***
От солнечных бликов на белоснежном мраморе перил слепит глаза. Антон даже прищурился. Высокий светловолосый молодой человек поднимается по монументальной лестнице университета. Лестница ведет туда, где гудит беспокойный рой абитуриентов. Сейчас решится, кто из них станет избранным надеждой страны, предметом гордости родителей и учителей, а кто отправится восвояси, не солоно хлебавши пополнять ряды неквалифицированной рабочей силы. Каждый из толпы был возбужден и старался оказаться поближе к стендам с названиями факультетов. Вдруг прошелестело. — Несет! Несет!.. В холле появилась дама-секретарь со списками поступивших. Она словно крейсер рассекала сквозь волны из беспокойной молодежи. — Дорогу, дорогу, дайте дорогу… Товарищи абитуриенты, не толпитесь… Мы никого не забыли… Дама крепит списки к стендам. Абитуриенты сперва благоговейно, а потом все более настойчиво пытаются заглянуть через плечо секретарши. Толпа напирает. — А ну! Два шага назад! И раз, и два! — зычно рявкает солидная на вид барышня, и толпа послушно отступает назад. А дама, снова приняв невозмутимый вид, напутствует: — Кто не поступил — трудовая практика еще никому не вредила. Информация о курсах — на стенде. Аптека с валерьянкой — за углом. Кому-то в толпе явно стало плохо, море из людей зашевелилось, зароптало, нахлынуло на стенд со списками. Кто-то нахально оттолкнул высокого парня, кто-то наступил на ногу, он непроизвольно махнул рукой, толкая в свою очередь кого-то ещё. Этот кто-то взвизгнул, Антон обернулся, понимая, что его правая рука с многочисленными браслетами на запястье попала в ловушку из копны волос девушки, на которой украшений было не меньше, а может и вдвое больше: сережки, колечки на волосах, вплетенные в косички, на шее бусы, цветастая рубашка, такая же длинная юбка, на кармашке рубашки знак отличия значок группы Битлз. — Эй, бро, да ты руками-то не размахивай, здесь люди ходят, — беззлобно бурчала девушка, выпутывая себя и парня из ловушки. — Простите-простите, — Антон помогал выпутываться, судорожно поглядывая на стенд со списками. Наконец он смог до него добраться, и длинный палец заскользил по фамилиям. Шастун Да, его фамилия вместе с ещё десятком счастливчиков значилась на стенде! — Ура! — заголосил парень и на радостях закружил на месте ту самую девушку, с которой сцепился украшениями. — Поставь меня, заполошный, — девушка смеясь, хлопала Антона по плечам. — Хватит. — Прости, — радости парня не было предела и он, поставив девушку на ноги, снова закружился на месте, но уже в одиночестве. — Арсений, постойте, все можно решить, да стойте же! — сквозь гул, стоящий в вестибюле, прорезался зычный голос. Антон на ходу обернулся, тут же натыкаясь на мужчину в белом халате с папками в руках. Документы посыпались на пол, но, похоже, того это не расстроило, его больше занимало другое. Антон кинулся поднимать папки, мельком замечая стремительно уходивший мужской силуэт в джинсовой куртке и джинсах с подворотами. — Что я отцу-то твоему скажу, — рассеяно бубнил себе под нос профессор, замечая Антона со своими папками в руках. — Вам чего, молодой человек? — Здрасьте! А вы меня помните? Я вам экзамен сдавал. Профессор нахмурился и покачал головой. — Поздно, молодой человек, через год приходите. — Так я сдал, — Антон улыбнулся, передавая папки мужчине обратно в руки. — А-а, ну тогда первого сентября приходите, — мужчина, не удостоив парня даже взгляда, быстро пошел прочь. На мраморных ступенях университета сидела девушка, с которой Антон ранее сцепился в толпе. — Эй, бро, курить