Закрывшийся во сне.

Раскрыв пьяные глаза ото сна, Ичимацу потянувшись в постели, уселся. Утро выдалось довольно прохладным и сырым. Всю ночь шел ливень, который, казалось, не прекращался ни на минуту. Отголоски ливня все еще идут на улице в виде моросящего дождя, стуча по окну и крыше. Рядом со шкафом, торчал Тодомацу, что-то разбирая на полках. Одной рукой он искусно разбирал полки, складывал все на рядом стоящий комод, а второй рукой листал новостную ленту и переписывался, больше смотря в экран мобильного телефона, чем за процессом уборки. -Проснулся, Ичи. – проговорил тот, и с улыбкой посмотрел на него через плечо. – тоже неприятно спать рядом с Карамацу нии – саном? Нахмурившись, тот еще полностью не пришедший в себя ото сна, не понял адресованного ему вопроса. Даже не так: к чему он? К чему этот вопрос. Он даже ничего сказать не успел. -Чего? – переспросил он, приподнимаясь с футона. Как только выпрямившись, он тут же согнулся и снова упал на колени. Колени жутко болели, словно он падал на них с огромной высоты. Ноющая боль резко появилась, и так же резко пропала, словно ничего и не было. -Ну, я говорю, он похож на труп. Не очень приятно спать рядом с трупом, в одной постели. – Ичимацу задрав штанину, и оголил свое колено. На обоих ногах были пока слабо видневшиеся синяки, но совсем скоро они будут как два темно-синих расплывчатых кружка с отблесками розового и желтого. – Ты вообще слышишь меня? -Слышу, но не понимаю к чему ты это говоришь. – огрызнулся тот, и поправив штаны, остановился у порога в коридор. Он посмотрел на своего младшего через плечо. – да и не хочу вникать в то, что ты вообще говоришь. Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Тотти цыкнув, помотал головой. Он отложил телефон на несколько минут, уперся боком о комод. Он все еще не очень понимал своего старшего брата под именем Ичимацу. Хоть он и не старался вникнуться вообще в его мир, его самого, зато он хорошо его критиковал. Тодомацу время от времени вспоминает все те моменты, которые возникали между Ичимацу и Карамацу. Как тот без содрогания, со спокойным видом, может избить старшего, пока тот ему в общем ничего не говорит, продолжая через проступающую кровь во рту, лепетать про веру. Мерзость. Они оба никак не могут определиться с отношениями и чувствами друг к другу. Он считает, что никто не видит, но он глубоко заблуждается, когда на деле, это заметили все. Парень хоть и взял в руки телефон, не включал его, а лишь смотрел на свое отражение в поцарапанном экране. Он все никак не может понять этого парня. Хоть он отрицает какую-либо заинтересованность как в нем, так и во всех своих старших, пытается попросту обмануть себя. Зайдя обратно в комнату, Ичимацу взяв со стопки свою толстовку и штаны, переоделся, скинув пижаму на диван. Отвечающий за порядок в шкафу и за одежду целый день по указанию Чромацу в их с Осомацу отсутствие, Тотти попросил брата сложить вещи нормально, был послан на несколько веселых букв. -Хои-хои, я понял тебя, Осомацу. – проговорил Декопан, убирая руки в карманы халата. – Но потребуется время, на создание этого прибора. Осомацу сидя на высоком стуле, больше напоминающий барный стул, потирая ногу о ногу, поинтересовался о сроке изготовления. Декопан развел руками и примерно сказал, что на все про все выйдет две или более недель. Чоромацу и Осомацу в один унисон ахнули и в один момент дернулись. -Что, как? Две и более недель? – повторил третий сын, в более изумленном тоне. – Это же долго! -И то есть быстрее никак? -А что вы хотели? Десу, - проговорил невысокий мужчина, потирая руки друг о друга. – Если вы хотите качественно – то придется ждать. Если кое-как – могу хоть сейчас отдать одно средство. У меня не производство, все же. Да и каждый случай индивидуален, Десу. -Я понимаю. – с поникшим видом ответил старший, допивая предложенный чай Декопаном в начале беседы. – Понимаю. Но нам нужно именно качественно. – Осо перевел взгляд на Чоромацу. – но, я думаю мы подождем, да? -Угу... -Я