Звон январских бубенцов

Тёмное зимнее небо щедро сыпет на землю пушистые снежинки, ветер подхватывает их, мягкие и нарядные, играясь, закручивает в спирали, они сталкиваются и разлетаются, спускаясь ниже, окрашиваются оранжевым и замедляют ход, впадают в плавное течение, оказываясь в тёплом свете одиноко стоящего фонаря. Маленькие снежные комочки плавно опускаются, танцуя между собой, зрелище настолько завораживающее, невольно заставляет затаить дыхание. Чимин замирает и довольно улыбается, маленький восхищённый вздох выравается изо рта вместе с облачком пара, пока он наблюдает за полётом маленьких белых созданий. Он редко пользуется своей способностью. Почти никогда, если честно, это же запрещено. Но когда на улице такой снег, он просто не может устоять. Чимин выдыхает блаженно и уже собирается повести рукой, чтобы развеять воздействие, когда в спину с размаха влетает чужое тело. Чимин не падает лицом в сугроб только потому, что чужие руки обхватывают поперёк талии, удерживая на месте, стискивая крепко, выдавливая из грудной клетки последний воздух. — Я пришёл! Спасибо, что подождал! — вопят над ухом, до звона в ушах, и Чимин, и так дезориентированный, теперь ещё и не слышит ничего. — Тэ… Задушишь… — хрипит он тихо, моля о пощаде, слыша, как громко хохочет рядом всё тот же бархатный голос. — Да ладно, я легонько! — отвечают небрежно, но хватку ослабляют, и Чимин, наконец, может развернуться, чтобы увидеть миндалевидные глаза и квадратную улыбку лучшего друга. На Тэхёне толстая дутая куртка бежевого цвета, распахнутая на груди, на голове шапка кучерявых волос, присыпанных снежной пудрой, в глазах — задорный и хитрый блеск. И как не мёрзнет только, без шапки и в расстёгнутой куртке? Чимин, собиравшийся отчитать причину своего микроинфакта, лишь улыбается, разглядывая это несносное бедствие. Разве можно на него долго злиться? — Кто-то говорил, что мы опаздываем! — говорит Тэ, радостно сверкая улыбкой. Он хватает Чимина за руку, и тащит за собой. Чимин сначала поддаётся, но делает шаг и спохватывается. — Подожди, постой! — вскрикивает испуганно, хватая Тэ за руку и с силой тормозя. Хватка ослабевает, Тэхён тормозит и удивлённо оборачивается, а Чимин разворачивается к фонарю, спешно взмахивая рукой. Снежинки в оранжевом свете будто отмирают, ускоряются и опадают быстрее, снова двигаются в одном темпе с миром вокруг. Чимин какое-то время ещё смотрит, потом разворачивается к Тэхёну, который тут же хватает его за руку и тащит вперёд, на этот раз не встречая никакого сопротивления. Они торопливо идут по заснеженной дороге мимо однотипных домов. Тэхён сжимает чиминову руку крепко, уверенно тянет за собой, спокойно ориентируясь в бело-сером скоплении построек. Чимин, хотя и знает Тэ уже два года, всякий раз удивляется его способности к ориентированию: военный городок, их унылое место жительства, не отличается архитектурными изысками, так что сам Чимин по первости с трудом один дом от другого отличал. В отличие от Тэ. Впрочем, они неудивительно, тот здесь в общей сложности лет пять живёт. Наверное, и Чимин стал бы разбираться, проживи он столько лет на закрытом военном объекте без возможности лишний раз выйти. Тэ тормозит напротив белого прямоугольного здания, напоминающего большую засыпанную снегом обувную коробку. Покрытые железными решётками окна приветственно светят в темноту утра тёплым светом. Тэхён уверенно тянет Чимина вперёд, на ходу прикладывая пропуск к ридеру и протискиваясь в едва отъехавшую дверь, затягивая следом друга. Они оказываются в небольшом холле с рядами вешалок и обувных полок. На ходу снимая обувь и расстёгивая куртку, Тэ внимательно пересчитывает чужие ботинки, выставленные в ряд. — Ха! — победно восклицает он. — Так и знал, ПиДи опять опаздывает! — заключает он и довольный поворачивается к Чимину. — Вот видишь, как всё удачно сложилось! — сияет он квадратной улыбкой. Чимин на это только фыркает, закатывая глаза. — Ты каждый день так говоришь. — Но ведь иногда я бываю прав, — улыбается Тэхён ещё шире, а у Чимина на это заявление глаза закатываются ещё дальше. — Ага, — соглашается. — Иногда. А опаздываем мы каждый день. — Ой да подумаешь, — закатив глаза, заключает Тэхён, подталкивая Чимина к белой железной двери, ведущей в тренировочный