***
Этой ночью Уилл долго лежал без сна, перебирая в уме сходства между Ганнибалом Лектером и безымянным пациентом Беделии. Грэм понимал, что уверенности быть не может. Он слишком мало знал Ганнибала, а о своем пациенте Беделия рассказала только то, что сочла нужным, но глубоко внутри он чувствовал, что Лектер подходит. Теперь осталось главное — при встрече не сболтнуть ничего из того, что Уилл не должен знать.***
Лучшим в том, что Ганнибал назначил свидание меньше чем через сутки после последней встречи, было очевидное — у Уилла не было времени накрутить себя, испугаться и передумать. С утра он как обычно выгулял собак, проверил состояние своей недвижимости и сам размял ноги. Днем плодотворно провел несколько часов за изучением рабочих файлов, просто чтобы занять время. Ближе к вечеру перерыл шкаф в поисках подходящего наряда. Профайлер не хотел надевать тот же костюм, в котором был вчера, но к счастью, ему и не пришлось. В недрах платяного шкафа Уилла Грэма по случайности завалялось несколько модных и не слишком заношенных вещей. Недостаточно много, чтобы имитировать полноценный гардероб, но вполне достаточно, чтобы не опозориться на первой паре свиданий. Если они доберутся до третьего, Уилл обязательно купит что-то еще. И Грэм искренне надеялся, что у него будет повод.***
— Итак, поведай мне, Уилл, чем же ты занимаешься в жизни? Уилл сидел напротив Ганнибала в модном итальянском ресторане и благодарил внутренний голос, вовремя шепнувший ему приодеться. Сам он никогда бы не забрел в подобное место, а вот Ганнибал Лектер смотрелся тут весьма органично. Он поприветствовал Уилла, очаровал официанта беглым итальянским и снова вернул свое полное и безраздельное внимание спутнику. — Я — профессор. — Я провел много лет под священными сводами Академии, — улыбнулся Лектер. — Поэтому крайне уважаю профессоров. Какой предмет ты преподаешь? — Криминальную психологию и профилирование, в Академии Квантико. — Ганнибал моргнул, на его лице отразились по очереди удивление, любопытство и узнавание. Уилл не удержался и застонал вслух. — Господи боже, скажи, что ты не заядлый читатель ТаттлКрайм. — Не заядлый, но читатель, к моему безусловному стыду. Балтимор является центром самых необычных преступлений, однако я прекрасно осведомлен о стиле работы небезызвестной мисс Лаундс. Она склонна к явным преувеличениям и не гнушается фальсификаций. А Уилл так надеялся, что ему наконец выпал шанс хоть немного побыть нормальным, урвать момент, пока его работа и странный «талант» не отравят радость и легкость общения. И то, что Ганнибал узнал о нем в первую очередь не от него, а из такой помойки, как ТаттлКрайм… — Значит, ты читал обо мне. — Боюсь, что да. Правда, я смог сложить два и два только сейчас. — Зашибись. Именно в этот момент снова возник официант. Он принес бокалы и вино, устроил небольшое шоу из простого открытия бутылки и дал Ганнибалу снять пробу, прежде чем разлить напиток по бокалам. Разумеется, после утвердительного кивка Лектера. — Ты готов сделать заказ или попросим еще несколько минут? Уилл не стал заставлять официанта ждать, он просто ткнул пальцем наугад. Какая разница, если он может съесть что угодно. Ганнибал тоже заказал сразу, даже не глядя в меню. И, когда официант исчез, а они снова остались наедине, Лектер отсалютовал бокалом, возвращая разговор в прежнее русло. — Мисс Лаундс журналист, а не психотерапевт. И я, как профессионал, привык не доверять суждениям желтой прессы о состоянии чужого разума. Уверяю тебя, Уилл, то, что она написала, не повлияет на мое мнение о тебе. — И что же, теперь, как профессионал, ты не находишь меня более… гм…интересным? — Разумеется, нахожу. Я не буду лукавить, притворяясь, что это не так. Но личное знакомство с тобой интересует меня куда больше, чем научные изыскания. Кроме того, я