Под сводами Каситы.

      Ничто не сближает людей так сильно, как совместное обгладывание чужих косточек. В этом Камило убедился практически сразу. Дорогая сестра, еще вчера напрочь отказавшаяся иметь дела с соседями, прямо сейчас сидела за кухонным столом и беззаботно потягивала лимонад, сладко беседуя со своей спасительницей. Влажные волосы Долорес, на сей раз обрезанные как надо, весело поблескивали при свете дня. На всю кухню распространился сладковатый запах чужого шампуня, перебивающий божественный запах медленно готовящейся пиццы в микроволновке. Камило брезгливо сморщил нос. Вот Долорес никогда бы в здравом уме и твердой памяти не купила бы такую… Жвачку! — Ты просто волшебница! — Не унималась дочь Пеппы. Впервые за долгое время до неисправимого кудрявые волосы Долорес находились в расправленном состоянии. Было видно, что подобный эффект не продлиться долго, но все же девичьей радости не было преграды. — Они такие чистые! — Не стоит благодарностей. — Исабелла кинула в свою чашку кофе лишний кубик сахара. Чужая похвала действовала на эту красивую, но злую дамочку точно также, как валерьянка на кота. — Мы, старшие сестры, должны помогать друг другу.       Улыбка старшей сестры Мирабель была слаще меда, но ядовитее самой ядовитой отравы. Даже искусственные цветы, торчащие из горшка с пенопластом, и те едва не увяли, но Долорес сказанное оценила. — Это да… — Единственная дочь Пеппы притупила взгляд. — В случае чего я твоя должница.       На этом моменте Мирабель, наполнявшая кувшин с водой, искренне пожалела несчастную. Исабелла легко улыбнулась, словно говоря «все хорошо», но на деле в ее голове царили совершенно иные мысли. Мирабель практически не сомневалась, что в случае чего ее сестра спустит с Долорес три шкуры, напоминая об оказанной услуге. — Буду иметь в виду. — Исабелла подлила в кофе сливок. — Но, если что, я всегда буду рада помочь. Никто не поймет старшую сестру как другая старшая сестра. — И то верно. Мой иногда мне и минуты свободной не бывает. Вечно приходиться носиться с его проблемами.       Камило, который все свое утро потратил на решение сестринских проблем, недовольно оторвался от пиццы и смерил Долорес крайне тяжелым взглядом. — Эй, когда это вообще было?!       Исабелла смерила новоявленного соседа крайне презрительным взглядом, словно говоря «я не удивлена». И да, Исабелла действительно не была удивлена. Этот обормот мог переодеться, расчесать свои патлы и принять душ более затейливый, чем простое погружение в бочку с водой, но ничто из вышеперечисленного было не в состоянии скрыть самый главный дефект, а именно явную скудоумность. Исабелла тяжело вздохнула и не без печали посмотрела на Доролес, которая за это утро пережила страданий больше, чем за прожитые девятнадцать лет. — Как я тебя понимаю. — Мирабель остолбенела, стоило холодному взгляду старшей сестры упереться в самую поясницу. Рука самой младшей дочери Джульетты дрогнула и вода пролилась в раковину. Исабелла издала страдальческий стон. — Она даже простейшие вещи нормально сделать не может. — Ты бы знала как иногда Камило косячит… — Не то из желания выгородить саму Мирабель (Долорес помнила случай с туфелькой), не то просто решив поплакаться сильнее, старшая дочь Пеппы иронично ухмыльнулась. — Он как-то так отвратительно обмазал коржи, что бедняжка Тонито плакал два часа! — Эй! У него вообще-то лезли зубы. — Камило закатил глаза. — Да и кто ребенку в его возрасте дал бы торт?! — А, именно поэтому ты стащил кусок и попытался замаскировать недостачу кремом? — Долорес провела рукой по неожиданно гладким волосам и еще раз убедилась, что нет, это все не сон. — Исабелла, ты даже не представляешь, как это ужасно смотрелась. То есть, мама поднимает крышку и боковина торта просто утекает прочь!       Не то, чтобы Камило прямо сильно стыдился того случая, ведь прошло много лет, но сам факт, что его грязное белье Долорес поласкала с большой охотой, заставлял несчастного краснеть. К странному стыду добавилась и досада. Камило же к сестре со всей душой. Шампуней ей накупил за свои более, чем скромные средства, даже мыльный корень притащил, а она! Не будь они родственниками, Камило бы потребовал как оплату всего притащенного добра, так и накинул бы компенсацию сверху. Так, для возмещения морального вреда. — Это еще цветочки, вот Мирабель…       Камило мельком посмотрел на Мирабель. Та налила себе немного воды в стакан и покосилась на свою старшую сестру, словно зная все жалобы наперед. Это несколько повеселило Камило. С виду невероятно унылая девица, в чьих талантах значилась лишь работа с цветными нитками, и выбросила что-то интересное? Про себя средний Мадригаль предположил, что Исабелла наверняка утрирует. На реальный розыгрыш Мирабель вряд ли сумела бы решиться. Ее максимум — ткнуть какую-нибудь дьявольски красивую девицу шилом в ляжку, и то, не факт. — О?! — Глаза Долорес в ужасе расширились. — Правда?!       