Со всклокоченной ото сна на столе челкой, с помятым лицом и бешено колотящимся сердцем Хуа Чэн не успел проронить и слова. В динамике раздался еще один тихий всхлип.
— Я… я никогда не проводил подобных операций. — Голос Се Ляня заметно дрожал, заставляя Хуа Чэна вздрогнуть и прикрыть глаза. — Я мог навредить ему! Мог сделать только хуже!
Хуа Чэн сжал челюсть в беспокойстве, он сам все еще находился в ступоре. Нужно было что-то ответить, но слова совсем не шли на ум. Сердце отбивало ритм о ребра, наполняясь волнением, легкие сжались и не давали сделать вдох. Он почти физически ощутил всю тяжесть и боль в голосе из динамика. Единственное, что он смог прошептать, с трудом сглотнув и прижав телефон еще ближе к уху:
— Доктор Се… я здесь.
И замер в молчании, не перебивая больше. Хуа Чэн хотел дать ему возможность выговориться, не разрывая той тонкой нити доверия. Хотел показать, что он готов выслушать, даже если не сможет сейчас помочь иначе.
— Зуб при удалении мог запасть в гайморову пазуху… Другой врач просто не способен был провести подобную операцию. Меня вызвали, и… — Се Лянь старался выровнять дыхание. — Простите, простите меня, я пропустил… Вы долго меня ждали?
— Все хорошо, не беспокойтесь сейчас об этом. Я здесь и я слушаю вас, — повторил он спокойно, однако грудь больно стянуло печалью. — Что вы чувствуете?
— Мне так жаль, Хуа Чэн… Я почти приехал, но телефон разрядился, я даже не предупредил… — хватая воздух, пытался объясниться Се Лянь.
Но его вновь тихо спросили:
— Что вы чувствуете, доктор Се?
Се Лянь снизил голос, почти так же прошептав в ответ:
— Чувствую, что подвел вас. Чувствую злость, беспокойство, усталость…
А затем, помолчав, еще тише добавил:
— Чувствую вину.
Некоторое время Хуа Чэн сидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к тихому дыханию на том конце, и поглаживал по спинке Эмина, уснувшего на стуле рядом.
Сейчас он был чертовски зол, что аппарат в его руках не дает возможности прикоснуться к собеседнику. Обнять. Успокоить. Через это прикосновение подарить тепло и поддержку. Столько, сколько Хуа Чэн бы смог. Ощутимо больше, чем просто через слова. Он чудом унял свою дрожь в голосе, глубоко вздохнул и вновь заговорил.
— Я ждал час, но это совершенно не важно. Я чувствовал, что у вас есть веская причина так поступить. Так и оказалось, верно?
По ту сторону послышался глубокий вздох и едва слышное «угу». Хуа Чэн продолжил говорить, почти не задумываясь. Он говорил душой и сердцем, подключая мозг и язык для перевода в слова.
— Доктор Се… Вы добрались домой?
— Угу… да, я уже дома, все в порядке.
— Хорошо. Я уверен, у вас есть зеркало. Подойдите к нему.
Послышался шорох и шаги. Се Лянь не стал задавать вопросов, просто доверился ему.
— Подошел.
— Что вы видите?
На несколько секунд воцарилась тишина. Хуа Чэн не торопил его, сейчас они точно никуда не опаздывали.
— Уставшие глаза, слезы на щеках, красные…
— Погодите. — Хуа Чэн мягко, но решительно его остановил, качая головой, будто тот его видит. — Не то. Хотите я скажу, что вы действительно видите?
Вновь тишина. Он переместился в спальню и открыл окно, впуская свежий ночной воздух и едва различимый уличный шум. Кровать была слишком манящей, но Хуа Чэн рисковал уснуть в первые же секунды на ней, поэтому присел на мягкий ковер.
Тихое «хочу» раздалось в ответ. И таким же уверенным шепотом Хуа Чэн продолжил:
— Перед вами стоит молодой профессионал. Человек, который только что провел сложную операцию. Человек, который помог другому, не смотря ни на что. Ценой своих планов, выходного и встречи. Вы видите того, кто достоин похвалы и поддержки. А вы себя ругаете.
Не задумываясь, он просто сказал именно то, что думал. Будь что будет. Главное, он был честен и искренен. Возможно, слегка пересек черту. Но это был один из тех моментов, когда черта должна была быть пересечена. И почему-то Хуа Чэн был уверен, что Се Лянь это оценит. Уверен на девяносто девять процентов, оставив один на волю случая.
Закончив говорить, Хуа Чэн не положил трубку. Он позволил словам раствориться в тишине между ними, и сейчас она совсем не ощущалась тяжелой или неловкой. Тишина даже… успокаивала и приводила мысли в порядок. Слышалось уже более размеренное и ровное дыхание и шуршание неизвестного происхождения.
Се Лянь шмыгнул носом и заговорил первым, возвращая жизнь их диалогу.
— Все правда в порядке? Кажется, я заставил вас волноваться…
— Правда в порядке. Мне оперативно сообщили, что у вас срочный вызов.
Се Лянь произнес удивленное «О…» и замолчал на мгновение.
— А кто вам сообщил, если не секрет?
Хуа Чэн выдохнул и улыбнулся своим мыслям. Наверное, можно раскрыть некоторые карты.
— Один ваш верный друг. Через одного моего верного друга. И я думаю, вы догадываетесь, о ком я говорю.
Послышался мягкий смешок Се Ляня.
— Не догадываюсь. Знаю. — Он помедлил и решительно продолжил. — Спасибо. Спасибо вам, Хуа Чэн.
