Шелковое сердце.

Никита проспал почти весь день, Егор его не беспокоил. Проснувшись, Ник долго не открывал глаза, пытаясь подольше удержать это необыкновенное ощущение. Мягкая постель. Никогда не думал, что когда-нибудь, будет радоваться такой мелочи. Какой-то шорох в комнате заставил его сдаться. На мгновение Ник представил, что лежит на операционном столе, где-то в подпольной клинике, но его глазам предстал всего лишь его надзиратель, завязывающий галстук у зеркала. Явно куда-то собирался. — Проснулся — сухо отметил он. Никита промолчал. — Одевайся. Не бойся, в подвал обратно не отправлю, — усмехнулся Егор, — Но и отпустить тебя я тоже не могу. Понимаешь? — Я знаю для чего здесь, — прошелестел Никита. — Руслан просветил, — вздохнул Егор, — Ну ладно. Пусть. Только в твоих услугах я больше не нуждаюсь, но и отпустить не могу. — Я не болтливый, — уверил Ник. — Неужели?! — рассмеялся Егор, присел на край кровати, — И что будешь делать интересно, куда пойдешь?! Ты хоть соображаешь, что твой брат просто продал тебя мне, как вещь? Зная, что с тобой сделают. Сам предложил. Понимаешь? — Да, — вздохнул Никита. — Тебе и идти то, собственно, некуда! Да и не отпущу я, сразу ведь к ментам попрешься. — Нет, обещаю! — уверил Ник. Егор говорил с ним, спокойно. Вообще Ник впервые за все время видел его трезвым. — Ты останешься здесь. Не смей спорить. Скажи спасибо, что не грохнул, — припечатал Егор, но больше для устрашения, нежели всерьез. Никита стал выбираться из постели, поискав глазами свою одежду не найдя ничего понял, что идти ему придется в чем мать родила. — Надень пока — бросил ему свой халат Егор, поняв причину его смущения, — Даже не пытайся сбежать. Ты находишься на полностью охраняемой территории, повсюду камеры. А будешь выпендриваться, — продолжил профилактическое запугивание Егор, — поймают и вернешься коротать время в подвале — решил сразу разложить все по полкам Авдеев, — Ясно? — уточнил он таким строгим тоном, что самому стало даже смешно, но при этом Егор сохранил такое непоколебимо-каменное выражение лица, что Ник даже не сомневался в серьезности его угроз. Возвращать мальчишку в подвал он, конечно же, не собирался. Просто хотел напугать как следует, чтобы даже не вздумал доставлять ему неприятности. — Ясно, — обреченно вздохнул Никита, поплелся вслед за Егором. — Весь дом и прилегающая территория в твоем полном распоряжении. Попытаешься выйти за ее пределы, найду, пожалеешь, что на свет родился, — еще раз напомнил Егор, — Завтра познакомлю тебя с Авдошей, она тебе все покажет, мне не до этого. Егор толкнул дверь комнаты, напротив своей спальни. — Там будет твоя комната, потом посмотришь, — бросил он на ходу, взял Никиту за руку, перехватив за запястье, словно маленького ребенка повел за собой дальше, Егор действительно собирался уходить, а Ник так медленно плелся позади, что зверски раздражало. Они оказались в просторном в понимании Никиты помещении, судя по обстановке, рабочем кабинете. Егор включил стоящий на столе ноутбук, жестом указал юноше на кресло, у стола, Никита безропотно подчинился и сел в него. Авдеев положил на стол пластиковую карту. — Закажешь себе все, что нужно. Адрес доставки напишу. Не можешь же ты расхаживать в таком виде по дому. Только без глупостей! — снова напомнил Егор, строго глядя в глаза парню, — Я тебе не мальчик-колокольчик, малейшие неприятности, закапаю к чертям собачьим во дворе, пикнуть не успеешь. Понял? — Угу… — пробубнил Ник, нисколько не сомневаясь в правдивости его угроз, учитывая последние события его жизни. — Не слышу! — требовал четкого ответа Егор. — Понял, — выдавил из себя Ник. — Вот и хорошо — сухо одобрил Егор, уходя, - Сильно ошибаешься, если полагаешь, что менты тебе чем-то помогут. Так что, не выебывайся, не делай себе же хуже. Он так тщательно запугивал парня жестокой расправой, изображая лютого злодея, что теперь едва сдерживал смех. Из окна кабинета полностью просматривался въезд во двор. Никита, осторожно подойдя к окну, наблюдал, как Егор сел в машину и уехал. В доме было совершенно тихо. Ник сел обратно в кресло. Он не понимал с чего вдруг отношение надзирателя к нему изменилось. Недавно он