Прости, Мо Жань. Учитель был не прав

— Слишком остро. Я не буду это есть. Уже третья порция лапши отправилась в мусорное ведро прямо на глазах Мо Жаня. Отдать должное парню — он даже не дрогнул. Продолжал стоять, разглядывая носки ботинок, и слушал недовольства Чу Ваньнина: — Ты здесь уже неделю, но не в состоянии запомнить, что я не ем острое. Что в моей комнате нельзя трогать чертежи и открывать окно… Скажи, зачем ты здесь? Мо Жань не собирался спорить, но и оправдываться не хотел. Да, он опять добавил перца — но совсем чуть-чуть. Да, открывал окно, чтобы проветрить затхлый запах — это его работа, как прислуги. Но если хозяин недоволен — он все исправит. Снова. — Не понимаю, почему мужчина вообще решил, что может быть прекрасной экономкой… — нахмурился Чу Ваньнин. — Мужчина или женщина… какая разница, кому мыть пол? Тряпка не знает гендерных различий. И зарплата тоже, — Мо Жань смущенно улыбнулся одним лишь кончиком губ, уже предвосхищая поведение хозяина. — Зарплата, ну конечно. Могу я заплатить тебе за то, что бы больше не видеть твое лицо? Улыбка на лице юноши застыла, пусть из семи дней, что он успел здесь проработать, шесть — смиренно ожидал своего увольнения. Поэтому Мо Жань считал, что был готов. — Я понял. Сегодня доработаю последний день, хозяин… Пока «слуга» смиренно собирал остатки разлившейся по полу лапши, ползая под ногами Чу Ваньнина в переносном и в буквальном смысле, лишь краем глаза мог заметить, как худые иссиня-белые кисти рук раздраженно сжали резные подлокотники рабочего кресла. Его здесь и вправду сильно ненавидят… Мо Жань все время, пока был в этом мрачном темном доме, находил мужчину здесь, в кабинете, «за работой». Чу Ваньнин, видимо, так и мнил его малолетним идиотом, но даже пары кратких взглядов было достаточно, чтобы понять — некогда великий архитектор занят тем, что перечерчивает лучшие свои творения. Без смысла. Без какой-то цели. А ведь когда-то он учил его «как надо жить». Когда-то он не дал ему закончить школу, решив пойти на принцип. И вот Мо Жань — юноша двадцати двух лет — без аттестата. Куда ему идти работать, если даже в кафетерий разнорабочим не берут? Грузчиком в порт разве что, но спасибо. За год такой службы Мо Жань, конечно, очень раздался в плечах, но оно явно того не стоило. Хотя за пять лет странствий по всему миру он занимался вещами и похуже. Но теперь он очень хотел провести время с семьей, а для этого нужно было найти место поспокойнее. Кто знал, что неприметное объявление в утренней газете о поиске домашнего персонала для выполнения банальных хозяйственных вещей обернется встречей с его кошмаром из детства? Правда в тот момент, когда они с Ваньнином встретились — кошмар в глазах был только у бывшего учителя. Пусть он отвел взгляд почти сразу, сделав вид, что не узнал, да и сейчас упорно не видел в нем бывшего ученика, Мо Жань почувствовал, как тот испугался. Боялся, что Мо Жань его побьёт? Припомнит старое, припрет его тщедушное тело к стенке? «Дурной характер не поддается исправлению!» — любил он поговаривать, отчитывая раз за разом. Мо Жань поспорил бы, у кого из них поистине дурной характер, но он давно выше подобных выяснений превосходства. Ему это не нужно. Разве Чу Ваньнин с его божественным апломбом не наказал в итоге сам себя? Такой великий, несгибаемый в те годы — ныне никому не нужный архитектор, работы которого годятся только для кошачьего лотка. Мо Жань не злорадствовал. Просто было не до этого. Так же, как все равно и до причин такого стремительного падения своего учителя черчения. Сейчас, монотонно доглаживая остатки недосушенного до конца белья, парень старался придумать, куда податься дальше. Как вдруг... — На поиски новой горничной придется потратить не менее двух недель, — вдруг послышалось у входа в маленькую прачечную. Мо Жань не ожидал, что этот затворник вдруг выйдет из своего кабинета, еще и спустится вниз. Он почти не перемещался по дому. А потому в растерянности прекратил свое рутинное занятие, внимая. — Поэтому сейчас уйти ты… не имеешь права. — …Тогда я размещу новое объявление в газету, — не поворачиваясь, ответствовал Мо Жань, извлекая из сушилки очередную простынь. — Так будет и мне на руку. Ведь нового места я пока не искал. Когда юноша развернулся, дабы одарить хозяина очередной натянутой улыбкой — Чу Ваньнина уже не было в проеме. Украдкой глянув на часы, Мо Жань вздохнул. До шести вечера еще почти три часа…