предпочитаю не смешивать личную жизнь с профессиональной. Уилл кивнул и тоже пригубил вино. — Это хорошо. Психотерапевт у меня уже есть, и я не собираюсь подыскивать нового, — как бы ни сложилось дальнейшее общение с Ганнибалом, он не хотел сводить его к сеансам психоанализа. Это было бы слишком странно, даже для Уилла. — Прекрасно, — одобрил Ганнибал. Грэм невольно приподнял бровь, услышав этот ответ. — Если бы я почувствовал, что ты находишься в состоянии стресса и тебе нужна срочная психотерапевтическая помощь, мне пришлось бы отложить в сторону личные чувства и вмешаться, — пояснил Лектер. — Сейчас, зная, что ты уже находишься под опекой специалиста, я ощущаю облегчение, зная, что профессиональный долг не вмешается в то, что возникнет между нами. — То есть, тебя действительно не беспокоит, что мне нужна помощь психотерапевта на постоянной основе? Уилл знал целую кучу людей, которые клялись и божились, что никогда не подумают ничего дурного о том, кто посещает сеансы терапии, но при этом как-то совершенно случайно предпочитали избегать людей с ментальными проблемами в качестве романтических партнёров. — Мозг — сложный орган и крайне малоизученный. Даже я, будучи специалистом высокого уровня, часто сталкиваюсь с тем, что наше знание о работе мозга весьма ограничено. К тому же, человеческое тело подвержено болезням, и со стороны общества достаточно странно ожидать, что мозг, являясь одним из органов тела, сможет избежать этой участи. — Одно дело ожидания общества, другое дело — личные ожидания. Кто захочет встречаться с психом? — Уилл не был уверен, что они встречаются, но хотел надеяться, что да. Или будут, со временем. — Что ж… Это было бы лицемерно с моей стороны, поскольку я сам посещаю психиатра. Уилл поставил очередную галочку в своем списке. Не то, чтобы он держал его под рукой и продолжал сравнивать Ганнибала с пациентом Беделии, он и без того был почти уверен, что это один и тот же человек. — Серьезно? — Разумеется. С тех самых пор, как сам стал работать психотерапевтом. Уилл понятия не имел, как давно Беделия работает с Ганнибалом. Внешне они казались ровесниками, но кто говорил о том, что Лектер посещал одного и того же врача всю жизнь. — Если ты пытаешься подсчитать, сколько лет я провел в кресле психиатра как пациент, могу облегчить задачу. Меньше, чем кажется. Я довольно долго работал хирургом, прежде чем сменил стезю. — Вау. Ты и вправду не шутил, говоря о «священных сводах Академии». — Знания всегда казались мне одной из лучших инвестиций, — Лектер улыбнулся. Официант снова возник в поле зрения, неся в руках тарелки. Ресторан действительно был великолепен. Блюдо Уилла выглядело восхитительно, а пахло и того лучше. И на несколько минут за столом воцарилась тишина, прерываемая только звоном приборов, пока они оба отдавали должное итальянской кухне. — Итак, поведай мне, Уилл, чем же ты занимаешься в свободное время? Ну вот, началось. Здравствуй, худший кошмар Уилла Грэма — легкая светская беседа. Нет, смена темы его определенно радовала, говорить за столом о своих психических отклонениях — верный способ испортить аппетит. Тем более, что собеседников в этой области у Уилла и так было хоть отбавляй — Алана, Беделия, да тот же Джек, не хватало еще присовокупить сюда Лектера. Но хобби… Будь прокляты нормы светской беседы, Уилл никогда не был в них особо хорош. Он понимал, что это единственный способ узнать друг друга, особенно во время первой встречи. На самом деле понимал, но… Именно это становилось камнем преткновения большинства свиданий. Он не мог поговорить о работе, чтобы не напугать собеседника обилием трупов и черного юмора, и не мог поговорить о хобби, чтобы не утомить его до смерти подробностями о рыбалке. А если добавить сюда всех его псов… Грэму лучше было просто молчать. — Не то, чтобы