откровенно вытирал об него ноги, обращаясь, как с вещью. Сказал, что больше не нужны его услуги, что имел в виду, только Богу известно. Ник понимал, что убегать сейчас бесполезно и весьма рискованно. Не знал кто эти люди, чем они занимаются? Коробило от одной мысли, что с ним обращаются, как с вещью, так запросто говорят об оплате долга человеческой жизнью, будто сейчас на дворе рабовладельческий строй. Надзиратель так запросто оставил недавнего пленника без присмотра, свободно разгуливающим по дому, что Никита решил, будто у этого человека действительно все под контролем. Кроме того рисковать своей условной свободой и в случае неудачи возвращаться в подвал или еще куда похуже Никита не имел никакого желания. Он решил побыть пока послушным, кто знает, может ему совсем скоро представится возможность отсюда сбежать. Ник принялся разглядывать обстановку. В кабинете было все удобно расставлено. Необходимые для работы вещи находились под рукой. Он представил, как наверняка удобно, было бы здесь работать. На столе в письменном приборе лежали визитные карточки. — Авдеев Егор Константинович — прочел Никита на одной из них. Фамилия показалась ему знакомой, но вспомнить где и при каких обстоятельствах он ее слышал Никита не смог. Он придвинулся ближе к столу и в поисковой строке набрал имя с визитки. Замелькало множество заголовков: частный предприниматель, владелец того-то и того-то… сын известного в девяностые главаря банды, новатор… и прочая шелуха. Из всего прочитанного Никита уяснил, что Егор Авдеев, ранее участник бандитской группировки своего отца, что еще раз подтверждало, что перспектива закопать Ника на лужайке перед домом не просто пустое запугивание. Он знал далеко не понаслышке, как жестоко расправлялись бандюги с неугодными. Его родителей убили в те годы у него на глазах. Дом оказался весьма просторным, с множеством спален на втором этаже. «Поди, пойми этих богатеев, живет, судя по всему один, на черта ему такой громадный домина?» — размышлял Никита. Он, конечно, не знал, что во всех этих комнатах должны были жить члены одной большой семьи, не знал, что все они были убиты в лихие девяностые, остались лишь пустые комнаты, наполненные их вещами, которые Егор до сих пор хранил. Родителей Никиты тоже убили якобы за принадлежность к некой бандитской группировке, воспитывала его после бабушка, но она мало что об этом рассказывала внуку. По словам Авдеева, Никита находился в доме один. Не считая вооруженных до зубов охранников, готовых разорвать его на куски, если посмеет попробовать сбежать. Не смотря на это, он чувствовал себя не в своей тарелке, полностью уверенный в том, что дом напичкан камерами и за каждым его шагом неусыпно следят. Дом впечатлял своими размерами. Но не смотря на приятную обстановку выглядел безликим и не обжитым. На первом этаже нашлась столовая с огромным, длинным столом. Рядом с ней, так кстати, кухня, Ник был зверски голоден, поэтому решил воспользоваться предоставленными благами, раз уж ему милостиво дозволил сам хозяин пещеры… Все здесь было удобно расставлено, аккуратно разложено по местам. Наверное, работа той самой Авдоши, с которой собирался познакомить его Авдеев. Никита поставил на плиту чайник и наугад открыл первый попавшийся ящик, в надежде отыскать чай или кофе. — Егорушка, что же ты не сказал, что всё-таки останешься на ужин?! — послышалось из столовой. На пороге кухни появилась пожилая женщина. Дама остановилась, в недоумении глядя на Никиту видя, что это совсем не Егорушка хозяйничает на ее кухне. — Здравствуйте — смущенно поприветствовал Ник. — Здравствуй, солнышко! — тепло поприветствовала женщина — Ты, наверное, Никита? Егор мне о тебе говорил, только я думала, что приедешь ты завтра — затараторила кухарка — Вот оболтус! Увидела свет на кухне, подумала, Егор, хотела отругать, за то, что не предупредил. Я ведь ничего не на ужин не готовила, сказал, что приедет поздно. Олух царя небесного! Садись-ка, я сейчас что-нибудь соображу по-быстрому — распорядилась женщина, Никита не стал сопротивляться, послушно присел на стул, чтобы не мешать. — Меня Авдотья Михайловна зовут — представилась она и принялась хлопотать над