будет? — окликнула она его, и Антон, покачав головой, присел рядом, разглядывая яркую девушку. — Хреново, — вздохнула она и хмыкнула: — Поступил — да, рожа счастливая, аж тошнит. — Ага, — Антон радостно кивнул. — Клёво, — безмятежно улыбнулась девушка. — А я пятый год или шестой… как фанера. Политех, пед, керосинка, универ, вот, — старательно загибая пальцы, считала девушка, а потом махнула рукой. — А пофиг, на следующий год во ВГиК пойду! Может там возьмут. А пока гуляю! Завидуй! Меня, кстати, Окси зовут. — А меня Антон, — вежливо кивнул он. — И у тебя нет сигарет, — вздохнула Окси и тряхнула головой, всматриваясь куда-то вдаль. — Ладно, учись, студент, мне пора, — девушка легко вскочила и едва не вприпрыжку понеслась на другую сторону дороги, где радостно слилась в объятьях с какой-то такой же яркой и разноцветной толпой, как и она сама, а Антона отвлекли приятели, и через мгновение толпа ярких людей ушла на другой план, уступив место более значимым радостям жизни. Ведь он — Антон Шастун, теперь студент.***
Счастливый идёт Антон по солнечному городу. А город живёт своей жизнью: спешит, бежит, торопится, иногда замирает, вот, как сейчас в очереди за пузатыми яркими марокканскими апельсинами, похожими на солнце. Антон и себе купил пару штук для радости. А вот и школа, детский сад, за оградой резвится малышня, у них ещё все впереди. Родной, залитый солнцем двор, встретил гулом голосов, на футбольном поле шло сражение, мяч выскользнул из-под ног юного футболиста прямо под ноги Антону, и тот, не удержавшись, пнул его куда-то через большие кусты сирени в неизвестном направлении. — Ну блин! — протяжно загудела толпа, и высокий парень кинулся вслед за мячом. Коричневый, кожаный, потрёпанный не одним десятком футбольных баталий, он, словно колобок, который ушел от бабки с дедкой, а теперь убегал от Антона, весело катясь по асфальтовой дорожке в соседний двор. Ещё мгновение и укатился бы, если бы не был остановлен ногой в темной туфле. Антон проследил взглядом выше, замечая широченные вытертые джинсы с подворотами, широкий ремень, белую рубашку, джинсовую куртку, обладателя темных волос и иссиня-голубых глаз, смотревших на высокого парня с иронией. Антон замер в нерешительности, сердце гулко забилось в груди. Странное чувство беспокойства при виде незнакомого парня накрыло его. Нет, не чувство страха, Антон знал, как выглядят хиппи, он регулярно видел их на Пушке, вот встретил сегодня Окс, яркую свободную. Его взволновало другое — то, что парень был красив и то, что понравился ему сразу. Вот так с первого взгляда взял и понравился, и это, пожалуй, смутило Антона больше всего. Молодой человек поднял мяч и протянул его. — Вот так все и начинается, — спокойно сообщил он и улыбнулся оторопевшему Антону, голос которого внезапно охрип. — Спасибо. — Эй, мяч, верните мяч! — гул голосов стал громче, несколько доморощенных футболистов вынырнули из-за кустов сирени, и Антон оглянулся на них, на автомате кидая мяч, а когда обернулся вновь, то странного молодого человека не было и в помине. — Что начинается-то? — произнес он и потряс головой, отгоняя наваждение. Нужно было спешить домой. Открыв дверь своим ключом, Антон вошёл в холл просторной квартиры, где бархатные портьеры с бомбошками украшали двери, а начищенный паркет деловито сиял. Картины на стенах рассказывали про моря и парусники на них, хвастаясь золочёными рамами. Тишина. — Эй, родители, вы где?! — негромко позвал Антон, проходя на кухню, чтоб положить на стол авоську с апельсинами. — Вы где? Я, между прочим, поступил, — Антон