Abussus abussum invocat

Я вскочила на четвереньки, таращась на рыжего трёхголового пса. Он увидел, что я ещё живая, и что есть меня не надо, тявкнул и ушёл, виляя хвостом. Так, секунду, а где я? И почему так голова болит? Осмотревшись, я поняла, что я где-то на задворках города. Мои джинсы и кофта войну прошли судя по их рваному и потасканному виду. Ну блин, это была моя любимая одёжка. А что вчера было? Чарли предложила отметить моё новоселье, Энджел выпил со мной, Аластор принёс какие-то таблетки… дальше всё как в тумане. Только смутно помню грузовик, визг тормозов и чьи-то маты. Видимо, я словила приход, и пока гуляла, меня машиной сбило аж сюда. Блин, лишь бы папа с мамой не узнали, а то я такого леща отхвачу. Я начала вставать, держась за голову. Сильно мутило. Пару раз меня чуть не стошнило, пока я тихонечко шла к тротуару. Тут пёс вернулся, заливисто лая, чем сильно бил мне по ушам. — Сволочь, куда ты?! — раздался мужской голос. Спустя пару секунд передо мной предстал Рафаил. Взлохмаченный, как и вчера, и слегка запыхавшийся. Видимо, это его собака. Брюнет рассмотрел мой видок и фыркнул. — Ты как тут оказалась, ваше высочество? Что с тобой было? — Да я, собственно, не очень помню, — неловко призналась я, положив руку себе на живот, который люто крутило. — Что с тобой? — повторил он, подходя ко мне. — Я… мф… — я опять чуть не блеванула. Фак, как же плохо. — Врачом она быть собралась, — пробухтел бес, встав передо мной и, убрав мою вторую руку от головы, легонечко взял за подбородок, рассматривая. — Тебе мама не говорила, что пить вредно? — Да кто б говорил, — буркнула я. — Ты меня с собой не сравнивай. Совсем плохо? — Ваще. — Ты у отца живёшь, или в городе? — У сестры в отеле. — Класс, — иронизировал Рафаил. — Каким хреном тебя сюда-то занесло? — Ну не помню я, — совсем стыдливо сказала я. — Не отчитывай… те… Он фыркнул. Затем аккуратно взял меня за бок, прижав к себе, и повёл к тротуару. Рядом весело носился пёс, довольный тем, что нашёл хозяину занятие на ближайшие два часа. У меня заплетались ноги, перед глазами всё плыло. — Стой, — взмолилась я. — Мне плохо. — Давай-давай, идём, — сказал он мягко. — Сейчас полегче будет. Через пару минут мне правда полегчало. Вёл Рафаил меня до тех пор, пока у меня не скончался гемоглобин и я не осела на землю, глотая воздух. Он щёлкнул пальцами. В руке его появилась шоколадка, которую он надломил и поднёс к моим губам. — Ешь. — Не могу, — слабо сказала я. — Ешь, сказал. Пить меньше надо, — падший впихнул кусок шоколада мне в рот и заставил проглотить. Он скормил мне целых три дольки. Меня ещё мутило. — Как сейчас? — Не так херово, но тошнит. Брюнет наклонился ко мне, заглядывая в глаза. Взгляд его стал строгим. — Ты что скурила вчера? — Не помню. — Мф. Ладно, иди сюда. Он подхватил меня на руки и понёс по улице. Я наверное покраснела бы, будь у меня силы и самочувствие получше. Но я молча отвела в сторону взгляд, не зная, что ему сказать. Было неудобно. И к тому же, я всё боялась, что у него либо в спине стрельнет, либо руки оторвутся, ибо я всё-таки тяжёлая. — Извините, — промямлила я. — Уж определись, ты на «ты» или на «вы». — Второе. Извините. — Да ладно, — вздохнул Рафаил. — Не бросать же тебя. Люцифер мне потом мозг вынесет. — Прям рыцарские мотивы, — с иронией сказала я. — От прекрасных принцесс обычно тоже не перегаром пахнет, — фыркнул он. — Стойте, а откуда вы узнали, что я врачом хочу быть? — только сейчас осознала я. — Медленно же ты информацию обрабатываешь. — Нет, ну серьёзно. — Вчера твой отец дёрнул меня к себе. Рассказал о твоей «неудержимой страсти к медицине» и просил научить чему-нибудь. — А вы что? — Я думаю. Давай сразу, ты часто пьёшь? — Нет. — Дуешь? — Нет! Это случайно получилось. — К Асмодею часто спускаешься? Я смутилась. — Нет. Если отец узнает, мне не жить. Да и Асмодею тоже. Он ухмыльнулся. — Хорошо. Кто первым трупы начал вскрывать? — Алкмеон, если не ошибаюсь. Первый греческий врач, который этим занимался. — А как связаны типы темперамента и 4 человеческих жидкости? — У сангвиников превалирует кровь, у