приготовлением ужина. Авдоша оказалась веселой и такой говорливой дамочкой, что Никите не удавалось и слова вставить в разговор, точнее сказать монолог. Оставалось, только молча кивать в ответ. Она так по-доброму отзывалась о своем работодателе, ласково называя Егорушкой, будто он само воплощение доброты. Знала бы она каков он на самом деле. Ника невольно передернуло от ее всепоглощающей щенячьей преданности к Авдееву. Хохотушка приготовила ужин и убежала смотреть сериал «про детективов», строго настрого запретив убирать со стола после ужина. Якобы у нее тут свои порядки. Поужинав, Никита отправился в комнату, отведенную для него Авдеевым. Она выглядела совершенно безликой, будто номер гостиницы. Строгая, скучная обстановка. Знатоки дизайна, возможно сказали бы, что комната обставлена со вкусом, но Нику такая обстановка была не по душе. Окна выходили в сад, с небольшого балкона просматривалась часть въезда во двор. Уже стемнело и рассмотреть что-то еще, кроме освещенной площадки перед домом, было невозможно. *** Авдеев не появлялся дома несколько дней. За это время Никита немного успокоился и освоился в доме. Отсутствие надзирателя нисколько не расстраивало. Было бы хорошо, если бы он тут вообще не появился. Егор вернулся домой посреди ночи, пьяный, за что можно было благодарить Савинова. Ник уже спал. Авдеев стащил с него одежду, толком даже не разбудив, без особых церемоний, придвинул на край кровати. Никита растерянно смотрел на Авдеева, тот приостановился, лихорадочно лаская полусонного. Мужчина подхватил его под колени и продолжил. Никита не понимал, как вести себя теперь с Авдеевым. Знал, что он неуравновешенный псих, который мог сотворить с ним что угодно. Но мог ли Ник дать понять, что дозволенно, а что нет? В сущности, изменилось теперь только его место обитания. Ник по-прежнему оставался пленником этого человека. Он не понимал, как поступить, ждать когда он удовлетворит себя и отстанет от него к чертовой матери, сопротивляться? Что?! Авдеев сегодня был таким настойчивым, можно даже сказать, ласковым, Ник боролся с желанием, позволить, как недавно, не сопротивляться своим желаниям, но нет, это было тогда, он думал, что обречен, сейчас же не мог себе такого позволить, мог только разрешить ему пользоваться своим телом, больше ничего. Никита так старался показать, что ему безразлично происходящее. Егор взбесился, продолжив, теперь уже далеко не аккуратно, Ник, вскрикнул, но скорее от неожиданности, и мужчина немного успокоился. Он брал его, нежно лаская, поглаживал его твердый член, размазывая по нему вязкую смазку. Ник не мог не думать о том, с кем он сейчас. Откинувшись на постели, он прикрыл глаза, только бы не смотреть на своего ночного гостя, радовался, что в комнате было достаточно темно. Авдеев медленно, основательно трахал его, юноша безжизненно валялся на кровати, словно кукла. Егор, продолжил жестче, придерживая его на краю кровати. Ник застонал так блядски громко, чего сам от себя не ожидал. Он посмотрел Егора и снова опустился на кровать. Егор усмехнулся и, не сбавляя темпа, продолжил, пока не почувствовал, что Ник совсем на пределе, позволил кончить себе вместе с ним. Ник сжал простынь, изо всех сил пытаясь не застонать в голос, не показать Егору, что он все-таки проиграл. Егор наблюдал за Никитиными «мучениями», выскользнув, просунул в него палец и стал ласкать мальчишку внутри. Ник не выдержал и севшим голосом попросил прекратить. Егор усмехнулся и отпустил. Раздевшись до конца, улёгся в постели с Никитой. Авдеев давно спал. Здесь. Рядом с ним. Близость его так раздражала, с одной стороны, но с тем же, так хотелось придвинуться ближе к Егору, прильнуть к его горячему телу. Ник боялся этого желания, он не должен был позволять себе… Утром оказалось, что Егор ни черта не помнит о происшедшем ночью. Никита нисколечко не расстроился, ему, собственно было все равно. Он давно понял, что пьяным Егор ведет себя по-скотски. Днем Авдеев редко появлялся дома и Ник радовался, что не приходится видеть его ненавистную рожу. Авдоша, преданная, словно собачонка, отзывалась о нем только хорошо, Никита предпочитал молчать о том, как он относится к ее обожаемому