Затмение Дневного света

Джим сильнее вжался в диванные подушки, когда в животе у него образовалась холодная яма. Озноб, который он почувствовал, мог быть остаточным эффектом его дневного кошмара, это могло быть доказательством того, что его мама была права, и у него действительно была температура, или это было последствием напряженного разговора с Клэр. Вероятно, всего понемногу. … или я идиот, и мне холодно из-за пакетов со льдом на коленях. Он переложил парочку на живот, где, как подозревала его мама, он сломал ребра. Холод мгновенно забрал часть невыносимой пульсации. Если бы только всю мою боль можно было вылечить льдом… Джим выбрал точку на стене, чтобы уставиться туда, сосредоточившись на своем дыхании, пытаясь сдержать бешенство, поднимающееся в груди. Он смутно слышал приглушенные голоса, разговаривающие по другую сторону стены на кухне. Его мама. Его друзья. Три человека, о которых он заботится больше всего в этом мире. Если с кем-нибудь из них что-нибудь случится… Правильно ли я поступаю, отталкивая их? Может, я и вернулся из Темных Земель, но битва еще не закончена. Если они в конечном итоге пострадают или того хуже, из-за меня… И все же, он смог вернуться вернулся из Темных Земель только благодаря своим друзьям. Потому что они нашли способ пойти за ним, потому что его глупую задницу нужно было спасать. Они могли пострадать. Из-за меня. Я не могу позволить, чтобы это повторилось снова. Я должен защитить их. Джим вздрогнул, когда в дверь постучали, отвлекая его от внутреннего монолога. Краем глаза он увидел, как его мама расплачивается с доставщиком пиццы. Но он не осмеливался отвести взгляд от точки на стене, опасаясь теней, которые, как он знал, скрывались за периферией его зрения. «Отлично, спасибо!» — услышал он издалека, когда дверь закрылась. Запах пиццы проник в гостиную, наполнив воздух нотками базилика и орегано, заставив его желудок снова о себе заявить. Несомненно, именно так пахнет рай. Он повернул голову, чтобы найти источник запаха, его потребность в еде перевешивала беспокойство. Его мама еще не сдвинулась со своего места у двери, держа стопку коробок с пиццей и с беспокойством наблюдая за ним. ” Джим… “ — она заколебалась, — " Как… лед помогает?» «О, э-э… Да, помогает». Ее плечи заметно расслабились. «Хорошо, примерно через пятнадцать минут вы должны убрать лед… В конце концов, не нужно еще больше раздражать твои и без того напряженные нервы». «Конечно, мам». «Ладно. Ну, я просто пойду положу это и… э-э, мы можем начать просмотр фильма? Если ты все еще готов к этому.» Она изучала Джима в поисках ответа, оглядывая его, как бомбу, которая может взорваться в любую секунду. По какой-то причине мысль о том, что его считают психически неустойчивым, вызывала у него желание взорваться. Но он сделал все возможное, чтобы подавить вспышку гнева, застрявшую где-то в горле. Но он получился грубее, чем обычно. «Конечно, я готов». Его мама молча кивнула и пошла в сторону обеденного стола, чтобы положить коробки с пиццей. Он услышал шуршание картона и мягкое позвякивание тарелок в другой комнате, когда доктор Лейк вернулся в гостиную. Она опустилась на колени у их полки с видео (их запас видеозаписей стал значительно меньше с тех пор, как он ушел в Темные Земли) и начала листать DVD-диски. ” Итак, что ты хочешь, малыш? " — спросила она через плечо. «Мне все равно. Выбирай сам». Слегка вздохнув, она ловко схватила одну