Еще вчера, по словам Хуа Чэна, Се Лянь видел в зеркале молодого хорошего специалиста, но уже сегодня утром… На него смотрел немного опухший невыспавшийся хирург, проплакавший всю дорогу домой в электричке. Или именно так выглядит хороший специалист? Может, мешки под глазами — это какой-то их отличительный признак?
Се Лянь тяжко вздохнул и пошел прикладывать прохладные патчи под глаза, иначе в таком виде он сам себя из дома не выпустит. Он достал самую большую кружку из имеющихся на кухне и бутылку с кленовым сиропом для кофе и зашел в WeChat, проверяя диалоги.
«Пользователь Хуа Чэн не в сети»
Не удивительно, в шесть-то утра. Последним сообщением было время записи на прием и чуть выше все еще виднелось
«Спокойной ночи, Сань Лан». Это вновь заставило щеки Се Ляня запылать румянцем. Он нажал кнопку блокировки. Принцип «я этого не вижу, значит, этого нет» для него все еще работал ужасно.
Се Лянь просто не мог врать себе и отрицать очевидное — ему с каждым днем все больше нравился Хуа Чэн. По правде говоря, он осознал это с самого начала. Понял при первом приеме, убеждался при общении, но окончательно смог сформировать и принять эту мысль именно сегодняшним утром. Сидя за столом на кухне в рассветных сумерках, в домашней пижаме с кроликами, с патчами под глазами, с огромной кружкой ароматного кофе… Звучало настолько романтично для принятия своих чувств, что Се Ляню это пришлось по нраву, и губы сами по себе растянулись в улыбке.
Вот что делать с этими чувствами, он пока не понял, но пообещал себе разобраться. По крайней мере, совершенно не видел причин их отрицать или отказываться от них.
Посыпались уведомления о новых сообщениях, Се Лянь вздрогнул, роняя печенье в кофе. Он удивился оперативности Хуа Чэна и уже было открыл чат, попутно вылавливая затонувшую печеньку, но их диалог все еще молчал. Как оказалось, ему писал Ши Цинсюань, присылая множество голосовых и стикеров, подкрепляя сообщением «Сяньлэ, это не срочно! Но обязательно к прослушиванию».
Дожевывая свой быстрый завтрак и заматывая новыми бинтами запястья перед зеркалом в спальне, Се Лянь слушал рассказ Цинсюаня о прошлой ночи и искренне радовался за друга. Подобные утренние рассказы о прошлых ночах стали уже традицией и даже увлекательной рутиной. Уж Цинсюаню было чем поделиться. Но без деталей, Се Лянь почти слезно просил его об этом.
После работы тот обычно не оставался на коллективный ужин, в отличие от Се Ляня, и на всех парах выбегал из клиники к ожидающему его Хэ Сюаню. Они проводили вместе практически каждую ночь. Однако, если вдруг Ши Цинсюаню приходилось ехать домой одному, то Се Ляню прилетало тоскливое «Сяньлэ, я та-ак по нему соскучился!» на утро.
В такие моменты Се Лянь утешал друга, руководствуясь головой и здравым смыслом, но никак не собственным опытом. По одной примитивной причине — за все двадцать восемь лет этого опыта не было. В какой-то степени это печалило. Иногда расстраивало и даже злило. На смену приходило смирение и…
И вот оно. Случилось снегом на голову! Точнее, Хуа Чэном на прием. Ударом сердца в виски, волнением, смущением, номером на рецепте.
Се Лянь очертил линии татуировки на шее, нежно проходясь пальцами, и на одну лишь секунду представил, как это сделал бы Хуа Чэн. По телу прокатилась приятная дрожь. Он покраснел от своих мыслей и слой за слоем обернул татуировку бинтами.
Он обязательно расскажет ему.
***
Дежурное «Утра, доктор Се!» сегодня не пришло. Пришло другое. И если бы он сейчас не сидел в ординаторской на диване, то вряд ли бы прочно устоял на ногах.
Хуа Чэн прислал фото Эмина, сидящего в раковине — он напоминал маленькую черную тучку с одним огненно-оранжевым глазом. Но подкосило Се Ляня следующее за этим фото самого Хуа Чэна. В зеркале ванной. С зубной щеткой во рту и сонным общим видом, но все еще с приятной мягкой улыбкой на губах. Какой же он очаровательный, невыносимо!
Следующая за этим короткая подпись «Готовимся к поездке в клинику. Я готовлюсь, маленький монстр следит!» была контрольным выстрелом умиления в сердце Се Ляня! Он прижал телефон ближе к себе, будто боясь, что кто-то еще заметит
такого Хуа Чэна, и улыбнулся в экран, пока печатал ответ.
Оторвавшись от чата, глаза Се Ляня выцепили отражающую поверхность дверей. Нет, ну в целом…
— Одна мысль гениальнее другой, — проговорил он под нос и усмехнулся. Но все же поднялся, подходя к дверям, и поправил ленточку в волосах.
Щелк! И фотография Се Ляня улетела в чат.
Жду вас! Можно без Эмина, но я безумно буду рад видеть и его х)
Часы показывали половину девятого. Се Лянь назначил Хуа Чэну самый ранний прием и даже получил на это «Как жестоко, доктор Се!» и стикер с плачущим луком, добавляющий драматизма. Однако он просто не выдержал бы томительного ожидания, и жаловался бы Цинсюаню, что время идет кошмарно медленно.
Впрочем, ничего ему не мешало делать это сейчас.
— Наслаждайся последними минутами спокойствия, Сяньлэ! Сегодня у нас день мудрости!
Се Лянь глянул на него с вымученной улыбкой. Весь его вид кричал «Умоляю, скажи, что ты шутишь». Потому что эта фраза могла означать лишь одно — сегодня на нем приличное количество операций с зубами мудрости. Нет, и еще кое-что — под вечер он сам начнет умолять о пощаде.
Цинсюань сел рядом с ним и рассмеялся, заключая в объятия. Он утешительно погладил Се Ляня по спине.
— Все будет хорошо. Хотя ты заслужил выходной после… — Он сделал паузу, будто не решаясь напоминать. — Ну, вчерашнего.
Они переглянулись. Утром Се Лянь, разложив мысли и чувства по полочкам, все же рассказал ему некоторые подробности неудавшегося свидания и ночного разговора. Но лишь некоторые — тактично оставив все трогающие душу детали лишь между ними с Хуа Чэном.
— Порядок. Я в боевой готовности, Цинсюань, — он потрепал медбрата по голове и подмигнул.
— Это кто ж тебя в боевую готовность привел? — Ши Цинсюань игриво повел бровью, на что получил тычок локтем в бок.
— Пока что никто никуда меня не привел!
Цинсюань с огромным трудом сдержал смех, на что получил еще один тычок в бок и захохотал.
— Твоя жизнь лучшая дорама, ты знал, Сяньлэ?
Се Лянь поднялся с дивана и обернулся, показывая другу язык.
— Кто бы говорил!
Заливистый смех наполнил небольшую ординаторскую.