зал. — Без нас всё равно не начнут! Чимин на это лишь стоически вздыхает, не возражая и не споря, — всё равно ведь бесполезно, — лишь поворачивает ручку, толкая внутрь тяжёлую дверь. Он не успевает открыть, а Тэхён уже подступает, со спины вдавливая в едва открывшийся проём, и Чимин, запнувшись о порожек, с грохотом вваливается внутрь, распластавшись на полу. Виноватое тэхёново «упс» за спиной тонет в нестройном хохоте и усталом: — Как обычно… — Доброе утро, хёны! Гуки, привет! — жизнерадостно приветствует всех Тэхён, переступая порожек и ступая в зал. Чимин поворачивает голову на звук шагов, и видит, как друг осторожно обходит его распластанное тело по широкой дуге. Появляется желание цапнуть этого предателя за ногу, но вместо этого Чимин лишь щурится, концентрируя всё внимание на тэхёновой ноге. И со злорадным удовольствием наблюдает, как друг с тихим вскриком валится на пол в двух шагах. Новая волна дружного хохота накрывает зал, закладывая уши. — Чимини, предатель! — вопит, повернувшись, Тэхён. Он весь красный, мелко сотрясается от смеха, раскинувшись на полу покорной судьбе звёздочкой. — Это мои слова! — вощмущается в ответ Чимин. — Ты первый меня на полу оставил! Друг ещё называется! — Я просто не хотел нарушать картину! Ты очень органично сочетаешься с узором на полу! — оправдывается Тэхён. Намджун, плотно сжав губы, делает вид, что серьёзно воспринимает ситуацию. На скамейках, практически лёжа на Сокджине, от смеха задыхается Хосок. Чимин возмущённо распахивает рот, набирая в грудь воздух, захлёбываясь возмущением, а после сдувается, начиная хохотать вместе со всеми. Ну вот и как на него злиться? Как ляпнет какую-нибудь чушь, так сразу и спорить желание пропадает. Когда общий смех затихает, превращаясь из хохота в задушенные всхлипы, Тэхён шумно выдыхает, переводя дух, и требовательно заявляет: — Всё, я больше не могу. Кто-нибудь, поднимите меня! — Не-а, — отвечает ему, кажется, Намджун. — Как рухнули сами, так и соскребайтесь. Я зарёкся вас разнимать. Чимину даже смотреть не надо, чтобы представить, как недовольно скуксилось тэхёново лицо. — Несправедливо! Мир несправедлив ко мне! Нет утешения бедной страждущей душе! — страдательно заявляет он, театрально заслоняя лицо рукой с выражением невыносимых мук, и Чимин закатывает глаза. Вот же актёр. И всё же это имеет эффект. От рассевшейся у стены группы отделяется одна фигурка и направляется в их сторону. Чимину требуется время, чтобы разглядеть субтильную фигуру, шапку смоляных волос и оленьи глаза на мальчишеским лице. Хотя и без этого всего можно догадаться, кто именно пришёл «спасать» страдающего Тэхёна. — Хён, давай руку, — раздаётся рядом робкий голосок, и к Киму протягивается рука. Тэ хватается за неё, быстрым движением поднимаясь на ноги. — Спасибо, Гуки, — довольно улыбается он, всё ещё сжимая в руке чужую ладонь. Чимин видит, как краска на лице Чонгука медленно расползается с щёк на всё лицо, стекая на шею. Обычно он не вмешивается в такие моменты, но… — А меня кто поднимет? … но прямо сейчас им руководит обида. Так что пусть воркует со своим любимчиком в другое время. Чонгук вздрагивает, выдёргивая руку из чужой ладони, и бегом возвращается к остальным членам команды. Тэхён же разворачивается, окидывает валяющегося на полу Чимина оценивающим прищуром и заявляет уверенно с нотками мстительности: — А ты и сам поднимешься. — Эй! — возмущённо вскидывается Чимин, резким движением садясь на полу. Он уже собирается что-то ещё сказать, но его перебивает вновь взвившийся до потолка смех. Тэ оглядывает его удовлетворённым взглядом. — Я же говорил, — ухмыляется он. Чимин поджимает губы, щурится нехорошо. — Пидр, — заявляет он мстительно, но Тэ только улыбается. — От такого же слышу, — парирует довольно, а после всё-таки шагает к парню и протягивает руку помощи. У Чимина возникает острое желание с силой дёрнуть на себя засранца, чтобы снова оказался на полу, но всё же хватает чужую руку и, потянувшись, поднимается на ноги. И как раз вовремя, потому что именно в этот момент раздаётся шум наружной двери. В зале все дружно замолкают, повисает настороженная тишина. Слышен шум снимаемой куртки, как читает молния на расстёгиваемых ботинках. Чимин с Тэхёном переглядываются и одновременно бросаются