Под сводами Каситы.

      Несколькими минутами ранее: — Это… Он?       У Мирабель перехватило дыхание. Окаменев, младшая Мадригаль беспомощно смотрела на музыкальный инструмент. Зеленый аккордеон, почти крошечный в руках Луизы, задорно поблескивал в свете уходящих солнечных лучей. Несмотря на сказанное, Мирабель точно знала — он. Хорошо знакомый скол с левой стороны инструмента говорил сам за себя. Луиза молчала, но улыбалась, все еще протягивая аккордеон. — Но как? Я ведь его…       Язык обожгло. Мирабель сглотнула. Слово, безобидное в рамках современного мира, но страшное для самой Мадригаль, просто не могло вырваться наружу. — Иса его выкупила. — И Луиза настойчивее протянула аккордеон. — На, бери, давай.       Земля потихоньку начала уходить из-под ног. Мирабель хотелось броситься к сестре и вырвать инструмент из ее хватки, чтобы потом самой завладеть им целиком и всецело, но оцепенение пронзило ноги. Сердце сжалось. Вместо того, чтобы броситься к Луизе на шею и залиться радостным смехом, Мирабель остро захотелось плакать. В глазах ее уже щипало. — Я… Не могу. Не заслужила.       Луиза покосилась в сторону родителей. Джульетта и Августин в два голоса что-то твердили уже закипающей Пеппе Мадригаль, в чьих руках покоился нерабочий магнетофон и несколько литров чистого медицинского спирта. Каким-то образом темпераментная супруга исчезнувшего Феликса пыталась «оживить» противную электронику путем вливания в нее жидкости из прозрачной бутылки. — Наверное, надо сказать бабушке… — Мирабель сделала еще шаг назад и принялась оглядываться. Слезинки, одна за другой, начали скатываться вниз по щекам. — Она… Она обрадуется, что дедушкин аккордеон вернулся домой. — Она все знает, Мира. Мы все вместе собирали деньги. — Луиза схватила сестру за шиворот ровно в тот момент, когда Мирабель уже была готова броситься на поиски Альмы. — Это должен был быть твой подарок на день рождения, но обстоятельства… Плохо то барбекю, где нет музыки.       Луиза пыталась шутить, но Мирабель расстраивалась лишь сильнее. Дедушкин аккордеон, одна из немногих сохранившихся от него частиц, был тут, совсем рядом. Не в ломбарде, а в новом доме и в кругу семьи. — Я не думаю, что это правильно.       Видит Бог, Луиза сестру любила сильно. Сильнее, пожалуй, средняя дочь Джульетты любила мамину выпечку и то, не факт. Но в этот самый момент велико было желание стукнуть младшую сестру, чтобы та прекратила говорить глупости. — Ты хотела нам помочь, сестренка. И ты помогла. — Шепот Луизы оказался достаточно громким, чтобы Мирабель ее прекрасно слышала. — Мы выправили свое положение. Теперь возьми это. Дедушка был бы огорчен, увидев твою реакцию. Ну же, давай.       Неуверенно, чуть трясущими руками, но Мирабель приняла инструмент в руки. Почти забытая тяжесть уперлась на спину, но это было пустяком. Главное покоилось тут. У самой груди. С трудом сдерживая рвущуюся наружу радость, Мирабель прижала аккордеон к себе так крепко, как не всякий ребенок способен прижать к себе вожделенную игрушку. Слезы омывали щеки, сходились в одну каплю на подбородке, а после срывались вниз. но Мирабель этого словно не замечала. Она, впервые за долгое время, испытала настоящее, ни на что не похожее счастье. От радости душа рвалась прочь, а ноги просились в пляс. Отчаянно хотелось играть. — А что мне сыграть-то?       Мирабель утерла слезы и взглянула на сестру. Ответа на этот вопрос не последовало. Луиза пожала плечами, как бы говоря, что выбор младшей Мадригаль придется делать самостоятельно. — Хоть дай идею! — В желании отблагодарить, Мирабель не приняла подобного поворота. Ухватившись за корпус инструмента, младшая сестра пытливо посмотрела на среднюю. — Ну Луи-и-и-иза… — Верю твоему вкусу. — Луиза, срочно требуется помощь!       