Шелковое сердце.

Ночью, когда Никита, смирившись с тем, что Егор в очередной раз останется ночевать в городе, наконец, заснул, его разбудил грохот и ругань за дверью. Егор нещадно ругал Авдошу за расставленные на лестнице горшки с цветами, которые он опрокинул в темноте. Ник лег обратно в постель. Он уже давно перестал прислушиваться к шагам за дверью, пытаясь понять, зайдет ли Авдеев в свою комнату, или пойдет к нему. Он почти уснул снова, когда дверь в его комнату открылась. Егор вошел, все еще зло чертыхаясь, разделся, побросав куда попало одежду лег рядом с Ником. Тот даже не шелохнулся, притворяясь спящим. Егор покрутился, устраиваясь удобней, и затих. Ник был так разочарован его безразличием, мысленно возмутившись, тому, что Авдеев вдруг собрался просто спать в его комнате. Вот придурок! От Егора несло спиртным и, немного поколебавшись, Ник решил взять инициативу в свои руки. Хрен с ними с принципами! Было уже все равно Авдеев с ним или кто-то еще! Егор все равно на трезвую голову, завтра, ни черта не вспомнит. Ник долго не мог решиться, лежал, уставившись в потолок, будто на нем можно было прочесть правильный ответ. Нелегко было решиться переступить через себя. Ник, поднялся рывком и уселся верхом на, казалось, спящего мужчину. Егор пробурчал что-то невнятное и, скользнув по бедру юноши, притянул его к себе: — Соскучился мышонок?! — с издевкой промурлыкал он. Ник дернулся, психанув, попытался ретироваться, но Егор поймал его и вернул обратно. — Тише, — прошептал Авдеев, ласково поглаживая его, словно взбрыкнувшего жеребца. Никита положил руки в упор на изголовье кровати и мужчина продолжил ласкать его, оглаживая одной рукой упругое тело, другой, уже твердый член Ника. От Авдеева несло спиртным и Никита немного расслабившись, позволил себе какое-то время просто наслаждаться ласками Егора. Мальчишка возбужденно, тяжело дышал, толкаясь членом в подставленную Егором руку. Он настолько осмелел, зная, что Авдеев пьян и завтра ничего не вспомнит, что совершенно перестал себя сдерживать. Стянув с Егора белье Ник принялся было ласкать в ответ член любовника, но тот остановил его, так не терпелось скорее взять этого возбужденного не на шутку юнца. Авдеев плавно, не глубоко вошел в него, придерживая, медленно двигаясь, дождался нужного момента, выскользнув из возбужденного тела и, немного подразнив разочарованного Ника, снова вошел, полностью усадив его на свой член, прижимая к себе, лег на постель, остановившись. Никите ничего не оставалось, как продолжить самому, он насаживался на твердый член Егора, держась за изголовье кровати, Авдеев продолжил ласкать его. Нику еще никогда не приходилось бывать сверху, сперва он неловко ерзал на члене Егора, но потом, найдя нужный темп, стал действовать смелее. Егор придерживал его за бедра и, откинувшись на подушки, наблюдал, как Ник, сладко постанывая, трахает себя. Егор несколько раз в нетерпении подтолкнул Ника, глубже насаживая его на свой член, и мальчишка послушно продолжил в том же темпе. Авдеев в азарте сжимал упругие ягодицы, позволяя самому задавать темп, тискал его твердый член, ласкал пальцем, поглаживая вокруг его анус и свой член так, что Ник почти кричал от удовольствия. В азарте Ник не понимал уже, чего ему хочется больше, толкаться членом в руку Егора, или насаживаться на его. Мальчишка так старался, что скоро устал и Егор, придерживая Никиту продолжил сам, подаваясь навстречу возбужденному телу. Егор уже был на пределе, он вцепился руками в бедра юноши, удерживая его, рывками всаживал в упругое тело член, Ник