«Соперник»
— Нам нужно расстаться. Эти три слова буквально разрушают мир Ким Намджуна, отчетливо делят всю его жизнь на две неравные части: до разговора с сыном вожака и после него, самого волка будто с обрыва этого временного отрезка сбрасывая в бездонную пропасть, где нет ни света, ни материи. Только лишь он, застрявший где-то в пространстве между границами сознания. Тэхен стоит перед ним, обнимающий себя за плечи, маленький из-за ссутуленной спины и беззащитный. Это состояние несвойственно сильному воину, что всегда высоко держит голову и с суровым видом решает важные для стаи вопросы, так что альфа сначала банально пугается всей этой ситуации. Намджуну бы прижать его к себе, успокоить под покровом сосновых деревьев, долго-долго качать бы в своих не то что волчьих, можно сказать медвежьих, объятиях. Но стоявшие позади омеги два альфы-охранника злобно зыркают на него сияющими в темноте голубыми глазами, не давая и шага сделать в сторону наследника. Это тоже странно. Тэхен никогда не ходил с охраной, он сам за себя может прекрасно постоять, а, раз ее к нему приставили, то случилось действительно нечто серьезное. — Я все сказал. Мы больше не пара. Ты свободен. — холодно чеканит Тэхен, сжимая руки в кулаки и отворачиваясь. Ким чувствует запах другого альфы от него, даже находясь на расстоянии, это его злит и одновременно ранит. Омега уходит, оставляя Кима одного среди сосновых деревьев и ночной тишины. Они только вернулись из поселения волков Северного леса, в которое отправились еще вчерашней ночью, и по прибытии Тэхен сразу же послал за Намджуном, вызвав его на срочный разговор. Узнай альфа о нем раньше, ни за что бы не вышел, нет, узнай он обо всей этой истории немного раньше, лично бы отправился перебивать западных волков, чтобы его омеге не пришлось идти на столь унизительные для себя поступки. Об этом думает Намджун, окруженный озлобленными волками Западного леса, направляясь в их поселение. Его, бежавшего почти без перерыва два дня, поймали еще на границе их территорий, хотели убить, как лазутчика, но, как только альфа сообщил о важной новости, касательно союза двух стай, его тут же повели к вожаку Мин Юнги. — Их помолвка состоится через три дня. — сверкая синими глазами произносит Намджун, слыша эхо собственного голоса, находясь в доме вожака, пока ему давят на обнаженные плечи, не давая встать с колен. В полумраке он не видит самого оборотня, только два гетерохромных глаза, что сверкают изредка, один красным, другой зелёным, пока их хозяин восседает на подобии трона, свысока глядя на своего пленника. Лишь луч рассеянного света, проникающий внутрь через щель между стеной и потолком, освещает его закинутые друг на друга худощавые ноги. Этот альфа явно болен, по крайней мере исходящий от него удушающий феромон четко на это намекает. Сказать по правде, Ким удивился, на сколько поселение западных волков отличается от слухов о нем. Все намного хуже. Он ужаснулся, проходя по захудалой деревне к дому вожака, встречая максимально разношерстный народ: сюда принимали беженцев с далеких земель, его стае неизвестных, давая тем кров взамен на верную службу. Омеги, завидя его, прижимали своих костлявых волчат к себе, пытались спрятать в мешковатых одеждах или загнать в старенькие обветшалые домики, опасаясь за их жизни. Намджун всегда был крупным, он привык возвышаться над другими оборотнями, но здесь, среди низкорослых худощавых альф, вовсе потерялся, ощущая себя тем еще медведем. Немощность этих земель правда повергла его в шок и даже вызывала жалость. — Чем ты это докажешь? — доносится до него хриплый голос вожака. Слухи о его пристрастии к табаку уже не кажутся выдумкой, да и становится ясно по запаху дыма, пропитавшим собой итак спертый воздух. — Сейчас патруль границ ослабнет. Основные силы они направят в деревню северных волков. Там будет проходить помолвка. — будто ядом плещет Намджун. — Наш вожак давно принял решение. Они объединят реликвии и, как только черный волк повяжет серого, отправятся сюда, за завершающей частью. Они готовят план, чтобы напасть первыми. Я служил своему правителю