Deus vult

В таком городе как Восторг ввиду его замкнутости и высокой концентрации людей на пару квадратных метров новости разлетаются как горячие пирожки. Итак, из последних горячих новостей: конфликт Райана и Атласа все ещё продолжается, разрушая инфраструктуру (у нас в больнице пару раз гас свет) и отправляя толпы людей на тот свет, в больницу лавиной поступают пациенты, а некоторые медсёстры обеспокоены лежащими на улицах трупами, которые убирать некому. И, по слухам, где-то видели жуткого вида девочку в сопровождении двухметрового бугая в водолазном бронекостюме… А так всё нормально. Кое-где люди стараются жить нормальной жизнью; люди ходят на работу, работают магазины, кафе и прочее, а из телевизоров потоком льётся пропаганда Райна. Агитируют одновременно и взять в руки оружие, чтобы истреблять сторонников Атласа, и сидеть покорно дома. Обещают вскоре разобраться с «вероломными террористами» и вообще поводов для паники нет — всё под строгим контролем. Ну и пургу несут… Не, не спорю, для шестидесятых двадцатого века пропаганда по телеку вполне неплоха… Но я же из двадцать первого века, где даже реклама была искуснее. Её хотя бы хотелось иногда дослушать и досмотреть, а тут… Впрочем, для местных этого хватает с головой, и неудобными вопросами они не задаются. Отвернувшись от телевизора, я неспешно пошёл по коридору; мимо как раз проехала каталка с постанывающим мужиком на нём. Ведущий её медбрат скосил заинтересованный взгляд на мои загипсованные руки. Да, парень, стрельба из шотгана для детского организма — это не шутки… Вообще, прислонившись к стенке в холле больницы и наблюдая за движухой вокруг, я невольно задаюсь одним вопросом: и всё через год станет тем самым Восторгом, который я видел в игре? Пустым, враждебным, полным сумасшедших мутантов, где нормальных людей раз, два и обчёлся? Отбросим вроде как пассию Райана, которая занимается садоводством в особо промышленных размерах, Атласа-Фонтейна, Тененбаум и самого Эндрю Райана и взглянем на весь этот кипёш. Тут только в одной больнице людей двести-триста. И что, все они умрут в течении года? Ладно, если часть, допустим, человек сто подсядут на Адам и пополнят строй сплайсеров, но эти сто-двести? Они умрут. Да, не все сразу. Диана МакКлинток вроде как умудрилась выживать, даже присоединилась к оппозиции против Райана. Но они все медленно и понемногу умрут в течении года… Жутковатое осознание. Осознание, что как бы врачи не старались, а они все или умрут или станут сплайсерами. Прям волосы на дыбы встают.

Получено задание: Идеалы Эмия. В течении этого года спасай людей. Спасай, кому говорю!

Да тут бы самому спастись… Даже с продвинутой медициной Восторга и моим исцеляющим фактором я на недели две калека ни на что не способный. Кормят меня медсёстры с ложечки, в туалет я хожу при помощи них же… Боже, какой позор.  — Система, открой телесные характеристики, — вздохнув, тихо говорю.

Тело+: 2: Жизненная сила: 1. Физическая сила: 1. Ловкость: 2.

Как я понял из системных объяснений, цифра в графе тело это предел, до которого я могу повысить свои физические характеристики. Из тех же объяснений понятно, что со взрослением и получением очка предела за каждые пять уровней я могу повысить этот самый предел. Ну, с Кодзимой… Движением зрачков вкладываю один из двух очков характеристик в жизненную силу, которая отвечает за стойкость моего тела, выносливость и фактор регенерации. Вспышка боли перестраивающихся мышц… Прихожу в себя в палате. Надо мной обеспокоенно висит знакомая фигура с обмотанной бинтами головой. Чего-то такого я и опасался.  — Джеймс, — её рука зарылась в мои волосы, растрепав их, — если тебе плохо, то надо об этом говорить. Меня чуть удар не хватил, когда мне сообщили, что тебя нашли валяющимся без сознания на полу.  — Хорошо, мисс.  — С тобой всё нормально? Нигде не болит? И зови меня уже по имени, — Диана усмехнулась. — Всё-таки мы вместе пережили Новый год, какой тут официоз.  — Со мной всё в порядке… Диана.  — Надеюсь… Молчание. Диана рассеянно гладила меня по волосам, уперев взгляд в стену, а я думал над тем, что я могу смастерить и какие ресурсы с оборудованием для этого нужны. Был слышен шум разговоров, болезненных стонов, раздавался грохот каталок. Тишину решила прервать Диана.  — Я тут принесла фруктов, — она кивнула на пакет лежащий на тумбе рядом с кроватью. — Будешь? Есть из чужих рук… Гордыня, уйди прочь.  — Ага.  — Тогда садись и скажи «А», — вот по глазам вижу её улыбку. Ладно, подыграю, что мне, калеке, сложно?  — А.  — Молодец, малыш. Спустя один банан и два мандарина содержимое пакета кончилось, а втаптыванию моего достоинства наконец пришёл конец.  — Ладно, что-то я засиделась я тут, — она встала с табуретки и на прощание ещё раз растрепала мои волосы, замаскировав это под глажку. — Не теряй сознание вновь, малыш, и если опять будет плохо немедленно обращайся к персоналу. Хорошо?  — Замётано. Она взяла пакет и пошла на выход.  — Диана?  — А? Что-нибудь болит?  — Нет. У меня просто вопрос. Она присела на табуретку, положив голову на ладонь, уперев руки в колени.  — Ну давай, спрашивай.  — Почему я тут? — я обвёл взглядом палату. — Я же не дурак, понимаю, что в нашем городе такого бродяжку как я даже на порог больницы не впустили бы. Не того полёта птица. Она помедлила с ответом, грустно смотря на меня. Не хотел я напоминать ей о общественной структуре здесь, но в моей ситуации логично было поинтересоваться моим нахождением в больнице. Я же по идее не догадываюсь, что спас любовницу Райана.  — У меня есть… влиятельный знакомый, — обтекаемо ответила Диана. — Благодаря этому мне открыты многие двери. Она потрепала меня по волосам.  — Не задумывайся над этим, хорошо? Просто отдыхай, — она улыбнулась. — Кстати, через полторы недели снимут гипс. Хороший повод для радости, а? — она подмигнула. — Думал, я не замечу, что тебе не нравится, как я кормлю тебя с рук, маленький гордец? Или как тебя кормят медсёстры? Да на твоём месте мечтал бы оказаться любой мужчина! Если она хотела смутить меня, то её ожидания провалились.  — Эх… — она выразила свои разбитые надежды в наигранно горьком вздохе. — Ладно, до завтра. Никуда не убегай! С её уходом воцарилась тишина. Неуютная. Странно, в прошлой жизни я половину, собственно, жизни провёл в одиночестве… Поворочавшись (всё же лежать с загипсованными руками неудобно), я заснул. 4 января 1959. До полного краха общества чуть меньше четырёх месяцев.