у меня было много свободного времени, — осторожно начал Уилл. — Но когда оно появляется, я рыбачу. — Откровенно говоря, я знаю о рыбалке совсем немногое, — поддержал его Лектер. — Впрочем, я разбираюсь в охоте. — Что ж, тогда не буду утомлять тебя деталями, — Уилл вырулил в безопасную гавань и сунул щедрый кусок пищи в рот, чтобы оправдать паузу в разговоре. Сейчас Ганнибал начнет рассказывать ему об опере, музыке или вокале, и наконец снимет с Уилла ответственность за ход беседы. — Ни одна история не может быть утомительна, если ее рассказывает увлеченный человек. К тому же, я люблю слушать о вещах, которыми никогда не занимался сам, — к чести Лектера, его слова звучали настолько искренне, что Уилл почти готов был поверить, будто ему действительно интересно. — Какой именно вид рыбалки ты предпочитаешь? — Ловлю нахлыстом. — «Созерцательный отдых», если цитировать Уолтона. — Думаю «созерцательность» — это политкорректный синоним скуки, — рассмеялся Уилл. — Ты находишь рыбалку скучной? Уилл замер. — Нет, — наконец признался он. — Я нахожу ее расслабляющей. Она требует тишины, покоя и почти медитативной неподвижности. Любое лишнее движение беспокоит воду, а значит и рыбу. Будешь вести себя беспокойно — ничего не поймаешь. Уилл снова уделил внимание стоящей перед ним тарелке, размышляя о своем хобби, вместо того, чтобы опять извиняться за него. — Есть некое первобытное удовольствие в возможности накормить себя самому, не прибегая к услугам магазинов. Это в равной мере относится к рыбалке, охоте и даже огородничеству — все они стимулируют одни центры удовольствия внутри нашего мозга. — Все мы в итоге не больше, чем охотники-собиратели, желающие накормить себя? — Человек тоже животное, — мягко сказал Ганнибал, наклоняясь над столом, чтобы оставшаяся часть фразы прозвучала интимнее. — Большая часть стрессов современного человека происходит из неумения вписывать свои животные инстинкты в требования цивилизованного общества. Уилл улыбнулся. От кого-то другого эта фраза прозвучала бы совершенно однозначно, но Ганнибал умудрился добавить обычному утверждению привкус эротического обещания. — То есть, мы были бы счастливее, уступая порой своим животным порывам? — Что ж, — Лектер задумчиво пригубил вино. — Полагаю, что это зависит от того, к какому типу животного ты себя относишь. — Вынужден согласиться, — Уилл поддержал Ганнибала, делая глоток из своего бокала. Он даже рискнул посмотреть Лектеру прямо в глаза, ощущая как между ними искрятся электрические разряды, чувствуя интерес, понимание и неприкрытое желание. Уилл удерживал зрительный контакт так долго, как мог, то есть целых несколько секунд, а потом вновь отвел глаза. Он чувствовал себя школьником, застигнутым в школьном туалете с сигаретой — было стыдно, жарко и немного хорошо. — Скажи мне, Уилл, — вновь задал вопрос Ганнибал. — Ты сам вяжешь рыболовные мушки? — В общем-то, да. — Исходя из того, что я слышал, умение вязать мушки — это тоже своего рода искусство. Уилл всерьез задумался о поведении Лектера. У него было столько шансов сменить тему и перейти в область более близкую и интересную ему самому, но вместо этого он раз за разом настойчиво возвращал внимание к Грэму. Зачем? Он не мог всерьез интересоваться рыбной ловлей. Ганнибал хотел оценить интеллект Уилла? Или был слишком галантен, чтобы отвлекать внимание от своего визави? Слишком уверенный или недостаточно уверенный? Сложный вопрос. Это выбивало из колеи. И, несмотря на то, что тема Уиллу была не только близка, но и интересна, он не смог сразу найти способ продолжить беседу. Вместо этого он коротко кивнул и уделил внимание пище, гоняя остатки зелени по тарелке. А потом, впервые в жизни, он решил поступить иначе. Грэм отбросил прошлое и сконцентрировался на Ганнибале. На том, что происходило здесь и сейчас. Он