***
Костер догорал в ночной мгле. Третьи сутки, проведенные в лесу, плачевно сказались на состоянии Гермионы. Она понятия не имела, куда идти. Ведь теперь девушка точно была чужой везде. Больше не существовало места, которое Грейнджер могла бы назвать домом. Его больше не существовало. Кожа была покрыта грязью, на руках виднелись царапины от веток. Рюкзак Малфоя медленно пустел. Еды осталось максимум на два дня. Нужно было срочно думать о том, куда идти. Крики птиц и фырканье диких животных почти успокаивали. Пускали в уши вибрации, которые убаюкивали. В голове роились мысли, упираясь боковинами в череп, кровоточили. Уставший мозг старался зацепиться хоть за что-то, нуждался в тишине. Обессиленная девушка повалилась на землю, подобрав ноги к себе. Маленькая птичка с белыми боками приземлилась рядом с ней. Удивительно, что она залетела сюда, ведь, если не найдёт выход, умрет. — Знаешь, каково это, потерять все? — вопрос разнесся по поляне. Это конечная, она даже не заметила, как с её губ сорвались слова. — Ощутить, что позади больше нет больших и могучих крыльев, которые в любой момент смогут унести тебя, защитить и согреть. Знаешь, каково это жить, когда у тебя отняли крылья? Оторвали с мерзким хрустом и даже не прижгли рану. Не убили, но оставили без возможности на существование. Птица будто действительно слушала девушку. Она наклонила голову и встрепенулась крыльями, будто проверяла их целостность. Тогда Гермиона раздраженно отогнала её от себя, заставив улететь. Давящая поздняя ночь привлекла за собой сов, стрекот сверчков, холод. Грейнджер не могла сомкнуть глаз, сон, как назло, не хотел забирать её. Тело онемело, стоило немного размяться. Девушка потянулась за палочкой, которая все еще ощущалась чужой. Конечно, это была новая, неиспользованная. Её древко, скорее всего, сломали или отдали кому-то в лагере. Взмахнув рукой, Гермиона ощутила странную неподвластность палочки. Ей нужно было больше времени, чтобы привыкнуть, вот только его как раз и не хватало. Вновь ощущать приливы магии было чем-то опьяняющим. Сила вновь циркулировала в крови, словно она снова могла дышать. Грейнджер будто была первокурсницей. В те годы все виделось таким интересным, интригующим, наполняющим. Она никогда не отказывалась от новых знаний. Наоборот, бежала впереди всех за Поттером, который пообещал научить их новым защитным заклинаниям на пятом курсе. Шатенка вспомнила, как они пытались вызывать Патронус. Когда гриффиндорка увидела серебряную выдру, её сердце наполнилось счастьем. Животное переливалось, притягивало взгляд. Первый поцелуй с Драко. Вот, какой момент она тогда выбрала. Самые прекрасные минуты жизни Гермионы с пятого курса. По коже пробежали мурашки. Необычайный страх вдруг поселился в лёгких. К горлу подступили слёзы, образовался ком. Нет. Не могло же все быть настолько плохо. Она неуверенно подняла руку, прокручивая в голове Рождество в Норе, и дрожащими губами прошептала: — Экспекто Патронум. Ничего. — Экспекто Патронум! Мир замер вместе с девушкой с кудрявыми волосами и потухшими глазами. Мозг отказывался обрабатывать эту информацию. Гермиона просто не могла принять, что в её памяти теперь все воспоминания окрашены в черно-белый цвет. Абсолютно все, что было дорого её сердцу, вдребезги разрушено. Война медленно подкрадывалась сзади и заставляла её смирится с потерями, пока терять стало нечего. Нора — почти все Уизли мертвы. Хогвартс — школа жила в ужасе и страхе перед новым режимом. Гарри — считал Грейнджер покойницей. Драко — покинул её навсегда. Золотая девочка, Гермиона Джин Грейнджер, волшебница на стороне Ордена, больше не имела никакого отношения к стороне добра и света. Внутри неё существовали лишь мрак и непереносимая боль утраты. Настало время, когда сквозь тучи не проникало ни одного лучика света. Казалось, солнце покинуло её, не в силах смотреть на мучения. Пустота, сжирающая её без остатка, быстро заполнилась злобой. Гермиона подскочила с земли и схватилась за грудную клетку. Перед глазами она видела лишь нарастающий гнев. Заклинания разрушения слетели из её рта также быстро, как загорелись деревья вокруг. Она буквально не могла остановить порыв отчаяния и разрушения. Лес вокруг Гермионы умирал. Догорал, как последние ноты надежды. Сгорал, как Грейнджер в руках Малфоя.***
