Прости, Мо Жань. Учитель был не прав

— Баобэй, когда ты проснешься — я буду рядом, — с улыбкой пообещал Мо Жань, сидя у больничной койки. — …Я просил не называть меня таким похабным прозвищем. Еще в ту первую их совместную ночь, когда Мо Жань в порыве страсти произнес это нестерпимо пошлое обращение, Чу Ваньнин чуть было не прервал «процесс». Если бы не сильные ладони Мо Вэйюя, его ученика, он бы просто слез с его коленей и ушел. Куда? Это другой вопрос. После своего безрассудного заявления о том, что он, Ваньнин, желает всю жизнь быть рядом с этим юношей, не так-то просто было сделать вид, что он имел в виду что-то иное. Конечно этот хитрец, Мо Жань, тотчас воспользовался этим. Теперь они, вроде как, встречались. Как настоящие возлюбленные. Хотя после того, как Мо Жань к нему переехал, это было не совсем правильное слово. — Я знаю, ты просто волнуешься, поэтому не можешь не сердиться, — поправил краешек чуть сбившегося одеяла на наставнике Мо Жань. — Чего мне волноваться? Все будет под наркозом. Я ничего не почувствую. Ваньнин переживал больше о том, что будет после. Вдруг операция на сердце не пройдет успешно? Вдруг он навсегда останется калекой и обузой для Мо Жаня? Он знал, что этот юноша не бросит его, каким бы ни был результат. Ставки были слишком высоки. — Все будет хорошо, — мягко сжал ладонь наставника Мо Жань. — Тебя будет оперировать прекрасный врач, Цзян Си, он самый лучший в этой области. Как может что-то пойти не так? Чу Ваньнин вздохнул, не понимая, как его ученику все время удается понять то, о чем он думает? — …Ты правда будешь рядом, когда я проснусь? — стыдливо отвернулся учитель. — Конечно! — не сдержал легкого смешка юноша, украдкой целуя порозовевшую скулу наставника. — А когда вернемся домой — я покажу тебе кое-что, и тебе это обязательно понравится. — Что? Чу Ваньнин снова развернулся на Мо Жаня, понимая, что ученик опять провел его как ребенка. Теперь он точно не смог бы успокоиться, пока не узнает наверняка! — Вот возвратимся — и увидишь. Чу Ваньнин невольно позавидовал Мо Жаню. Такой уверенный во всем, что делает и что говорит. Вот бы ему частичку этой силы. Тогда он бы ничего на свете не боялся. Но на самом деле юноша переживал куда сильнее, чем могло бы показаться. Едва учитель уснул под действием наркотика, глупая улыбка тотчас слетела с его лица. Он не заметил слез, которые прочертили две слабые постыдные дорожки на его щеках, когда Ваньнина погрузили на каталку и вывезли в тамбур предоперационной. — Пожалуйста, позаботьтесь о моем учителе! — встал он на колени перед удаляющимся медперсоналом, понимая, что дальше ему пройти не позволят. — Пожалуйста!

***

Чу Ваньнин едва ощутимо пошевелился. Судя по звукам за окном — уже давно был день, но, разумеется, Мо Жань не стал бы будить его и под вечер. Когда мужчина лениво приоткрыл глаза, заметил, что любимый сидит за его столом, склонившись над учебником. Он не хотел его беспокоить, потому что Мо Жань и так ничем не занимался — только и делал, что опекал его. Доходило до абсурда. Например, когда Мо Жань хотел помочь учителю в отхожем месте… Но из-за тяжелого корсета он не смог бы встать с постели самостоятельно, как ни пытался, поэтому уже спустя минуту тщетных попыток, выдал свое пробуждение. — Ваньнин! Тебе нельзя напрягать мышцы! — нахмурился Мо Жань, как строгая мамочка. Сиделка из него была отличная, и прежде чем учитель что-либо понял, Ваньнин уже одетый и расчесанный сидел на специальном кресле, которое Мо Жань сам сделал для него и обложил подушками. — Если продолжишь в том же духе — все мои мышцы атрофируются, — недовольно пробурчал наставник, с плохо прикрытым любопытством посмотрев в сторону своего стола. — Чем ты занимался? — Да так, готовился к созданию одного проекта. Думал, ты сможешь мне помочь в паре вопросов, когда проснешься. Чу Ваньнин всегда с большим рвением учил его. Тот «сюрприз», что ждал его дома по возвращению из клиники, был ничем иным, как табелем с отличными оценками за первый пройденный курс университета. Это было действительно выдающееся достижение. Сейчас Мо Жань учился на втором курсе, но в силу его возраста и знаний, декан попросил парня стать его лаборантом — за какую-никакую зарплату этот студент теперь мог помогать на кафедре и не ходить на подработку в кафе. — У меня как раз возникла парочка идей, — признался Чу Ваньнин. — Как считаешь, мы могли бы… Создать что-нибудь вместе? — Я ни о чем другом и не мечтаю, — присел у его ног Мо Жань, подобострастно уложив голову на колени наставника. — Хм. А я-то думал, что ты мечтаешь о более приземленных вещах, — с усмешкой произнес учитель, вспоминая прошлую ночь. Конечно, в своем состоянии он пока не мог заниматься тем, что они с этим юношей вытворяли по нескольку раз за ночь раньше. Но с руками у него было по прежнему все в порядке, поэтому помочь облегчить страдания ученика он не отказывался никогда. — Ваньнин меня дразнит, — не то спрашивал, не то утверждал юноша, уже добравшись своим ртом до холмика, что выпирал из легких домашних брюк учителя. — Кто кого сейчас дразнит?.. Мо Жань… Не стоит. Как я объясню врачам, что мои швы вдруг ни с того ни с сего разошлись? — Ты мог бы просто не выгибаться и не стонать — тогда все будет хорошо, и швы не разойдутся. — Мо Жань!..