рассказал, как выходит на прогулки, беря с собой всех своих псов, как собирает интересные перышки, веточки, косточки и кусочки меха. Поведал о том, что любит смотреть на лес взглядом рыболова и собирателя, выискивая то, что пропустил бы обычный человек. (Уилл не стал уточнять, что смотрит на лес глазами рыболова в основном для того, чтобы не смотреть на него глазами убийцы. Найденные перышки удачно отвлекали его от привычки изучать грунт на предмет того, куда лучше спрятать тело. А лай собак заглушал фантомные крики жертв, которые так часто преследовали Грэма в лесу) Во время рассказа Ганнибал коротко кивал, улыбался и задавал уместные вопросы — словом, вел себя так, словно ему было действительно интересно слушать о рыбалке, или, как минимум, просто слушать Уилла. Они сравнили охоту и рыбалку, обсудили различия между выслеживанием и подманиванием, поговорили о разнице в опыте, который получили во время своих, таких разных, но все же похожих хобби. Уилл никогда бы не подумал, что такой холеный мужчина, как доктор Лектер, добровольно захочет марать руки, но разговор показал, что он знал о разделке, потрошении туш и снятии шкур не понаслышке. Разговор оказался удивительно освежающим — полным неприглядных подробностей, грязи и… жизни. — Я предпочитаю точно знать, что именно попадает в мое тело, поэтому стараюсь разделывать мясо самостоятельно, — сообщил Ганнибал, отправляя в рот какой-то экзотический фрукт. Уилл понятия не имел, как они добрались до десерта — не было неловких пауз, не было напрасных волнений и гнетущей тишины. В отличие от всех своих других свиданий, сегодня Уилл чувствовал себя расслабленным, уверенным и даже болтливым. — Тогда мне явно не стоит говорить, что я питаюсь хот-догами на заправках. К чести Ганнибала, он даже не скривился, хотя Уилл точно знал, что хотел. — Я не осуждаю чужой образ жизни, достаточно того, что я контролирую свой. — Не сочиняй, — рассмеялся Уилл, и это был легкий, беззаботный смех. — Я знаю, что осуждаешь. Но это нормально, так делают все. Тебе не надо притворяться вежливым со мной. Улыбка Ганнибала снова достигла глаз. — Хот-доги, продающиеся на заправках, нельзя назвать едой. — Совершенно точно нельзя, — продолжил смеяться Уилл. И тут взгляд Лектера соскользнул ниже, недвусмысленно коснулся губ Грэма и остановился на горле. К чести Ганнибала, он не пытался скрыть свой интерес, он смотрел на Уилла так, как сам Уилл смотрел бы на сложную головоломку, на прекрасную женщину или глубокую реку, полную рыбы. Это было непривычно, но приятно. — Ты так уверен в себе. — слова выпали изо рта до того, как Грэм успел себя остановить. Он хотел бы взять их назад, но, к сожалению, слово — не воробей. Уилл знал, как часто эту формулировку используют в беседе, чтобы подколоть собеседника или унизить. Заставить его чувствовать вину за свое поведение или манеру речи. Уилл совсем не это имел в виду, но оправдываться было поздно. Именно так, язык Уилла заводил его в беду. Вопреки ожиданиям, Ганнибал улыбнулся. — Можешь заимствовать мою уверенность, когда она тебе понадобится. — Это так не работает. Ганнибал просто склонил голову вбок, словно переспрашивая «точно не работает?» Когда официант принес счет, Ганнибал, не глядя на сумму, просто отдал ему банковскую карту. Уилл даже не успел взглянуть на чек, впрочем, отсутствие цен в меню и без того красноречиво говорило об уровне ресторана. — Я приглашал — мне и платить, — пояснил Ганнибал. — Я мог заплатить сам. На самом деле, Уилл не хотел спорить по этому поводу. Лет 10-15 назад он мог оскорбиться, когда кто-то платил за него, воспринимая это как показатель своей бедности. Но теперь, особенно в ситуации с Лектером, Уилл точно знал, что это не так. Ганнибал не кичится своим состоянием, скорее, он просто знал, что может потратить любую сумму