Изоляция

      Начинало вечереть, редкие солнечные лучи, кое-как умудрявшиеся пробиваться сквозь смог заунского воздуха, прекратили освещать улицы. Город стал ещё более серым и безжизненным. Казалось, сами улицы смотрят на тебя и предупреждающе шепчут: «Не выходи».       Силко, чуть переведя дух, встал и осознал, что как бы ему ни приходилась не по душе перспектива провести в этой халупе несколько дней в изоляции, ему стоит начать обживаться здесь. Он посмотрел на небольшой столик возле двери, ведущей, очевидно, на небольшой внутренний двор, и увидел тряпичную сумку из чёрной ткани. Оттолкнувшись от стены рукой, он встал и подошёл к ней. Находка его искренне удивила. Севика не забыла о том, что он живой человек, и оставила немного продуктов перед тем, как уйти. Его даже позабавило это трогательное проявление заботы. На первый взгляд, в сумке было немного овощей, пара яблок, высушенное мясо, завёрнутое в ткань, нож, две тарелки с приборами и ещё кое-какая провизия на дне. Он ухмыльнулся и подумал о том, что Севика достаточно дальновидна, так как, не зная планов хозяина, предположила, что он не сможет не взять с собой Джинкс.       Он оторвал взгляд от сумки и перевёл его на девушку, всё так же сидящую, опершись спиной о стену и согнув одну ногу в колене. Она была напряжена, это чувствовалось, хоть виду и не подавала. Старалась не нагнетать и без того напряжённую атмосферу. Силко смотрел на неё и думал, что точно не был уверен в правильности своего решения притащить её сюда. С одной стороны, конкретно ей ничего не угрожало. Да… многие в Пилтовере желали наказать Джинкс за её проделки, но с другой стороны, за ним послали не миротворцев, а цепных псов Ноксуса. Это был серьёзный отряд киллеров, работающих быстро и без лишнего шума, им не пристало заниматься в таких важных делах какой-то самодеятельностью. Если заказ был только на него – они бы не стали тратить времени на её поимку.       Но вот если сегодня вечером, или, предположим, завтра утром, входную дверь откроет не Севика, и вместо платка на его шее затянется тугой нейлоновый хомут – тогда Джинкс угрожала реальная опасность. Её могли прикончить просто потому что она свидетель и одна из немногих, готовых подтвердить, что Пилтовер закрыл глаза на свои высокие нормы морали и нанял на грязную работу самых отъявленных головорезов Рунтерры. Хотя, быстрая смерть могла бы быть и наградой. Иногда есть вещи и похуже смерти. Он качнул головой в сторону, будто желая выбросить из неё мысли о том, что можно было бы сделать с принцессой Зауна такого, чтобы показать господство и указать жителям Нижнего города на то, что безнаказанным не останется никто. И всё-таки, когда Джинкс была рядом, ему было спокойнее. Она с ним и, если что-то случится – он защитит её, даже ценой своей жизни.       Желая отойти от неприятных мыслей, он заключил:        - По крайней мере, мы не умрём с голоду в этой дыре. Севика позаботилась об этом.       Джинкс подняла на него взгляд, а потом перевела его на сумку, стоящую на столе. Ооо да… Севика такая молодец, Севика умная, Севика предусмотрительная и бла-бла-бла…        - Если бы она затолкнула нас сюда на несколько дней и при этом оставила бы без припасов, она была бы полной дурой, – уже стоя перед Силко, Джинкс откинула мешающую чёлку в сторону и пошла к нему навстречу. - Ну и что там… - она не успела закончить свою мысль, как Силко подлетел к ней, схватил за предплечье и впечатал в стену, одной рукой стискивая её запястье аж до хруста, а другой упираясь в стену чуть правее от её лица. От удара о стену воздух резко покинул лёгкие девушки.       Она в замешательстве смотрела на него, и от этой близости её дыхание начало учащаться. Мужчина смотрел на неё сверху вниз, зажав в этих грубых объятиях и тяжело дыша. Спустя секунду Джинкс отошла от оцепенения и левой рукой, которая до этого беспомощно висела вдоль туловища, прикоснулась к его груди. Робко, осторожно. Затем она подняла руку выше, желая пройтись пальцами вдоль шеи и прикоснуться к его лицу.        - Силко…        - Окна. Не подходи к ним близко. Ты слишком яркая, тебя легко заметить. Ты – моя главная слабость, - он провёл пальцами по её щеке, едва касаясь. Её обдало жарким дыханием. Она вдохнула поглубже – запах мяты, мужского парфюма и крема для рук. Господи, как прекрасно…       Осознавая неловкость ситуации, Силко отпустил её руку и отступил на пару шагов назад.        - Прошу тебя, веди себя аккуратнее. Если с тобой что-то случится… - он не стал заканчивать фразу. Они оба прекрасно всё понимали. Джинкс особо не дорожила своей жизнью. Силко делал это за них двоих. После этого случая все окна, выходящие на улицу, были прикрыты грязными серыми занавесками.       Обстановку здесь срочно нужно было разрядить.        - Если… если ты не успела поесть в мастерской, бери из сумки всё, что пожелает твоя душа, - ухмыльнувшись при воспоминании о том, какой скромный ассортимент был в ней представлен, он добавил, - можешь ни в чём себе не отказывать.        - А ты? – она в замешательстве посмотрела на него.        - Я позже, – он развернулся и направился к двери, которая вела на задний дворик.       Уже у самой двери он услышал:        - Нам нужно кое-что обсудить, и так уж вышло, что мы будем здесь одни несколько дней. Ты не сможешь вечно бегать от меня. Лучше поговорить сейчас.        - Поговорим, но позже. Уже вечереет. Это значит, что скоро здесь станет прохладно, а к ночи совсем холодно. С этим нужно что-то делать.       После этого он, не оборачиваясь, молча вышел.