с юношества и сейчас являюсь командиром правого крыла войска Восточного леса, так что в курсе всех его действий. И, если бы не союз, — он дает себе передышку, потому что чувствует, как на руках, сведенных за спиной, появляются когти от ярости, — сын вожака стал бы моим омегой. Он не осознает, что брызжет слюной при разговоре, так его переполняет желчь и обида. Ему правда больно принимать сам факт того, что его пару, его истинную пару, просто так отдают кому-то, когда он в состоянии защитить и ее, и свою стаю, если понадобится, даже от союза врагов. Юнги лишь смеется ему в ответ, будто над капризами ребенка, играя низким охрипшим голосом, вызывающим леденящий кровь животный ужас. Не такой реакции ожидал от него Намджун, поэтому не знает, как правильно реагировать и как вообще задобрить этого сомнительного типа. Нужно быть спокойным, убеждает себя оборотень, прикрыв на секунду глаза. Западные волки — его последняя надежда. — Я прошу всего лишь пару человек. Наши слишком боятся вожака, чтобы перечить ему. — продолжает альфа, пытаясь унять рычание из груди. — Я на правах командира смогу провести их в деревню северных волков. Таким образом мы узнаем, где находится вход в их поселение. Прошу только помочь мне выкрасть своего омегу, взамен я принесу их реликвию и выдам их планы. — дав себе секундную передышку, он, опустив голову и прикрыв глаза, выдает: Даю слово волка. Слово волка самое сильное, нерушимое доказательство истинных намерений оборотня. Не нужно быть умником, чтобы понимать это. Волки всегда отличались верностью и праведностью, волк не тронет слабого и не убьет невиновного. Всему всегда есть причина, и, Юнги, видя настоящую боль этого альфы, соглашается, дав тому три дня и группу оборотней. Тем временем в коварной голове вожака зарождается новый план. Когда Намджун возвращается в восточное поселение, до конца продумав свои действия, на пути ему встречается незнакомый альфа, идущий бок о бок с Тэхеном, видимо с обхода окрестностей. Этот запах Ким узнает еще издали, вспомнив, что именно им разило от его омеги в день их расставания. Злость берет альфу, но он не имеет права даже смотреть в сторону самодовольной черной морды, что идет, высоко подняв голову, как дома ощущая себя в чужом лесу, потому что Намджун не должен вызывать подозрений, потому что это сын чужого вожака, потому что он не хочет попадаться на глаза Тэхену, что метает сейчас косые взгляды на черного волка, держась с ним на равных; сердце попросту не выдержит. Намджун сворачивает с тропинки, чтобы не пересекаться с ними и идет в сторону пруда, надеясь искупаться и смыть с себя лишний запах. Когда темно-серый волк прыгает в широкую часть водоема, подобно щенку барахтаясь в песке, его замечает другой и спускается к берегу. Сокджин, отбившийся от группы, возвращающейся с южных границ стаи, осторожно переступает с валуна на валун, стараясь не мочить лапы, подходит к гневному альфе ближе. Он садится на самый большой камень, плюхаясь задницей на теплую поверхность и негромко порыкивает, привлекая внимание. Через секунду на этом месте уже сидит, согнув одну ногу в колене и прижимая ее к груди, обнажённый широкоплечий омега, вторую лодыжку погрузив в воду и водя ею в ней, пуская небольшие волны. — Сбавь свой пыл, Намджун. — говорит он, наблюдая за потугами альфы. — От того, что ты сейчас себя изводишь, лучше никому не станет. Альфу его голос малость раздражает, нравоучения тем более. Сокджин давно таскается за ним, как второй хвост, всегда найдет случай оказаться рядом и поболтать. Намджун его просто игнорировал большую часть времени, лишь иногда вынужденно слушая бессмысленные рассказы, глупые шутки и странные истории. Джин был преемником лекаря, так что дружить с ним было интересно, от него всегда можно было почерпнуть новые знания, и, более того, выгодно, ибо омега знал, как быстрее вылечить травмы, в какие места лучше не соваться, чтобы их не схлопотать, и где достать самые красивые цветы, потому что часто прочесывал окрестности в поисках трав и кореньев. Да и жаль было бедолагу Намджуну, потому что жизнь его была не очень-то и