Закрывшийся во сне.

Тот день, выдался самым ужасным и последним, для Карамацу в семье Мацуно. В тот день, он выбрал спрятаться от всех проблем. От его бесчисленных избиений, от его постоянных упреков, от постоянных высмеиваний. От колких высказываний в его адрес. Он, запершись во сне, избавился от проблем. Но не подумал, что создал проблемы – другим. Отбросив парня на метр от себя, Ичимацу как по футбольному мячу, ногой въехал второму брату по животу. Выдалось звонкое «ах» а за ним и кашель. Во рту набиралась кровь, которая со следующем кашлем, оказалась на полу. Ичимацу присев на корточки, схватив его за подбородок, слегка поднял его голову, и с ненавистью посмотрел в его молящий взгляд, оставить его в покое. Всего бы ничего этого не случилось, если бы Карамацу, не подбодрил брата, и снова не произнес роковую фразу: «я верю в тебя». Ичимацу вышедший из себя, не контролирующий свои действия, впервые на его памяти, увидел последствия своих избиений. -Перестань произносить это! Дерьмомацу. Такой мусор как я, не достоин ничего в этом мире, никаких звезд мне с неба не сорвать! И ты это прекрасно понимаешь! А с твоими «верами» в меня, я только убеждаюсь, что ты тупой, белезненный ушлепок, никак не прозревший, закомплексованный утырок, думающий, что все будет хорошо, когда ты сидишь в том же мусорном баке, где и я! – на глазах Карамацу от сильной боли проступили слезы на глазах, которые сдерживать было очень больно и тот держался из последних сил. Ичимацу отпустив его, попятился в сторону двери. Он совершенно не обращал внимания на жалобные просьбы о помощь, на всхлипы и вздохи позади него. Хоть он и хотел полностью перестать обращать на него внимания, тот не мог. Слишком сильно тот действовал на нервы и как бельмо на глазу, вечно маячил перед лицом. Но сейчас ему было в общей сложности все равно, когда тот кашлял с кровью. -Ичи—Ичимацу, помоги, п-позови кого-нибудь... Ичимацу проигнорировав просьбу старшего, спокойно вышел из комнаты и закрыл дверь. Он в непривычном для себя темпе, быстрыми шагами, направился в сторону входной двери. Лежа на диване, задрав толстовку, Карамацу слегка проводил руками по больному животу. Боль уже утихла, но слабые отголоски все же давали о себе знать. Он томно вздыхал, не понимал, что делает не так. Почему на него так реагируют его братья, в частности его четвертый брат. «-Болезненно, уйди.». «-Что за шмотки? У какого бомжа ты их украл?». «-Господи, выкинь их и начни нормально одеваться. И ПЕРЕСТАНЬ ТАК СЕБЯ ВЕСТИ!». «-Сдохни, Дерьмомацу.». Он усевшись на диван, посмотрел на свою модную, лишь по его мнению, одежду, лежавшую аккуратно стопочкой на комоде. Рядом с ними лежат его любимые солнцезащитные очки, которые много раз от рук Ичимацу ломались, царапались, разбивались, от чего это уже, наверное, десятые очки того самого фасона. Решительно настояв на том, что он хочет избавиться от такого отношения к себе. Но прежде чем добиться такого результата, ему нужно сначала принять себя такого, коем он и является за всей этой маской крутизны. Собрав в охапку все эти «новомодные» вещи, он запихнув их в пакет, вышел из комнаты. Дом был пуст. Никто из братьев не пригласил его пройтись, прогуляться, сыграть в починко или выпить в баре. Дом ему становился все чужероднее, не роднее. Как можно назвать место «домом», когда тебя бьют, унижают и не видят. Он родился вторым, но он никак не думал, что второе – это его клеймо. И теперь его жизнь состоит из игры во второго сына. Обычно, вторых, никогда не замечают. Будь то в школе, будь то в дружеской компании, второй – значит никакой. Вторых не видно за первыми, вторых не спрашивают, вторых не видят. Дойдя до мусорного ведра, он без содрогания, выбросил эти вещи в урну. Он не хотел продолжать так жить, продолжать быть вторым. Хоть и понимал, что это нереально. Орудуя на кухне, Карамацу хотел удивить своих братьев вкусным ужином, который он считал, понравится им. Но все пошло не так, когда в кухню вошел старший. -Йоу, чо как, Карик? – Навалившись на брата, тот был явно слегка весел. От него разило спиртным и табачным дымом. Сморщившись, второй брат оттолкнул его от себя и поправив задравшиеся рукава, опустил их. – чо на ужин? -Не думал, что у меня будет новое прозвище. Осомацу. – переведя взгляд на сковороду, тот слегка помешивая лопаткой содержимое, убавил газ и оставил томиться. – на ужин кацудон. -Опять это готовишь? Блииин. Ну что за подстава. – говорят, что словами можно не только ранить, но убить человека. Карамацу слышал это выражение много раз, и каждый раз испытывал такое на себе, но сейчас, эти слова были словно