***
— Вам помочь? Сначала девушка с длинными, каштановыми косичками выглядит лишь слегка обеспокоенной, но чуть позже теряется в чужих эмоциях. Добродушная улыбка старика, несомненно, даёт ей надежду на то, что он согласиться с ней и пересядет. Хотя бы в отдел криминалистики для создания нужной атмосферы. — Выбираете подарок? Спрашивает, поджимая чистый фартук с широкими карманами, и слегка наклоняет голову в бок; Роксу, что следит за этим, выжидает пару секунд перед тем, чтобы убрать наконец книгу от своего лица и подойти. Рон едва-едва улыбается девушке, всё же, он не понимает ни слова и верит, что бесполезная бочка с информацией будет не настолько бесполезной. Иначе же он уже нашел карту Кореи, и привязать его ради того, чтобы найти дорогу, совсем не проблема. — Простите, — сначала кажется, что он просто хочет спасти девушку от неловкой ситуации, но в итоге, когда она подходит ближе, чуть тише добавляет, — У него небольшие проблемы с этим. Не подскажете, где отдел фантастики? Работница кивает, и сразу же уходит вперёд. Рон на него не смотрит, но Роксу и без этого видит списки с пытками, что сам дьявол медленно и недовольно сворачивает обратно, в трубочку. Скорее шагая за работницей, он следит за людьми, что редко встречаются в множестве скромных отделов с полками, битком забитыми книгами, что тянутся до самого потолка; они не кажутся особо заинтересованными в литературе, и лишь лениво водят пальцами по множеству красивых корешков. — Вы пришли вместе? Вопрос не ставит в тупик, но кажется весьма очевидным. — Конечно. — Вы можете… — Навряд ли он сможет вам ответить, — следит, как та кивает, показывая на старую жестяную табличку, что разделяет отделы, — У него посттравматический синдром после войны, и это немного смущает его. Дожидаясь понимающего кивка, он сразу же отвлекает её. — Мне нужно «рождение героя», можете помочь с этим? — А мужчина? Девушка, кажется, не хотела сдаваться; она точно подозревала что-то неладное. Такие люди, как она — хотя, обычно в более преклонном возрасте — имеют привычку запоминать всех клиентов и отличаются жуткой любознательностью. — У него трое маленьких детей, так что он не ошибется. Подбадривая работницу на спокойное продолжение своей рабочей смены, в которую не входит множество глупых вопросов покупателям, он проскальзывает в следующий отдел и мельком рассматривает полки. На корешках, в большинстве, написаны названия, а те что без он сортирует по предположительному объему; каждый том книги был широким, как энциклопедия, но маленьким и достаточно вместительным. Ряд за рядом, он проверяет все при помощи «записи» но ничего не находит и уходит до того, как девушка проверяет верхнюю полку с книгами от А до Е. Спина Рона, широкая, но из-за кофты по ощущениям достаточно мягкая, сразу же бросается в глаза. Его осанка действительно военная, а черные с сединой брови и серьезный взгляд совсем ясных глаз никак не вяжется с отделом. Множество детских книг имеют яркие корешки, и некоторые показательно выставлены яркими обложками вперёд. Книга с кубиками в виде букв и дракончиками верхняя в стопке, что взял Рон. — Лучше взять это. Отдел с дисками хоть и требует плеера и наушников, но кажется полезней. Всё же, у Роксу нет того рвения, что было у Чхве Хана недавно. Почему Бог Смерти не мог все немного отсрочить, хотя бы до момента, пока Хан не объяснит всей команде корейский словарь и не продемонстрирует на всеобщее обозрение книгу? — Хотя, нет. — говоря на корейском, он привлекает внимание, — Я объясню все сам. Быстро пробивая стопку книг, Роксу рассчитывается, замечая, как взгляд Рона становится серьезней. — Хороший выбор, — девушка, все так же разговорчива, — Спасибо вам! Среди кучи было несколько карт, энциклопедия, словарь, переводчик и пара тетрадей. Последнее буквально вынудило Роксу, сквозь фантомную боль в голове, согласиться с предложением работницы взять ещё и пару карандашей. С динозаврами, конечно же. — Что? Спрашивает на корейском, пока мимолетом рассматривает книги, что весьма легко вместились в сумку Рона. — Сегодня будет дождь. Они вышли из здания, и теперь вместо потолка были облака, что становились все кучнее; солнца совсем не видно. — Я знаю. Притворно улыбаясь, он сразу же следует по «зебре» и обходит большое кольцо, где разворачивается множество автобусов. Они были на конечной, где с одной стороны старые дома, закрытые невысокими каменными заборами, а с другой подножие горы, специально "обрубленное" для удобства. Для тех, кто шел сверху, это был примерно пятиметровый обрыв вниз, перед которым множество сетей, что предназначены не столько как ограда от возможного обвала, сколько для защиты горожан. Таблички «опасно» висели кругом, но с каждым шагом прохладный ветер делал Роксу все бодрее. Шум машин, наконец, пропал, и тропа в виде вбитых в глиняную землю деревяшек, становилась все круче. — Хрясь. Сухие палки за ним хрустят неестественно громко. "Какого черта?" Кажется, Рон, идущий позади него, был крайне зол. Конечно, если бы дело было в тропе, что пачкала его обувь, то Роксу не виноват; но вот их темп, что был чуть ниже, чем у средиземной черепахи. — Тебе помочь? Кажется, старший уже был сыт по горло ветками, что лезли ему в лицо и трещали под нагами; конечно, по этой тропе идут только старики, что далеко не от хорошей жизни и не ради здоровья ходят согнувшись в три погибели. По дороге, как раз к месту, попадается деревянная коробка, наполовину заполненная палками разного размера. Несмотря на хмурое лицо Рона, Роксу берёт две. — Обычные люди по горам не бегают, — отсутствие людей вокруг его особо не волнуют, — Лучше возьми палку.***
