Закрывшийся во сне.

Старший вернулся домой довольно поздно. Никогда раньше никто так поздно не возвращался домой с улицы. Обычно, в это время все Мацу смотрели уже седьмой сон. С него капала вода, рядом с ним образовывались маленькие лужи, где бы он не был. Толстовка впитавшая огромное количество воды в себя, стала неимоверно тяжелой. Чоромацу потом устал помогать ему снимать её с себя. Обувь хлюпала при ходьбе, а в карманах штанов были свои карманные «моря и океаны». Переодевшись в сухое, Осо ушел во вторую комнату, где никого не было. Ему было слегка не по себе, после того как он повел себя при братьях. Проматывая как кинопленку, перед его глазами все крутиться одна и та же картина с Ичимацу. На деле ему было ужасно стыдно, что он, носящей бремя старшего, повел себя куда хуже, чем его младшие братья. Рассматривая потолок, он сделав затяжку, медленно выдохнул. Сигаретный дым обвивал его лицо, кружился в воздухе, впитывался в одежду, которая буквально пару минут назад пахла лавандой, а сейчас провоняла сигаретным дымом. Чоромацу приоткрыв дверь, заглянув в комнату. На диване, лежа покуривая сигареты, на него посмотрел старший. Жестом руки он пустил брата в комнату. -Осомацу... - прикрыв за собой дверь, чтобы не побеспокоить невинный сон своих младших братьев, он прошел к брату, немного неуверенно, как к незнакомому. Осомацу глянул в глаза своего младшего. Они были мокрые и слегка покрасневшие. Усевшись на диван, Осомацу разведя руки в стороны, ждал, когда тот подойдет и примкнет к нему. Он желал успокоить его. Его сердце всегда сжималось в груди, когда видел слезы на глазах своих младших. – ты идиот. Осомацу. Уткнувшись лбом в его грудь и приобняв, почувствовал его быстрое и сильное сердцебиение. Сердце выдавало его нервность и беспокойство, пока сам старался выглядеть холодным. -Я знаю. – сделав последнюю затяжку и затушив сигарету в пепельнице, тот поглаживая младшего по голове, продолжил. – не думаю, что сейчас хорошее время для отдыха, но я предлагаю нам всем, завтра, пойти действительно отдохнуть, в каком ни будь баре или просто пошататься по парку вечерком. -Не знаю. – пролепетал третий сын, не отпуская старшего. Он все также обнимал его. Он боялся расслабить хватку, словно когда он слегка его отпустит, тот неумолимо исчезнет и тот останется один, сам с собой. И чтобы такого не произошло, Чоромацу продолжал обнимать его, держаться за его кофту, сжимая её. Он слегка повернул голов и заметил сползающий бинт с руки Осомацу. –Тебе нужно перевязать руку. Первый сын обратив внимание на руку, вовсе забыл про неё. Да, она все так же болела, но он не замечал, ведь та боль, ни за что не сравниться с болью в душе, на сердце. -Потом. Не хочу сейчас. -Прости меня, я наговорил много чего что- -Не ты виноват. Это я поступил себя как мальчишка. Убежавший от проблем, когда на деле, они никуда не делись. Это я ударил Ичимацу. Это я принес всем моральный вред. Разве теперь я могу надеяться на прощение с ваших сторон? -Ичимацу давно очнулся. Он осознал что тоже был не прав. И тебя простил. Вам нужно лишь поговорить друг с другом. Джушимацу тоже тебя простил, когда ты только ушел из дома. – Чоромацу старавшись его как-то успокоить, понимал, что это не работает. Он уселся рядом со страшим и похлопал его по плечу. -Может и так. Но я ой как сомневаюсь. – процедил Осомацу, облокачиваясь спиной о спинку дивана. –Завтра поговорю с Ичимацу. -Он слишком языкат. Ты довольно бурно на все реагируешь, поэтому и случилось то, что случилось. – Чоромацу приподнимаясь с дивана, глянул на часы. На них мигало полтретьего ночи. Зевнув и потянувшись, пошел в другую комнату. Поинтересовавшись у Осомацу, когда тот пойдет спать, получил неоднозначный ответ. – не сиди только до утра. Тебе тоже стоит отдохнуть. – выходя из комнаты, тот прикрыл за собой дверь. Осомацу вытащив из пачки сигарету, прикурил. -О боже, Ичимацу! Когда же ты повзрослеешь! – с недовольством и упреком проговорил Чоромацу, кладя руки на пояс. Одной рукой охватил и показал на валяющиеся вещи рядом со шкафчиком. Соврать что это вещи Джушимацу – не выйдет. Он не носит