Призыв отца оказался идеальным поводом уйти. Коротко чмокнув Мирабель в щеку, Луиза отправилась на зов. Словно в замедленной съемке могучая спина начала удаляться. Мирабель шмыгнула носом и уставилась вниз, все еще не веря своим глазам. Аккордеон. Ее любимый аккордеон. Смуглые пальцы медленно прошлись вдоль клавиш левой клавиатуры. Каждая кнопочка, каждая пружинка, каждая полосочка была на своем месте. То же самое Мирабель сделала с правой клавиатурой. Никаких сколов, кроме самых первоначальных, замечено не было. Отсутствовали царапины. Не наблюдалось трещин. Мех тоже был в полном порядке. — А это что?       Витающая в облаках, Мирабель и не заметила, как к ней подбежал Антонио. Одетый в новенький белый костюмчик с золотыми узорами, мальчик больше походил на ангелочка, который случайно упал на грешную землю. Мирабель с трудом сдержала вдох умиления. Кроме того, девичью душу обуревала такая большая радость напополам с желанием болтать, что выпавший момент просто не мог остаться незамеченным. — Аккордеон. — Мирабель поправила один из ремней. Прикрыв глаза, дочь Джульетты выдавила первую ноту из инструмента. Сердце сделало кульбит. Свежие раны на сердце чудесным образом начали затягиваться. — Смотри, правда классный?!       Мирабель вышла из того возраста, когда можно хвастаться игрушками, но в этот самый момент время пошло вспять. Исчезли прожитые года, Земля стала больше, а люди — добрее. Тяжесть инструмента таинственным образом исчезла, оставляя после себя целое ничего. Легко, почти играючи, Мирабель сделала шаг назад. Руки, не имевшие доступ к аккордеону несколько месяцев, сами пришли в движение. Мирабель не следила за собой. Не думала о верном положении клавиш и о том результате, который хотела получить. Она просто играла, всеми силами показывая то, что творилось на ее душе.       Шажки становились все чаще, а ритм — быстрее. Ноги в босоножках быстро-быстро двигались из стороны в сторону. Мирабель то кружилась на месте, едва слышно распевая фрагменты случайных песен, то резко замирала в самых разнообразных позах. Окружающий мир померк, словно старая-старая фотография. Не очень дружелюбная реальность смягчилась. Поверх мелодии звучало пение покойного дедушки. Новое место жительства растворилось, уступая место родному дому на другой стороне страны. Наяву выросли знакомые дома, на заднем фоне зазвучали знакомые голоса оставленных подружек и где-то там, не очень далеко, нарисовался силуэт Педро. Сначала он сам танцевал с аккордеоном наперевес, радуя как местных, так и приезжих. Потом он сидел на стульчике. Возраст отнял у него возможность даже стоять, не говоря о танцах. Но дедушку это не волновало. Сидя на табурете возле дома, он ногой отбивал ритм в такт резвящейся детворе. Позже же музыка стихла окончательно. Дедушка больше не сидел на табурете, а лежал рядом с ним, беспомощно глотая ртом воздух.       Последнее воспоминание отрезвило. Мирабель резко остановилась и застыла на месте, подобно статуе. С удивлением дочь Джульетты обнаружила, что все на нее смотрят во все глаза. Феликс и Пеппа, замершие в танце, удивленно переглянулись друг с другом, отчаянно не понимая отчего закончилась музыка. Джульетта и Августин не без улыбки смотрели на дочь. Черт, да даже Иса, вечно недовольная принцесса сверкнула почти поддерживающей улыбке. Про остальных говорить почти не приходилось. Камило, например, любитель потрясти бедрами, так и замер. Руки его были вскинуты вверх, тело странным образом оттопырено в строну. Антонио, маленький джентльмен, кружил в танце Долорес (или наоборот?). Луиза оптимистично задрала большие пальцы вверх. — Простите.       