позволил ему сделать оставшееся по-своему. В комнате и без того было темно, но Никите показалось, будто все погрузилось в кромешную тьму, когда он кончил вместе с Егором, к щекам прилила кровь и Ник еще раз порадовался тому, что здесь темно настолько, что Егор не видит его во всех подробностях. Юноша все еще чувствовал внутри твердый член любовника, но не спешил убегать, Егор держал его, прижимая к себе, пока Ник послушно не прильнув к нему сам, опустился мужчине на грудь. — Соскучился всё-таки, — усмехнулся Авдеев, ласково поглаживая Ника, тот ничего не ответил, покорно лежал на груди Егора, позволяя ласкать себя. Было уже безразлично кого обнимать, под чьи мерные стуки сердца заснуть, лишь бы не быть одному. Ник проснулся рано. Егор спал рядом в его постели, судя по всему, никуда сегодня не собирался. Хотелось потихоньку сбежать, тем более, он и не смог бы снова уснуть рядом с Егором. Аккуратно выбравшись из-под его руки, Ник накинул халат и ушел на кухню. Авдоша оставила на столе записку о том, что срочно уезжает к сестре и Никита принялся хозяйничать сам. Он нашел турку, сыпанул в нее пару ложек кофе и сахар, налил в чашку воды. В голове было совершенно пусто, о произошедшем сегодня не хотелось вспоминать, но не получалось. Никита знал, что Егор ничего не вспомнит, но хотелось и самому забыть о прошедшей ночи. Задумавшись, он не заметил, как на кухню вошел Авдеев. Егор взял приготовленную Ником для кофе чашку с водой, осушил за пару глотков. — Доброе утро, — запоздало поприветствовал мужчина. — Доброе — буркнул в ответ Ник. — И мне тоже кофе свари, — попросил он, и добавил, — пожалуйста. Егор стоял прямо за спиной Ника и эта близость нестерпимо бесила. Пока Никита возился с приготовлением кофе, Егор торчал позади него, не спеша, доставая посуду. Нику так хотелось пихнуть его локтем, но это все-таки была его кухня, его кофе и вообще… Ник сдержался. — Ты сегодня был прям в ударе, крошечка! — усмехнулся Егор. Ник потерял дар речи, понимая, что Авдеев все помнит. Он мысленно ругал себя за проявленную слабость. Выходит, Егор был не так уж и пьян. Авдеев спокойно положил руки на стол по сторонам от Никиты, стоя позади почти вплотную к нему тихонько шепнул на ушко: — Понравилось? Никита сжал в тиски ручку турки и промолчал. Егор хмыкнул и продолжил рыскать по полкам. Ник не знал, как быть теперь. Какого черта?! Он все помнит! И какого он позволил себе вчера столько вольностей с ненавистным Авдеевым?! Задумавшись, Никита сыпанул ложек десять кофе, потом отсыпал обратно в банку, Егор все это время, посмеиваясь, наблюдал, за тем как Ник пытается изобразить спокойствие. Он жутко нервничал под пристальным взглядом Авдеева. — Херня полная получится, — констатировал Егор, глядя как он собирается поставить гадскую смесь на плиту. Забрал турку и, отодвинув ее в сторону, поинтересовался, — Что ж сам не пришел, раз так хотелось? Ник не знал, как ответить. Егор развязал пояс его халата, сбросил его, оставив Никиту стоящим перед собой в чем мать родила. Авдеев легонько провел рукой по его спине. Никита перестал дышать, Егор продолжил. — Нравится? — спросил зачем-то Егор. Ник отрицательно мотнул головой, мысленно прося, чтобы он не слушал его и продолжал, — Разве? — усмехнулся Егор, — Что-то не скажешь по твоему довольному личику, — Авдеев развернул его за подбородок, так, чтобы он увидел себя в отражении стеклянной дверцы шкафчика перед собой. Никите нечего было возразить, он и не думал, что Авдеев за ним наблюдает в отражении, — Тогда почему не остановишь? — поинтересовался