сладкой, в отличии от веселых шуточек и практически никогда не сходящей с лица широкой улыбки. Вот только иногда этот омега явно перегибал палку. — Я понимаю, что тебе больно, но ты правда думаешь, что вы истинные? — не унимается Джин, опустив вниз голову в искреннем сожалении. Он немного дует губы, старательно подбирая слова, пытаясь работать головой, жаль все его труды еще до появления на языке уже были обесценены. — Ты... Эй! В него летят брызги воды, потому что волк отряхивается, и, игнорируя человека, уходит в лес, так и не дослушав его наставлений. Возмущенный омега шлет ему в след проклятия, но Намджун, как обычно, не обращает на них никакого внимания, грузной тучей направляясь в свой дом. Ему нужно еще подумать, еще посидеть в темноте и поразмышлять, прежде чем начинать свои действия.***
Видеть помолвку своей омеги больно. Намджуна буквально пополам ломает, крошит кости в труху, органы перекручивая в одно сплошное месиво, когда он видит, как его пару метит запахом чужой альфа. Чон Чонгук, узнает он имя своего соперника, сейчас по-свойски прижимает дрожащего Тэхена к себе, обнюхивает его, порыкивая, топит в своих феромонах. Намджуну огромных сил стоит усидеть на месте, не рвануть и не откинуть чужака от своей омеги, хочется забрать ее в свой лес и никого не подпускать. Волк в нем воет, скребясь по грудине, крушит все внутри, просясь наружу, вот только еще не время, еще нельзя. В последний момент он даже не смотрит в сторону помолвленных, боится не выдержать. Альфа ждет, когда же вынесут реликвию, оценивает глазами обстановку. Он видит группу волков Юнги, что умело затерялись среди жителей деревни, прикинувшись рабочими, привезшими огромные телеги с приданым Тэхена. Около десяти альф ждут своего хода, затаившись кто где, лишь бы не вызывать подозрений. По сигналу они должны начать бойню, чтобы отвлечь жителей от Намджуна, что выкрадет омегу. Ему плевать на то, что Тэхен уже принадлежит другому альфе, плевать, что оборвет образовавшиеся между ними узы, плевать на Западных волков, которых ожидала явная смерть. Ему бы забрать отсюда своего омегу, пометить своим запахом, и увести подальше, чтобы никто их никогда не нашел и не смог больше помешать. От этих мыслей клокотание несдержанно расходится по груди, заставляя альфу нетерпеливо сжимать кулаки, напрягая мышцы на всем теле. Еще чуть-чуть, успокаивает себя Намджун, еще совсем немного. Ожерелье оказывается на шее Тэхена. Время пришло. Намджун дает сигнал волкам, который никто не замечает в поднявшемся шуме, когда видит уходящую с поляны пару и осторожно следует вдоль стены за ними. Он дожидается, когда Чонгук оставляет омегу одного и тут же выпрыгивает из кустов, на ходу обращаясь в волка. — Намджун? Что ты здесь делаешь? — испуганный Тэхен от неожиданности падает на траву и отползает к крыльцу, когда озлобленный волк, грузно дыша, тяжелой поступью направляется к нему, сверкая обезумевшими глазами.***
Чонгук рычит громко, приземляясь лапами с длинными когтями на сырую землю, плечом откидывая серого волка от лежащей на земле омеги. Слюна брызжет у него из пасти, капает вниз, когда он спиной загораживает Тэхена, злобно стреляя желтыми глазами на поднявшегося на ноги противника. Оборотень перед ним огромный, на полголовы выше самого Чонгука, с широкой белой грудью и длинными острыми зубами. Тот щелкает пастью и кидается на него, целясь прямо в глотку, вот только северный оказывается ловчее него, уворачивается в сторону, зверя уводя за собой, подальше от вскочившего на ноги, но бесполезного из-за слабости омеги. Намджун тараном идет на него, бодает головой, стремясь повалить на землю. Оба рычат и лают, подобно сцепившимся за кусок мяса дворнягам, пытаются укусить друг друга, царапают когтями бока, разрывая шкуру. В какой-то момент Чонгук оказывается лежащим на спине, задыхается из-за падения, выбившего весь воздух из легких, но рычит громко, прижимая к голове уши и щелкая пастью, отбиваясь от пытающегося затоптать его волка. Он уворачивается от очередного удара лапой, из-за чего та с яростью попадает в землю, раскидав во все стороны комки