Из-за неистовой игры пальцы почти околели, да и странная усталость навалилась сверху. Мирабель лишь сейчас почувствовала, как к потному лбу липнут волосы. Сердце в груди бешено колотилось, высекая искры, а во рту появилась целая пустыня. Стопы предательски заболели, щелкнула спина. Повернутое назад время взяло разгон, щедро возвращая Мирабель все те прожитые годы. Но это было не так уж и страшно. Сильнее страшила тишина, упавшая на дворик. Тревожный стук сердца молотом дробил тело изнутри.       Тудум-тудум-тудум. — Это было круто! — Феликс осторожно выпустил Пеппу из объятий и первым забил в ладоши.       Его примеру последовали остальные члены его семейства. Громче всех в ладошки бил Антонио. От переизбытка чувств младший сын даже не всегда попадал ладонью о ладонь, из-за чего его хлопки выходили крайне смазанными, едва различимыми. Камило бил в ладоши и свистел, всем своим видом показывая восторг. Долорес тоже не особо скрывала чувства. Вторя Камило, юная леди кричала что-то в поддержку. Мирабель, во всяком случае, точно услышала «умница» и «так держать». Неловко покланявшись, младшая дочь Джульетты стянула аккордеон и осторожно понесла его в сторону крыльца. — Камило, дама устала. — Феликс легко пихнул сына в бок. — Помоги ей. — Сей момент.       Старший сын не стал даже спорить. Не дожидаясь подзатыльника, Камило подбежал к Мирабель и выхватил у той аккордеон. Камило был так быстр и проворен, что негодование просто не успело прозвучать вслух. От того, чтобы стукнуть старшего брата Антонио по шее, Мирабель останавливало собственное бессилие. Страшно хотелось посидеть или полежать. Танец так утомил, что Мирабель была готова поклясться: стоит ей упасть на траву, как все тут же закончится. Она больше не встанет. — Эй! — Это ограбление! — Камило рассмеялся. Он попытался запустить руки в уже исхудавшие ремни, но почему-то всякий раз попадал впросак. — Ой, да не злись ты. Я же пошутил!       Было бы у Мирабель больше сил, она бы его съела без соли. Глаза, что так яростно мелькали из-под стекол очков, не вызывали у Камило ничего, кроме едва осязаемого страха. Казалось, еще немного, совсем чуть-чуть и все. Его горло послужит отличной костью для разъяренного зверя. — Отдай. — Хрипло протянула Мирабель.       Да, она устала, но вес аккордеона не был очень тяжелым. Мадригаль имела силы для того, чтобы перетащить инструмент на крыльцо, а после на правах хозяйки развалиться на ступенях. Не говоря уже о том, что видеть только обретенное сокровище в чужих руках — невыносимо. Упрямое, почти детское чувство собственничества давало о себе знать. — Расслабься ты. Никто ничего не ворует. — И Камило хмыкнул. — Пока.       Град вялых ударов в спину стал ответом. С трудом сын Пеппы сдержал рвущийся наружу смех. Это скорее походило на массаж, нежели на попытку отбить собственность, но все же тратить девичьи силы так глупо не хотелось. Камило хихикнул. — Ты хочешь защекотать меня до смерти?       Мирабель тут же остановилась и возмущенно выпучила глаза. Хотелось сказать что-нибудь этакое, что в теории могло если не задеть, то заставить Камило выбросить аккордеон, но сил хватило лишь на примитивное: — Отдай!       Не то ребенок, не то заводная кукла. Камило мельком взглянул на собеседницу. Все еще со сверкающими пятнами пота на лбу, Мирабель сурово хмурилась. Стараясь нагнать страху выпученными глазами, Мадригаль выглядела скорее комично. Прямо как один из пупсов Антонио. Странное вышло превращение. Всего несколько минут назад, почти-богиня, превратилась в несуразную игрушку.       