Song: Way down We go — KALEO Шелест деревьев вновь привлек его внимание и прекратил череду неприятных мыслей. Солнце за окном давно опустилось за горизонт, и температура стала слишком низкой для этой поры года. Захотелось согреться, вероятно, даже изнутри. Поэтому блондин, несмотря на все тревожные взгляды эльфов, залил в себя ещё одну стопку огневиски. Возможно, у него были проблемы с алкоголем, а у кого их не было? Это единственный способ хоть как-то отключиться от навязчивых мыслей и побыть простым волшебником. Когда-нибудь это закончится, может, ему даже повезёт, и Малфой останется жив и хотя бы физически цел. На этот раз ему крупно повезло, если это можно так назвать. Драко, не без помощи трясущихся над ним эльфов, смог не просто выжить, но и встать с кровати на следующий день. Тело продолжало трястись при любой попытке занять вертикальное положение, но блондин, казалось, нарочно игнорировал эти сигналы тела. К вечеру он уже увереннее стоял на ногах и закрывал глаза на боль шрамов. Как свежих, так и заживших. Кости, в свою очередь, отдавали ноющей болью при каждом шаге. Потому огневиски казался сейчас лучшим вариантом из возможных. Янтарный напиток всегда выручал в трудную минуту и позволял отвлечься. Именно так думал Малфой до этого вечера. После, он ещё долго будет вспоминать этот день, когда в нем что-то надломилось, когда осознал очень важную вещь. Блондин вышел из своего кабинета и побрел прямиком к панорамному окну, из которого виднелось бушующее море, и казалось вот, они стоят там. Он видел это, как сейчас. Облака из каштановых волос, россыпь веснушек, она стоит заплаканная, прижавшись к его плечу, а он покорно гладит ее по волосам и хочет забрать всю боль, наполнить себя до края, только бы она перестала плакать, только бы ей стало легче. Очередная волна разбивается об скалы и оставляет после себя лишь пену. Малфой обернулся, витиеватая лестница и Горгона, которая смотрела на него сквозь толстый слой камня. Малфой буквально видел, как шатенка спускается по лестнице в одном белье с наглой ухмылкой. Как она облизывает губы и наклоняет голову в ожидании реакции. Её шоколадные локоны падали на плечи и завораживали. В голове всплывает и образ лежащей Грейнджер на красной шелковой ткани. Тогда ее пряди вились вокруг шеи, как змеи, вот только ничего общего с Горгоной она не имела. Грейнджер отдавала всю себя без остатка и просила пойти ко дну вместе с ней. И сейчас она была слишком реальной, казалось, если блондин подойдёт ближе, в нос ударит знакомый запах. Так пахла только Грейнджер, кислая и почти что терпкая вишня, сладкая корица и что-то неописуемое. Что-то, в чем была сама Грейнджер. Слизеринец действительно подошёл ближе, вот только никакого чуда не случилось. Галлюцинация рассеялась вместе с последними частицами здравого смысла в этот день. Малфой запустил руку в карман брюк, достал портсигар и сел на последнюю ступеньку лестницы, ставя рядом бутылку с алкоголем. Он поджег сигарету щелчком пальца и вдохнул полные легкие никотина. Дым выходил из него вместе со всеми эмоциями, что роились внутри. Как вдруг комнату залил яркий свет, и мужчина заметил туманный образ животного. Синеватый орёл заискрился и заговорил знакомым голосом: — Хорошие новости, Мистер Малфой. Девчонка у нас. Её нашли полуживой у одной из лесопосадок. Можете не беспокоиться, — образ растворился так же быстро, как и явился. Вот и все, история закончилась. Малфой продолжал сидеть и смотреть в ту точку, где ещё недавно витал патронус его коллеги. Нашли полуживой. На что Драко вообще рассчитывал, когда позволил ей взять ситуацию в свои руки? Почему лишь сейчас пришло осознание глупости содеянного? Нужно было просить её не уходить, запереть все двери и умереть из-за этого чертового обета. Нужно было сделать хоть что-нибудь. Если она все-таки жива, то Грейнджер сожгут на площади, а его заставят на это смотреть. Смотреть и улыбаться, ведь предательница горит ясным пламенем, и от неё останется лишь горстка пепла. Малфой только от одной этой фантазии почувствовал укол боли. Казалось, его сейчас разорвёт на части от осознания происходящего. Крик отчаянья разнесся по комнате. Где-то в гостиной выбило окна, магия пульсировала в крови и просачивалась наружу. Стены вибрировали, как от землетрясения, Драко подскочил и рывком кинул бутылку с огневиски на верхние ступеньки лестницы. Стекло разбилось, янтарная жидкость начала стекать вниз, запах спирта въелся в воздух. Последняя затяжка. Зерно хаоса упало с глухим звуком на лестницу. Ступени озарило светом, и дерево воспламенилось. Огонь распространялся вниз по струйкам алкоголя, и языки пламени становились лишь больше. Вскоре вся лестница пылала ярким огнём, и он заполнял все больше и больше пространства вокруг статуи. Блондин лишь продолжал кричать и бить кулаками по всем стеклянным поверхностям, что попадались под руку. Его глаза блестели от слез ярости. Отчаяние захватило Драко с головой, не позволяя вдохнуть.***