фиолетовое. – Когда же ты будешь убирать за собой вещи и складывать их в шкаф! -Я убрал их в шкаф. – недовольно через маску, буркнул тот. -Скомкать, запихнуть кое-как что при открытии дверцы оно падает на пол – не является уборкой и складыванием вещей, Ичимацу. Тебе за двадцать, а вещи так складывать и не научился. – с недовольной миной тот уселся убирать то, что по факту должен убирать его младший, четвертый брат. Поглаживая кота, тот с ехидством наблюдал как его брат убирает за ним вещи. А потом встает вопрос, если не станет старших, то как Ичимацу вообще сможет обслужить себя? Приготовить еду, убрать вещи, сходить в магазин? Чоромацу был так занят уборкой шкафа и полок после Ичимацу, что совершенно не заметил вошедшего в комнату Осомацу. Старший сев на диван, неподалеку от сидящего на полу четвертого брата, с любопытством наблюдал за Чориком возящегося с вещами. -Ичимацу, - в полголоса начал Осомацу, опрокидываясь на спинку дивана. Тот опрокинув слегка голову назад, снизу-вверх поглядел на вальяжно рассевшегося старшего. – Нужно поговорить. -Мм..? -Я очень погорячился вчера, и, наговорил и натворил глупостей. – парень старался звучать как можно спокойнее и серьезнее, но его интонация довольно сильно колебалась. Хоть он и выглядел так безмятежно и просто, слова, которые вылетали из него, давались ему с трудом. Сразу было видно, что тот не очень привык извиняться. – я повел себя очень, безрассудно и, я явно не вел себя как старший. Ичимацу сев прямо, наблюдая за играющим котом, который безмятежно катал клубок из стороны в сторону, погладил его за ухом. Он внимательно выслушивал все, что ему говорит старший. Когда тот стал слегка повторяться, Ичимацу перебил его. -Я понял. – ответил он, слегка расслабляясь. Четвертый сын напрягся, когда тот вошел в комнату и уселся рядом с ним. Он не показывал этого, но внутри него все сжалось а по телу пробежали мурашки. Сейчас, тот действительно расслабился, а внутри исчез весь нарастающий пару минут назад тремор. – Я тоже извиняюсь. Я наговорил много чего такого, чего и сам не знаю. Да и тебя вывел из себя. Просто... Ичимацу запнулся, не зная как правильно выразится, чтобы его правильно, ну или почти так, поняли. -Просто, я думал, что, ты будешь, от части как Карамацу. – продолжил он, прижимая колени к груди, обхватывая их руками. Он слегка поник и смотрел на играющегося кота. -В смысле? -Ну, я думал, что ты такой же. Не тронешь младшего, даже когда тот кроет его херами. -Нет, я не он. И даже не похож. И даже близко. – ответил Осомацу. Он опустил руку на голову младшего и слегка поправив его волосы, заметил довольно большую шишку и покрасневшее место удара, которое совсем скоро превратится в огромный синяк. Осомацу слегка передернуло. Он смотрел на рану его младшего брата, которую сам же и сотворил. Эта рана, причиненная Ичимацу, теперь всегда будет напоминать тот злополучный вечер. – болит? -Нет. -Врешь же. -Нет. Не вру. -У Карамацу научился? -Да. – подняв свой довольно холодный взгляд на первого брата, он схватив брата за его запястье. – перестань. Когда слишком сильно печешься о ком-то, теряешь свой привычный всем вид. Вид безразличного, вечно смеющегося парня. -От кого я слышу. Неужели, Ичимацу начал переживать о ком-то? Ичимацу покраснев, опустил голову вниз и сконцентрировался на коте. Протянув руку слегка вперед, кот оторвавшись от клубка, подошел чуть ближе и начал потираться мордочкой о ладонь. Хрупкие, длинные пальцы любителя кошек, искусно ласкали шею, голову кота. Тот мурлыкал и слегка покачивал хвостом из стороны в сторону. Чоромацу закончив наводить порядок после его младшего брата родившегося позже его лишь на пять минут, он краем глаза заметил сидящего Осомацу на диване. Смотря на улыбающихся братьев, которые буквально вчера готовы были перерезать друг другу глотки, снова мило улыбались наблюдая за котом. Внутри парня, загорелся снова тот самый огонек его души. Огонек, который потух две недели назад, когда Карамацу застрял в своем сне, и снова загорелся, наблюдая за улыбающимися братьями. На глазах парня, проступили незаметные, но очень желанные слезы.