Другая история одного серого льва

Если до изгнания прайда моей матери моя жизнь и была непростой, то теперь, на ничейных пустошах, я в полной мере ощутил, каково это – просто пытаться выжить. И не думаю, что если бы я все еще был львенком, мне бы это удалось. Но я уже был львом-подростком, безгривым, как это называли здесь, и потому у меня были неплохие шансы на выживание. Ну, по крайней мере, я сам мог для себя охотиться, а меня же в ответ теперь съесть и убить мог не каждый. А вот львятам в этих местах было опасней. Они не могли кормить себя, не могли защитить. А здесь, вне земель прайда, вне королевства, любой другой хищник имел полное право охотиться даже на львов. И потому, как бы не было непросто мне – львицам, на которых лежала ответственность за малышей, было куда сложней. Ведь им нужно было их защищать. Кормить. Да и самим не умереть с голоду в землях, где редко можно было встретить даже маленькую или старую антилопу. Это давило на них. Сделало раздражительней, злей. И за тот месяц, что мы уже были в изгнании, я уже не раз и не два видел, как они дрались за объедки и кости, просто за пещеру посуше. Но сильнее всего изгнание и смерть Шрама ударили по Зире. Первую неделю изгнания она не говорила ни с кем, совсем не охотилась, практически не ела те объедки, что ей все-же оставляли. Она лишь кормила Витани и Кову, иногда выходила на свежий воздух из пещеры, где обосновалась. Видимо, старалась принять случившееся. А как смогла это сделать… Словно бы сошла с ума. Нет, она, конечно, и так была чокнутой, но теперь же стала настоящей маньячкой, что смотрела на всех, как на куски мяса, отмечала, кто более достоин выжить теперь, когда это стало непросто. И чужие львята явно не были у нее в списке приоритетов. Кстати о маленьких львятах – помимо Кову и Ви у нас в прайде их было двое. Они родились незадолго до изгнания и один из них – Коса, - даже был моим племянником. Ну, еще, помимо меня, в прайде Зиры проживало еще три подростка, три молодые львицы: Дотто, Хазури и Махани. Но если львят Зира даже повелела кормить последними, то вот к этим троим вдруг воспылала вниманием. … На их беду. Нет, она не стремилась избавиться от них, даже позволяла одними из первых есть свежее мясо, но… При этом стала лично водить их на охоту, учить драться. Жестоко терзала их когтями и зубами, приучала ждать смерти и желать убить того, с кем дерешься. И, сам отказавшийся от ее обучения, глядя на это, я очень боялся, что когда Кову и Витани подрастут – Зира так же возьмется и за них. И был прав. Ведь лишь только они встали на лапки, она стала чаще таскать их всюду с собой. А сегодня, вернувшись с охоты, я с ужасом услышал горестный плачь своей маленькой сестренки, и, рванув быстрее к пещере матери, не смог не взбеситься, увидев ту в крови на земле у лап Зиры. Я взревел, стремительней молнии метнулся к ним. Да так, что Зира даже удивилась, отшатнулась от своей дочери, попятилась от нее, и в шоке уставилась на меня. А я встал между ней и Витани, которая, к счастью, была ранена не сильно, яростно хлеща себя хвостом по бокам и продолжая рычать на нее. И она, явно не стерпев подобного, довольно быстро взяла себя в лапы и тоже взревела, буквально нависнув надо мной: - Что ты творишь? - Я-то? – сильней выпустив когти и напружинив лапы, прорычал я. – Я лишь защищаю свою сестру от психованной мамаши. - Это ни к чему, - холодно пожала плечами она. – Ведь я не собираюсь ее убивать. - Но ты ее ранила! – снова рявкнул я, на что моя мать лишь рассмеялась. - Я лишь преподала ей урок, как нужно бить врага. - И в следующий раз подобный урок может стоить ей жизни! - А ты думаешь, что сможешь научить ее драться, не прибегая к подобному? – усмехнулась она, явно ожидая, что я ей уступлю, и снова зарычала, когда я гордо вскинул голову и уверенно ответил ей. - Я смогу. - Что ж, - полоснула когтями землю она. – Раз так – то отныне ты будешь обучать львят драться, пока они не станут подростками, как ты. Раз тебе их так жалко, - и, развернулась, чтобы выйти из пещеры, но напоследок бросила мне через плечо. – И – раз так, - то и кормить отныне ты будешь их сам. Посмотрим, как надолго тогда хватит твоей глупой жалости. Сказав это, она снова рассмеялась и ушла. И тут-же к моим лапам из-за камня выскочил маленький Кову, что бросился к Витани и испуганно замяукал, преданно заглядывая мне в глаза: - Братик, брат, Витани же не умрет? И мама больше не обидит ее? Я постарался улыбнуться, усмиряя свой гнев, и аккуратно прилег рядом с малышами. Подтянул к своей морде лапой все еще плачущую Витани. Погладил брата по спине кончиком