Витая в своих мыслях, Камило совершенно прослушал тот самый случай, но реакция сестры оказалась весьма интересной. Мирабель, к слову, даже не покраснела. Она выпалила явно заученное: — Я тогда была ребенком, Иса! — Злым ребенком. — Уточнила Исабелла и провела рукой вдоль блестящих черных волос. — Ты же знала, как важен для меня тот день! — Ой, да что я могла знать? Мне было восемь! — Довольно оправданий! — Исабелла выставила руку вперед и показательно отвернулась. Выдержав некоторую паузу, старшая дочь Джульетты повернулась к Долорес. — Вот видишь, как мне иногда бывает тяжело?!       Драма валилась на драму и драмой погонялось. Микроволновка звякнула, извещая о конце таймера. Лишь сейчас Камило в полной мере ощутил, как запах недавно купленной пиццы набирает силу, душа собой отвратительные сладкие ароматы. В тот же момент рот Камило наполнился вязкой слюной, а все проблемы улетели прочь. — Эх. Вроде такие молодые, а уже старухи — Средний Мадригаль облизнулся. — Без обид, дамы, но вас не угощаю. Акции для бабуль начинаются только на следующей неделе.       Исабелла не без отвращения посмотрела на расползшийся пласт магазинного теста с нездорово-красной начинкой. Красивая как ангел, но злая, как чертовка, старшая дочь Джульетты сделала вид, будто ее вывернут. А вот Долорес зло засверкала глазами, и даже приподнялась с места, чтобы намылить шею младшему брату. Эта пицца была последней, и до следующего похода в магазин оставался целый день! А если мама после работы их и накажет, то угощение имело все возможности превратиться в последнее, что Долорес вообще съест в этой жизни. — Услуга за услугу, сестренка. — Заметив чужое негодование, Камило облизнулся. — Ты же не думаешь, что твой мерзкий младший братец крутил все утро педали просто так?       Каким бы чудовищем выставила себя Долорес, если бы сказала, что думала именно в этом направлении? Камило очаровательно улыбнулся и взял горячую тарелку за более-менее теплые края. Пальцы тут же обожгло, но кожа не расплавилась, что не могло не радовать. Подавив болезненный стон, Камило улыбнулся еще шире, прямо назло всем своим недоброжелателям. — Вот же ты алчный… — Мирабель, возьми кувшин. — Камило подмигнул. — Нам пора покинуть заседание клуба старых дев.       От того, чтобы поймать головой мокрое кухонное полотенце, Камило спасла Мирабель. Именно благодаря силе ее бедер и быстроте реакции Мадригаль пошатнулся так, что чуть не рухнул на пол. Мокрое полотенце с громким шлепком прилетело в дверь. — Не попала.       На прощание Камило показал язык, за что удостоился крайне снисходительного взгляда со стороны старших сестер. За время короткого отсутствия Луиза, наконец, сумела разобраться с антенной. Кинескоп прекратил идти рябью, и на экране было видно изображение, не искаженное помехами. Новая теле эра наступила в этот самый момент. Единственной ложкой дегтя служило лишь понимание того, что в столь ранние часы идут либо шоу для домохозяек, либо программы для стариков. От того, чтобы позвать старших на свои законные места, Камило удерживало лишь собственное упрямство. — Пицца! — Антонио, до этого занятый игрой с новоявленным усатым и полосатым плюшевым товарищем, принюхался. — Пицца. — Повторил Камило и поставил тарелку на кофейный столик. Внутренняя его жаба издала протяжное ква, уговаривающее повернуть назад и съесть все самостоятельно, но желание насолить сестрице оказалось сильнее. — Мы все славно потрудились.       Последнее было сказано нарочито громко, чтобы Долорес наверняка все услышала. Весело улыбаясь, Камило подвинул тарелку ближе к центру. — Девчонки, присоединяйтесь.       Мирабель взглянула сначала на дымящийся полуфабрикат, а потом на крохотные руки Антонио, что тянулись к бледноватому рыхлому тесту. Мама готовила значительно лучше. Луиза щелкнула шеей. — Спасибо, но мне такое нельзя. — Средняя дочь Джульетты ткнула себя в руку. — Форма и все такое.       Зажатость и следование каким-то странным, до болезненного раздражающим правилам, явно было семейной чертой. Камило не без зависти посмотрел на чужие мышцы, а Луиза облизнулась. Соблазн был велик. Мама пусть готовила восхитительно вкусные блюда, но ни одно полезное блюдо не могло перебить собой соблазн испробовать нечто запретное. Луиза сглотнула, припоминая слова бабушки о тех, кто ест что попало. — Да расслабься ты. — Камило по-свойски стукнул собеседницу по плечу и тут же пожалел об этом. Кости на его руке неожиданно хрустнули. — Всего лишь один кусочек. Никто от этого не умрет. — Да, Лу! Один кусочек! — Антонио потряс своим куском. Кусочек помидора на конце лишь чудом не слетел на ближайшее стекло. — И ты, Мира! Тоже кусочек! — Ох, благодарю.       