Зубной фей

План «познакомить с Эмином и не приставать» с треском провалился на первых же секундах нахождения в квартире Хуа Чэна. Обычно встречающий хозяина кот совершенно не желал отзываться и выходить знакомиться с Се Лянем. Или же почуял, что сейчас им вовсе не стоит мешать, развалившись у дверей, как обычно. Хуа Чэн не успел переступить порог квартиры и захлопнуть за ними дверь, как Се Лянь крепко вцепился в Хуа Чэна с объятиями, не давая опомниться и хотя бы тапочки предложить. Он обнял его со спины, точь-в-точь так, как обнимал всего несколько минут назад, когда они вдвоем ехали по ночному городу. Се Лянь обещал не пускать его управлять байком в темное время суток, однако очень быстро поверил честным глазам Хуа Чэна и строгому «Я везу гэгэ, я буду осторожен». Сложно было не поверить во что угодно и не согласиться на что угодно, когда тебя только что целовали так нежно, до звезд перед глазами. Когда шея находилась во власти чужих мягких губ, а на бедрах чувствовалась тяжесть и жар чужого тела… И вот они вновь наедине. Вновь руки Се Ляня осторожно, но очень крепко обнимают Хуа Чэна, а сам он пытается совладать с дыханием после поездки и подъема по лестнице. — Сань Лан, мы с тобой сегодня прям спортсмены-легкоатлеты. Я будто снова зачеты в университете на скорость сдаю! Хуа Чэн легко рассмеялся, также жадно глотая воздух. Он развернулся в цепких объятиях лицом к Се Ляню, однако и в этот раз в кромешной темноте нельзя было увидеть глаза напротив. — Никогда не сдавал зачеты… не любил физкультуру. — О? Правда? А почему? — Правда. — Хуа Чэн улыбнулся. — Мне кажется, ставить физическую культуру в расписание художественного вуза немного… жестоко. Да, это определенно было видом пытки. — А как же ты закрывал зачеты? — Платил. Или преподам, или Хэ Сюаню, чтобы он сдавал за меня. Чаще второму, он брал едой и эскизами. Впрочем, как и сейчас, но… — Хуа Чэн вдруг осекся, не желая продолжать. Однако Се Лянь, понизив голос, осторожно продолжил за него, предполагая: — Но сейчас бедный голодный татуировщик сидит без твоих эскизов? Ты их ему не сдаешь, да? После секундной паузы Хуа Чэн тяжело вздохнул, издал тихий смешок и погладил Се Ляня по волосам. — Ага, Ши Цинсюань на два фронта шпионом работает, я понял. Ну никакой личной жизни! Се Лянь в ответ на это смущенно хихикнул, а затем перемялся с ноги на ногу. — Ох, мне правда сказал об этом Цинсюань, и я не должен был поднимать эту тему. Прости, я не хотел вмешиваться в твою личную жизнь… — Но уже вмешался. И знаешь, гэгэ, — Хуа Чэн также понизил голос, сразу считывая реакцию Се Ляня в своих руках, — я ведь нисколько не против этого. Они так и замерли в прихожей, грея друг друга теплом объятий и деля на двоих дрожь волнения. Хотя, казалось, волнения одного лишь Се Ляня с головой хватало на них обоих. Хуа Чэн пропустил пятерню сквозь его волосы, приблизился и невесомо поцеловал в висок. — Я чувствую твою дрожь. Доктор Се, здесь холодно, или… — Я боюсь, — Се Лянь прошептал куда-то в плечо, не разрывая объятий. Эти слова тронули сердце Хуа Чэна, отчего он вздохнул и вновь мягко погладил Се Ляня по голове. Его невыносимо радовал тот факт, что Се Лянь не против тактильного выражения чувств. — Меня боишься или того, что между нами происходит? — И, чуть погодя тише добавил: — И того, что, возможно, сейчас произойдет? — Я не… — Скажи как есть. — Ладони Хуа Чэна успокаивающе гладили по спине. — Все в порядке, если мы остановимся сейчас и просто пойдем на кухню пить чай или смотреть и обсуждать фильмы. Нам не обязательно торопиться. И я не хочу тебя напугать близостью. — Я волнуюсь. И стесняюсь. Жутко стесняюсь, Сань Лан. А вместе оно дает убийственную смесь. — Се Лянь нервно хихикнул, а затем замялся на