хвоста. И сказал ему: - Не беспокойся. Теперь все будет хорошо. После чего лизнул его в лоб и принялся вылизывать раны сестры. От этого она вскоре перестала плакать и уснула в моих объятьях. Впрочем, как и мой братишка, что свернулся возле меня в клубок. А я в тот день еще долго не мог уснуть. Думал о будущем, решал для себя, что делать. И понял, что, чтобы не случилось, я всегда буду на стороне своих младших. Всегда буду помогать им и защищать их. Не дам Зире вырастить из них чудовищ. И раз уж она отдала их под мое попечение – сделаю все, чтобы они выросли счастливыми. И – для начала, - чтобы так и было. Утром я отправился на охоту не только для себя. И, как и всегда, не в глубь пустошей, где искали еду львицы, а к границе Великих Земель. К реке. Ведь там пусть и водились крокодилы, из-за чего даже пить воду нам, изгоям, было опасно, но, в то же время, в некоторых местах у воды я бывало ловил и старых зебр, и неосторожных птиц. И сегодня мне тоже повезло – я смог сцапать зазевавшегося африканского аиста. И был просто счастлив видеть, с каким восторгом малыши бросились уминать свежее мясо, которое мне удалось пронести им мимо львиц, что проводили меня голодными, злыми взглядами. Они до сих пор не любили меня, и теперь явно не станут относиться лучше. Так я подумал. И так бы, наверно и продолжалось. Но на следующий день, когда я снова принес своим младшим свежую дичь, я вдруг услышал за спиной робкие шаги и, обернувшись, вдруг увидел крадущегося ко мне Косу. Маленького, тощего львенка, что жалобно посмотрев на меня, тихо и со страхом произнес: - Дядя… Дядя Нука, можно… Можно я тоже поем? Как я уже говорил – львят теперь кормили последними, если только их матери не отдавали часть своего мяса им. А за подобную просьбу Зира и многие львицы могли и наподдать им когтями. И потому я понимал его страх. Но не был Зирой. Не был голодной, озлобившейся львицей, которая не знает, выживет ли завтра сама. И потому не собирался прогонять Косу, как его мать в свое время гоняла от себя меня. Я кивнул ему, призывно махнул хвостом. И получил благодарный, счастливый взгляд от львенка, который, не поев, мог точно умереть завтра. Он со всех лапок бросился к моей дичи, поздоровался с Витани и Кову, что явно обрадовались его появлению, и с урчанием впился зубками в мясо, торопливо отрывая от него кусочки и жадно глотая их, почти не жуя. И с того дня отношение старших львиц ко мне вдруг резко изменилось. Особенно матерей Косы и малышки Незу, что как и он была львенком прайда и конкретно недоедала прежде, пока Коса не привел ее поесть ко мне с собой. И как только я стал их кормить, Сафари и Руна – их матери, - даже стали здороваться со мной. Один раз даже смущенно поблагодарили за то, что кормлю их львят. И остальные львицы, узнав это, перестали с прежней агрессией смотреть на меня. А если у них выдавалась удачная охота – даже делились мясом. Это точно дико не нравилось Зире. А вот остальным подросткам прайда точно пришлось по душе. Хазури даже стала, если у нее было свободное от уроков Зиры время, ходить на охоту со мной, а когда я принялся обучать львят – всех, а не только брата с сестрой, - драться, с радостью пришла мне на помощь. Сама вызвалась мне помогать. И мы не били их. Сперва учили принимать боевую стойку, показывали, как правильно делать взмах лапой, чтобы ударить точно и сильно. Заставляли много бегать и прыгать, устраивая своеобразные «догонялки», учили выслеживать, искать дичь. И, порой, я и Хазури даже устраивали шуточные поединки, чтобы лучше показать львятам, как драться. И мы с ней неплохо сдружились. Я стал ей доверять. И если она не шла со мной на охоту – оставлял на нее Кову и Витани, иногда – всех львят. И в этот раз поступил так-же. И очень удивился, когда, уже возвращаясь с охоты, вдруг встретил ее вдали от пещер. У нее был ободран нос, она была запыхавшейся, встревоженной. И явно обрадовалась, когда увидела меня. - Нука! – вскрикнула она тогда, и я буквально почувствовал, как мое сердце делает кульбит в моем теле. – Слава львам-предкам я тебя нашла! У нас беда! - Что случилось? – бросив птицу, громко спросил у нее я. - Зира… - она на миг отвела от меня взгляд, чтобы, впрочем, тут-же снова вскинуть голову и ответить мне – зло и встревоженно. – Она забрала, увела от меня Витани! В моих венах заиграл, заплескался гнев. «Она ведь обещала мне, что не тронет львят, пока те не станут подростками! Она обещала!». Мне хотелось прокричать все это. Но вместо этого я напружинил лапы и чуть ли не рыча спросил у Хазури: - Куда она ее увела? И ее ответ чуть было не выбил землю у меня