***

      Когда Джинкс копалась в сумке, она краем уха услышала звук, который напугал её до смерти. Удары и противное железное лязганье. Адреналин от испуга упал тяжёлым грузом на сердце, а потом, как токсины Мерцания, начал расползаться по венам, покалывая кончики пальцев. Она, с выражением ужаса в огромных голубых глазах, бросилась искать источник звука и остановилась около окна, выходившего во внутренний дворик. Увиденное заставило её глаза расшириться ещё больше.       Силко стоял в одних брюках и высоких сапогах. Пальто, жилет и рубашка с шейным платком лежали на полене рядом, а он, решительно заводя руки за голову, рубил дрова топором. Это было просто невероятное зрелище во всех смыслах. Оказалось, что Силко умел работать руками и у него отлично получалось, а ещё оказалось, что под одеждой скрывалась красивая, мужественная фигура. Джинкс даже удивило, что он был физически неплохо развит и хорош собой – сильные руки, широкие плечи, подтянутый торс. Она раньше никогда не видела его раздетым, и даже не представляла, что может скрываться под многочисленными слоями ткани.       Будто почувствовав на затылке чей-то взгляд, он, уже занеся руки за голову в очередной раз, вдруг остановился и обернулся к окну. Там стояла Джинкс и пристально смотрела не него. На него без одежды. Он опустил руки, решив не расправляться с последним поленом. С размаху воткнул топор в приземистый пень и потянулся за рубашкой.       В этот момент Джинкс открыла дверь и, встав в проёме, оперлась плечом о косяк.        - Технически не совершенная конструкция, – деловито заключила Джинкс, - я бы модернизировала…        - Каким образом?        - Я бы нарастила ещё два лезвия, создав перекрестие. Тогда не приходилось бы делать двойной работы, а дерево сразу рубилось бы на четыре части.       Силко представил себе эту странную конструкцию и отметил, что хоть таких диковин он в жизни не видел, это усовершенствование действительно имело место быть и облегчило бы работу.        - Не тривиальное решение.        - Зато эффективное.       Мужчина задумался о том, что, хоть его ближайшее окружение и считало Джинкс ненормальной, оно совершенно напрасно выпускало из виду её острый ум и нестандартный ход мышления. Её изобретения были гениальны в своей примитивности. Конструируя и разрабатывая, она никогда не ставила цели впечатлить или обойти кого-то в гениальности. Всё, чем она руководствовалась – надёжность. И её изобретения работали. Он никогда не признавался, но даже в апгрейде протеза Севики девушка принимала участие, показывая Синджеду, как можно улучшить техническую составляющую, не ухудшив физическое состояние носителя.       Оторвавшись от своих мыслей, он потянулся к одежде, так как ему было некомфортно стоять перед ней хотя бы частично, но обнажённым.        - Не надо, не стоит одеваться, тебе так больше идёт.       Силко ничего не ответил, лишь закатил глаза. Застегнув рубашку на все пуговицы кроме верхних, он взял с пня, стоявшего рядом, оставшиеся вещи и бросил их девушке.        - Занеси в дом, пожалуйста, – взяв охапку наколотых дров, он последовал за ней в дом. Подойдя к чугунной старенькой печке, он свалил груду поленьев рядом и уселся перед ней прямо на полу по-турецки, чуть сгорбив спину.        - Сейчас я разведу огонь, и в доме станет гораздо теплее. По крайней мере здесь, на первом этаже.        - Ловко ты с ними, - она кивнула в сторону поленьев, - не знала, что ты умеешь работать руками. Вообще, откуда ты узнал, что во дворе есть топор и вот это вот всё?        - Ну, - укладывая очередное полено в стопку, он поднял на нее голову и ответил, - это ведь мой дом. Мой бывший дом.       Удивлению Джинкс не было предела. Силко всегда был закрыт, ничего не говорил о своём прошлом, а она, быстро смекнув, что воспоминания доставляют ему боль, перестала спрашивать. У него не было фотографий или каких-либо вещей из прошлого, не было знакомых и друзей, не было счастливых воспоминаний. Ничего, абсолютно ничего. Он был словно призрак, который взялся из ниоткуда. Иногда у неё создавалось такое впечатление, что он всегда сидел в своём кабинете на большом стуле и командовал целым городом.        - Ты родился здесь? - голос был робким, тихим.        - Да.        - Что случилось с твоими родителями?       Силко положил ещё одно полено и принялся начинять созданную им конструкцию, похожую на колодец, опилками и древесной корой.        - У меня была только мать. Когда она умерла, я жил здесь один, пока не встретил... - он запнулся от необходимости произнести имя человека, которое так ранит Джинкс и поправил себя, - в общем, до начала восстаний.        - Ого... а ты помнишь, как твоя мать выглядела? Как её звали?        - Мэдалин. Её звали Мэдалин, но я не помню её лица.       Джинкс грустно вздохнула и повернулась к мешку с провизией. Ей больше не за чем было продолжать допрос. Он и так разоткровенничался насколько, что Джинкс была благодарна. Казалось, в этом кратком разговоре она проникла чуть дальше, не в разум, уже полностью ею захваченный, но в сердце, в воспоминания. Из раздумий её вернуло пальто, тяжелым грузом опустившееся ей на плечи. Силко незаметно подкрался сзади, и теперь стоял и держал свои сильные руки на её плечах. Подавшись чуть вперёд и усевшись рядом с ней, он положил подбородок ей на плечо и тихо прошептал:        - Не мёрзни, сейчас станет теплее.