позвоню вам, когда все будет готово. Так же, я хочу потом, может, через два дня, связаться только с Осомацу. – старший напрягся, когда диалог зашел о нем. – хочу обсудить некоторые детали, конкретно самого прибора. -Понял. -Я, думаю нам пора. – проговорил Чоромацу, идя ближе к выходу. – спасибо, за то что вы постараетесь. -Пока не за что, Десу. Заходя в дом, стряхивая капли с зонта, парни переобувшись и оставив зонты сушиться на специальной вешалке, пошли на второй этаж, слегка подавленные сегодняшним визитом Декопана. Появившись в поле зрения своих братьев, в частности, проходя в комнату, они плюхнувшись на полу, не горели желанием рассказывать что в ближайшем времени все остается по прежнему. Все братья, ждущие новости, по взглядам пришедших поняли, что что-то не так. Не так как они планировали и хотели. Взгляды братьев были устремлены на них, почти не моргая и не двигаясь, они ждали. Ждали когда они захотят этим поделиться с ними. Первым не выдержал Осомацу. -Ну, чего вы так уставились на нас? Все остается как прежде. – конечно, это было громко сказано. Из-за столь подавленного настроения, тот не хотел продолжать и рассказывать весь диалог с Декопаном. Конечно, это когда-то кончится и все пойдет на круги своя. Но, само ожидание, убивало. Морально. Заставляя надежду, постепенно угасать внутри. – Он сказал, что придумает этот чертов прибор. И дай бог, через две недели только будет готов. -Почему так долго? – поинтересовался Джушимацу, но сразу же заткнулся и вжал шею в плечи от страха. Заставил взгляд самого старшего заткнуться. Убрать эту дурацкую улыбку. Поникнуть и не выделяться. Осомацу явно не хотел чтобы были вопросы. Он не хотел слышать никаких расспросов. И он никак не был готов на них отвечать сейчас. -Да как же ты уже заебал всех строить по линии, дерьмовый старший. – взъелся Ичимацу. Сидя все так же калачиком перед диваном. – Прими это уже наконец. Твое вечно поникшее лицо, тянет меня блевать. Что сделал Джушимацу? Он спросил, какого ты срываешься? Не можешь сдерживать свои эмоции – твои проблемы, не надо выливать свое дерьмо на других. Одним движением, Осомацу схватив младшего за воротник толстовки, смотрел ему прямиком в его бесчувственные глаза. Он не показывал страха, его голос не дрожал, ни единая мышца на его лице не дрогнула. Ичимацу всем своим видом просто нарывался на эту бомбу замедленного действия. -Сидел бы ты, не вякал. Я тоже могу плевать со своей колокольни, ни о чем не париться. Я хотел бы посмотреть, как ты справишься с ролью самого старшего. – игнорируя ноющую боль в руке, тот все крепче и крепче сжимал воротник. Он очень хотел сильно ударить его, его руки в прямом смысле того «чесались». – Твои слова необоснованная чушь, ты несешь полнейший бред. -Я несу? А кто тут раздает команды направо и налево что делать? НЕ УЛЫБАТЬСЯ – это у нас не по правилам. НЕ СПРАШИВАТЬ – я устал. Я тоже могу придумывать правила из воздуха. – Ичимацу все медленно но верно шел к своей смерти. Еще пару фраз, и ищи его в окне. Но тот не останавливался. – ДАВАЙ, УДАРЬ МЕНЯ, Я ВИЖУ КАК ТЫ ХОЧЕШЬ УДАРИТЬ МЕНЯ, ПНУТЬ, РАЗМОЗЖИТЬ ПО СТЕНЕ. ТАК, КАК ТЫ СДЕЛАЛ С ДЖУШИМАЦУ. КОГДА НАШ БРАТ УЕЗЖАЛ! ВМЕСТО РАДОСТИ, ТЫ ПОВЕЛ СЕБЯ КАК МУДАК! Чоромацу все пытался сдержать эту машину, но у него не вышло. Тот бросив его в сторону, четвертый сын ударился головой и плечом о стену. Та задрожала, а сверху от столь сильного тремора, упала картина и стекло разбилось. Осколки разлетевшиеся в разные стороны, слегка коснулись босой ноги старшего. -Я не хочу марать руки о такое дерьмо. Ичимацу. – он вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью. За ним никто не вышел. Все побоялись попасться ему на глаза. Осомацу надев обувь, вышел на улицу в снова начавшейся ливень, оставив зонт дома. Остальные братья крутились во круг Ичимацу. От сильного удара головой, он временно потерял сознание. Джушимацу все извинялся перед всеми, за то, что влез в это. Но он не виноват. Виноватых нет. И это понимали все.