Записка Бога Смерти

— Время обеда. Упоминая это, мужчина кажется не особо довольным. Конечно, если бы не бесполезная бочка, он бы уже давно добрался до нужного места. Возможно даже без убийств. — На западе дамба, — Рон методично делает пометки, стоя на самом верхнем бетонном столбе старого разрушенного здания, — На юге дозорная башня. Сейчас, когда они миновали половину пути по заброшенным частям зданий, что были разрушены монстрами, и добрались до самого пика горы, заросли стали непроходимыми. Непроходимыми для обычного человека. В пейзаже, где среди множества деревьев, кустов и валунов торчат бетонные плиты и железные прутья, на которых когда-то был залит бетон, нет места серости. — Гх. Тихий стон; Роксу теперь в самом деле выглядит как обычный сельский житель. Весь в грязи, листьях, царапинах — от его первоначального вида не осталось и следа. Невозмутимое лицо покрылось потом и складка на лбу стала глубже. Путь, что Роксу знал ещё до того, как получил свою способность, зарос, и он пробирался под низкими деревьями через высокие вьюны; сорняки разрослись, и ему повезло, что колючки ещё слишком зеленые. Не помогай ему элементали ветра — хоть он их и не слышит, но прекрасно чувствует — то он бы никогда не добрался до старых, ветхих ворот дома, что стоял на самом пике. Он был незаконченным и уже давно разрушенным. Хватаясь за железную балку, что была полностью покрыта ржавчиной и местами была в дырах, словно бы лист, съеденный гусеницами, он вытягивает себя вверх и чувствует, как ветер толкает его в спину. На самом деле, если бы не они, ещё в самом начале Роксу бы поймали и, после допроса, возможно, вернули домой на служебной машине. «Мне стоило просто бросить Рона» Следить за тем, как «дедушка» стоит на самой высокой балке, что когда-то была поддержкой для второго этажа недостроенного дома, удручает. Его более молодое тело было никчемным; Ким Роксу хоть и был частью специального отряда по борьбе с монстрами, лично в бой не вступал, и в такие места никогда не лез. По собственному желанию — тем более. — Спасибо. Тихо добавляет, когда чувствует, как ветер помогает ему встать ровно, а после собирается маленькими вихрями где-то под пятками. Так он намного быстрее выбирается на относительно пустую бетонную поверхность. До пика горы осталось буквально десяток шагов, и он сразу же взметает туда, сжимая руки в кулаки; он не может контролировать ветер так, как он делал с древней силой. Элементаль, наверняка тот, что был «хаос, ужас и разрушение» все время дополнял излишней силы, и шанс того, что Роксу приземлится на ноги падал катастрофически быстро. — Черт! Падая на колени прямиком на пике горы, он хватается руками за дикие растения и случайно рвет их с корнем; земля с них катится вниз по крутому склону, и Роксу медленно выдыхает. Впрочем, даже лежа ему хорошо видно спуск в центр. "Унизительней только умереть" — Нам нельзя рисковать. Рон уже давно изучил горную местность, что не так густо засажена, и ближе к дамбе полностью пуста; он прекрасно понимает, что их будет легко заметить. По краю бетона видно первую границу в виде хорошо знакомых железных сеток, наверняка напитанных молниями, и дозорная башня впереди точно враждебная. Только он не видит ничего особо важного дальше; нет высоких сооружений, на ближней линии дома похожи друг на друга, а хиленькая база просто чисто физически не выдержала бы больше пяти человек. — У них много устройств и что-то вроде сигнального огня, — делая паузу, он медленно перебирается ближе к спуску и, сделав шаг вперёд, аккуратно спускается, — Незаметно не получится.