секунду, приподнялся на носочках и невесомо поцеловал губы Хуа Чэна. — Локации для поцелуев у нас с тобой сегодня очень интересные, конечно. Кабинет, твое рабочее место, теперь вот прихожая… Мне совершенно не принципиально, где проводить с тобой время, но… гэгэ, может, в спальню? Получив в ответ робкое «угу», он увлек Се Ляня в глубь квартиры, передвигаясь практически на ощупь. Сам Хуа Чэн, разумеется, помнил расположение всех дверей и косяков, но нужно было беречь еще и бесценную голову Се Ляня от встречи с ними лоб в лоб. Хуа Чэн быстро нашел Се Ляню комплект домашней одежды и вручил, тактично выйдя на кухню. Безумно хотелось остаться с ним, но он вовремя ударил себя по рукам. Создавая вид активной занятости на кухне, Хуа Чэн успел дважды вскипятить чайник, рассмотреть пыль на микроволновке и рассказать Эмину, какой он хороший котик. Но мысли вновь утянули его в сторону Се Ляня, который в это время переодевался у него в комнате. Теперь Хуа Чэн задумался о том, насколько тому комфортно в его квартире и не большая ли ему домашняя одежда — в плечах Хуа Чэн точно был шире, да и ростом выше. Затем он задумался о том, насколько в спальне было убрано для встречи гостей. Однако в его квартире, в целом, всегда был порядок, поэтому Хуа Чэн был спокоен. Просто потому, что беспорядку не из чего было образовываться. Слой пыли на микроволновке не в счет, ей он почти не пользовался (но все же взял губку и протер ее). Хотя нет, было кое-что… Что заставило Хуа Чэна молнией вернуться к дверям спальни, рвано выдохнуть и постучаться. Послышался шорох, затем глухой удар, от которого Хуа Чэн поморщился (это ж обо что так стукнуться можно было…), а затем дверь отворилась. Они переглянулись и застыли друг напротив друга. Се Лянь нарушил тишину первым. — Спасибо за одежду. — Он робко улыбнулся. — Вроде как раз. Да, это «вроде как раз» Хуа Чэн уже успел заметить и перестать дышать. Теперь он переглядывался не с Се Лянем, а с его оголенными ключицами. Небеса, здесь и кислород не поможет. Затем его глаза опустились еще ниже, к совсем незаметно подрагивающим пальцам рук Се Ляня, которыми он сжимал футболку. И, к своему удивлению, Хуа Чэн обнаружил еще две тонкие, почти незаметные татуировки — красные нити, обвившие его запястья. Эскиз не его, но исполнение точно Хэ Сюаня. Мысленно хлопнув себя по щекам, он вспомнил, зачем вообще в два быстрых шага вернулся в спальню. Его взгляд упал на включенную настольную лампу, а затем вернулся к лицу Се Ляня. Он решился на смелое и почти очевидное предположение. — Ты их видел, да? Ответ очень быстро считался по глазам Се Ляня и его поджатым губам. Видел. Но вдруг глаза Се Ляня озорно заблестели. — Залежи конфет на рабочем месте? Каждую видел, да! Три шоколадные, пять с орешками и две огромные плитки кошмарно горького. — Он забавно поморщился и рассмеялся. Однако еще кое-что не давало покоя Хуа Чэну и скребло на душе кошками. Он глубоко вздохнул, ловко подхватил ладонь Се Ляня рукой и провел за собой к рабочему столу. Се Лянь последовал за ним. Задорная улыбка сменилась почти виноватой, и по ней все читалось безошибочно. Он видел оставленные на столе эскизы Хуа Чэна. Упитанный кот издал неуклюжее «мяк» и приземлился ровно среди листов, снеся некоторые из них на пол. Он потянулся мордочкой к рукам Се Ляня, отчего тот искренне заулыбался. Как уже успел выяснить Хуа Чэн — котов Се Лянь любил безумно, но своего не заводил из-за уже имеющегося кролика. — Здравствуй, Эмин! Я рад с тобой познакомиться. — Се Лянь дал коту изучить влажным носом свои ладони, а сам в это время вернулся взглядом к Хуа Чэну, который стоял совсем близко. — Сань Лан… Я увидел рисунки, но не позволил себе их трогать или рассматривать, все же это… — Ничего страшного, можешь