***

      Где-то через час на первом этаже стало значительно теплее, и она скинула его тяжелое пальто с плеч. Сев по-турецки на пол с разных сторон около печки и держа в руках тарелки с едой, они трапезничали в молчании. Свет включать было нельзя, поэтому они сидели в полумраке, освещаемом только всполохами пламени из-за закрытой дверцы печи. Только потрескивающие поленья разбавляли тяжёлую тишину в комнате.        - Ты любил когда-нибудь? – бесцеремонно спросила Джинкс, как всегда в лоб.       Силко отвлёкся от почти доеденного скудного ужина и посмотрел ей в глаза.        - Очень давно.        - Как ты познакомился с ней?        - Ну, - он с характерным лязгающим звуком положил вилку на краешек тарелки и продолжил, - я как-то отбил её от хулиганов и мне сломали два ребра, - он болезненно ухмыльнулся от погружения в воспоминания, которые, вроде как, запер в склеп внутри своего сознания, - или три. Тогда у нас было меньше диагностических средств, чтобы подсчитать точный урон.        - Она была красивая?       На этом вопросе он посмотрел вниз и как-то грустно задумался, будто воспоминания, как мутная вода, начала тянуть его на дно.        - Она была юна, красива, весела. У нее были белые волосы. Как снег…        - И долго вы были вместе?        - Мне кажется, год или около того. Это было так давно, Джинкс…        - Почему у вас ничего не вышло?        - Она погибла во время того кровавого восстания.       У Джинкс в горле пища встала комом. Похоже, что вся жизнь Силко была усеяна трупами, а разум его напоминал кладбище, как и её…        - Прости, я не хотела…        - Это было очень давно, в прошлой жизни. Не будем об этом. Ты наелась? – получив немой кивок, он встал с пола и забрал у неё тарелку, поставив сверху свою, и унес на стол.        - Я очень устал, давай спать. Наверху есть кровать, но там довольно холодно. Ты можешь спать здесь, а я пойду наверх.        - Давай спать здесь, здесь теплее всего, - она хотела добавить «вдвоём», но посчитала, что это будет уже лишнее.        - Хорошо, давай здесь.       Он подошёл к уложенным в стопку вещам и начал сооружать из своего шерстяного пальто что-то похожее на подушку. Закончив, он кинул свёрток к печке, и Джинкс незамедлительно легла боком, глядя на догорающий огонь. Силко закатил глаза и расположился рядом, буравя взглядом серый потолок. Внезапно девушка, не оборачиваясь, взяла его руку, до этого покоившуюся у него на груди, и потянула в свою сторону. Силко молча повернулся и лёг так же как она, положив одну руку себе под голову, а другую на оголенный живот Джинкс, и закрыл глаза. От его прикосновения она чуть напряглась, но потом расслабилась и накрыла его большую тёплую ладонь своей.