Теперь была его очередь удивляться. Знает? А вот это уже интересно. Он так и задал вопрос, услышав довольно неожиданный ответ. Нет, это даже… охренеть, какой неожиданный ответ.
— Разумеется, я знаю о Хэ Сюане. Даже больше, чем вам кажется. — Он усмехнулся. — Ши Цинсюань очень разговорчивый, между прочим.
Знает о Хэ Сюане. Замечательно. Кажется, детали этого странного пазла потихоньку складывались в интересную картинку. Хуа Чэн уверенно выкладывал новые, решившись на смелое предположение.
— И обо мне вы тоже знаете, верно?
— О, вы про студию? Конечно, да. Я знал, кто владелец. Вы были очень неожиданным моим пациентом.
Они оба тихо рассмеялись, разряжая атмосферу. Хуа Чэн пометил себе этот диалог галочкой в мысленном списке «обсудить позже» и плавно перевел тему.
— Вы еще у зеркала?
— Да, я… я просто сел на кровать. Оно большое, я все еще вижу себя.
— Хорошо. А теперь я попрошу вас кое-что повторить за мной, ладно?
После короткого «угу» в ответ он продолжил:
— Сегодня я спас пациента.
Се Лянь повторил.
— Я сделал все правильно и не допустил ошибок.
И это повторил.
— Обстоятельства не зависели от меня. И Сань Лан на меня не обижается.
Но под конец Се Лянь запнулся.
— Сань Лан… А кто это? Почему он на меня не обижается?
— Он на вас не обижается, потому что вашей вины в этом явно нет, и… это я. Хуа Чэн — лишь псевдоним для работы. Вы можете звать меня Сань Лан.
Секундное молчание.
— Вы можете звать меня Се Лянь.
Хуа Чэн мог поклясться, что практически слышал улыбку Се Ляня. И она была чертовски красивой.
***
Сколько раз за тот вечер Се Лянь произнес «спасибо» (и все возможные формы благодарности), Хуа Чэн считать не стал. Много. Достаточно, чтобы его чуть развеселить, смутить и даже вогнать в краску.
Долгий диалог разбавлялся молчанием, когда оно было необходимо. Хуа Чэн в этот момент заваривал себе чай, а Се Лянь — кормил кролика, попутно сбрасывая его фотографию в диалог.
— Почему именно кролик?
— О, вы не знаете! Я же не рассказывал, конечно! Это потому, что у персонажа моей любимой новеллы было много кроликов, а мне они тоже нравятся, так что…
Разговор быстрой речкой перетек в обсуждение любимых книг и новелл (Се Лянь их читал на удивление много), затем они оба увлеченно вспоминали интересные моменты и делились переживаниями о героях.
Се Лянь заметно оживился и разговорился, хотя звучал очень устало. В какой-то момент Хуа Чэн даже набрался храбрости спросить его о бинтах на шее (которых, собственно, не было на последнем фото), но тут же ее растерял. Не сегодня и не сейчас, но точно когда-нибудь. Еще пару галочек в «обсудить позже».
Хуа Чэн был несказанно рад тому, что ему удалось увести диалог от неприятного и тяжелого к чему-то простому и бытовому. Он рассказал Се Ляню, например, о том, как было сложно и порой весело учиться на дизайнерском направлении, где он и познакомился с Хэ Сюанем.
Затем рассказал, как купил свой первый байк и набил первые шишки на нем же. Похвалил милую медицинскую маску Се Ляня, поведал, что пионы лучше ставить в дождевую воду… Рассказал, какое сладкое больше всего любит, получив в ответ «С ума сойти! Я ужас как не люблю горький шоколад!» и забавный мягкий смех в динамике.
Взгляд упал на часы — далеко за полночь. Проговорив более трех часов, он был счастлив услышать смех. Такой легкий и звонкий, но очень искренний. Хуа Чэн спокойно выдохнул впервые за это время, улыбнувшись невидимому собеседнику. Накатывала усталость, оседая в затекших мышцах.
Говорил в основном он, прекрасно осознавая, какой выматывающий вечер выдался у доктора Се. Хуа Чэну даже стало стыдно, ведь разговор слегка затянулся и, возможно, утомил. Однако, услышав очередные греющие сердце «Спасибо» и «Теперь мне спокойно», он всеми клетками тела почувствовал — Се Лянь улыбается.
В голове живо возникла картинка с сидящим на кровати Се Лянем все еще в уличной одежде, который сейчас был беззащитней котенка. С розовыми от смущения щеками, на которых высыхали дорожки слез, с едва заметной мягкой улыбкой. Хуа Чэн не знал пределы тактильности Се Ляня, но безумно хотел обнять того хотя бы раз, прижавшись так сильно…
Они повесили трубки к трем часам ночи. Се Лянь клятвенно заверил, что больше не будет себя ругать и тут же ляжет отдыхать. Но все же немного нарушил клятву, отправив в чат пару сообщений.
Я буду рад взглянуть на успехи в вашем лечении:)
Что насчет планового осмотра завтра?
Ох, вы и в воскресенье работаете?
Буду рад похвастаться успехами!
И, по своему обычаю, Хуа Чэн добавил стикеры. Три милые булочки с улыбками.
Приходится. У меня выдаются выходные среди недели!
Так что я даже иногда ночую не в клинике хаха
Рад это слышать. Значит, на завтра (◠‿◕)
Договорились!
Вы просто обязаны научить меня ставить такие смайлики
Ужасно устал от обычных скобочек!)
Ахахах
Помню! Обязательно!
Доброй ночи, Се Лянь
Спокойной ночи, Сань Лан