их трогать и рассматривать. — Хуа Чэн осторожно, но строго его перебил. — Я доверяю тебе, а поэтому не имею ничего против. Сдам их завтра Хэ Сюаню, нечего здесь пыль собирать. Се Лянь несколько секунд смотрел на него нечитаемым взглядом, а затем широко улыбнулся и закивал. — Это правильно. Для каждого из них обязательно найдется клиент. А если нет, то… — его улыбка стала хитрой, но с присущей ему ноткой смущения от своей же смелости, а глаза прищурились, — я могу предложить тебе себя и свое тело. Хуа Чэн слегка улыбнулся от такой формулировки, однако в его душе точно все больше разгоралось пламя желания. Словно боясь испугать, он невесомо провел пальцами сначала по ладони Се Ляня, а затем по пальцам, а затем переплел их со своими. Сердце в груди точно пропустило удар — ему ответили тем же, крепче сжав ладонь. Се Лянь поднял голову и подарил полную искреннего счастья улыбку, а затем очаровательно смутился, опуская глаза. Свет исходил лишь от настольной лампы, что давало им возможность спрятаться в интимной темноте хотя бы отчасти. Хуа Чэн притянул Се Ляня к себе, положив другую ладонь на талию и ощутимо сжав ее через тонкую домашнюю футболку. Дыхание стало тяжелее. И Хуа Чэн, набравшись внутренней смелости и почувствовав вспыхнувшее возбуждение, уже не смог удержаться. Он очертил талию Се Ляня, скользнул ловкими ладонями с нее на ягодицы, подхватил его под крепкие бедра и легким движением усадил на стол, окончательно сбивая кипу бумаг и рисунков на пол. Сердце забилось где-то в горле, по телу прошлась жаркая волна, и Хуа Чэн готов был поклясться, что Се Лянь ощущал нечто подобное. Эта мысль делала и хорошо, и плохо одновременно, погружая в бездну блаженства. Он легонько щекотал кожу дыханием: — Будь осторожен с предложениями, гэгэ. Я ведь могу и согласиться. Ногами Се Лянь притянул Хуа Чэна ближе к себе, а руками все еще держался за плечи, не желая отпускать. Он молчал, лишь крепче прижавшись и шумно сглотнув. Видимо, стеснение вкупе с волнением все еще не давали покоя Се Ляню, хотя ответное желание было видно даже сквозь туманную пелену возбуждения перед глазами. Хуа Чэн ласковым жестом убрал челку, упавшую ему на глаза, и прошептал в самые губы, укутывая Се Ляня этими словами: — Пожалуйста, не думай о том, насколько все будет правильно или красиво. Близость и секс для меня всегда лишь про чувства и наслаждение. Хочу дать тебе столько, сколько ты сможешь унести, гэгэ. И только если ты позволишь мне. — Я позволю. — Се Лянь поднял лицо с порозовевшими щеками. — Ты только… только скажи, что я должен делать. Он двинул бедрами в нетерпении. От этого движения в животе скрутился невыносимо сладкий узел тяжелого возбуждения. — Сейчас от тебя требуется лишь расслабиться. И наслаждаться. Больше ничего. Се Лянь усмехнулся. Самая короткая и ясная инструкция в его жизни. И он ей с радостью последует, поддавшись ласкающим рукам, позволив им жадно гладить спину, талию… Позволив ловким пальцам пробраться под футболку и очерчивать линии ребер и спуститься ниже, к резинке домашних штанов. С наслаждением втянув в легкие аромат возбужденного тела, Хуа Чэн обнял Се Ляня, прикусил нежную кожу на шее и вызвал этим совершенно прекрасный стон. Заметных следов оставлять нельзя, но очень хотелось, до одури сильно, до звезд перед глазами. — Гэгэ, смелее. Расскажи… или покажи мне, чего бы тебе хотелось. Все что угодно. Подрагивающие пальцы Се Ляня накрыли его ладонь, и он уложил ее себе на пах. О… вполне доходчиво. Видимо, рассказывать он все еще стесняется, однако это уже огромный шаг. Хуа Чэн сжал ладонь, очень осторожно, но довольно крепко, через тонкую ткань обхватывая твердую плоть. В ответ на это Се Лянь подался навстречу бедрами, он запрокинул голову, открывая