из коллекции. «Тогда как насчет твоего любимого?» — спросила она, поднимая потрепанный футляр для DVD. Но не настолько изношенный, чтобы нельзя было разобрать название: «Как приручить дракона». У Джима было много приятных воспоминаний, связанных с этим фильмом. Свернувшись калачиком рядом со своей мамой под одеялом дождливыми ночами. Отвлекая его от почесывания, когда он подхватил ветрянку и ему пришлось полторы недели не ходить в школу. Он искренне улыбнулся ей. «Это было бы здорово, мам». Он мог сказать, что она испытала облегчение, вставляя диск в DVD-плеер. Его друзья, должно быть, тоже заметили небольшое изменение в атмосфере, поэтому они, наконец, вошли в гостиную с тарелками пиццы в руках. Тоби занял место на другом конце дивана, бросив на Джима настороженный взгляд, в то время как Клэр подошла к Джиму и протянула тарелку, которую несла для него. ” Клэр… " — начал он. ” Просто возьми свою дурацкую пиццу», — она сунула тарелку в его свободную руку, неохотно заняв свободное место рядом с ним на диване. Не обращая внимания на ее все еще ледяное поведение, Джим немедленно принялся за свой первый за несколько месяцев кусок пиццы с пепперони. Ожог, который он уже чувствовал на своем языке, того стоил. Ах, пицца… твоя щедрость безгранична, как море. Доктор Лейк закончила настраивать DVD-плеер и нажала кнопку воспроизведения, начался фильм, она вышла, чтобы забрать свою порцию и запасной стул из другой комнаты. Джим удовлетворенно вздохнул, быстро расправляясь со вторым ломтиком. Это определенно был один из самых нормальных моментов, которые у него были за последние месяцы. Даже до того, как отправиться в Темные Земли, у Джима и его друзей было не так уж много свободного времени, чтобы просто сесть и вместе посмотреть фильм в пятницу вечером. Знаете, из-за всего этого «спасения мира». Все было идеально, если не считать напряжения, которое все еще витало в воздухе. Клэр намеренно держалась подальше от Джима, несмотря на то, что их плечи могли практически соприкасаться, и он то и дело ловил на себе нервные взгляды Тоби. Хотя все хорошо. Я вернулся из Темных земель, смотрю свой любимый фильм с друзьями, впервые за несколько месяцев ем пиццу… «Серьезно, малыш, ты не должен так быстро есть!”- полу дразня, полу ругая его, сказала мама, когда вернулась в комнату. Со спокойным выражением лица она поставила свою тарелку, вернулась в столовую и вернулась с коробкой пиццы. Она положила ее на край стола, ближайшего к Джиму. «Если тебя стошнит, я не буду это убирать. И я уже устала бегать, чтобы принести тебе еду, так что, пожалуйста, прояви сдержанность, хорошо?» «Хорошо, мам…» — смущенно ответил он. Их маленький диалог вызвал несколько смешков у Тоби и Клэр, немного сняв напряжение в комнате. Но только немного. Что ж, это только начало. Джим удобнее устроился на подушках, наложив себе полную тарелку пиццы. Он был очень рад прохладе от пакетов со льдом, когда на экране телевизора появились первые пейзажи «Олуха». Он позволил фильму увлечь его приключениями Иккинга, подальше от его нынешних стрессоров, как это уже случалось с ним много раз в прошлом. Когда Иккинг впервые встретил Беззубика, Джим уже съел в общей сложности четыре куска пиццы. Он мог съесть намного больше, но решил, что прислушается к словам матери. Поставив тарелку, Джим откинулся на спинку дивана, с удовольствием баюкая холодные компрессы, чувствуя, как его веки тяжелеют от сна.