Егорушке. Он ненавидел его всем сердцем, ненавидел этот огромный, пустой дом, больше всего прочего ненавидел оставаться один. Авдоша жила здесь же, но часто уезжала к сестре в город, Ник оставался в полном одиночестве, не считая охраны, дежурящей круглые сутки у ворот. Он изучил дом вдоль и поперек. В одной из комнат обнаружил приличную библиотеку. Это была личная территория матери Егора. Она предпочитала чтение и уход за любимым садом, глупым по ее мнению современным фильмам и однотипным сериалам. Никита читал часами, иногда даже за ужином, Егор косо поглядывал в его сторону, но ничего не говорил. Авдеев часто пил и приезжал домой поздно, Ник лежал в постели и молил о том, чтобы тот не зашел к нему, но Авдеев как назло перся прямой наводкой в его комнату. Никита ненавидел эти ночи. И утра, когда Егор будил его рано, заставляя идти завтракать с собой. Будто ничего не случилось, будто все в порядке, так и должно быть. Егор никогда больше не проявлял к нему такой дикой агрессии, как там, в подвале, но разве это могло хоть как то отменить, компенсировать его прежние выходки? Ник ощущал себя домашней зверушкой, которой пользовались и оставляли киснуть в одиночестве дома. Только вот в отличие от преданного питомца он вовсе не ждал как бога возвращения хозяина. Потом вдруг Егор взял себя в руки и перестал пить по-чёрному. Все так же, приезжал поздно вечером, иногда к ужину. Почти не разговаривал с Никитой, сухо здоровался, желал приятного аппетита и утыкался в ноутбук или кипу бумаг. Впрочем, у Никиты не было никакого желания вести с ним беседы. Он молча составлял Авдееву компанию за ужином, хотя, казалось, она ему была совершенно без надобности. Жутко бесило, требование непременно завтракать и ужинать с ним. Он выполнял свои обязанности и молча уходил. Засыпая поздно ночью или под утро в компании книжки. Трезвым Егор не проявлял к нему никакого интереса. Однажды, приехавший вечером Савинов, застал их мирно ужинающими за одним столом. Никита мигом проглотил остатки трапезы и сбежал к себе. Руслан был в бешенстве. — Что за фокусы, Егор, — возмутился он, — Я думал, ты о нем давно позаботился! — Забочусь, как видишь, — спокойно заявил Егор. — Ты же понимаешь о чем я! Что за цирк! Не можешь грохнуть уебка, могу лично замарать руки! — кипел Савинов. — Не надо, Руслан — недовольно скривился Егор, — Он тут никому не мешает, пока. — Ах, вот как! — не унимался Савинов, он так орал, что Никита слышал из своей комнаты. Не получив разрешение на то, чтобы избавиться от не нужного теперь донора Руслан ушел грохнув дверью. Долго еще злился на Егора, уговаривал его убрать Никиту. Ник впредь предпочитал не показываться на глаза Руслану. Быть одному было безопасней, но одиночество порой сводило с ума. Весь день Ник слонялся по дому или читал, больше заняться было не чем. Охранники так пристально наблюдали за каждым его шагом вне дома, что выходить во двор отпала всякая охота. И, если раньше Никита хоть и с трудом, но выслушивал монологи Авдотьи, то теперь они его нескончаемо бесили, ведь вся ее трескотня сводилась к Егору, тому, какой он заботливый и хороший. А Ник не просто терпеть его не мог, ненавидел всей душей, за то, как обошелся с ним и еще больше за то, что вынуждает оставаться взаперти в этом доме, дожидаясь, его возвращения, как подарка. А потом, вечером, он смотрел из окна комнаты волнуясь, приедет ли Егор к ужину, или нет. Нудная обязаловка превратилась в утешительный приз, возможность хотя бы поужинать в компании человека, которого он так ненавидел за сохранённую ему никчемную жизнь, лишь бы только не быть одному. Часто Егор оставался ночевать в городе. Ник бродил по дому, готовый выть от одиночества, словно цепной пес. Он уже скучал по тем временам, когда Егор пил, не просыхая, и являлся к нему каждую ночь. Но сам прийти к Егору он не мог себе позволить. Слишком много чести! Никита не ложился спать, ожидая появления Егора, в нетерпении прислушиваясь к его шагам, каждый раз разочарованно вздыхая укладывался в постель, слыша как Егор уверенной походкой трезвого человека вышагивает по коридору. Теперь ему было достаточно и того, что он не один в этом огромном доме.