вид на алеющую шею с изящной яшмовой ветвью, рядом с которой краснели следы, любовно оставленные Хуа Чэном… И в этот момент он понял, насколько ему нравилось смотреть. Нравилось почти хищно наблюдать за реакцией тела на откровенные прикосновения. Наблюдать за лицом Се Ляня, которое выражало наслаждение вкупе со смущением и невероятным желанием. Наблюдать за тем, как он подставляет шею под ласкающие губы, а затем сам жадно тянется за новыми поцелуями, толкаясь в крепкую ладонь… Се Лянь целовал с огромным рвением и настойчивостью, но все так же неловко и неумело. Его сексуальная неопытность нисколько не отталкивала. Даже наоборот — разжигала огонь желания внутри Хуа Чэна еще сильнее. Такой нежный, такой охочий до прикосновений и ласки. Прекрасный. Он ластился к Хуа Чэну, как кот после валерьянки — блаженно прикрыл глаза, уцепился за плечи, и загнанно дышал, пока ловкие длинные пальцы заставляли его приближаться к грани удовольствия. Они очень умело искали его чувствительные места и явно находили их. — Сань Лан, пожалуйста, прошу тебя… Се Лянь уткнулся лбом в шею, исступленно дыша, и двигал бедрами в совершенно рваном темпе. В какой-то момент Хуа Чэн даже услышал совсем рядом с ухом частые стоны, смешанные с приглушенной мольбой о большем. Он все еще стоял в плену крепких бедер, обхвативших его за талию. Но и этого было мало. Хотелось смести к черту все со стола, опрокинуть Се Ляня на него спиной, войти в него, удерживая под ягодицы, и целовать, целовать до исступления, слушать такие же сладкие стоны… Не сдержав накатившее возбуждение и двигая рукой все чаще и резче, Хуа Чэн выдохнул низкий протяжный стон и закатил глаза в наслаждении. Он прикусил бархатную кожу на шее Се Ляня, тут же мягко зализывая место укуса. Крупная дрожь прошлась по всему телу под ним, и Хуа Чэн поймал ее — прижался плотнее, касаясь открытыми участками тела распаленной и взмокшей кожи. Се Лянь зажмурился, губы его открылись в немом стоне. Становилось ясным, что он подходит к грани, за которую Хуа Чэн сейчас ни за что не хотел его подпускать. В пелене наслаждения он просто заставил себя убрать руку от нежных и чувствительных мест, уже зная, что его ждет стон разочарования. Так оно и вышло. Распаленный и разгоряченный Се Лянь подался вперед, цепляясь за спину Хуа Чэна, и выдохнул томное: — Пожалуйста, мне так хочется… ах! — Чего хочется, доктор Се? — Хуа Чэн шептал это, почти мурлыча от подобной картины, но не переставал дразнить. — Скажешь мне? — Хуа Чэн… Тихий и низкий смех отдался вибрацией по всему телу. Хуа Чэн ласково убрал прилипшие прядки волос с его лба и оставил поцелуй, держа Се Ляня подрагивающими ладонями за раскрасневшиеся влажные щеки. — Мне все же больше нравится… когда ты зовешь меня Сань Лан. Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это. Поерзав на столе, Се Лянь тяжело сглотнул и почти захныкал. Уголки его глаз раскраснелись, отчего он казался еще очаровательнее. Невыносимо хотелось услышать из его уст то, чего он на самом деле желает, но… — Я хочу кончить, Сань Лан! Пожалуйста, дай мне… кончить. Поймав потемневший взгляд напротив, Хуа Чэн рвано выдохнул, подцепил подбородок Се Ляня и глубоко поцеловал, проскальзывая языком в глубь чужого рта. Резким, но уверенным движением он взял Се Ляня под бедра, в нетерпении впившись в них пальцами, а затем поднял со стола и отнес его на кровать. Нависнув над ним, Хуа Чэн связал лентой длинные волосы, а затем начал расстегивать маленькие пуговки на рубашке. Се Лянь в крайне возбужденном состоянии лишь наблюдал за неторопливыми движениями, почти не моргая застеленными похотью глазами. — Хорошо. Я дам тебе сегодня кончить, доктор Се. — И алая шелковая рубашка отправилась на пол, соскользнув с плеч Хуа Чэна.