"По вашему запросу ничего не найдено"
Окно неприятно кололо взгляд. Белая вкладка освещала едва ли не весь игровой зал. Множество вариаций не поддавались поиску, какие-то краткие книжки, повествования и драбблы не имели ничего схожего. Он досконально просмотрел около тридцати литературных источников, сотни вариаций имен. Некоторые он бы пожелал забыть, но что-то вроде дежавю пронеслось перед носом. Его предположения, что для него были верны более, чем на девяносто процентов, заметно утеряли свою силу. Чиркая ручкой галочки, он чувствует, как новая информация неосознанно записывается; его способность во второй раз, за все время пребывания в этом мире, начала работать самостоятельно. На "Чхве Хан" не отображалось ничего дельного. Ни одной старой статейки. На "Чхве Чон Су" только какие-то совсем не связанные по смыслу аккаунты. Лидер Ли Су Хек был слишком наплевательски настроен к технологиям "прошлого мира" и орудовал старомодными, но уже в новой эре модифицированными примочками. Хотя, найти о нем информацию было не сложно; парочка заголовков были хорошо знакомыми для Роксу. Он видел их ещё при жизни, когда лидер раздавал газеты всем, до кого только дотягивался. "Совсем как..." — Крыса, — мужчина, что теперь уже был совсем не дедушкой, вонзил нож в доску, — Идёт к нам. "Отследили по карте" Первая мысль, вне всяких сомнений, правдива. Он не нашел информации о том, жив ли сейчас Су Хек, но был уверен, что и без него его близкая коллега отследила бы его. Если бы Кейл не исчез, то та бы, вне всяких сомнений, из под земли его откопала. — Девушка? Спрашивает, будучи уверенным. Фактически, единственная в самом деле трудоспособная рабочая единица — женщина-коллега, передавшая ему этот роман. Он не упоминает её имени из-за вынужденного "нуна" которое он обязался использовать до конца своих дней. — Мужчина твоего возраста, — Рон прикладывает ладонь к дому, и буквально кончиками пальцев чувствует ауру, что направлена сюда, — Обычный... человек. Все же, этого количества едва ли хватает на то, чтобы полноценно разобрать ауру. Роксу комкает бумаги перед собой, небрежно бросает в урну и сразу же направляется к двери. Рон, что был совсем рядом, смотрел на него совсем не одобрительно. — Ты слишком слабый. "Почему этот старик думает только об этом?" Чужой взгляд в моменте, пока он открывает застежку двери, становится практически невыносимым. Если честно, Роксу раньше считал его чуть более дипломатичным. Это если игнорировать первую встречу Молланов с Чхве Ханом, ситуацию, когда он ушел на драку с рукой и в итоге... "Черт" Нож, что был вставлен в доску, только что пролетел в сантиметре от его лица; обладатель крепкой хватки шагал следом за своим орудием медленно. — Рука соскользнула. Отсутствие улыбки, что могла бы представить старшего в свете психопата, пугала даже больше, чем нож. Блестящий, с рельефом; рискни разбери, для чего или кого это описание подходит больше. Отбросив бессмысленные процессы в голове, Ким открыл входную дверь и сразу же сложил руки на груди. Даже неосознанно гадко улыбнулся, когда увидел знакомое лицо. Он видел его примерно четыре месяца назад в собственном, вроде как, сновидении. Назвать галлюцинацией то, что дало тебе силы было бы даже немного неуважительно. — Разве я приглашал тебя в гости?***
— Значит, — человек от кислоты напитка хмурится так, что лицо его становиться неузнаваемым, — Медовый месяц? Роксу не пил лимонад, но поперхнулся чужим утверждением; разве ему не стоило самому сказать это? Это было так логично и правдоподобно, что за жаждой остаться живым и ни в чем неповинным он даже не нашел это утверждение оскорбительным. Все же, это совсем не в его стиле относиться к кому либо предвзято. Даже к предположениям о себе, что другого человека могли бы оскорбить. — Три месяца отдыха. — Я даже не удивлен, правда, — в глазах у человека напротив пепел тонет, — Мужчина, старше тебя, иностранец. Это было очевидно, ха-ха! Тонет в кислом лимонаде, что Рон поставил с такой улыбкой, что не попробовать нельзя. Даже слегка опасно. — Его вкусы... Один только взгляд в мутную жидкость уже навевает неприятным кислым оттенком на языке, но выбирать не приходится. Рон прожжет его своей добродушной улыбкой и предложит вместо лимонада грызть горькую цедру с солью и перцем. Ради здоровья, конечно же. — Может он зол? Получается, сравнивать это с отравой со стороны Кейла было нормой. — Хёк-ним, он француз. — Роксу действует наугад, пытаясь вывернуться из чужих мыслей, что мокрой тканью одернули его с ног до головы, — Это нормально для него. Решая отрезать большую часть разговора, Роксу сразу же подзывает Рона к себе слишком привычным жестом — легким кивком головы. — Он думает что ты мой муж. Едва вздернутая вверх бровь со стороны настолько говорящая, что Ким даже не пытается на него смотреть и понимать, что из этого может выйти. — Всегда знал, что ты сидишь и не просто дурака гоняешь, — активная речь слегка напоминает Хильсмана, — Французский, серьезно! Ты бы к командировке просто так не готовился. В словах нет ничего необычного, а простая история, что Роксу вынудил вытаскивать из себя кусками — как обычно — превратилась в что-то такое романтизированное и безынтересное, что голова отказывала. Даже звонок чужого, совсем старенького но хотя бы экранного телефона прокрутился как дежавю. Не хватало только пары слов о огороде. Су Хек сразу же убрал телефон, и, словно бы заведенный, вскочил; его угрожающая походка не вызывала в Роксу ничего, кроме облегчения. Гость уходит. Кивает своей головой в какой-то выученный такт, вздергивает подбородок в желании на что-то намекнуть, и заканчивает спектакль вынужденное рукопожатие. — До свидания. Рон прощается на корейском, закрывает дверь, одной рукой придерживая металлическое основание, и сразу же уходит в сторону окон. До прямого намека на что-то не хватало только писка магического предмета или нахальной улыбки; Рон предполагал, что люди — все таки, они в самом деле часть человечества — здесь не столь эмоциональны и по природе, если не традициям, застенчивы. Возможно, он воспринял разочарование Кейла за смущение. Возможно, он просто проигнорировал то, как в чужих красноватых глазах до голубого огня разгорается ненавистное пламя неоправданных надежд. Возможно, Рон чувствовал, что от слабого незнакомца веет чем-то куда более сильным, пронизывающим его душу так, словно бы он и сам был связан по рукам и ногам чем-то могущественным. — Если мы сказали, что женаты, не должно быть сомнений, — мужчина едва одергивает занавески, что висят далеко не первый год в одном и том же положении, — Иди сюда. Что-то за пределами всех доступных для Роксу чувств вызывало дрожь на солнечном сплетении. Кажется, даже элементали ветра, что носились вокруг, едва заметно растягивая по дому цитрусовый запах, застыли. — Если он следит, — Роксу не заканчивает фразу, и лишь касается своих волос, чтобы заправить назад.