Song — Taylor Swift - Don’t blame me Около четверти леса полыхало ярким пламенем. Гермиона сидела посередине поляны и глядела на языки пламени. Не зря говорят, что на огонь можно смотреть вечно. В нем отражалась вся жизнь девушки, прокручивалась раз за разом и все никак не прекращалась. Лицо шатенки было перепачкано гарью, волосы спутаны, а одежда местами подпалена. Грейнджер даже не обратила внимания, когда позади неё послышались чужие шаги. Трое рослых мужчин в чёрной поношенной одежде, скаля зубы, подкрались к ней и, схватив за плечи, повалили на землю. — А кто это здесь у нас? — с противным акцентом сказал один из пришедших. — Маленькая брошенная овечка, — проблеял второй, потирая руки. Блядство. Самая умная ведьма столетия? Вот тут они все коллективно ошиблись с таким громким заявлением. Она едва ли была в десятке. Это официально самая глупая поимка, которую можно представить. Гермиона сидела на холодной земле, ноги неприятно защипали угли, создавая контраст ощущений. Она исподлобья посмотрела на мужчин, окруживших её с двух сторон, и тяжело выдохнула. Инстинкт самосохранения сработал гораздо быстрее рассудка, который твердил лишь о том, как её замучила отведенная роль на этой войне. Шатенка рывком вскочила на ноги, и, не раздумывая ни секунды, ринулась бежать. Выброс адреналина в крови затуманил рассудок, Гермиона начала панически оглядываться по сторонам. Позади виднелись фигуры мужчин, которые буквально дышали ей в спину, попутно посылая проклятья. Грейнджер, как могла, уворачивалась, прячась за стволами деревьев. Она не могла сдаться сейчас, девушка просто не могла позволить этому случится. Не после всего, что пришлось пережить, не после всего, что сделал Малфой для этого побега. Черт его побери, и почему она снова думает об этом в самый неподходящий момент. Сердце бешено стучало, дыхание подводило, как никогда, и вскоре все это закончилось панической атакой. Грейнджер просто продолжала бежать, ничего не видя перед собой, пелена слез полностью перекрывала обзор. Голова начала кружиться, но, судя по звукам, эти ублюдки не отстаивали. Казалось, их голоса стали лишь громче, и было не ясно, это из-за того, что они больше взбесились, или все же она так близка к провалу. И вот, впереди виднелся конец леса, холм, с которого начинается линия аппарации. Бежать оставалось всего каких-то сто метров. Гермиона судорожно начала прокручивать в голове место, куда можно аппарировать и остаться незамеченной. Гриммо 12? Нет, отвратительная идея. Старый лес, где они отдыхали с родителями летом после 3 курса. Тоже нет, один лес явно не лучше другого. Дом Макгонагалл. Она просто заявится на пороге её дома без каких-либо объяснений. Но это все, времени на раздумья больше не оставалось. Осталось совсем немного, она почти у цели. Вспышки проклятий продолжали сиять за её спиной, но Грейнджер довела своё протего до автоматизма. Буквально пару секунд, и она будет в безопасности. Ноги онемели, и тело в целом перестало слушаться. Гермиона продолжала задыхаться, и было совсем не ясно, это из-за паники или безостановочного бега. Скорее всего, одно наложилось на другое. Буквально секунда, и все закончится, она упадёт на порог дома бывшего декана и все закончится, а что делать дальше, неважно. Девушка уже сфокусировала свой разум на визуализации локации, как вдруг в её спину прилетело проклятье. Нет, нет, нет… Это самый большой закон подлости, какой только можно представить. Пару секунд… Ей не хватало пары секунд. Грейнджер тут же начала прокручивать в голове моменты, когда она могла бежать быстрее, когда можно было среагировать и отразить заклятье. Но нет, стечение обстоятельств, глупое проявление эмоций привело к этому исходу. Она лежала на каменистой земле, переплетенная верёвками. К слову, вряд ли этот мужчина был искусным магом, канаты переплетали девушку не так сильно, как могли бы, да и сами веревки были не такими прочными, как при её заклинании. Значит, был какой-то шанс, мизерный, но все же шанс. Мужчина с сальными прядями приподнял уголок губы и расплылся в ехидной улыбке. — Какая жалость… Совсем немного не хватило да? Ну, ничего, с нами тоже очень весело, — рассмеялся брюнет и провёл кончиком пальца по её скуле. Глаза Гермионы налились слезами ярости, она вновь взглянула на него исподлобья и, набрав побольше воздуха в легкие, плюнула ему в лицо. — Ах ты сука, ты не с тем связалась, — с этими