толкнул дверь гостиной и вздрогнул от дружного «Поздравляем! Поздравляем!» под торжественный акомпанемент рояля. В гостиной овальный дубовый стол был празднично накрыт и заставлен блюдами с едой. Родители в праздничных нарядах, мама в своем лучшем платье и отец в щегольском темно-синем костюме при галстуке. За роялем сидела девушка в красивом темно-красном платье, ее пальцы сноровисто скользили по клавишам. — Ура! — воскликнула мама и бросилась обнимать и целовать вошедшего сына, а отец усмехнулся и приобнял девушку за плечи. — Ох, Ирина, смотри-смотри, жених-то у тебя будет с высшим образованием. — Это прекрасно, — чинно ответила девушка, заправляя за ухо непослушный локон. — Ну, давайте выпьем, а то мне ещё сегодня на совещание надо. Вот, Антоха теперь высшее образование получит, ты, Ирочка, консерваторию закончишь, по распределению в Париж или Лондон отправишься, Антошка как специалист с тобой, все будет хорошо, за это и выпьем. — Стойте! Подождите, — Антон даже вздрогнул от внезапной догадки. — Подождите! Вы что, знали заранее? — Что знали, сыночек? — сладко и приторно защебетала мама. — Ну, конечно, знали, — перебил ее папа и хмыкнул. — Небось твой отец не последний человек в городе, ну, давайте резвее к столу, мне к двенадцати в райком надо. — Что, — Антон выдохнул, — как это… вы что! — Антош, ну перестань, пожалуйста, — мама покачала головой. — Естественно мы волновались, конечно, папа договорился, чтоб ему доложили первому. — А может вы и за мое поступление договорились? — Антон закусил губу, обводя взглядом присутствующих. Ира ухмыльнулась. — Ну, что ты разволновался, это же, наоборот, хорошо, когда есть возможность, верно, Майя Олеговна? «Тебя кто спрашивает», — мысленно ругнулся на нее Антон, а вслух буквально прокричал. — Да мне не нужны их возможности, я сам хотел, сам! — Конечно-конечно, ты сам, — вновь захлопотала возле него мама, — что ты, Антошенька, мы же только, чтоб подстраховать. Ты же знаешь какой конкурс. Никто не говорит ничего. Давай, потом поговорим. Сейчас нужно праздновать. — Вы всегда знаете, что нужно, а что не нужно, — в сердцах бросил Антон и выскочил из комнаты, а после хлопнула входная дверь. — Отпраздновали, — буркнул папа, одним глотком осушая бокал шампанского. — Ну, мы тоже хороши, могли бы хоть сделать вид… — мама вздохнула и начала убирать со стола.***
На город опустился вечер. Антон долго бродил по парку, а потом с булкой в руках устроился на берегу пруда, попеременно кусал ее сам и бросал прожорливым уткам. — Прохладно сегодня, — донеслось за его спиной, но он даже не обернулся и продолжил свое занятие. — Как ты меня нашла? — буркнул он недовольно. — В прошлый раз, когда ты поссорился с родителями, я нашла тебя тут же. А, нет, на другом берегу, — Ира присела рядом. — Какая проницательность, — парень скривил губы в ухмылке. — Зачем праздник испортил? Родители за тебя радовались. — Они за себя радовались. — Мама твоя наверняка дома валерьянку глотает, а Антоша уточек в пруду кормит, может стоит думать не только о себе? Антон нахмурился. — А ты думаешь, я сам бы не смог поступить? Считаете меня идиотом. — Причем здесь идиотом, — Ира покачала головой. — Здесь играют по-другим правилам. Договариваются и просят. Антон глянул на девушку почти с ненавистью. — Но так неправильно, несправедливо по отношению к тем, кто сам добивается. — А кто добивается, Тош. Их нет! Которые просто так они, вон, где, — девушка кивнула на мороженщицу в конце аллеи и на дворника с метлой, — вот они где, которые сами. Антон, очнись