к остальным. Они плюхаются рядом с Чонгуком как раз в тот момент, когда в зал, осторожно переступив порожек, шагает мужчина средних лет, в строгом чёрном костюме. На молодом лице выделяется крупный нос, маленькие тёмные глаза вскользь окидывают зал и останавливаются на сидящих парнях. Те почти одновременно поднимаются со своих мест. — ПиДи-ши, привет! Смотри, сегодня не я опоздал! — Чимин вздрагивает, слыша рядом бодрый голос Тэхёна, что ещё и рукой машет приветственно. Собственная же рука тянется прикрыть глаза в фейспалме. Вот и зачем тогда было наперегонки нестись к скамейке, если Тэ сейчас всё равно радостно их палит, светя бескрайним жизнелюбием? Впрочем, с ним всегда так. ПиДи на эту реплику окидывает Тэхёна цепким взглядом, поджимает губы недовольно. — Для тебя, мелочь, я Шихёк-сонбэним, — отбривает строго, но беззлобно, даже не хмурится совсем. — Имей уважение, а то всё бате расскажу. Тэхён покорно кивает, строит щенячьи глазки и покаянную мордашку, вот только каждый здесь прекрасно знает, что на следующий день этот ребёнок опять выкинет что-нибудь подобное. Но прямо сейчас конфликт забыт, и господин Бан возвращается взглядом к остальным присутствующим. — Доброе утро, дети. Быстренько пробежимся по основным вопросам и начнём тренировку. Неизменно на первом месте у нас вопрос дисциплины, — Шихёк задерживает взгляд на Чимине, и тот виновато вжимает голову в плечи. — Серьёзно, я уже задолбался говорить, что ваши выходки «бо-бо» и «ай-яй-яй». Мало того, что это просто опасно, мне ещё и перед начальством за вас отчитываться. И если на Чонгука с его гербариями я уже давно закрыл глаза, остальных прошу: имейте совесть. Чимин покаянно опускает голову. Каждый раз ведь так: вроде тайком, тихонько, одним глазком, а куратор Бан всё равно всё узнаёт. Как? Да знатб бы. Они с ребятами уже подозревали всякое разное, вроде датчиков и камер слежения, но нет, ничего подобного. Бан Шихёк может прийти после тяжёлого многочасового совещания или с работы «в поле» буквально на пять минуточек, и всё равно узнаёт, кто из них сегодня баловался способностью внеурочно. — Далее, — продолжает куратор Бан, оглядывая всех поочерёдно. — Я получил разрешение начать парные тренировки. С этого дня распределю вас в соответствии со способностями… Резкая телефонная трель обрывает его на полуслове. Шихёк хмурится, недовольно поджимает губы, лезет в карман брюк и, выудив оттуда разрывающийся стандартной трелью телефон, принимает вызов и прикладывает аппарат к уху. — Да? — спрашивает, не скрывая недовольства. В голосе так и слышится «это должно быть серьёзным делом, чтобы ты меня беспокоил». Но после первых неразборчиво-нервных слов его лицо меняется, раздражение стекает с лица подтаявшим воском, его заменяют напряжение и обеспокоенность. — Вы уверены? Данные подтверждены? — уточняет, кого-то перебивая. Голос звучит взволнованно. Чимин сглатывает, коротко переглядываясь с ребятами. Те выглядят такими же растерянными. В трубку гудят так же нервно, но явно утвердительно. Куратор кидает быстрый взгляд на ребят и отворачивается, сильнее прижимая телефон к уху. Чимин кидает обеспокоенный взгляд на Тэхёна, тот отвечает ему тем же. — Где? — каркает мужчина в трубку, до ощутимого хруста сжимая агрегат. Снова неразборчивый ответ. — Еду, — бросает быстро и отключается. Когда он разворачивается, выражение его лица такое, что Чимин невольно сглатывает, подавляя желание отшатнуться. Взгляд мужчины погружён в себя, он смотрит на парней, но будто их не видит. За те два года, что пробыл здесь, Чимин видел Шихёка злым, раздражённым, уставшим, но никогда — таким. Взволнованным. — Парная тренировка отменяется, продолжайте работать над контролем, — говорит быстро, чётко и отстранённо, чеканя слова. Взгляд тяжёлый, мыслями он будто не здесь. Даже Тэхёну не приходит в голову его перебить. — Сосредоточтесь на учёбе. Когда вернусь, тогда продолжим всё остальное. Договорив, буквально бросается к двери, но вдруг замирает у выхода, оборачивается на ребят, говорит быстрое: — Сегодня разрешаю закончить пораньше. И выскакивает в коридор. Под шуршание одежды и чиркание молнии из коридора парни отмирают и медленно переглядываются между собой. Куратор ушёл, но напряжённая тишина, кажется забыла уйти вместе с ним.