Под сводами Каситы.

      Едва звякнул ключ в замочной скважине, Камило стукнул себя по лбу, вспомнив что-то важное. — Пока мы не ушли, Тонито, то что мы делаем — опасно.       Мирабель удивленно выгнула бровь, когда Камило присел на корточки и посмотрел в глаза брату. Даже прикасаясь пятками крыльца, старший брат казался выше младшего. Антонио удивленно заморгал, когда Камило продолжил: — Мир в опасности. Если мама что-то узнает — нам конец. Не будет никаких зоопарков, никаких морожен и бабочек. Совсем. Это все исчезнет.       Чистый неподдельный страх озарился на мальчишеском лице. Антонио в страхе прижал руки к груди, когда старший брат звонко шмыгнул носом. Все происходящее все больше и больше походило на события мультфильма, который показывали рано утром. Сказка, в чистом своем виде, пришла в жизнь Антонио, даже не дав намеков. — Что же делать?!       Выдержав драматическую паузу, Камило изрек: — Хранить этот день в страшном секрете. О, кстати, вон капустница!       Магия игры исчезла, уступив место повседневности. Антонио подскочил на ноги и завертел головой, искренне стараясь глазами поймать то самое насекомое. Маленькая белая бабочка, очень похожая на капустницу, но таковой не являющаяся, порхала вдоль цветочной клумбы Пеппы. — Присмотрите за ним? — Плюшевый леопард, до того прибывавший под мышкой, перекочевал в руки Камило. — Тонито, брат мой, ты вручаешь мне этого страшного зверя?       Обычного «да» хватило бы с лихвой. Не отвечая на чужой вопрос, Антонио закатил невидимые рукава и бросился в самую зелень. Камило умиленно вздохнул, когда шапка темных волос скрылась под натиском листьев. — А что это было? — Мирабель скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на соседа. — Способ не получить по шее. — Камило улыбнулся, смотря на плюшевого зверя. Чудесное, пусть и простоватое создание сшитое из чего только можно, смотрело на Камило в ответ. Лишнее доказательство чужого мастерства. Мадригаль мельком посмотрел на саму Мирабель, чьим рукам было суждено создать настоящий шедевр. — Наши родственники не должны об этом узнать. Твоя бабушка сотрет меня с лица земли, а моя мама похоронит меня под геранью. А я слишком молод, чтобы кормить цветы!       Если у первого еще был смысл, то второе несколько смутило Мирабель. — А мы точно идем к твоему дяде?       В голове тут же вспылили газеты и криминальные вырезки оттуда. Кажется, не так давно пропала молодая девушка, возвращавшаяся домой. Мирабель огляделась. Окна некоторых домов на улице были прикрыты шторками, когда за стеклами других таилась глубокая и страшная темнота. В случае похищения здесь свидетелей не нашлось бы. — Ну да. Тот мужчина, перед которым ты хочешь извиниться, это дядя Бруно. Так-то мама не любит, когда мы к нему ходим по поводу и без. — Тут-то лицо Камило стало немного напряженным. — Точнее, она вообще не любит, когда мы к нему ходим.       Беспокойство, обуревавшее Мирабель, усилилось. — А почему?       Вопрос заставил Камило съежиться, прямо как от зубной боли или мигрени. Мадригаль начал перебирать руками воздух, в тщетной попытке выдать объяснение, а после выдал максимально расплывчатое определение. — Ей не нравится, чем занимается дядя.       Подозрение, одно хуже другого, накатило на Мирабель. Мадригаль посмотрела по сторонам. Хороший, почти сказочный пригород. Какая была вероятность, что на этих даже слишком ухоженных улицах происходят страшные вещи? Кроме того, очевидное нежелание Камило говорить не делало службы. — А чем он занимается? — Мирабель чувствовала либо следователем, либо начальницей инквизиции. Настолько допытывание до сути казалось странным.       Для того, чтобы ответить, Камило потребовалось некоторое время. Сын Пеппы нервно потрепал край руаны. — Портит людям настроение. Кстати, довольно успешно. Его все ненавидят, но до сих пор идут к нему. — Он… — Врач? Торговый агент? Наркобарон? Поставщик оружия? Вариант, один хуже другого, мелькали перед глазами Мирабель.       Камило тяжело вздохнул. Что ж, это вообще не было секретом, чтобы тщательно скрывать от посторонних, но все же маме хотелось оттянуть этот момент. Пеппа никогда не рассказывала о своем брате на вторую неделю знакомства. — Хуже. Он предсказатель. Гадает на картах, рунах, чае, кофе, по руке, по цветку в горшке, по рисунку статьи.       Дядя, пятно на безупречной репутации карьеристки Пеппы Мадригаль, был едва ли не главным табу семьи. Пока остальные мужчины Энканто пропадали на полях, в церкви, в другом городе на работе, дядя Бруно сидел дома и делал расклады для страждущих.       