из-под лап. - Прочь. К границе земель Великого прайда. Я взревел. Полоснул когтями землю. И резко развернувшись, бросился бежать обратно к границе, крикнув Хазури уже на бегу: - Забери мясо! Вернись к львятам! - А как же ты? – крикнула она мне вслед. - Я тоже вернусь! И приведу Витани! Я должен был это сделать. Обязан. Ведь Зира явно задумала что-то, что не кончится ничем хорошим для маленькой львенки. А я самому себе обещал, что защищу и ее и Кову. Я обещал им обоим, что все будет хорошо. И, буквально мчась по пустоши к реке, я точно знал, что во что бы то ни стало сдержу эти два обещания. Я не допущу, чтобы с Витани что-то случилось! … Даже если мне и придется для этого пересечь границу, ступить на земли, на которых мне точно не рады и где даже львы имеют полное право убить меня. Ведь Зира точно увела Ви туда. Но зачем? Найдя их следы на берегу, перебираясь по камням через реку – я этого еще не знал. Как и не был уверен, что найду их раньше, чем весть о «вторженцах-отщепенцах» дойдет до Короля. Точнее, я хотел найти лишь сестру. И потому, когда след Зиры ушел от следов маленьких лапок в сторону – не задумываясь пошел по следам львенки. И я очень боялся потерять их, обнаружить себя местным, до того, как найду Витани. Поэтому не мог уже мчаться со всех лап. Мог лишь стремительно красться. Но, даже так – я успел. Успел вовремя. И лапа разъяренной Налы не обрушилась на встреченную ей и омерзительную ей дочь, а на меня. И пусть тогда от боли я и не потерял чуть было сознание, я смог полоснуть в ответ львицу когтями по морде. И когда она взревела и отшатнулась от меня, я схватил сестру за шиворот и бросился бежать. Ведь знал, что мне ее пока не победить и бегство – наш с Ви единственный шанс выжить. И бегать умел лучше всего. Так что Нала не догнала нас. Я смог удрать от нее и унести Витани. И лишь когда перебрался на родные уже пустые земли через реку, тогда только рухнул на землю без сил. Позволил боли настичь себя, позволил себе взглянуть на свою рану. И болезненно усмехнулся. … Ведь совсем не понял, как с располосованным чуть ли не до кости плечом смог спастись и убежать от здоровой львицы. Видимо, страх за сестру дал мне тогда сил. За сестру, что сейчас снова плакала, с ужасом смотря на кровь, что текла по моей серой шерсти. - Это из-за меня… - промяукала она, содрогнувшись всем телом. – Тебя ранили из-за меня. Брат, прости. Прости меня, Нука, за то, что я такая непутевая! - Ты не виновата в том, что меня ранили, - серьезно произнес я, коснувшись ее здоровой лапой. – Лишь в том, что зашла на Великие Земли. - Но это было задание мамы, - перестав плакать, но все-еще смотря на меня виновато, сказала малышка. – Она отвела меня туда и сказала прокрасться подальше, так, чтобы меня никто не заметил, и принести ей синие цветочки, что росли раньше у большой скалы. А я не справилась… Меня заметила та львица… И она… Из-за меня… Взгляд львенки снова упал на мою рану и у нее на глазах снова навернулись слезы. Но прежде чем она снова заплакала, я притянул ее лапой к себе, обнял и ласково произнес: - Нет, Ви. Я же сказал – меня ранили не из-за тебя. В этом виновата наша мама. Она знает, что львам нашего прайда нельзя на те земли, но все-же привела тебя туда. Из-за каких-то цветов, что сроду ей не нужны. Подвергла опасности маленького львенка, которого могли убить. Сделала это… - Потому что не любит меня? - Нет, - погладил ее по спине я. – Она любит тебя, но просто… Знаешь, хочет, чтобы ты слишком быстро стала сильной, чтобы могла помочь ей отомстить тем, кто, как она думает, причинил ей большую боль. И потому часто делает что-то, не думая о тебе. Но она точно тебя любит. А если и нет… - я подмигнул и улыбнулся сестре. – Я тебя люблю. - И я тебя… - неуверенно, но точно уже не собираясь плакать, улыбнулась мне Ви. И я снова серьезно взглянул на нее. - Тогда пообещай мне больше не рисковать собой и не ходить на те земли, пока нам не разрешат этого делать. - Я обещаю, - мяукнула она и тут-же, вдруг тряхнула головой, нахмурившись и прижав ушки. – Но я теперь, даже если мне разрешат, туда не пойду. И от ее слов и мордочки, что она состроила, я просто не смог не улыбнуться, даже несмотря на то, что с каждым мигом мне становилось все больней. Ведь был уверен, что повзрослев, она забудет эти свои слова. Но, в то же время, просто поверил ей и не мог не порадоваться, что она услышала и поняла меня. И, снова нахмурившись, понадеялся, что когда я вернусь домой, меня услышит и еще кое кто. Что эта львица тоже поймет то, что я захотел ей сказать. Но уже отчего-то чувствовал, что этого не будет.