Зубной фей

— Му Цин! Ситуация срочная, ключи! Они влетели в приемную через запасной выход стоматологии, Се Лянь подбежал к охраннику и вытянул ладонь с таким серьезным видом, что Хуа Чэн и сам до дрожи прочувствовал глубину его беспокойства. Невероятный актерский талант пропадал в этой клинике! Се Лянь всего дважды отрепетировал перед входом то, что собирался сказать на охране, чтобы им позволили войти. А отыграл так, будто делал это на постоянной основе, чем очень повеселил Хуа Чэна. Охранник с ошарашенным видом глянул на Се Ляня и мгновенно отвернулся искать ключи в ящике. Но когда поднял глаза, взгляд его был холоднее льдов Арктики — Му Цин смотрел на Хуа Чэна. Дернув бровью, он вновь уставился в монитор. — Страшно подумать. Что там за случай такой у него… Выхватив протянутый ключ и успешно пропустив саркастическое высказывание, Се Лянь схватил свою «срочную ситуацию» за рукав и потащил к кабинету.

***

Кабинет они предусмотрительно заперли изнутри, свет был изначально выключен. И лишь тусклый отблеск фонаря сквозь жалюзи давал видеть окружающую обстановку, если привыкнуть к темноте. Сначала слышалось лишь тяжелое дыхание обоих — они бежали со склона, держась за руки, а затем быстрым шагом искали здание клиники в соседнем районе. Уже не держась за руки. Стеснение и взмокшая ладонь были сильнее Се Ляня. Первым не выдержал Хуа Чэн, приглушенно рассмеявшись после того, как выровнял дыхание. От его низкого голоса совсем рядом у Се Ляня по позвоночнику вновь пронеслась толпа колючих мурашек. Приятно. — Вот я и снова здесь. Как и в предыдущие разы, я очутился в этом кабинете быстро и неожиданно… Доктор Се, ты не перестаешь меня удивлять! В ответ зазвучал смех Се Ляня, такой же тихий, но очень мягкий. — Сочту за комплимент! Даю слово, сегодня и близко к креслу не подойдем. — О, да? А я уже почти привык к нему. — Тогда, может… — Се Лянь хитро улыбнулся, заглядывая в глаза напротив сквозь темноту, разделяющую их. — Почти! А почти не считается, — Хуа Чэн прошел к окну и оперся о подоконник, оставаясь лицом к Се Ляню. — Гэгэ, я в полной растерянности. Поведаешь мне, почему мы вдруг оказались здесь посреди ночи? Се Лянь уже было открыл рот, готовый ответить, но слова так и застряли в горле. Он подошел ближе и занял место рядом. Придумывать оправдание было бы совсем плохой идеей, по его мнению. Поэтому все, что оставалось… Се Лянь одним рывком припал к груди Хуа Чэна в объятиях. И у него вновь появилась возможность ощутить этот приятный аромат, заставляющий легкие плавиться от наслаждения, а сердце трепетать от желания. — Прости, Сань Лан. Не знаю, что на меня нашло. Мне просто так захотелось сделать это, вот я и… Я не мог решиться на это где-то среди людей. А клиника была не так далеко, и Му Цин обычно входит в положение… — Обычно? — Голос Хуа Чэна звучал прямо над ухом и был едва хриплым. — Как часто гэгэ прибегает по ночам в свой кабинет в стоматологии после свидания? Се Лянь почти подавился воздухом — нет, все же подавился — и закашлялся. Хуа Чэн осторожно обнял его в ответ и постучал по спине. То, о чем грезил Се Лянь последний вечер (ладно, последнюю неделю точно), наконец-то происходило с ним наяву. — Нет-нет, не подумай ничего дурного… Он пускал меня зачастую, когда я пропускал последнюю электричку! А потом я засыпал в ординаторской под шум кофемашины. — Все хорошо, гэгэ, верю тебе. Я шучу. Напомнишь мне, через сколько последняя электричка? Се Лянь нахмурился — действительно, сколько у них времени осталось? Он совершенно не следил за часами, пока приятно проводил вечер. К тому же телефон разрядился, проверять время было негде. Се Лянь поднял лицо с алеющими щеками к Хуа Чэну, готовый вновь попросить о помощи, но его мысль была прервана. И, видимо, прочитана. — Через два часа, верно? Сейчас девять. — Он проверил время на наручных часах. Се Лянь быстро произвел в уме расчеты и закивал — два часа до электрички у него есть. У них. — Да, у нас