Высокий, детский крик отдаётся в ушах эхом; всё же, даже взрослому будет жутко увидеть Рона посреди грома. Сердце Роксу, если честно, тоже пропустило удар. Вообще все проблемы со здоровьем вернулись, а дни, когда ему было восемнадцать и живительная сила сердца поддерживала его бессонные ночи и недели без еды, затерялись в сознании и записались как последствие глубокого шока. — Мы слегка увлеклись, — слабо стукнув кулаком Рона, что без особых проблем нёс пару мешков сладкого красного картофеля и продолжал убийственно добро улыбаться, парень кашлянул в такт к очередному раскату грома, — Не проведёшь нас до главной улицы? Мальчик кивает, рукой размазывает проступившие слезы, сопли и грязь по лицу и широко улыбается. — Конечно! Его голос едва дрожит, но он не показывает страха. Поправляет резиновую обувь, что едва держится на ногах и скрипит; он шлепает, пересиливая вязкую глину и мягкую землю. Кажется, ещё немного, и его каштановые волосы смешаются с глиной; тогда от мальчика почти ничего не останется. Только пара глаз и слезливые дорожки. — Вы много набрали, — мальчик отстаёт, — Вам есть где– Яркая молния едва ли не ослепляет, и помимо громкого раската грома треск дерева где-то впереди заставляет ребенка застыть. Он всем своим видом напоминал Лока; такого же нерешительного, хоть и переполненного жизнью, и грязного, как дикое животное. Дождь с каждым разом становился сильнее, и нерешительность в чужих темных глазах для Кима была первым признаком для возможных слёз. Методичные шлепки обувью по грязи ситуацию никак не исправляли; привести ребенка в таком состоянии будет слегка неприятно. Если их не примут, то одежду они смогут постирать только в реке а привал — в куче мокрого сена; укусы насекомых, боль в теле и возможная простуда практически неизбежна. Заявиться в верхнем городе в таком виде будет отвратительной идеей. — Тяжело? — Роксу пальцем показывает на сетку с настолько грязными овощами, что непонятно, какими именно, — Красть не буду. Мальчик, что сжимал в руках красную сетку, неловко вытер и без того мокрой майкой руку и, несмотря на дождь и гром, протянул её. Сначала казалось, что он лишь хотел пожать руку, но мелкий, как и Раон в редкие дни скуки — что Кейл называл отдыхом — обхватил руками плечи и повис, бросив мешок на землю. Досадное недоразумение в виде ребенка, лет так восьми, обхватило своего спасателя ногами, и внутреннее недовольство Роксу на пару с раздражением просто решило, что завтра это можно будет успешно стереть из памяти и больше никогда, даже ради хорошего образа в мире, где он далеко не богатый граф, не предлагать детям помощь. «Он подумал, что я не украду его?» Рон сразу же прихватил небольшой мешок, и теперь был чем-то вроде лошади в человеческом обличье. Четыре мешка — ноша, которую обычный человек едва ли сможет протащить больше пары метров — удобно покоились на плечах, покрытых грязью. Если честно, Роксу бы предпочел обменяться, но донести больше двух мешков за раз он точно не сможет. — Не забывай показывать дорогу, — Роксу поддерживает ребенка замком из рук, и даже немного радуется тому, что он легче шестилетнего дракона, — Мы немного ускоримся. Медленный темп резко сменился, и грязь, в которой так и хотелось увязнуть, сдалась; словно бы все вокруг стало неньютоновской жидкостью, и проблем в том, чтобы бежать в таких условиях легче, чем в обычный день. Прислушиваясь к направлениям ребенка, что, кажется, благодаря дождю нам кажется таким ужасно неприятным или раздражающим, Роксу мысленно вспоминает все, что им пришлось сделать сегодня. Ещё днем, после того, как они вполне благополучно добрались до полей и приняли работу по договору, что в виде бумажки уже давно промок где-то за пазухой, от них несло жуткой страстью. Пока все восхищались Роном, что расправлялся с работой без всяких жалоб, Роксу вместе с тетушками проклинал тех, кто сеял здесь землю. Обрывки пакетов, стекляшки, и, что самым болючим следом осталось на пальцах, жестяные крышки то и дело попадались ему на пути к сладкому картофелю. Добраться до самых больших насаждений в виде капусты они не успели; дождь с жутким громом накрыл все вокруг, вымывая почву с глиной. Рон, первое время игнорируя все вокруг, продолжал набирать, кажется, третий мешок, а Роксу его бездельно ждал. Теплый дождь не больше, чем досадное обстоятельство; в его план входило застрять под дождем как минимум на несколько минут, а после найти добрых — а таких много, он знает по собственному опыту — людей, что с радостью обменяют мешок овощей на ночь в сухом месте. «Даже не пришлось просить его стоять под дождем» — Стоять! Мужской голос сильнее грома; свет фонаря вынуждает зажмуриться, но остановиться на дороге, что по сути голая земля, не так то просто.