***

— Спускаемся, если спросят, просто покажи на мешок, — Роксу отряхивает себя; зеленые следы от растений украшают его рваными линиями, — Здесь много обычных жителей. Несмотря на то, что ему просто нужно было добраться до дороги, он уже запыхался, и сильно отстал. Грязь налипала на ботинки увесистыми слоями, и он едва избавился от нее, когда выбрался на асфальтированную дорогу. Если бы Рон предложил свою помощь — он бы повел себя как вчерашний ребенок — без всяких раздумий запрыгнул ему на руки. Вот только он покинул его в тот же миг, как стало понятно, что без боя им не пройти. Думая об этом, он замечает, что Рон, вернувшийся к нему буквально минуту назад, что-то ему протягивает, и красный цвет сначала не кажется хорошим. — Решил пожалеть меня? Неловкая усмешка и капелька пота, стекающая от предвкушения. Им до выхода из поля не больше пятидесяти метров. Сразу за низким бетонным ограждением их ждет широкая трасса. За ней, и за рядом деревьев, уже виднеются крыши и изредка стены домов. — Или скучаешь по детям? Спрашивает аккуратно, но принимает фрукт. — Моему единственному сыну уже тридцать. Развивать диалог он не собирался, и сразу же отвернулся, чтобы продолжить путь. Роксу ничего не оставалось, кроме как послушно жевать предложенный фрукт. Это, конечно, не нарезка на блюдечке с золотой каёмочкой, но и Рон теперь не его дворецкий. «С чего это он делится со мной?» Множество яблочных пирогов, съеденных за жизнь Кейла, уже не должны его радовать, но в теле тридцатишестилетнего яблоки были как исцеляющее зелье. Сразу же после того, как они вышли на дорогу, Роксу начал методично очищать обувь о асфальт, и мельком заметил большую, старую табличку. — «Сеул» это название города. Большое табло на одном из домов было идентичным с тем, что на карте, и он мельком следит за тем, как Рон что-то подмечает. Ручкой нарисованный путь на карте, что тянется почти на десяток километров, был придуман Кейлом, но вынужденно редактировался Роном. Он, кажется, считал что записывать все крайне важно для их успешного проникновения на «базу». Назови Роксу свой дом прямым текстом, Рон, вероятно, принял бы его за изменщика или, того хуже, умного шпиона. Но пока что ничего не происходило. Даже темп, что глава семьи Моллан должен приобрести через лет тридцать на пару с красивой тростью, не изменился. — Может ты уста— Роксу сразу же перебивают. Конечно, он никогда не скажет о том, что он вымотался. Он ведь понятия не имеет, как и сколько человек вырубил Рон, поэтому мог подумать о том, что ему тяжело пришлось. — Сперва доешьте, — мужчина поправляет мешок, что все ещё покоился у него на плече, — Не спешите. Слабая улыбка не кажется доброжелательной, но Роксу просто не может перестать смотреть ему в спину. Мешок, что тот тащил в одиночку, был далеко не легким, но точно не настолько, чтобы придерживаться такого медленного темпа. Он же как-то с ним передвигался, и даже успел отключить всех работников дозорной башни. "Черт" Роксу на сердце больно, когда он думает о том, что дело может быть в швах на руке. Если они расходятся, то у них обоих были большие проблемы. — Стой. Выбросив огрызок яблока на землю — чем не удобрение — он сразу же тянется рукой к сетчатому мешку, и тянет на себя. Не дожидаясь Рона, он сразу же разрывает мешок, и грязные клубни овощей падают на дорогу, скатываясь вниз по склону. — Нам хватит половины. На миг обгоняя Рона, Роксу сразу же осматривается. Он не помнит, когда в прошлой жизни — точнее, в этой — успел использовать запись для изучения дороги. Старая дорога спиралью ведёт вниз, где не так много высоких домов, но очень много обычных. Что самое интересное, все повороты здесь — тупики, ведущие к связкам домов. Там, впереди, за одним из поворотов стоит и его собственный, полученный за заслугу лет, дом. Они, если честно, как-то излишне безмятежно прогуливались. Шорох мешка где-то позади не особо волнует, пока он не чувствует как что-то неприятно мутит.

