грязного» тела, не хотел. Он лишь сел в ванну и просто сидел, снова вспоминая моменты изнасилования, медосмотра. Его снова заставили раздеться. Третий раз. Разве что волосы он и вправду по-настоящему вымыл. Пришёл Ханемия, Чиф вздрогнул. — Ты моешься вообще? Вот молодец, я принёс мазь твою, полечи хотя бы свой член. Но Чифую отказался её брать. Он уже знал какого это, когда до его члена дотрагиваются другие и он сам, различия огромные. Но теперь он даже не думал, об этом, он бы точно не дотронулся. Каждое его действие и так раздавалось болью в руках и ногах от порезов. Через время в ванную зашёл Ханемия и увидел Мацуно, который плакал, одновременно пытаясь намылить волосы и держать руки над водой. — Эх ты, пойдём, малыш. Кадзутора взял на руки Чифую, так что тот даже был не против, вернее был, но не мог заявить об этом, сил не осталось. Блондин обогнул своими ногами тело парня, руками схватился за шею и уткнулся ему в ключицы. Кадзу повернулся спиной к зеркалу, так что Чиф видел себя. Блондин ненавидел это изображение, как они его заставили вообще… Он посмотрел и отстранился, зажмурив глаза. — Всё ещё слишком красивый… так нельзя. Кадзутора с тяжёлым вздохом погладил его по голове. В зеркале у блондина были пухлые красноватые щёчки, несмотря на худобу во всем теле, пресс был, потому что раньше Чифую поддерживал здоровый образ жизни. Порезы — полосы, из воды выглядели даже неплохо, что раздражало парня. Они должны отталкивать, а не привлекать. По крайней мере для этого они были нанесены. Большие яркие губы и пальцы все обкусаны до красноты, на теле множество других ран за которыми он не следил, возможно в противоположном случае, их бы уже не было. Он был настолько худым, что виднелась каждая косточка ключиц, рёбер. Он думал только об изнасиловании. Причём постоянно, он всё время это вспоминал и страдал от саморазрушения. Каждая клеточка его тела сейчас мечтала высвободиться от прикосновений Кадзу. Ханемия положил полотенце на голову Чифую и вышел из ванной. Тот слез с него и начал одеваться. — Стой, ты же так ничего и не помазал! На это указал Баджи, а Кадзу смотрел на Мацуно строгим взглядом, и немного смягчив его, обратился к нему. — Я же говорил тебе, даже принёс её! Они недолго смотрели друг другу в глаза и брюнет с Кадзуторой придумали очередной план, как полечить половые органы Чифую.