***
Дверь библиотеки с грохотом распахнулась, нарушив умиротворенную тишину. Среди стеллажей стояли длинные серебристые канделябры. Воск медленно стекал вниз по витиеватым узорам блестящего серебра. Помещение наполнял аромат воска и вишневого глинтвейна. За окном бушевал ураган, крупные капли дождя бились об окна, оставляя на них мокрые следы. Создавалось необъяснимое ощущение уюта. Библиотека крайне отличалась от любой другой комнаты поместья. Она была теплой и дарила покой. Сотни книг стояли на полочках, открыв любую из них, можно почувствовать приятный запах пергамента. Комнате не было видно конца и края, она занимала два этажа. Но, несмотря на это, деревянные стеллажи доходили до самого верха и заканчивались только там, где начиналась крыша. Стеклянный купол покрывал все помещение, на его поверхности красовался старинный витраж. Утонченный белый павлин, гордо распахнувший свои крылья, смотрел сверху на всех гостей библиотеки. Когда ярко сияло солнце, его хвост отбрасывал золотистые блики на книги. Сейчас же, когда с его глаз медленно стекала вода, он словно проливал горькие слезы. За дальним столом у окна сидела девушка. Её нельзя было увидеть невооруженным взглядом, если только не знать точно, где она сидит. Все такая же куча непослушных волос, которые становились только более закрученными от морского воздуха. Она подперла голову рукой и водила глазами по странице. Малфой бесшумно подкрался к ней и сел на привычное место напротив. Он протянул руку к фолианту, лежащему поодаль от остальных, и прочел выгравированную знакомым почерком заметку «Кровь. Человеческая? Животного?». — Значит, ты пришла к выводу, что это кровь? — произнес Драко почти что шепотом, чтобы не нарушить умственную деятельность собеседницы. — Кровь является источником жизни и придает самому камню насыщенный красный цвет, — словно в сотый раз повторила шатенка. — Но вот чья, ты пока не знаешь, верно? — Малфой приподнял уголок губ и проницательно осмотрел девушку. Та в свою очередь лишь многозначительно кивнула, не отводя взгляда от книги. Её глаза, словно мерцающие топазы, переливались от желтоватого свечения канделябров. Обычно они были настолько темными, что едва ли было возможно уловить в них зрачки. Но сейчас радужка была подобна майскому меду, плавно стекающему вниз. Хотелось ощутить на вкус приторно сладкую и талую жидкость. Ощутить, как она горячей струей стекает по горлу, обволакивая изнутри. Ее зрачки быстро бегали по странице пергамента, казалось, если сесть совсем близко, то в них можно рассмотреть отдельные строки. Изящный и миниатюрный нос. Она все время почесывала его, когда на лицо падали солнечные блики. Скорее всего, у нее светочувствительность, отметил тогда Драко. На щеках красовались едва заметные пятна. Россыпь мелких веснушек хаотично покрывала щеки гриффиндорки. Малфой представил, как мягко касается их кончиками пальцев, едва задевая. На лицо вновь упал выбившийся из пучка локон каштановых волос, который она безнадежно заправляла за ухо раз за разом. Сосредоточенное выражение лица и вот, наклонила голову вниз так, что теперь цвет глаз не удавалось рассмотреть. Длинные пушистые ресницы перекрывали обзор. Малфою почему-то вспомнилось, как Пэнси долго и упорно красила ресницы перед завтраком в школе каждое утро. А вот она, казалось, совсем в этом не нуждалась. На младших курсах она больше походила на маленькое недоразумение, к тому же, впечатление о ней сильно преправили высказывания отца про гряз… Таких, как Грейнджер. Но чем старше она становилась, и чем дальше сам Драко отдалялся от убеждений отца, тем менее казалась отталкивающей. В конечном итоге все зашло дальше, чем он мог представить, и Грейнджер стала для него не просто приемлемой, но и невероятно изящной и утонченной. Слово «красивая», по его мнению, слишком обобщенно могло передать всю суть. Девушка была настолько чистой, и это было просто удивительно. Прошел ни один год войны, она должно быть, пережила столько боли, и ей все еще хватало сил, чтобы улыбаться. Что, если вновь подойти к ней, пройтись подушечками пальцев по изгибам скул, ключиц и выступающих ребер. Странное наваждение вдруг окунуло его с головой, блондин словно провалился в прорубь с сильнейшим течением и не мог выбраться. Она ведь проявляла явное безразличие к нему. Да даже если бы и нет, то что это меняет? То, что Малфой не считал себя хорошим, это мягко сказано. Он