***

— Ужасно. Смотря на время в своих карманных часах, он чувствует, как краешек губ начинается дергаться в желании проявить ненавистную улыбку. Его скорость, даже если учесть человека на плече, была ниже в полтора раза, и выносливость снижалась куда быстрее. Не желая оправдывать себя странным, чужеродным климатом и неизученной местностью — все же, он человек, что испытал на себе множество ядов и пыток — он гадко цокает языком. "Где-то рядом ядовитые земли?" Убирая часы, он сразу же поворачивает голову в сторону широкой, стеклянной стены. Никаких разделений для стекол — одна огромная, прозрачная поверхность, кажется, была разного уровня через металлическую вставку. Не нужно быть гением для того, чтобы понять, что она открывается. Проскальзывая рукой по блестящей поверхности, он ненадолго всматривается в отражение. Пока он стягивает перчатки, чтобы открыть стеклянную дверь было легче, он становиться все спокойней. Он не может быть уверен в том, что за этой отражающей поверхностью никого нет, и единственное, что может его оправдать — там, позади. У дерева сидит балласт. "Доверчивый как..." После характерного щелчка, он в бок открывает стеклянную дверь, и рассматривает крайне минималистично расставленное помещение. Дом внутри, впрочем, и внешне тоже, был маленьким. Не больше комнаты молодого герцога. Из самых приметных вещей — стеклянные стены, до странного белый рабочий стол, усыпанный стопками бумаг, что затянуты холщовыми веревками, и что-то напоминающее кухню прямо в комнате. "Щенок" В воздухе едва заметная сухость, но дом не кажется совсем не жилым. Пыли нет, но кажется, что ничего не используется; напоминает библиотеку молодого господина до того, как он в один момент не решил заглянуть туда. Заброшенное, но оберегаемое кем-то. Сомнений в том, что это была база, нет. Достаточно неприметно. Вышагивая вперёд, он внимательно всматривается в переключатели; совсем недавно он узнал их предназначение. Желания нажимать на кнопки нет, поэтому он быстро изучает ещё пару комнат — ванную и спальню. Среди множества странных вещей он не видит ничего даже едва похожего на круг для телепортации. Переходя от множества железных и пластиковых вещей, он переходит к кровати. Спокойный сон — хорошее лекарство — а большая щель под кроватью — идеальное место для секретных вещей. Вытаскивая оттуда множество коробок, он долго пытается понять, с каких пор на "базах" может храниться столько хлама. Он изучает каждую коробку по порядку. Обувь, одежда, ещё больше бумаги, какие-то плоские, разного размера железные с черно-зеркальной поверхностью, ещё более странные мягкие, пластмассовые вещи напоминающие рукояти, четки, и бесполезные колбы. Откручивая некоторые по низу, он видит странные железные, в яркой краске пары брусочков. Оставив все это на потом, он изучает остальное, и в последнюю очередь возвращается к столу. Он был так близко к входу, что Рону казалось, что это отвлекающий маневр или бесполезные записи, однако ничего лучше он не нашёл; все слишком однотипно. Множество бумаг, что до этого казались классическим хаосом, оказались просто сложенной крестом кучей. Неизвестный язык вынудил Рона тяжко вздохнуть; ему стоит вернуться за сумкой, что покоится рядом с бочкой информации под деревом, и постараться изучить его на максимум. Взяв в руки небольшую стопку, он покидает темное помещение и сразу же оказывается на мягком, дневном свету. Солнце затянуло облаками, и совсем скоро начнется дождь. Поправляя непривычно свободную светлую кофту, он садится на корточки перед Роксу. Забирает шопер — до издевательства простую сумку — вытаскивает книжки и внимательно всматривается в текст книги и тот, что на бумагах. Между зеленой книжкой с динозаврами, где странные символы кажутся крупными и простыми, и белым листом с черными, кривым почерком расписанными, скорее уж иероглифами, нет никакой связи. Абсолютно никакой. Они не такие ровные, черты рваные, круги — а может это закорючки — все кажется сюрреалистическим. — Просыпайся, — конечно, у него нет ни малейшей надежды разобраться с этим самому, если он хочет вернуться домой немного быстрее, — Щенок. Касаясь рукой чужого лица, он, конечно же, думает ударить или щелкнуть по носу. "Он может умереть" Думая об этом как о действительно возможном, Рон схватывает его за подбородок крепче, и слегка трясёт. Пара растерянных глаз сразу же мелькают через растрепанные волосы, и знакомый оттенок, что чуть светлее, чем у молодого господина, был идентичным с цветом глаз белой звезды. Странное совпадение становится причиной яркой улыбки Рона. "Такой слабак" — Мы на месте.