Принимать еду было как-то неловко. В памяти Мирабель еще было свежо вчерашнее подношение Камило, совершенно спокойно лежащее в холодильнике и дожидающееся своего часа. Несколько упакованных булочек ждали своего часа. — Дают — бери, бьют — беги. — С набитым ртом декламировал Камило.       Когда он успел затолкать в себя кусок? Мирабель не знала, но народную мудрость оценила и сделала первый укус с почти чистой совестью. Луиза, чуть мешкаясь, последовала примеру младшей сестры. На вкус эта лепешка и близко не могла тягаться с маминой стряпней, но все же нечто такое в этом угощении было. — Какая удивительная щедрость. — Мирабель недоверчиво покосилась на Камило. — Нам стоит начинать бояться?       После всех тех концертов, что происходили между ними, вопрос казался более чем здравым. Камило даже не стал обижаться. Растянувшись на диване, Мадригаль уставился в потолок и скорчил самую задумчивую рожу, параллельно облизывая пальцы. Пицца на диво оказалась хороша. — Сегодня перемирие. — Наконец, найдя лучший выход, изрек Камило. — Помни мою доброту, коварная похитительница младших братьев!       Мирабель хихикнула и потянулась ко второму куску, явно испытывая чужую щедрость. Камило фыркнул, но про себя действия одобрил. Он бы сам поступил точно также, предложи ему кто-нибудь халявную пиццу. — Уже воспеваю ее в легендах. Обещаю, мои потомки не раз услышат эту историю.       И она едва заметно склонила голову, тем самым выражая глубокое почтение. Отчасти это было приятно, но ведь одними благодарностями сыт не будешь. Камило это ощутил на собственной шкуре. Бедная наивная девочка явно нуждалась в наставлении свыше. — Заметано. Как-нибудь купишь мне кофе в знак благодарности. — Тебе мало моих потомков? — Но Мирабель не была рассержена хотя бы потому, что карманных денег у нее кот наплакал. Свой кофе Камило вряд ли дождется.       Мадригаль пожал плечами, и к тому моменту, пицца закончилась окончательно. Даже Тонито, добрая душа, не спрашивал разрешения присвоить себе последний кусок. Впрочем, этому человеку Камило был готов уступить, когда прекрасные дамы, сидящие рядом, такой привилегии за собой не имели. — О! Кстати! Кстати! — Антонио кинулся к игрушке, что лежала на полу. — Смотри, что мне сделала Мира!       Покажи Антонио данное чудо раньше, Камило бы передумал делиться. Странное создание, сшитое из разных кусков ткани, внимательно смотрело на Камило глазами-пуговицами и, на жалкую минуту, старший брат Антонио захотел себе нечто подобное. Особенно забавными ему показались зубы из фетра, заборчиком торчащие из открытой пасти. — Симпатично. — Луиза как-то особенно усмехнулась и чмокнула Мирабель в висок. — Теперь-то от переезда смысл есть.       Мирабель заерзала на месте, явно смущаясь сестринской нежности. Заправив прядь темных волос за ухо, и уставившись на голые стопы, Мирабель облизнула губы. История, которая явно осталась в стенах старого дома, легко, почти ненавязчиво, коснулась самого Камило. — Брось. — Это действительно прогресс! — Луиза указала рукой на тигренка. — Нет. — Мирабель поправила очки и замотала головой, все еще сжимаясь от смущения. — Это так… Баловство. — Ты все равно умница. — Луиза чмокнула сестру в висок опять и заточила ту в объятия. Зрелище вышло удивительно трогательным, учитывая габариты девушек. . — Я, честно говоря, успела испугаться, что ты все. Больше не шьешь.       Мирабель как-то криво усмехнулась. Вот и первые плоды жизни пусть в маленькой, но совершенно своей комнате. Живи она в общей комнате прошлого дома, то подобного вопроса не возникло бы. Даже более. Луиза точно заметила бы свежие выкройки, а Исабелла не упустила возможности пожаловаться на стук иглы. — Как не шьет?! — Камило испуганно выпучил глаза. — Я, что, напрасно машинку тащил на второй этаж?! — Подъем с тяжестями полезен для здоровья. — Нежность тут же исчезла из голоса Луизы. Камило даже ощутил нечто темное, прямо намекающее, что нужно следить за своими словами. — Нет-нет, все действительно хорошо. — Мирабель сглотнула и показательно размяла пальцы. — Ты же знаешь, хе. Я, конечно, могу некоторое время не шить, но…       Дальше распинаться не пришлось. Луиза все поняла. Поняла и загребла сестру под мышку. Ох, если бы кто-нибудь знал, как она соскучилась по таким объятиям! По правде говоря, новый дом незримо давил на Луизу, а почти полное отсутствие знакомых лиц угнетало. Даже младшая сестра и та, не смотря на свою видимую доступность, находилась где-то совсем далеко. Зато ей стало лучше. И это лучше грело сердце Луизы куда сильнее, чем высоко висящее солнце где-то в небе.