видел лишь тьму в своих глазах, видел, как демоны истерически плясали, когда вновь причинял боль очередной жертве. Драко боялся не за свою душу, а за её. Так не хотелось запачкать её своими помыслами. Прошло то время, когда он был просто плохим парнем со Слизерина, которому приходилось прятать от своих друзей. Теперь он обречен нести ношу убийцы, видеть ужас в её глазах, когда его белки наливаются кровью от ярости и держаться от неё подальше, только если Грейнджер сама, конечно, этого не захочет. Но она не глупая, вряд ли вообще думает о нем в таком ключе. Он слишком долго рассматривал шатенку, и теперь уже она смотрела на него с ноткой вопроса в глазах. Пришлось отвести взгляд и закусить щеку изнутри, чтобы вновь не поддаться искушению. Малфой прижал к себе одну из книг и принялся вчитываться в её содержание. — Что думаешь? — шатенка продолжала вопрошающе смотреть, склонивши голову вбок. Чёрт, кажется, он пропустил какой-то вопрос. Теперь стала ясна причина столь проницательного взгляда. — Я задумался, что ты хотела? — произнес Драко, стараясь сгладить ситуацию. Грейнджер, казалось, немного огорчилась тому, что он её не слушал, но резко сменила эмоцию и прокашлялась. — Я говорю, мне как-то очень холодно и одиноко в этой библиотеке. Словно чего-то не хватает. Просто вспомнила, как забирала с гостинной Гриффиндора плед и сидела с ним среди школьных книг до вечера, — на одном дыхании выпалила она и расправила складки на платье. Малфой наблюдал за этим жестом и не заметил, как снова ушел в свои мысли. Эта невозможность сконцентрироваться рядом с Грейнджер начинала жутко раздражать. Гриффиндорка же, в свою очередь, сочла его молчание за нежелание продолжать разговор. — Ладно, ничего, я просто так сказала, это абсолютно неважно, — махнувши рукой, Гермиона вновь принялась листать книгу по магической биологии. Плед Блондин поднялся со стула и спешно направился к выходу.***
Холодный вечерний ветер стал задувать в окна, заставляя съежиться. Очередная бессмысленная книга и никакой помощи от Малфоя. Раньше он проявлял какую-то инициативу и даже немало ей помогал. Но последние пару дней он просто приходил в библиотеку и смотрел на неё пустыми глазами. В такие моменты девушка чувствовала себя неловко, хотелось свернутся в комочек и не высовываться. Теперь он и вовсе ушел по-английски, заставив её чувствовать себя глупой от странного высказывания. С этими мыслями Гермиона открыла очередную книгу и наткнулась на нечто по её мнению стоящее. Лечебные свойства крови Некоторые подвиды существ могут похвастаться лечебными свойствами своей крови. Как, например, кровь Саламандры используется во многих целебных настойках и зельях. Гермиона подорвалась со стула и спешно подошла к стеллажу, посвященному магическим существам. Прошлась кончиками пальцев по корешкам книг и нашла ту самую, которую видела пару дней назад. «Саламандры и их волшебные свойства» — то, что нужно, чтобы подтвердить догадку. Прошло около получаса, как дверь снова отворилась, но в этот раз гораздо тише. Блондин словно боялся потревожить её, вероятно, думая, что девушка вновь уснула среди книг. К слову, как в ту ночь она оказалась у себя в кровати, а не за столом, и куда исчезла та самая книга, до сих пор оставалось загадкой. И вот эта загадка уже подходила к столу у окна, и теперь Гермиона смогла рассмотреть, в его руках был плотно завернут в пергамент какой-то объемный предмет, крест накрест обмотанный атласной красной лентой. Стоило ей вновь развернуться к своим заметкам, как вдруг, на плечи упало что-то теплое, и затащило её в пучину необьятного уюта. До боли знакомое ощущение заставило опустить руки на предмет и задержать дыхание от удивления. Гриффиндорка перевела взгляд на Малфоя и загадочно улыбнулась. Это был тот самый вязаный плед. Красная нить переплеталась, создавая уникальный узор, со всех сторон свисали золотистые кисточки, которые, как помнила сама девушка, все время щекотали её шею. Такое далекое и приятное ощущение, вновь почувствовать себя той Гермионой Грейнджер, чьей главной проблемой был страх завалить экзамен по Нумерологии. Девушка закрыла лицо руками и рассмеялась, так чисто, искренне. Он готов принести ей хоть сотню таких пледов, чтобы еще раз услышать этот смех, вдруг пронеслось в голове у блондина, и он поднял краешек губы. Грейнджер внезапно подняла на него глаза и произнесла: — Думаю, с рецептом покончено.