словами он схватил девушку за горло и крепче сомкнул пальцы на глотке. После долгих попыток вырваться их терпение лопнуло, и Гермиону одарили следующим проклятьем — ранящее. Горячая жидкость неприятно ощущалась под одеждой, и она вначале даже не поняла, что с ней происходило. Укол невыносимой боли вдруг заставил шатенку задержать дыхание. Правый бок был разрезан поперёк, кровь быстро проявилась на одежде большим пятном. Слёзы непроизвольно скатывались по щекам одна за другой. Все черты начали плыть, и воздух в легких наконец закончился. Первых вздох кончился невыносимым криком, наполненным болью. Это не было похоже на обычное ножевое ранение, все чувства словно были обострены. Девушка отрывисто дышала, смотря на то, как пятно на кофте лишь увеличивалось. В её голове эхом раздавался гадкий смех. Вот и все, ей наконец-то позволят умереть. Это самый большой подарок, об этом нельзя было и мечтать. Она обещала себе сделать все возможное, чтобы не допустить этого, чтобы не быть слабой. И Гермиона сделала. У всего был какой-то предел, ей не могло всегда везти, если это вообще можно так назвать. Умирали все вокруг, и она не станет исключением. Последнее, что увидела Гермиона Грейнджер, было перепуганное лицо Пожирателя Смерти и летящее на пол карманное зеркало. — Погоди, а это случаем не та грязнокровка Поттера? — Вновь эхом пронеслось в голове. Холодные бушующие глаза, тонкие синие венки под глазами и пряди светлых волос, падающие на лицо. Этот образ намертво впечатался в голове Гермионы, она вдруг ощутила укол вины. Где-то внутри черепной коробки раздавался тихий бархатистый голос. Он молил её, молил её продержаться в сознании ещё немного. Образ Малфоя из её сознания просил её жить, жить ради него. Видение было также прекрасно, как и этот голос. Как странно было осознавать, что это - последнее, что она запомнит в своей жизни. Галлюцинация в виде человека, которого она не так давно ненавидела каждой клеточкой своего тела. Но в этот миг она осознала, как сильно ошибалась, пытаясь внушить себе безразличие, тишину в его сторону. Это была самая громкая тишина, которую только можно представить. Гермиона сделала последний выдох и утонула в этом образе.***
Song — SYML- Where’s my love Последние пару часов были очень тяжелыми. Боль никак не утихала, и Гермиона чувствовала её, как никогда ранее, даже в бреду. Ей виделись фрагменты из жизни в Хогвартсе, и можно было бы даже предположить, что это то самое выражение «вся жизнь проносится перед глазами, когда приходит время умирать», если бы она периодически не приходила в сознание. Сначала шатенка чувствовала, как ее несут на руках, но слабость не позволила показать, что она в сознании, оно и к лучшему. Смазанные видения и странные звуки стучали по вискам. И вот, Грейнджер понятия не имела, сколько прошло времени, но Гермиона наконец открыла глаза. Она слышала чей-то женский голос, это походило на плач. Первое, что она увидела, был мужчина с неприятной внешностью. Чёрные, как смоль, волосы доходили до шеи и падали на лицо, перекрывая черты. В прядях листва и что-то ещё неизвестного происхождения. Он походил на бродягу, впрочем, большинство ПСов и егерей сейчас выглядели именно так. Мужчина украдкой посмотрел на Гермиону и с ненавистью опустил глаза. Он нависал над ней и, казалось, совсем не дышал. Как вдруг брюнет начал приближаться ещё ближе, Гермиона лишь закрыла глаза и почувствовала горячие слёзы на своих щеках. Голос женщины становился громче, она кричала и, судя по интонации, молила о чем-то. Гермиону вновь охватил страх, она так надеялась, что в этот раз Мерлин подарит ей долгожданную свободу и успокоение. Но вот, она вновь чувствует боль, чувствует себя в западне, и ощущает чужие руки на своей талии. Может, стоит попросить, и он сжалиться над ней. Просто попросить закончить мучения, и ее наконец прикончат. Грейнджер лишь продолжала плакать и отрывисто дышать, пытаясь успокоить истерику. Снова этот голос, снова ее сознание заставляет держаться, используя для этого низкий и бархатистый голос Малфоя из ее воспоминаний. И это работает. Казалось, что он действительно шепчет ей на ухо просьбы расслабиться, и она повинуется, набирает в легкие побольше воздуха и вновь впадает в череду видений. Как удивителен человеческий рассудок. Он точно знает, что именно тебе нужно, и готов подкидывать галлюцинации, лишь бы заставить тебя продержаться подольше. Но был ли в этом какой-то смысл? Был ли смысл в том, чтобы бороться за эту жизнь, если она вновь попала в лапы врага, и в этот раз удача явно не на ее стороне.