грязи, перекатывается с бока на живот и вскакивает, тут же запрыгивая на Кима сверху. Пасть смыкается на его холке, и альфа со злым рычанием дергает головой в стороны, стараясь разорвать жесткую шкуру. Восточный брыкается, прыгает на месте, стараясь скинуть с себя тяжелую ношу, рычит громко, чуть ли не пену из пасти пуская, и не находит ничего лучше, кроме как удариться боком о деревянную стену дома. Чонгука больно прикладывает под весом массивного альфы, и он вынужден отпустить разорванный в кровь загривок. Волк воет, оповещая об опасности свое поселение и вновь набрасывается на чужака, теперь уже его повалив на землю. Сейчас победа для Гука не только дело чести, как он привык считать раньше, его цель не только защита своей стаи, но и своего омеги. В воспаленном мозгу смутно проясняется его положение после обнюхивания. Он теперь не просто холостой альфа, не боящийся погибнуть в бою, теперь он будущий семьянин, альфа пусть и вредной омеги, которого он обязан защищать от всяких посягнувших на него незнакомцев. Наверняка он не один, думается Чонгуку, пока он пытается дорваться до шеи отбивающегося волка. С ним должны быть и его товарищи. Слишком опасно в одиночку посягать на омегу будущего вожака, находясь на его территории. Кем он вообще себя возомнил? Тэхен знает его имя, значит знает и его. Неужели они как-то связаны? Неужели восточные волки задумали предать их, так и не заключив союз? Ярость берет альфу, когда его все же скидывают с себя, оказываясь сверху. Двое волков черно-серым комом катаются по земле, пачкая шерсть в грязи. Озлобленные рыки и скрежет зубов, кажется, слышны на другой стороне деревни. В какой-то момент раздается громкий вопль Намджуна: Чонгук все же дорвался до его шеи и прокусил ее, правда сбоку, но все же разорвал слабую плоть. Видимо он задел пахучие железы с феромонами, ибо резкий запах можжевельника и мокрых веток заполняет все пространство. Чон теряется от этого на мгновение и Киму удается скинуть его с себя. Волки расходятся на доли секунды, шумно заглатывая воздух, переступают с лапы на лапу, начиная обходить небольшой круг, и вновь хотят вцепиться друг в друга, как вдали слышится испуганный омежий крик. Чонгук узнает его сразу. Даже если бы это была обычная омега, он бы ринулся на помощь, но это крик его мамы. В деревне бойня, красным вспыхивает перед глазами волка, и он теряется на секунду, не зная, как поступить: ринуться на помощь своей стае или же продолжить защищать свою омегу. Эта миллисекундная заминка стоила ему огромной ошибки. Намджун лапой со всей силы ударяет его по морде, оглушая, одним прыжком добирается до Тэхена, стоявшего все там же, у крыльца, с застывшим выражением страха на лице, роняет его на землю и, схватив за шкирку, прыжками скрывается с места преступления. — Чонгук! — только и успевает крикнуть Тэхен, практически в следующую секунду теряя сознание от переизбытка феромонов и сжавшего горло ворота. В его зове больше испуга, чем надежды на спасение, он получился хриплым и невнятным, но его хватило, чтобы мгновенно отрезвить альфу. Чонгук рычит устрашающе громко, воет, приказывая закрыть ворота, и срывается следом за беглецами. Жаль его никто не слышит сразу, все заняты дракой с озлобленными альфами Западного леса. Сначала обе стаи подумали друг на друга, когда услышали вой Чонгука и началась вся эта шумиха. Они ввязались в одну огромную потасовку, перебивая друг друга, но, заприметив среди всех волков бурых, тут же поняли, в чем дело. Крик мамы Чонгука как раз пришелся на момент осознания, когда западный волк прыгнул на нее со злобно щелкающей пастью. Их изначальной целью было похищение реликвии, что лежала до этого на подушке в руках омеги. Ее вовремя спасает вожак Восточного леса, в прыжке скинув волка, ударившись ему в бок, тем самым изменив траекторию полета. Огромный черный волк в благодарность кивает ему, помогая своей паре подняться на ноги. Поняв, что ожерелье уже украдено, западный воет сородичам и те стремительно несутся к выходу, заметив двоих крупных оборотней, несущихся туда же из глубины поселения. Но они попадают в кольцо из