Камило был готов поклясться, что на аккордеоне играл совершенно иной человек. В тот момент невидимые искры вылетали из-под девичьих ног, деревья трясли листвой в такт мелодии, да и самого Камило противоестественно потянуло в пляс. Никакой магнитофон не был в силах повторить то, что случилось в реальности. — Да отдам-отдам.       И Камило осторожно положил инструмент на крыльцо, а после отсел на безопасное расстояние. Мирабель рухнула на ступеньки следом. Лишь полы исшитой юбки мелькнули перед юношескими глазами. — Воды принести?       Мирабель притянула аккордеон к себе и не без подозрения посмотрела на соседа. Тот развел руками. — Никакого подвоха. Только чистые, хрустально-прозрачные благие намерения.       Мирабель ему не поверила. — Ну, и желание подлизаться.       Тут истины было больше. Мирабель не долго думала. Буквально через несколько секунд с кухни Камило притащил целый кувшин холодной воды. Казалось, стенки сосуда запотели, стоило девичьим пальцам до них дотронуться. Откинув кудри назад, Мирабель жадно присосалась к воде. Кто бы знал сколько всего прекрасного может таиться в одном кувшине!       Самому Камило тоже было жарко, но на фоне Мирабель он казался ледником. Растянувшись на узких ступенях, сын Пеппы посмотрел вперед. Улица по ту сторону невысокого заборчика жила. Мелькали люди, смеялись дети, где-то лаяли псы. — Это твои вторые выходные в Энканто, верно?       Мирабель не ответила, лишь кивнула головой. С хлопком пустой кувшин приземлился рядом. Мадригаль сильнее растянулась на ступенях, позволяя прохладе крыльца впитаться в разгоряченное тело. Потом будут пятна, но это не страшило. Земля неплохо отстирывалась с помощью… Помощью… Ой, да не важно! Мирабель выдохнула. Земля потихоньку остывала после бесконечно жаркого дня. В воздухе витал восхитительный мясной аромат, пробуждающий зверский аппетит. — Эй, я с тобой вообще-то разговариваю. — Камило сделал вид, что обиделся. Осуждать кого-то за молчание было не в правилах сына Пеппы. В конце концов, Камило все понимал. Мирабель устала. — Можешь и дальше держать рот на замке, но на следующей неделе будет ярмарка. Ты со своими талантами должна там блеснуть!       Мирабель выдохнула через рот, после чего рассмеялась. Ее смех был хриплым и протяжным, немного больным. Камило, на чьем лице царило веселье, нахмурился. — Я не шучу. — Было бы чем блестеть. — Мирабель отмахнулась. — Но спасибо за приглашение. Мне лестно.       Больше всего на свете Камило не любил, когда слова его ставили под сомнения. Слишком придирчивые наблюдатели так рушили розыгрыши. Еще сильнее Мадригаля задевали те моменты, когда правду ставили под сомнения. — Вообще-то я серьезно. Зуб даю, на ярмарке мы сотворим фурор! Только подумай: ты на аккордеоне и я на подтанцовке!       Камило резко приобнял Мирабель за плечи. Жар улицы перемешался с человеческим теплом. Мирабель дернулась в сторону и вздрогнула. В голове ее прозвучал сухенький голос Альмы. Брр… Жар сменился холодом. Мирабель повернула голову в сторону семьи. Так, кого-то не хватало. Вон, сидела Луиза. Вон, Исабелла шепталась с Долорес, вон мама и папа что-то оживленно доказывали Пеппе и Феликсу, вон Антонио пытался накормить плюшевого ягуара мясом. — Мы можем заработать, между прочим!       Но Мирабель не слышала Камило. Она глазами искала бабушку, чей след словно и не появлялся. — А ты бабушку не видел?       Камило было открыл рот. Конечно, он видел Альму Мадригаль. Стоило чудесной музыке только начать звучать, как старая ведьма в фиолетовом проскользнула внутрь дома, чудом не сбивая несчастного со ступенек. Камило или показалась, или женщина-гранит с трудом сдерживала слезы. В любом случае, решение, самое правильное из всех, дало знать о себе раньше. Камило едва заметно улыбнулся. — Нет, я ее не видел.