холериков желчь, у флегматиков слизь, а у меланхоликов чёрная желчь. Рафаил задумчиво на меня посмотрел. — Гм. А ты у нас кто? — Флегматик, думаю. Он снова стал сверлить меня рассуждающим взглядом красивых голубых глаз. — Я могу тебя научить. Но тебе не понравится. Это очень сложно. — Я научусь, обещаю! — оживилась я, и тут же об этом пожалела, ибо заболела голова. — Ай… — Ну посмотрим, — ухмыльнулся падший. Он подбросил меня. — Не ёрзай, сползать начинаешь. — Я могу пешком, — замямлила я. — Я тяжёлая… — Просто не ёрзай. Я донесу тебя. Я кивнула. И так Рафаил нёс меня до отеля, изредка говоря со мной о всякой фигне. Он очень мягкий. Физически. Характер у него, смею сказать, как у любого повидавшего виды демона. Да, лишний раз убеждаюсь, что стереотипы — хрень полнейшая, и толстенькие парни ни фига не все добрые. Но зато он очень тёпленький, я даже не мёрзла в моей изорванной кофте. Я даже слегка задремала на его руках. Вскоре мы были на пороге отеля. Я думала, Рафаил спустит меня, и дальше я сама. Но ни черта подобного. Он с ноги вышиб дверь и вошёл со мной на руках. — Не надо! — взвизгнула было я. — Надо. Ау, есть кто дома? — сказал он погромче. Ответа не было. Только помятый Аластор скатился с лестницы, но намёка на его пробуждение не было. Зато он даже во сне улыбался. — У него лицевой нерв защемило? — спросил меня Рафаил. — Я тоже так думала! — Ладно, где там твоя комната? В общем, падший донёс меня аж до моей кровати, наколдовал лекарств, и сказал: — Завтра приходи на центральную площадь в полдень. — Будет мой первый урок?! — восторженно спросила я. — Типа того. Буду пьяный — напомни, как тебя зовут. Часто забываю, когда бухой. — Софа! — воскликнула Чарли, проходившая мимо и узревшая меня. Она подскочила и расцеловала меня. — Господи, я думала, мы тебя потеряли! — Потеряли. Вы чё вчера такое пили, что она ни хрена не помнит? — нахмурился брюнет. — А мы… а я не знаю. Мы гуляли, а потом… погодите, это вы её привели? — Ну я. — Спасибо! — Чарли повесилась на него, обнимая и улыбаясь. Рафаил аж охнул, так сильно она сжала его мягкое тело. — Спасибо вам огромное! — Не надо меня хватать, — он кое-как отпихнул от себя Шарлотту. — Пожалуйста, только не тискай. — Хорошо. Я могу вас как-то отблагодарить? — Да, пить бросайте. — Но вы сам-то нетрезвый. — Я трезвый! — возмутился демон. — Это я, — призналась я. — Я на него перегаром подышала, поэтому пахнет. — Что за семейка? — бухтел Рафаил. — Что один меня всё время этим подъёбывает, что дочери его. — Извините, — неловко сказала сестра. — Ой всё! — он театрально оскорбился и направился к выходу. Обернувшись, он глянул на меня. — А ты отоспись. Я закивала. — Класс. Всего вам, — и он ушёл. Чарли и я посмотрели друг на дружку.  — Я даже не спросила, как его зовут, — сокрушённо сказала Чарли. — Неудобно получилось. — Рафаил, — сказала я. — Правда?! Тот, который… ох, точно, он же папу знает. — А ещё, — я победоносно улыбнулась. — Он завтра будет учить меня быть врачом! — Омагад, Софа, поздравляю!!! Это так круто! — Я знаю! Мы хором взвизгнули. — Божечки, надо будет у него спросить, шарит ли он в алхимии! — оживилась я. — И в истории. О, а он застал компрачикосов? Он определённо должен знать, какими устройствами они уродовали детей. И ещё надо будет спросить про сингулярность, антивещество, количество ионов лития, чтобы лечить маниакально-депрессивное расстройство, а ещё… — я увидела лицо сестры, на котором было написано «eror 404». — Ладно, всё, молчу. — Как всё то, что ты перечислила, связано с медициной? Ну, кроме той последней штуки. — Да какая разница? Свяжем! — Жутовато звучит, зная тебя… Софа? — я безумно улыбалась, таращась на свои полочки с книгами и хихикала. — У тебя опять приступ из разряда «я безумный учёный»? — Именно! — крикнула я, вскакивая с кровати. И я помчалась на кухню, дабы сварить зелье, которое снимает похмелье, превращает свинец в золото, и вообще которое спасёт мир, прославив моё славное имя. Как следствие, обычно мои рвения кончались очень херово, и я отскребала кухни и столовые от сажи, пенопласта и яичного желтка.