злобно рычащих представителей двух стай. Слышится лязг закрывающихся ворот. Волки оказываются в ловушке, все, кроме успевших проскочить Намджуна с Тэхеном в пасти и Чонгука, несущегося следом. Тяжелые ставни смыкаются именно в тот момент, когда черный хвост проскальзывает между ними. Чонгук несется со всех ног за петляющим между деревьями оборотнем. Кажется, его нос поврежден, потому что он не чувствует нормально запахи, они смешиваются в одно огромное месиво, заставляя мозг альфы судорожно работать, пытаясь не потеряться среди обилия зелени. Слух его, кажется, еще не подводит. Спустя время он слышит выкрики Тэхена, ориентируется по ним, потому что уже успел потерять чужака, по невнимательности застряв между деревьев. Волк злобно рыкает и бежит по горячим следам, все дальше и дальше устремляясь в сторону Запретного леса, на южные территории стаи Мин.***
— Намджун, отпусти меня! — спустя какое-то время, придя в себя, брыкается Тэхен, задыхаясь из-за давящего на горло ворота рубашки. Альфа тянет его за шкирку, уже волочит по земле, быстро выдохшись из-за раны на шее, но продолжает упрямо тащить. — Что ты наделал?! Немедленно отпусти меня! Намджун порыкивает на него, из-за чего омега пугается. Ставший в миг незнакомым феромон душит его, заставляет волка внутри метаться из стороны в сторону, выть громко, требуя вырваться наружу и спасти своего хозяина, но умом Тэхен понимает, что образумить этого альфу удастся только словами — в волчьем обличии он не сможет противостоять ему, тем более ослабевший после помолвки. — Ким Намджун, немедленно отпусти меня! Я приказываю! — не выдержав, кричит он и альфа тут же замирает. Намджун оглядывается по сторонам, убеждаясь в том, что ушёл от погони и осторожно сажает омегу на выпирающий корень дерева, тут же проведя шершавым языком по его лицу, оставляя свой запах вместе с волчьим поцелуем. Тэхен судорожно оглядывается, отшатнувшись от него. Омега в нем отказывается признавать бывшую пару, все картинки в мозгу переключив на момент помолвки. Это пугает Кима, как и незнакомый лес, такой густой и темный, что даже неба не видно среди крон высоких деревьев. Вокруг тихо, даже стрекота насекомых неслышно. Омега пытается сориентироваться, прислушиваясь, нет ли источников воды по близости, но и их не находит. Гробовая тишина и мертвенный лес. — Г-где мы? Куда ты меня принес?! Он огромными глазами таращится на Джуна, даже не скрывая ужаса на своем лице. Впервые за вечер он смотрит в поблекшие глаза альфы, оглядывает его окропленную брызгами крови морду, истерзанную шею со слежавшимся клочьями из-за запекшейся крови мехом и исполосованные когтями бока. Это зрелище его не пугает, он видел раны и похуже, но все же приводит в шок своей масштабностью, не давая вымолвить и слова. Намджун, передохнув, вновь хватает его за шкирку и поднимает над землей, продолжая уходить вглубь леса. Свою главную задачу он выполнил, все остальное зависит от того, выживет он или нет. Такими темпами они бегут почти всю ночь, пока не достигают ручья, где волк наконец оборачивается и промывает свои раны, морщась от обилия крови, стекающей по голому торсу. Не знающий причины своего испуга Тэхен старается держаться от него как можно дальше, шумно вдыхая ртом воздух: нос больше не мог выносить неконтролируемые потоки феромонов, буквально удушающих омегу. Понимая, что далеко не уйдет, даже если сбежит сейчас, он осторожно отрывает очередную пуговицу с рубашки, оставив последнюю, держащую оба ее края вместе, и, опустив руку, кидает на землю, как делал пару раз до этого, чтобы в случае чего, суметь вернуться хотя бы в северное поселение. — Теперь ты мне объяснишь, что ты задумал? — раздражается омега, когда уставший Намджун плюхается на валун рядом с ним, откинув голову и руки выставив назад. Его шея в весьма хреновом состоянии. — Нам нужно на Запад. — коротко хрипит он, стараясь не расходовать остатки сил. — Сейчас напрямую идти туда опасно, поэтому мы движемся в обход. Через Юг. Мы с тобой укроемся в поселении Юнги, пока все не уляжется. Сейчас, только немного передохнем, и отправимся дальше. — Намджун переводит взгляд на омегу, растянув губы в вымученной улыбке. — Я ни за что не отдам тебя никому. Твой альфа защитит тебя, малыш. С этими словами он тянется к лицу Тэхена, надеясь погладить того по щеке, но омега отшатывается, вскакивает на ноги и с ужасом вопит, посылая гневные молнии из своих серых глаз в исказившееся удивлением лицо альфы. — Ты с ума сошел?