Егор. — Разве ты когда-нибудь спрашивал моего согласия? — выдохнул Ник. — Сейчас спрашиваю, — Никита молчал, — Очень сильно меня ненавидишь? — Нет, — ответил Никита, хотел сказать совсем другое, но так сейчас было проще. Хотя, может быть, именно этот ответ и был правдой. — Боишься? — Ник отрицательно покачал головой, — Что тогда? — Ты разве сам не понимаешь? — взорвался Ник, развернулся к Егору, вызывающе глянул ему в глаза, но быстро ретировался, отвернувшись, понимал, что с Егором нельзя так разговаривать. — Ладно, — спокойно продолжил Егор, поднял с пола халат и накинул Никите на плечи, — Я и пальцем тебя больше не трону, если сам не захочешь. Мужчина достал из холодильника блюдо с блинами, ковырнул один из них и, сморщившись, бросил обратно. — Блять! — возмутился он, — Ну какого опять с творогом?! Терпеть его не могу! — припечатал Егор, и Никита невольно усмехнулся его негодованию. Покойный Иван любил блины с творогом, а Егор их на дух не переносил, Авдоша же часто готовила по привычке ненавистное бизнесменом лакомство. Так что Егор поставил на плиту сковороду, разбив пару яиц, покосился на Ника и предложил ему яичницу собственного приготовления в альтернативу блинам, но Никита лишь отрицательно замотал головой в ответ. И хотя он сам особо не жаловал блины с творогом, сейчас согласен был и на них, лишь бы ни быть обязанным Авдееву. Егор часто оставался в городе, ехать в пустой дом не было никакого желания. Он возвращался туда только ради Авдоши, женщина была для него как мать, поддержки которой он лишился. Возвращался домой из-за племянника, который раньше ждал его дома. Сейчас же там был Никита. Егор оставил его в доме просто потому, что так было правильно. Казалось, так проще. Авдотья получила, того о ком можно заботиться, а Егор, возможность не возвращаться домой, где его никто не ждал. Раньше все было ради племянника, даже его болезнь, подстегивала, предавая смысл жизни. Он понимал, что в бутылке горя не утопить, но каждый раз срывался, тем более, Руслан, который всегда был рядом, собственноручно подталкивал к пропасти. Он мало что помнил о своих ночах в пьяном угаре, обилие алкоголя плохо на него влияло. Перебрав, Егор становился агрессивным, потом мало, что помнил о своих похождениях. Братья часто подшучивали над ним из-за этого, когда были живы. Мужчина прекрасно понимал, что после всего содеянного, обращается с Никитой не лучшим образом, но пьяным почему-то всегда возвращался к нему, вызывая водителя посреди ночи. Потом Егор взял себя в руки, перестал пить. Он бы совсем не приезжал домой, но Авдоша звонила каждый день, справлялась, как он, приедет ли к ужину. Все, в общем-то, как всегда, кроме присутствия в доме мальчишки, с которым он не знал, как поступить. Егор был кругом перед ним виноват. Приезжая домой, предпочитал разбирать бумаги прямо за столом во время ужина, лишь бы не общаться с Никитой. Не видеть его рядом. Забыть про свои пьяные выходки. Терпеть не мог, когда кто-то поступал так же, но прощал Никите чтение книг за ужином. Хотелось порой отправить его с глаз долой, но он ведь сам просил составлять Егору компанию, потому, что тогда не выносимо было оставаться одному. Вчера Руслан опять явился с бутылкой коньяка. Егор не хотел пить, но отказать ему в компании не смог. Они просидели до ночи, сначала обсуждали нынешние дела, потом вспомнили о прошедших. Егор старался пить меньше, пока не видел Руслан, выплескивал содержимое бокала в корзину для бумаг, потом, уже поздней ночью поехал все-таки домой, в Рощино. Свет не стал зажигать, опрокинул