наконец, пора взрослеть и понимать уже как и что. — Противно, — Антон поежился. — Не противно, а правильно. — Противно, что так правильно, — буркнул Антон, кидая остатки крошек в пруд. — Ладно, пойдем, — девушка встала. — Никуда я не пойду, — Антон насупился. — Даже на «Генералов песчаных карьеров» не пойдешь? — хитро произнесла девушка, как бы невзначай обмахиваясь двумя белыми прямоугольниками. — На «Генералов»? — восторженно выдохнул Антон. — Ну да, — Ирина игриво дернула плечиком. — На кафедре распределяли отличникам активистам, ну, я же у тебя девочка умная. А так ведь не купишь — люди у касс с ночи стоят. Но если у тебя нет настроения, то ладно. — Ира, — Антон восторженно закружил девушку на месте, — какая же ты молодец, несмотря на то, что активистка и отличница, — и они, взявшись за руки, устремились на аллейку.***
Желающие попасть на Генералов песчаных карьеров заполонили всю площадь перед Художественным. К кинотеатру подкатил черный «ЗИМ», отражающий в зеркальных боках заходящее солнце. Народ, толпящийся на площади, уважительно расступился. Дверцы «ЗИМа» распахнулись, и из него вышел папа Антона, подхватив маму под руку, он торжественно прошествовал ко входу мимо билетных касс. — Вот, Майечка, обрати внимание, какая у нашего народа тяга к культуре! — удовлетворённо заметил он. — Андрюшенька, как думаешь, дождик не польет? — мама заинтересовано посмотрела на небо. — Я велел — Иваныч подождёт. Куда ему спешить, — успокоил супругу папа. А с другой стороны к кинотеатру подходили Антон под руку с Ирой. У самого входа они и встретились. — Папа, мама?! — Антон, заподозрив заговор, метнул на Иру испытующий взгляд. — Мне билеты на кафедре дали, честное слово, — пролепетала девушка, отчаянно хлопая ресницами. — Я помню, — хмуро кивнул Антон, — как активистке и отличнице. А родители, увидев Антона, радостно кинулись его обнимать. — Надо же, какая неожиданность, вы тоже в кино, вот и мы с папой решили вспомнить молодость, — радостно щебетала мама. — Хоть в кино встретились, — обиженно фыркнул папа. — Дома-то не поговорить с единственным сыном, уходит, дверью хлопает! — Ну хватит обид, — мама вздохнула и взяла Антона под руку. — Папа хотел сказать, что ты так быстро ушел, а мы подарок тебе не подарили. — Какой ещё подарок? — хмыкнул Антон. — Путевка в Болгарию! На две недели! — торжественно объявила мама, и Антон восторженно выдохнул. — Класс. Когда едем? — Не едем, а едешь! Самостоятельно! — папа улыбнулся. — Студент! Антон кинулся обнимать родителей, и папа с напускной строгостью произнес: — Ну хватит-хватит, пойдем, а то без нас начнут. Зал кинотеатра был переполнен. Антон с родителями и Ирой пробрались на свои места, и мама села между ними двумя, наверняка полагая, что когда в зале погаснет свет, Антон набросится на невесту с поцелуями или она на него, что скорее всего. Даже смешно стало и Антон фыркнул. Наконец в зале погас свет, в это же мгновение от входа послышалась какая-то возня, хихиканье, недовольное шипение билетерши. — А ну стоять, куда! — и после все стихло. На экране появились первые кадры. Антон, не отрывая взгляда от экрана, почувствовал, как по шее пробежал холодок, не очень приятное ощущение заставило его обернутся. В кресле за ним сидел тот самый голубоглазый молодой человек. Это он легонько дул Антону в шею, развивая мелкие завитки волос на затылке. — Это ты?! — изумлённо прошептал Антон. Брюнет улыбнулся нежно и как-то… «нагло», именно так показалось Антону. — Вот оно и началось. — Да что началось-то? — растерялся Антон. — Кино началось, — недовольно