air

Пульсирующие вены, выступая на крепких мужских кистях, отбрасывают изящные тени, будто танцуя под крутящийся разноцветный шар. Эти руки уверены в том, что делают, а потому по-хозяйски скользят по девичьей талии, сжимая ту чуть сильнее, чем может позволить мораль. Он смотрит так, что слабые лямки короткого черного платья сами сползают с бархатно-белоснежного плеча и их не хочется поправлять, ибо и без того до безумия жарко. Воздуха не хватает даже на четверть глотка, сердцебиение прерывается. От груди мужчины, скрытой тонкой тканью рубашки, исходит испепеляющий жар, но Ви не ощущает опасности для себя, чувствуя только желание остаться так навсегда и сгореть, если такова судьба. А пальцы его, тем временем, продолжают отпечатываться на коже сквозь материал, угрожая остаться там, словно татуировка, которую свести не удастся уже никогда. Запах парфюма дурманит девичью голову, будто весь он — сплошной феромон, и бежать поздно. Манящие губы напротив будто шепчут «сдавайся», но так нельзя, и она старается с этим справиться, мысленно падая к его мускулистым ногам с молитвенным жестом. Длины ее рук едва ли хватает обхватить оба его плеча, они слишком широки, и она тает в его руках, как свежая глина на столе в мастерской умелого скульптора. Ей кажется, что опьянение наступило далеко не от выпитого бокала вина. В горле пересыхает, и она, по привычке, проходит кончиком языка по своим губам, заглядывая в чужие глаза, где уже, совершенно точно, нага. И где-то разверзается вулкан, выпуская горячую лаву со дна, падает Лондонский мост, все часы мира стоят, Джебом наклоняется ближе к ее влажным губам, почти ощущая дыхание, вперемешку со сладким запахом самого спелого винограда. Они уже давно не танцуют, просто стоят непозволительно близко друг к другу, и, кажется, вот-вот сойдет с орбиты Луна. — Эй, братишка, — на плечо Джебома вольно опускается чья-то рука, и он, явно сим недовольный, медленно переводит глаза, нехотя поворачивая голову и половину корпуса в сторону говорившего. Огонь в карих глазах сменяется непробиваемыми ледниками, но он не торопится выпускать из рук девичий стан. — Уступи мне эту красотку. Им, скидывая чужую руку со своего плеча, намеренно игнорирует «незваного гостя», вновь возвращаясь взглядом к Ви, замечая тревожные нотки в ее серых глазах. — Да ладно тебе, не жадничай. Она не твоя соб… — Моя. — Чеканит Джебом, без всяких сомнений, пряча «желанную» за своей широкой спиной, внутренне напрягаясь всем телом. Ему не нравится этот самоуверенный тип, и он точно не собирается уступать. Не сегодня и, тем более, не сейчас. — А-аа, — Тянет противный голос, хозяин которого явно изрядно пьян. — Ты ее сутенер, так? — Ядовитый смешок извергается из его «грязного» рта. — Тогда назови цену, брат, и я заплачу тебе вдвое больше, — из заднего кармана джинс тот выуживает солидную пачку бабла, махая купюрами перед носом певца. Что-то щелкает в голове у Джебома. Он, усмехаясь одним уголком рта, смотрит на парня невидящим взглядом, сужая глаза, мысленно представляя, как уже запинал того до смерти и даже готов оплатить славные похороны, на которых будет присутствовать в первых рядах. — Повтори… — Говорит он тихо, даже не чувствуя, как женские пальцы в панике сжимают его свободные рукава. Потревоживший их покой не заставляет себя долго ждать и говорит уже вполне раздраженным тоном. — Я спрашиваю, сколько стоит эта шлю… — Но договорить предложение он так и не успевает. Массивный кулак, со всей силы впечатывается в нос, тут же высвобождая фонтан алой крови. Получивший удар чуть шатается и отступает назад, но ему не позволяют продолжить изрекать подобные унизительные слова. Джебом, хватая левой рукой того за грудки, наносит очередной удар, будто хочет впечатать уже сломанный нос в его, еще пока целый, череп. Удар третий. Чужая кровь ручьями стекает по рукавам, и в приступе ярости ему не сразу удается услышать ее слова. Девичий голос исходит на крик мольбы, она подавляет слезы, но они текут по щекам, оставляя солевые дорожки. Ей так страшно не было никогда. — Джебом! Я прошу тебя, остановись! Остановись! Джебом! Тонкие руки, дрожа, обхватывают парня за торс. Она со всех сил прижимается к его спине грудью, не различая, кого из них сейчас трясет больше. Бросая уже обмякшее тело на пол, он отходит на полшага назад, тяжело дыша. Поднимает упавшую пачку денег и, медленно перебрав купюры, небрежно бросает в того, со словами: «На, вытрись.» — Пожалуйста… — Доносится тихий шепот, словно голос Ви давно сорван. — Не надо, пожалуйста… — Он, поднимая голову вверх, выдыхает, понимая, что напортачил, но по-другому было нельзя. Отцепляя от себя ее руки, он медленно поворачивается, беря ее прекрасное чистое личико в свои, окровавленные ладони. Лоб касается лба, он слушает всхлипы и жалеет, что напугал. Но Ли по-прежнему страшно, и она не решается открывать глаза. — Никто не смеет так тебя называть. Ошарашенная толпа, наблюдая за всем, окружала их плотным кольцом. Никто не решился разнять драку, а потому просто стояли, боязливо перешептываясь между собой. Никто не решился подойти к лежащему без сознания парню, что заливал своей кровью танцпол. Музыка стихла. — Давай уйдем… — Шепчет он, очерчивая женские скулы. Она, тихо всхлипывая, несколько раз судорожно кивает, накладывая ладони поверх его рук и, едва ощутимо, сжимая пальцами. — Никуда она с тобой не пойдет, — говорит за его спиной женский голос, заставляя расступиться толпу. Тан Ли Са пребывала в ужаснейшем гневе. Взгляд ее мечет яркие молнии, говоря о том, что сопротивляться не стоит. Отталкивая Джебома от Ви без капельки страха, она грубо хватает подругу за руку, насильно уводя подальше от этого парня, будто бы зная, что тот не рискнет пойти следом. Он, провожая опустошенным взглядом два удаляющихся девичьих стана, больше не ощущал гнева. Только страшную пустоту и, почему-то, холод. Смотря на лежащего на полу и свои красные руки, чувствовал безразличие. Он искренне был уверен в том, что поступил правильно, а потому даже не сомневался. И сделал бы, при возможности, то же самое. Раздосадовано вздыхая, он опустил руки в карманы и переступил через обмякшее тело избитого парня ровно в тот момент, когда на месте событий оказался Джей Пак, смотря на сложившуюся картину удивленным взглядом. Точнее на того, кто затеял драку. Джебом, будучи совершенно опустошенным, лишь на секунду остановился сбоку от друга, легко подхватил из его рук стакан с алкоголем и, осушая залпом, медленно проследовал наверх, собираясь вусмерть напиться в VIP-зале.