где-то два часа, но если еще добираться до станции, то это ведь выходит… — Боюсь повторяться, но может… к черту электричку? — Губы Хуа Чэна растянулись в улыбке. — Давай пропустим ее? Может, я тебя бы отвез? Или переночуем в ординаторской? Растерянный Се Лянь застыл в его руках. Такая легкость и игривость была в словах Хуа Чэна, что Се Лянь, казалось, будет согласен на что угодно. Но было одно «но». Или даже несколько, однако требовалось обдумать каждое из них. Се Лянь глубоко вздохнул, почти физически плавясь от горячих ладоней на своей спине, и взглянул в глаза напротив. — Нет, Сань Лан, я… — Нет, думать получалось из рук вон плохо, эти самые ладони со спины опустились на талию, выбивая здравый смысл с новым выдохом. — Мне вообще завтра в этот самый кабинет на работу. Да и поздно будет, я не позволю ехать тебе в ночь за рулем, это точно опасно! А еще… Вдох — и ему не дают договорить, ласково и осторожно накрывая губы. Да, вот теперь можно посылать и электричку, и работу… Собственно, что он теряет? Сердце Се Ляня зашлось в груди. Губы Хуа Чэна были теплыми, почти горячими. И бесконечно нежными, очень мягкими. Как и язык, аккуратно тронувший его губы. Целоваться Се Лянь ни капли не умел. Поэтому, конечно же, застыл в одном положении, лишь предоставляя свои губы во власть Хуа Чэна, и совершенно забыл, что дышать полезно для здоровья. Хуа Чэн отстранился и приоткрыл глаза, считывая реакцию Се Ляня. Голова все еще шла кругом, в глазах плыло, а сердце бешено колотилось. — Гэгэ хотел обнять меня, верно? — Верно. Очень хотел. — Только лишь обнять? Се Лянь рвано выдохнул и смущенно прикусил губу. Раз уж решил откровенничать, то стоит идти до конца. — Не только. Хуа Чэн хмыкнул, не выпуская его из кольца рук. — Если гэгэ не нравится, я не буду настаивать. Глаза Се Ляня вмиг открылись и округлились. Он замотал головой, цепляясь за рукав Хуа Чэна, и хрипло проговорил: — Мне нравится. Просто я, ну… — Он пытался подобрать слова, но легче было озвучить все как есть. — Я никогда раньше этого не делал. Стыдно, кошмарно и неописуемо неловко. Среди приятелей и друзей своего возраста Се Лянь был такой один, не познавший всех прелестей любви ни разу в жизни. Его ресницы затрепетали и опустились — Се Лянь смущенно уткнулся лбом в плечо напротив. Сверху послышался тихий выдох, и его крепче сжали в объятиях. — Гэгэ, посмотришь на меня? Се Лянь мотнул головой. — Хорошо, тогда просто слушай. — На его макушку легла ласковая ладонь. — Нет ничего страшного и постыдного в том, что ты никогда не целовался. Я буду рад тебя научить. Но только если ты этого хочешь. — Хочу, — пробубнил Се Лянь, плавясь в теплых объятиях, и гуще залился краской. — Почему ты подумал, что нет? — Хорошо, — губы Хуа Чэна коснулись его уха, и он понизил голос. — Когда я дотронулся до твоих губ языком, я таким образом попросил у тебя разрешения углубить поцелуй. Когда ты не ответил, конечно, я подумал, что тебе этого не хочется. Се Лянь дрожал от волнения. Сдерживали его лишь крепкие руки, обвивающие талию. Он все же поднял голову и встретился взглядом с Хуа Чэном. А дальше действовал, отключив голову, оставляя власть чувствам и сердцу (и немного своим губам) — поднялся на носочки, положил ладонь ему на щеку и утянул в поцелуй. В свой первый, неумелый и неуклюжий, но глубокий и чувственный поцелуй. Чужие губы быстро переняли инициативу, пальцы на талии Се Ляня сжались, вызывая сладкую дрожь. Хуа Чэн целовал аккуратно и очень осторожно, давая возможность сориентироваться и прислушаться к ощущениям. Он ободряюще промычал в поцелуй. Если от переизбытка чувств можно было бы сойти с ума, Се Лянь мог бы поклясться, что уже это сделал. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем их губы наконец-то расцепились. Они отстранились друг от друга, стараясь привести дыхание в норму и жадно глотая кислород. Се Лянь мысленно был благодарен цепким ладоням, потому что своим ногам в этот вечер он не доверял. Се Лянь бережно отстранился и спрятал полыхающие щеки в плече Хуа Чэна, забавно уткнувшись носом и щекоча его рваными выдохами. — Вот так просто… — Люди часто все усложняют. — Мы знакомы чуть больше недели. Хуа Чэн аккуратно опустил ладонь ему на голову, пропуская мягкие локоны сквозь пальцы, поглаживая чувствительную кожу головы. Он гладил медленно, нежно, и оставлял в это время невесомые поцелуи на щеке. — Чувствуешь, это неправильно? Се Лянь на это вскинул голову и встретился в полутьме с блестящими глазами. Какое-то время он стоял так, рассматривая Хуа Чэна в тусклых отблесках фонаря. Его острые и уникально красивые черты лица сейчас казались еще выразительнее. Се Лянь осторожно провел пальцами по линии челюсти, не смея отказать себе в таком удовольствии. А затем, будто выйдя из транса, мотнул головой и прошептал: —…чувствую, будто намного дольше. Пьяняще приятные чувства накатили изнутри с новой силой. И вновь за этот вечер Се Лянь сам стал инициатором — припал к губам напротив, крепко зажмурившись. Ладонями держал за щеки, ощутимо дрожал от сладких ощущений. Хуа Чэн, не теряя возможности, скользнул языком по пухлым губам, спрашивая разрешения. И ему разрешили. Се Лянь постепенно расслабился, облокотился о подоконник и приоткрыл рот, сливаясь с Хуа Чэном в более жарком и тягучем поцелуе, обнимая его за шею крепче. Не желая отпускать. Из мягко-ласковых поцелуи понемногу перетекли в кусачие, страстные. Ладони Се Ляня совершенно бесстыдно блуждали по бокам и по спине Хуа Чэна, и он ни на секунду не был против. — Мне так нравятся… твои волосы, — Се Лянь прошептал это почти в губы, едва отстраняясь. Хуа Чэн улыбнулся в поцелуй, явно почувствовав, как пальцы Се Ляня скользнули по длинным прядям, нащупали бусинку в косичке и игриво накрутили ее. А затем его пальцы робко переползли с волос на шею, грудь, огладили живот и крепко сжали пряжку ремня. — Гэгэ… С приглушенным стоном Хуа Чэн положил свою ладонь сверху, переплетая его пальцы со своими и мягко отводя в сторону. Он оставил на губах Се Ляня короткий утешающий поцелуй, и это даже сработало — хватка ослабла. — Не здесь, хорошо? Се Лянь подавил горящее внутри него смущение вкупе с ощущением тотальной неловкости, но вышло, кажется, плохо. Хуа Чэн вздохнул, положил ладони на горящие стеснением щеки Се Ляня и ласково погладил большими пальцами. — Гэгэ… я тоже этого хочу. Очень хочу, — он вновь коротко поцеловал его губы. — Но не в темном и страшном кабинете клиники посреди ночи. — А по-моему, романтично! Это я тебя еще в кабинет рентгена не повел! — смешок слетел с губ Се Ляня. Он крепко прижался к груди Хуа Чэна, вновь спрятавшись от стеснения в его шее и тихо фыркнув. Перед глазами стоял туман удовольствия, который становился только гуще и все глубже затягивал в себя. Невыносимое наслаждение рекой разливалось где-то внутри. — Мне нравится. — Нравится в темном страшном кабинете? Гэгэ, я приму любые твои увлечения, но это! Се Лянь рассмеялся, щекоча открытую кожу дыханием, отчего Хуа Чэн вздрогнул и крепче сжал его в объятиях. — Щекотно. Се Лянь отстранился и еще на долгое мгновение застыл вот так — в горячих ласковых руках, рассматривая красивые черты перед собой, и совершенно не веря, что это все сейчас происходит с ним. Кажется, насчет его жизни и лучшей дорамы Цинсюань все-таки был прав. А затем он поднял руку и легким движением заправил локон волос за ухо Хуа Чэна. — И это тоже, вообще-то. Но мне нравится… — Он закусил губу и чуть нахмурился в раздумьях. — Нравится кофе с убийственным количеством сиропа. И цветы. Пионы. Нравится стоять и обниматься ночью… в совсем не страшном кабинете! И кот твой нравится. Мягкие быстрые поцелуи посыпались на него — нос, ямочки на щеках, губы, шея. Приятные мурашки табуном пробежали вдоль позвоночника. Се Лянь забавно сморщился, принимая ласку и сжимая в ладони рубашку на спине Хуа Чэна. И совсем-совсем тихо, но уловимо сказал: — И ты… нравишься.