вмешалась мама и обернулась на позади сидящего. — А вы, молодой человек, прекратите разговаривать! Антон отвернулся к экрану, но потом не выдержал и обернулся снова, но молодого человека за ним уже не было. Антон выдохнул и, подперев ладонью щеку, заскучал. И не такое уж интересное это кино… Напевая песню из фильма народ, потоком вывалился из кинотеатра на прохладную вечернюю улицу. — Антош, купи, пожалуйста, мороженное, — попросила Ира, и мама всунула в руку парня рубль. — Возьми на всех, хорошо? Антон стоял в очереди к небольшому лотку с мороженным, когда внезапно из толпы появилась невесть откуда взявшаяся Окси. — О, салют, студент, на, все возьми, — девушка высыпала ему в ладонь горсть мелочи. — А ты что, тоже в кино была? — поинтересовался Антон. — Не я, а мы. Слышал, как на нас билетерша орала? — девушка улыбнулась и затянулась сигаретой. — А вы… это кто? — Мы — это «система», — торжественно объявила Окс. — Какая система? — Хиппи! — гордо заявила новая приятельница Антона. — Да вон они все наши. Антон проследил взглядом туда, куда указывала ему девушка и замер, замечая среди компании причудливо одетых длинноволосых молодых людей, его, того самого. Он улыбнулся и легко подмигнул Антону, продолжая с кем-то беседовать. — Ты что, Солнце знаешь? — удивилась Окс. — Солнце, — протянул Антон, видимо, так зовут этого парня, а, собственно, никак иначе его звать и невозможно. — А он тоже из вашей системы? — Солнце — сам «система», — мечтательно протянула Окси и махнула рукой кому-то. — Сейчас тебя с нашими познакомлю. Эй, Малой, Скелет! Из колоритной молодежи отделились двое — один маленький, юркий, постоянно в движении, другой высокий, длинный, флегматичный. — Это Антон, он знает Солнце, — отрекомендовала его Окси, — а это Скелет. — Павел Алексеевич Добровольский, — чинно протянул руку длинный и тощий, и тут же потерял интерес к происходящему. — Илюха, — заявил юркий, протягивая руку и энергично пожимая протянутую. — Братан, тебе невероятно повезло. Ещё один тикет на Приобретение остался, по ванку, от сердца отрываю, меньше не проси. — Что? — Антон не понимал. — Малой говорит, что он может продать тебе билет на концерт вокально-инструментальной группы «Удачное приобретение», всего один рубль, — Окс благосклонно выступила в роли переводчика. — Рубль есть? — не унимался Илья, и Антон раскрыл ладонь. — Да, вот. — Поздравляю, вот билет, завтра, станция Балабанова, три часа, не опаздывай, Окс, проследи, — выпалил Илья и жестом фокусника смел с раскрытой ладони рубль, оставив там картонный прямоугольник с названием группы, непонятной печатью и датой, а после скрылся в толпе. — Мороженое брать будете? — вывел из оцепления голос продавщицы, и Антон кивнул, вываливая на прилавок мелочь. — Значит, до завтра, — произнесла Окс, сгребая в ладони штук пять эскимо на палочке. — А Солнце там будет? — спохватился Антон, и девушка, обернувшись, крикнула: — А про него никогда ничего не известно наверняка. Чао, студент! Антон остался один, словно очнулся ото сна, огляделся по сторонам. Родители о чем-то разговаривали с Ирой и, кажется, забыли обо всем на свете. Антон подошёл ближе. — А где мороженное? — Ира первая обратила на него внимание. — Да… там очередь, — неуверенно пробормотал Антон, и мама покачала головой. — Да зачем вам мороженное, дома торт есть, пойдем уже быстрее! Уже дома, лёжа в постели, Антон долго не мог уснуть и все смотрел в потолок, вспоминая прошедший день, а ещё пронзительно смешливые голубые глаза парня по имени… Солнце. Вот оно, кажется, и началось…