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Наша стая в опасности! Ей теперь угрожают не только западные, но и северные волки! — он рвет волосы на голове, срываясь на истеричный крик. — Ты думаешь, что я спокойно буду сидеть в заднице у твоего утырка Юнги, когда наша семья погибает?! Ты с ума сошел, Намджун! — Я хочу защитить тебя, Тэхен! — подрывается с места тот, хватая омегу за плечи, и встряхивает его. — Ты чуть не отдался врагу, когда у тебя есть истинный! Это ты здесь сошел с ума! Тэхен брыкается в его руках, рычит истерично, пытаясь вырваться, на что альфа крепко прижимает того к себе, не понимая, что собственным запахом лишь увеличивает его истерику. Джун гладит его по взъерошившимся волосам, говорит что-то, пытаясь успокоить, целует судорожно в макушку, сам с ноги на ногу переминаясь постоянно, чтобы не упасть под натиском доминантного омеги, больше ни о чем на свете не думая. Как же ему не хватало этого запаха в последние дни. Пусть он перекрыт чужим, Джун отчетливо чувствует нотки цветущей черемухи, кружащие ему голову и давящие на само сознание. Если раньше он мог довольствоваться лишь короткими встречами с Тэхеном, редкими разговорами и одним осознанием, что в будущем станет его парой, то теперь в нем проснулся собственник, не желающий никому отдавать этого омегу. Тэхен принадлежит только ему, и никто не имеет права разлучать их. Когда силы окончательно покидают омегу и тот смиряется со своим положением, закрыв лицо руками, Намджун ослабляет хватку, сам держась из последних сил. Он гладит чужую спину, не обращая внимания на гневные вибрации, доносящиеся из его грудины из-за потаенного рыка. Голова кружится из-за потери крови, а может из-за глупого счастья, что смог, мысли перестают идти ровной цепочкой, каскадом свалившись на дно сознания, как карточный домик. В предрассветных сумерках прохладно, мертвую тишину Запретного леса нарушает лишь журчание ручья, где-то впереди, спустя много сотен метров переходящего в устье какой-нибудь мелкой речушки. Намджуну бы напиться из природного источника, пополнить бы свои силы, вот только омегу отпускать не хочется. Он чувствует на нем ненавистный запах другого альфы, злится из-за этого, но не решается пометить своим, боясь разозлить вновь. Со второй панической атакой он не справится, сил почти не осталось. — Тэхен, помоги мне, прошу тебя. — шепчет он в макушку возлюбленного, зарываясь носом в волосы. — Истинные могут вылечить раны друг друга. Прошу, помоги своему альфе. В какой-то момент Тэхен замирает, примерно на слове «истинные», что-то в его мозгу щелкает, а еще тело напрягается и он, выбрав момент, когда хватка Намджуна ослабевает, вырывается из его объятий, отпрянув назад. Далее все как в замедленной съемке. Тэхен слышит тяжелый скрежет когтей о землю, видит испуганное выражение лица Намджуна и огромное черное пятно, сбивающее того с ног. Он еще успевает заметить, что серый волк в последний момент обращается, спасая себя от опасности быть растерзанным в клочья, прежде чем упасть от переизбытка чувств, потеряв сознание. Позже омега еще приходил в себя, буквально на секунду, каждый раз оглушенный звуками жестокой драки, и терял сознание вновь. В одно из таких коротких пробуждений он замечает краем глаза Чонгука в человеческом обличии, что стоял, ногу поставив на поверженного волка, что бездыханной тушей лежал на земле. — Мой омега знает тебя. — доносится низкий с проглядывающим рычанием голос Чона. — Поэтому я не буду убивать тебя. Ты умрешь сам, сожалея о своем поступке. Он подходит к Тэхену, подхватывает того на руки и уносит прочь. Омега снова проваливается в темноту, наконец-то успокоившись, почувствовав запах Северного волка. Небо окрашивается в рассветные краски.