Воздух с шумом покинул легкие Мирабель. Что ж, ее воображение явно оказалось интереснее и безопаснее реальности. Закряхтела калитка и Антонио с бабочкой выскочил вперед, когда Камило и Мирабель не торопясь шли следом. — Всего лишь? — Мирабель нервно засмеялась. — Это ты так сейчас говоришь. — Камило недовольно сощурился. — Потом, когда он начнет проводить свои «сеансы», ты убежишь в слезах. Маме, вот, он нагадал, что в ее свадьбу пойдет дождь, и она ее перенесла. И знаешь что? В тот день было солнечно, когда на новую дату пришелся ураган. — Разве тогда он не прав?       На этот вопрос Камило не ответил. Дверь в одном из домов открылась и на порог вышла полная женщина со смуглой кожей. Камило быстро-быстро замахал той рукой, и женщина ответила ему тем же. На новом месте Мирабель прожила больше недели, но имен соседей и тех, кто жил немногим дальше, Мадригаль не знала. Это не помешало кивнуть ей тоже, чтобы показать вежливость, но этим все и кончалось. Будучи чужачкой, дочери Джульетты не было о чем рассказать. В любом случае, женщина подошла к калитке, и Камило остановился, чтобы поболтать. Мирабель, которой не очень хотелось во все вникать, сконцентрировала внимание на Антонио, в чьих коротких пухлых пальцах билась белая бабочка. -…мама просила передать «спасибо» за вещи. -…мой сын уже вырос. Вам это нужнее.       Опять-таки, к Мирабель это не имело никакого отношения. Обыкновенные соседские любезности. Мирабель заправила темный локон за ухо и посмотрела под ноги. Там, вниз, сквозь старую тротуарную плитку начала пробиваться трава. Можно было долго и упорно любоваться зеленью, что росла клочками, но разговор начал подходить к концу. — Ну ладно, матери тоже от меня «привет». Не буду задерживать тебя и твою даму.       В тот же Мирабель показалось, будто на нее вылили кипяток, а Камило отшатнулся от штакетника как от ядовитой змеи. — Эй, вы все не так поняли! — Воскликнул Мадригаль. — Мы не встречаемся! — Поддакнула Мирабель. — Я свободен, как ветер в поле! — Он меня младше! На год!       Камило удивленно моргнул. Напрочь забыв о женщине за штакетником, Мадригаль повернулся к соседке и состроил оскорбленную мину. — Подожди-ка, ты готова отшить такого красавца и просто парня своей мечты лишь потому, что родилась раньше?!       Мирабель не сумела сдержать нервного смешка. Самоуверенность поражала ровно так же, как его полное несоответствие от девичьего идеала. И ведь речь шла не о внешности. — Прости, но встречаться с детьми — это незаконно.       Камило, уверенный юноша в самом расцвете лет, с трудом удержался от того, чтобы скинуть руану на газон и резко распахнуть рубашку, порвав все пуговицы и оголив гордость всякого колумбийского мужчины, а именно один хилый коричневатый волос. Прилюдное раздевание вряд ли бы помогло изменить чужое мнение. — Меня тоже не привлекают пожилые леди.       Женщина по ту сторону штакетника усмехнулась и пошла по своим делам, когда Антонио отпустил чуть помятую бабочку прочь. Забрав игрушку из рук Камило, младший ребенок Пеппы взял Мирабель за руку. Братская ревность уколола Мадригаля в сердце.       Мирабель, чей первый седой волос появился в шестнадцать с половиной, шумно задышала. Глаза ее покрыла красная бурлящая пелена. — Лучше гулять со стариком, чем возиться с карапузом. — Четко, выбивая каждый слог, прошипела Мирабель.       Теперь настала очередь Камило оскорбляться. Из-за того, что Антонио, подобно маленькому спутнику, кружил возле соседки, слова требовалось подбирать максимально аккуратно. Да и костюмы все еще не были сшиты. — Лучше играть в песке с карапузами, чем слушать старческое ворчание. И вообще, Тонито, я твой брат! — Камило резко схватил Антонио за руку. — А ее ты можешь отпустить!       Но Антонио было и так хорошо. Засунув леопарда в карман штанишек, самый юный Мадригаль стиснул две руки. Ему было приятно так ходить. К тому же на тротуаре виднелась ямка, которую можно было преодолеть по воздуху, пользуясь чужими конечностями, прямо как качелями. Чужие пересуды Антонио волновали мало, а вот перспектива немного на качелях из рук радовала. И без того неизведанная дорога до домика загадочного дядюшки стала лишь интереснее. — Да кто ты такой, чтобы ему указывать? — Зло пропыхтела Мирабель, страшно оскорбленная чужим предложением. — Ха! Родной брат! Шах и мат!       Тут было не поспорить. Поглощенная обидой, Мирабель и не заметила, как Антонио поджал ноги, едва на его пути нарисовалась преграда. — Но я ему нравлюсь. Эндшпиль!       