без ущерба для бюджета, поэтому не придавал этому особого значения. — Не сомневаюсь, что мог. — Тогда в следующий раз, — предложил Уилл. Он не хотел, чтобы Ганнибал думал, будто его интересуют деньги, потому что они его не интересовали. Все, чего хотел Грэм — это комфортный человек рядом. Официант проводил их к выходу, и Уилл погрузился в прохладу наступающей ночи. — Я прекрасно провел время, — сказал Ганнибал, следуя за Грэмом по улице. Уилл не придумал ничего лучше и решил пойти в сторону своего припаркованного автомобиля. Может быть, правильнее было поступить иначе, но Уилл слишком редко бывал на свиданиях, чтобы знать, как. — Да, я тоже, — ответил он, и он действительно имел это в виду. — Я бы хотел увидеть тебя снова. — Я тоже, — снова повторил Уилл. Ему никогда не было так легко, он мог совсем не притворяться. — Я хочу приготовить для тебя ужин, если тебя не смутит прийти ко мне домой. — Вовсе не обязательно так утруждаться. — Но мне это в радость. Кулинария — моя страсть, и я искренне люблю делиться ее плодами с другими. Я был бы счастлив заполучить тебя к своему столу. Уилл задумался, размышляя, что это значит — приглашение или приглашение? Не мог же он прямо спросить, входит секс в запланированное меню или нет. В любом случае, перспектива заняться сексом с другим мужчиной пугала Уилла меньше, чем он ожидал. — Хорошо. Конечно, — ответил Грэм. — Когда тебе будет удобно? — Этикет предполагает приглашать гостей на домашний ужин в выходные, но, говоря откровенно, я хотел бы увидеть тебя раньше. Если, конечно, у тебя будет время. Это было приятно. Уилл понятия не имел, что есть правила этикета касательно приглашений домой, но он ничуть не возражал. Чем меньше у него будет времени для паники, тем лучше. — Как насчет среды? — спросил Уилл, прикидывая, что лекции в этот день заканчиваются достаточно рано, и он успеет доехать домой и принять душ, прежде чем ехать в Балтимор. — Среда – прекрасный вариант. — Я буду очень стараться, чтобы мне ничего не помешало приехать, — сказал Уилл, понимая, что работа может призвать его в любую минуту. — Я бы никогда не принял это на свой счет, Уилл. Твоя работа очень важна и ее нельзя спрогнозировать. Я знаю, как это бывает, я ведь работал хирургом, даже сейчас у меня случаются срочные вызовы, пусть и не так часто, как раньше. — Отлично, значит мы оба постараемся, чтобы долг не вмешался в наши планы. Лектер сунул руку в карман и снова достал визитку, только теперь вместо адреса ресторана там каллиграфическим почерком был выведен его собственный. Это было неожиданно. Уилл не видел, как Ганнибал писал адрес, значит, вероятнее всего, он сделал это еще дома, надеясь на благополучный исход первого свидания. Понимание, что на Грэма возлагали определенные надежды, было неожиданным, но очень приятным. А старомодные привычки Ганнибала казались до странного очаровательными. — Значит, в среду. Скажем, в восемь часов. — Договорились, — кивнул Уилл и жестом указал на машину. — Это моя. Ганнибал шагнул ближе, вторгаясь в личное пространство Грэма и взял его за подбородок, вынуждая посмотреть на себя. Кончики пальцев попали на сонную артерию, и Уилл чувствовал, как по ним барабанит его пульс. Большой палец мягко лежал на нижней губе, просто обозначая свое присутствие, и Уилл был уверен, что сейчас его поцелуют… Вместо этого, Ганнибал просто смотрел на него несколько долгих секунд. Он чуть надавил пальцем, заставляя губы Грэма разомкнуться, пробормотал «доброй ночи», развернулся и ушел. Уилл долго смотрел ему вслед, ощупывая след на губе кончиком языка, и только когда Ганнибал свернул за угол, смог наконец-то выдохнуть. Сказав самому себе «Все хорошо», Уилл сел в машину и завел двигатель. Вечер прошел весьма… неожиданно. Он был спокоен, вот только сердце предательски колотилось у самого горла.