пропитаны ядом. Они врезались в парня, отравляя все желание делать что-либо для них. Он с отвращением глянул на почти приготовленную еду. Осомацу почесав затылок, улыбнулся. – ну ты не парься, потом съедим. Я забыл сказать, что Тодомацу заказал нам еду на дом. Поэтому ты можешь доготовить и убрать. -Хорошо, я, доготовлю и уберу. Осомацу похлопав его по спине, со смешком покинул кухню. Карамацу с отвращением смотрел на еду. Ему не хотелось ни есть, ни пить. Особенно, впервые процесс готовки у него вызывает полное отвращение. Доготовив, он разложив её на большом блюде, украсил для подачи на стол. Хоть прекрасно и понимал, что она там будет лишняя. В кухню вбегает Джушимацу, размахивая пакетами с едой. -Жрачка, жрачка! Идем жрать! – кричал он, созывая всех за стол, точно сирены. -Не, Джуши сегодня без меня. Он вышел из кухни, проходя мимо пятого брата. Идя в сторону выхода, тот шаркая босыми ногами по паркету, пустив руки в карманы толстовки завернул за угол. Джуши слегка озадаченно посмотрел на уходящего брата, постоял, и снова крича на весь дом, побежал к братьям. Проходя в комнату, единственное что его встретило, это густой запах еды, витающий в комнате, мусор, контейнеры, салфетки, пакеты и грязный стол после ужина. Проветрив комнату, чтобы пустить свежи воздух, он упал на диван и закинул руки за голову. «Как же я устал. Вместо благодарности – получаю недовольство, поддерживаю брата во всем – я же получаю пинок в живот. Вместо того, чтобы сходить всей гурьбой в баню – я лежу на диване, с горой мусора, которое если уберу – никто и не заметит. Как же я хочу, чтобы это все быстрее закончилось. Заснуть, и не проснуться. Испытать всю «доброту» моих братьев в последний раз!». Глаза парня потихоньку стали закрываться, его впервые так клонило в сон, что его голова как только коснулась подушки, он мигом отключился. Он недожавшись братьев с бани, заснул, не обращая внимания ни на что вокруг. Через открытое окно, в комнату задувал прохладный, ночной, свежий ветерок, от которого в комнате слегка кружились пакеты а по полу разлетались салфетки. Парень, дрожа от холода, все продолжал спать дальше, совершенно не замечания как его тело полностью покрылось мурашками. Спустя двадцать минут, в комнату заваливаются братья. Их всех разом прошибает дубак, от чего некоторые из них, попятились назад в теплый коридор. Осомацу мигом протрезвел. -Что за холодильник ты тут устроил! – возмущавшись, Чоромацу пробежавшись до окна, закрыл его. Он недовольно посмотрел на спящего старшего. – ты вообще слышишь меня? Даже убрать не удосужился. Осомацу подойдя к брату, пощупав его лоб, попросил Тодомацу достать плед с верхний полки шкафа. Он любезно преподнёс ему плед и поинтересовался у старшего, что происходит. -Спит он, что происходит. -А не кажется ли тебе странным, что он замерз как скотина, здесь творилась какая-та вакханалия, а он спит без задних ног? – влез Ичимацу, собирая пакеты разлетавшиеся по полу. Но Осомацу ему так ничего и не ответил. -Ладно. Все мы сегодня устали за этот день. Я думаю, нам пора ложится спать. – сказал Чоромацу, подзывая к себе Джушимацу. – Помоги мне расстелить футон. А вы, парни, Тотти и Ичи, пожалуйста, уберите мусор. -Почему мы? – возмущенно буркнул шестой брат. -Потому что вы единственные, кто не задействованы. Осомацу достав пижаму, принялся переодевать того. Он как-то усадив его, придерживал одной рукой за плечо. Карамацу выглядел как настоящий ребенок, который после трудного дня, упал без сил, что даже не смог переодеться. Он стянув с него штаны и толстовку. Пока тот возился с верхней частью пижамы, Карамацу упал на бок. Он попросив помощи у Чоромацу придержать его, кое-как натянув на него пижаму, взяв на руки положил на свое законное место. Пока Осомацу переодевал младшего, тот выглядел немного напряженным и обеспокоенным одновременно. Тот ни разу не шелохнулся. Ни разу не издал звук недовольства что его тревожат, ни приоткрыл глаз, ничего. Словно живой труп. -Мне не очень нравится то, что происходит. Я уверен, что он не просто устал. Что-то случилось. – заявил Осомацу, нависая над спящим братом. – явно что-то не так. -Вряд ли. Хотя, этот парень любит создавать неприятности. – с усмешкой проговорил Тодомацу, укладываясь на свое место рядом с Карой. Прошла ночь. За ночью день. За днем вечер. Он так больше и не пришел в себя. Подозрения Осомацу, так или иначе, стали правдой. Раньше, Карамацу помогал всем во всех трудных ситуациях, поддерживал словами, помогал морально и действиями, теперь, пришло время братьев, помогать Карамацу, когда тот не в состоянии помочь даже самому себе.