пару горшков с цветами, стоявших прямо на лестнице. Сам не понимал, почему отправился в комнату к Никите, происшествие на лестнице, отчего-то вывело из себя. Потом только сообразил, куда пришел. Он был не настолько пьян, чтобы будить Никиту, но слишком устал, чтобы идти в свою спальню. Егор уже заснул, когда Никита нагло выдернул из забытья. Авдеев не мог отказать ему. И себе тоже. От походов в Никитину спальню его останавливало только чувство вины. Пару раз Егор замечал, как Ник, читающий в гостиной сбегал, едва Егор подъезжал к дому. Он и подумать не мог, что мальчишка ждет его появления, полагая, что тот просто убегает, чтобы не видеться с Егором. Никита вел себя более чем развязно, Егор не стал отказывать себе в удовольствии. А утром Ник снова выстроил между ними ледяную стену, Егор уже не понимал, что ему нужно. И потом, он обещал больше не трогать Никиту. А обещания Авдеев привык выполнять. Ник ругал себя за то, что соврал и пытался уверить, что поступил правильно. Нельзя было сдаваться Егору. Нельзя было забывать, кто он такой. Был уверен, Авдеев не выполнит обещанного. Но так устал от одиночества, что каждый вечер ждал появления Егора, благодаря его за возможность быть с ним, а не одному. Ник ждал его появления в гостиной или в кабинете, из окна которого хорошо просматривался въезд во двор. Дожидался и уходил в отведенную для него комнату, мог спокойно заснуть, зная, что Егор здесь, дома, в комнате за соседней дверью. Как-то Егор застал его спящим в гостиной, в обнимку с очередной книжкой. Авдеев часто замечал его в окнах, если приезжал поздно, не понимал только теперь, ждет ли Никита его или наоборот, боится появления. Сонный он поднимался по лестнице вслед за Егором. — Идешь? — спросил Егор, стоя в дверях своей спальни, — Я ведь дважды предлагать не стану. Никита, поколебавшись, сдался. Он так устал, что сил доказывать себе, что он ненавидит Егора не осталось. Устал настолько, что заснул, не дождавшись, когда Егор примет душ. А утром его разбудил шум льющейся воды, под который он заснул поздней ночью. Он не понимал теперь, что делает в спальне Егора, ругая себя за слабость. — Можешь не притворяться, что спишь, — усмехнулся Егор, — Лучше пойдем завтракать. Егор уже пил кофе, когда Ник спустился. Он даже не взглянул в его сторону, уткнувшись в газету. После Егор не появлялся дома с неделю. Может быть просто уехал куда-то, Никита не знал. Он потерял счет времени, да и зачем было следить за ним, предыдущие дни мало чем отличались от существующего. Он бесцельно бродил по дому, в котором был заперт. Никогда раньше не позволял себе заходить в спальню Авдеева в его отсутствие, сам не понимал, зачем приперся сюда сегодня. Он был здесь всего несколько раз. Комната мало чем отличалась от его собственной. Не обжитая, безликая. Пустая. Из личных вещей было лишь кое-что из одежды несколько пар обуви, чемодан и повседневная мелочевка в ванной. По сути, находясь дома, Егор проводил больше времени в своем кабинете. Не в пример спальне, уютном, светлом с удобной мебелью, кучей дипломов и грамот на стенах, книг и статуэток на полках, все там было продумано до мелочей. Ник вспомнил, как Егор привел его в свою спальню в первый раз, тогда, после подвала, комната показалась ему такой уютной. Теперь же выглядела, будто гостиничный номер, в который Авдеев вселился ненадолго. Он вспомнил, как мылся в этой самой ванной, позволил ему трахать себя на этом столе, а потом спал в его постели, на подушке и простынях с его запахом… Как же он тогда ненавидел, запах парфюма Авдеева, этот