Камило замолчал. В шахматах он не разбирался, аргументов против сказанного Мадригаль тоже не находил, хотя отчаянно пытался. Бороться с Мирабель на поприще детской любви было сложно. Такого противника у Камило никогда еще было. Это к нему уходили дети, бросая либо слишком черствых братьев, либо чересчур далеких сестер. Это он был причиной всех грез детей этого района, и именно у него хранилась грамота самого крутого брата. Так почему же Мирабель пользовалась такой благосклонностью? — Ладно. — Зализывая подбитую гордость, проворчал Камило. — Ничья, бабуля Мирабель. — Так уж и быть, внучок Камило.       Остаток пути они провели в радостном молчании. Заметив забаву Антонио, Камило и Мирабель начали время от времени приподнимать того над землей. Это было забавно, пусть и немного тяжеловато. Словно игра с огромной куклой. — На месте. — Несколько контрастно красных плиток спустя сообщил Камило. — Дом дядюшки Бруно.       На фоне прочих домов на улице обитель дяди Камило выглядела максимально простой, оттого и загадочной. Небольшой дом, едва ли больше гостиной в Касите, был старым. Второе определение, пришедшее на ум Мирабель, звучало как «беззащитный». Тут не было каменных стен, крепких окон с толстым стеклом и мелкой черепицы на крыше. Здесь была жухлая серая древесина, видавшая многое, хрупкие окна, на которые и смотреть было страшно (вдруг обвалятся от взгляда?) и шифер. Тоже серый, покрытый зелеными мховыми пятнами. Зато рядом с домом было дерево. Его макушка выходила за пределы старого исписанного забора.       Колдун, нечисть, адское отродье, сатанист — и это было самое приличное из всего того, что покрывало рыжий металл. — А кто такой ан-ан… — Антонио сконцентрировался. — Ан-ти-кри-хризт.       Про себя Камило благородно помолился небесам, которые направили взгляд Антонио на это слово, а не на то, что было написано под ним. Получать подзатыльники с наказаниями от Пеппы хотелось мало. — Название маргарина. — Ляпнула Мирабель, смущенная частью написанного. — Название ужасно невкусного маргарина, который заставляет животики маленьких мальчиков превращаться в чернослив!       Сказанное впечатлило Антонио так сильно, что тот наверняка заработал еще один страх всей жизни. Зато Камило остался собой более чем доволен. — Почему здесь это написано? — Шепнула дочь Джульетты, пока Антонио стоял на месте. — Потому что здесь живут очень добрые люди. — Камило сделал воздушные кавычки. — А вообще, поговорим об этом позже?       Смуглые руки Мадригаля соскользнули с глаз Антонио и уместились на его ушах. Мирабель распирало от любопытства, но все же чужое предложение было здравым. Подобные разговоры действительно следовало вести в другое время и без лишних ушей, что так норовили броситься под ноги.       Молча кивнув, Мирабель неуверенно повернула дверную ручку, и массивный замок со скрежетом пришел в движение. Скрипя, массивная дверь приоткрылась, оголяя полоску двора. Дорожка из кирпичного крошева красного цвета тут же переросла в путь из лежащих в земле батарей. Дворик выглядел чисто, но не вылизано. Здесь имелось достаточно травы, чтобы привести Альму в немой ужас, но при этом откровенного запустения видно не было. К стенам дома жались цветочные кусты, на толстой ветке висела автомобильная шина, а чуть в стороне от крыльца стоял скромный столик со стулом. Здесь не было большого пространства, но все же Мирабель не чувствовала себя запертой.       Маленькая дверь, едва ли не теряющаяся на фоне стены, открылась. — Ну, я же говорил, что не принимаю с часа до… — Голос Бруно резко оборвался, когда его глаза и глаза Мирабель встретились.       Они не были знакомы, если не считать тот случай с пирогом. Мирабель действительно ничего не помнила, но, даже так, душа ее отчего-то встрепенулась. Сложилось ощущение, будто это был кто-то близкий, потерянный и забытый, но в то же время бесконечно родной и хорошо знакомый. — Пс, у тебя запотели очки.       Это должно было стать шуткой, но смешно почему-то не было. Камило напрягся. Мирабель даже не мигала. Мужчина, стоящий на крыльце, тоже не моргал. — Что происходит? — Подул ветерок. Шепот Антонио потонул в шуршании дерева.       Камило даже не знал, что ответить. — Здравствуйте. — Найдя в себе силы, Мирабель махнула рукой. — Я пришла извиниться.       Дядя Бруно сглотнул. Камило ясно видел, как задрожал выпирающий кадык. Хозяин дома вцепился в дверь, борясь с отчаянным желанием убежать прочь. — П-привет, не Исабелла.