аромат всегда вызывал чувство страха и отвращения, хотелось поскорей избавиться от него, перестать дышать, чувствовать, жить. Теперь же его Versace Eros вызывал у Ника совсем другие чувства и воспоминания, но он предпочел бы не знать Егора с этой стороны. Хотел заставить себя не вспоминать. Особенно последнюю ночь, проведенную с ним. Он разрешил себе слишком много. Забылся. Позволил отдаться Егору, не думая о вчера. Наслаждался им, сходил с ума т этого пьянящего запаха, ласки. Больше. Хотелось еще больше… Никита так увлекся воспоминаниями, очнулся только от собственного стона. Моментально отрезвившего. Захотелось скорее убраться подальше от этого места. Уже по привычке сбежал в библиотеку, взял с полки первую попавшуюся книгу, будто она являлась неким противоядием. Чтиво показалась ему таким нудным, может потому, что никак не мог сосредоточиться на том, что читал. Никита поймал себя на мысли, что снова пришел читать в кабинет Егора, сел в его кресло, но сбежать не успел. Авдеев появился так неожиданно, задумавшись, Ник даже не услышал его шагов в коридоре. Уходить не хотелось. — Иди к себе, — попросил Егор. Он выглядел уставшим и раздраженным. — Можно остаться, я мешать не буду, — попросил Никита. Егор моча кивнул, так вымотался, что было все равно. Никиту книга совсем не интересовала, он делал вид, что читает, а сам поглядывал на Егора. Тот еще долго сидел, разбирая документы, абсолютно не обращая на Ника внимания, так что от скуки пришлось действительно начать читать. Хотелось еще побыть не одному, но он уже едва не засыпал в кресле. Егор сложил документы в папку и, потянувшись, вышел из-за стола. Никита думал он так и уйдет молча. — Спать не собираешься? — спросил он уже стоя в дверях. Ник молча поднялся, давая понять, что тоже уходит. Егор все еще стоял в дверях, когда Никита попытался прошмыгнуть мимо него. — Пойдешь ко мне? — спросил Егор. Никита промолчал, Егор усмехнулся и шагнул за дверь. — Как хочешь. Ник не мог отпустить его, но, чтобы остановить пришлось бы перешагнуть через себя. Ему ничего больше не оставалось. — Не уходи, — попросил Никита, ловя Егора за руку. Шепотом, будто боялся, что его совесть услышит и не одобрит, — пожалуйста. Егор остановился, Никита стоял, отвернувшись. Авдеев выключил свет, за что Ник был ему бесконечно благодарен, не хотел, чтобы Егор сейчас видел его таким беспомощным. Ник не знал, что делать дальше, но это ведь он попросил остаться. Егор стащил с него футболку, теплые руки мужчины скользнули по спине, животу. Никита стоял к нему спиной, позволяя себя раздевать. Не без усилий над самим собой повернулся к Егору, едва сдерживая дрожь, расстегнул на нем рубашку. Егор усадил его на стол, казалось Ник слишком зажат, и мужчина засомневался, стоит ли идти дальше. — Можешь идти, если передумал, — предложил Егор, давая ему возможность сбежать в очередной раз. — Не передумал, — уверенно возразил Никита и притянул Егора к себе. Никогда до этого Ник не позволял себе прикасался так к Егору, для него перешагнуть через этот барьер было равносильно поражению. Теперь было уже все равно. Он и так проиграл, сдался ему так запросто. Устал быть один. Он без стеснения ласкал Егора, позволял ему себя целовать. Откинувшись на крышку стола, наслаждался близостью с ним, прикрыв глаза, все еще не хотел смотреть на Егора, не хотел показывать ему, насколько ему с ним хорошо. Ник сам пошел к нему в спальню после, лег рядом, позволив себя обнять. Так просто, будто делал это каждый день. Оказалось не такая уж сложная задача. Усыпить свою совесть…