***

Джим почувствовал, что падает. Все вокруг него было черным как смоль, как будто он падал в глубокую пропасть или в безлунное ночное небо. Но он почти не ощущал сопротивления воздуха вокруг себя, и единственным звуком, который он мог слышать, был звук его собственного дыхания. Темноте, казалось, не было конца. «Ты думаешь, что сможешь спрятаться от меня, Охотник за троллями?» в пустоте материализовался голос. «Ты только оттягиваешь неизбежное». Где-то под ним появилась одинокая голубая искорка света. Этого было достаточно, чтобы понять, что он падает в какой-то глубокий туннель, но любые другие детали все еще были скрыты во тьме. Джим призвал свою броню в надежде, что ее свечение прольет больше света на ситуацию. Пульсирующий красный свет освещал воздух только на расстояние вытянутой руки. Он продолжал падать в тишине, внешний источник света оставался далеко-далеко. У него началось головокружение, бестелесный голос заговорил снова. «Я найду тебя, Охотник за троллями. Ты не можешь убежать от меня». Голубой шар света стал достаточно большим, чтобы Джим мог разглядеть меньший темный круг в центре. Это был глаз, и он смотрел прямо на Джима. «И как только я найду тебя…» По мере того как Джим падал, он мог сказать, что глаз находился не в центре ямы. Скорее, он делил пространство с пустой глазницей, которая выглядела так, словно простиралась в вечность. Уровень паники Джима быстро возрос. Он призвал меч Затмения, отчаянно нуждаясь в чем-нибудь, что могло остановить его падение. Но голос заговорил снова, решив его судьбу. «… ты станешь моим». Джим закричал, стремительно проваливаясь в глазницу, и наступила тьма. «Джим… Джим, проснись… Джим!» Джим смутно осознавал, что кто-то зовет его по имени. Он открыл глаза, его окружение медленно приходило в фокус. Он все еще лежал на диване. В какой-то момент он свернулся калачиком, его ушибленный бок покоился на подушках, а голова втиснулась в угол, где сходилась спинка и подлокотник дивана. Но он все еще не мог избавиться от ощущения, что падает навстречу неизбежному. «Джим…» В своем нынешнем положении он не мог видеть человека, пытающегося вернуть его в реальность. Но не было никаких сомнений в том, что голос принадлежал Клэр. Он попытался выровнять дыхание, но вдох вызывал только боль в его теле. Он попытался успокоиться, сосредоточившись на текстуре ткани дивана. Вместо этого он пришел к осознанию того, что во сне снова надел доспехи Затмения. К счастью, казалось, что призыв его клинка остался в царстве кошмаров, избежав по крайней мере одной катастрофы. «Джим, ты в порядке?» — спросила Клэр. Джим почувствовал, что кто-то сел рядом с его головой. Его первым инстинктивным порывом было огрызнуться в ответ примерно так: " Похоже, что я в порядке? «, но его быстро бьющийся пульс полностью парализовал его. На этот раз его тревожность оказала ему услугу. Джим почувствовал успокаивающую руку на своем лбу, сначала проверяющую, нет ли температуры, а затем успокаивающе поправляя челку, несмотря на пот, который выступил у него на лбу. Это могла быть только его мама, вероятно, стоящая на коленях на полу рядом с диваном. Но он все еще не мог пошевелить ни единым мускулом, чтобы проверить. ” Малыш… “ — начала доктор Лейк, — " Сегодня это происходит уже во второй раз. Это ненормально». Ему отчаянно хотелось закричать: " В этом нет ничего нормального! Я провел шесть месяцев в совершенно другом измерении, в одном из самых страшных мест, какие только можно себе представить, и только мой разум и эта чертова броня спасли мне жизнь! Мне всего шестнадцать, моей самой большой битвой должно было стать половое созревание! Скажи мне, какая часть этого сценария является нормальной?! ’ Но слова снова застряли где — то в глубине его горла. Его разочарование нарастало, Джим чувствовал, что вот-вот расплачется. И данный момент ему было все равно, кто это видит. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое, но в то же время он был в ужасе от того, что останется в одиночестве. Половицы заскрипели, когда его мама встала. ” Я схожу за водой», — сказала она очень обеспокоенно. Внезапная потеря маминой руки на его лбу стала катализатором того, что он начал плакать. Слезы стекали по лицу крупными каплями и впитывались в подушку дивана. Практически сразу другая рука легла на его щеку, нежно поглаживая. Постепенно он успокоился настолько, чтобы повернуть голову в сторону нового источника комфорта, жаждя еще больших прикосновений. Он увидел лицо Клэр, искаженное беспокойством, когда она посмотрела на него сверху вниз. Она переместила руки так, чтобы они обнимали его лицо, левая рука спокойно вытирала слезы, стекавшие по его правой щеке. Она не сказала ни слова, не пыталась подтолкнуть его к каким-либо ответам. Она просто села на диван рядом с ним, лаская его влажные щеки. Иногда подушечки ее больших пальцев задерживались на шраме, пересекавшем его лицо. Чувствуя себя неловко, глядя на нее снизу-вверх, Джим закрыл глаза, но как бы он ни пытался вызвать из памяти образ Клэр, или своей мамы, или чего-нибудь еще приятного, ужас темноты продолжал закрадываться в его видение. «Наверное, стыд-лучшая альтернатива приступу паники», — подумал он, быстро открывая глаза, пытаясь найти что-нибудь, на что можно было бы посмотреть, чтобы его лицо не раскраснелось сразу же. Его взгляд остановился на экране телевизора, который был застыл на сцене одного из учебных монтажей Иккинга. К тому времени его мама вернулась с большим стаканом воды и маленьким влажным полотенцем. Она осторожно положила полотенце ему на лоб, его прохлада подарила ему блаженную прохладу. Она наблюдала за ним своим «профессиональным, Обеспокоенным» взглядом мамы, в то время как Клэр продолжала успокаивающе растирать дорожки слез на его скулах. Часть его хотела оскорбить своих опекунов так же, как он сделал это раньше, чувствуя себя так, словно с ним обращались, как с фарфоровой куклой, уделяя больше внимания, чем требовалось, только из-за того, что ему приснился кошмар. Ему это было не нужно. Он был Охотником на троллей. Если я не смогу справиться с плохим сном, что я смогу сделать против Гунмара? Другая его часть хотела сделать прямо противоположное и погрузиться в их объятия и добрые прикосновения. Он был лишен человеческого контакта в течение нескольких месяцев. В этот момент его сердце жаждало как можно больше любви. Но та его часть, которая все еще была парализована угасающей паникой, мешала ему предпринять какие-либо действия. Поэтому он лежал там, все еще свернувшись калачиком, считая свои вдохи, пока две, его самые любимые, женщины стояли — э-э, стояли на коленях — наблюдая за ним. Через несколько мгновений его мама нарушила тишину: «Эй, малыш, хочешь попробовать сесть?» Он кивнул. Клэр дала ему немного пространства для маневра, пока он постепенно разворачивал конечности и возвращался в вертикальное положение. Его мама подала стакан воды, из которого он с благодарностью начал пить. Пока он пил, его мама нежно расчесывала пальцами его спутанные волосы. Он так давно не стригся, что его уши могли легко спрятаться под темно-каштановыми локонами. После того, как он быстро осушил стакан, мама начала подниматься, чтобы снова наполнить его. Однако, прежде чем она смогла полностью встать, Тоби практически закричал со своего места на другом конце дивана. «Подождите, доктор Л., я все понял. Я не очень хорошо разбираюсь во всей этой «физической привязанности», но водный патруль? Это я могу сделать.» — Она передала стакан Тоби, который нетерпеливо пошел на кухню, чтобы наполнить его. И вот тогда-то вернулась испанская инквизиция. «Так погоди, ” начала Клэр, сцепив руки на коленях, — это уже случилось раньше?» «Когда он проснулся первый раз», — подтвердила Барбара. «Джим, ты хочешь поговорить об этом?» Он покачал головой. «О чем тут говорить? Это был просто дурной сон». ” Просто плохой сон, моя заноза в заднице», — парировала Клэр, заработав легкий неодобрительный взгляд доктора Лейка за ее выбор слов. «Прежде чем ты свернуться в клубок, ты метался, Джим. И кричал. И, ты знаешь, они все чувствуют, — она указала на его броню, которая еще не была деактивирована. «Я сказал, что нам не о чем говорить!» — разозлился он. Красный цвет его доспехов усилился в ответ. «Джим, милый, мы просто обеспокоены. Пожалуйста, поговори с нами». «Я сделаю это, когда будет, о чем поговорить, сейчас нет.» Он скрестил руки на груди, желая, чтобы Доспехи Затмения вернулись в амулет со вспышкой света. Две женщины обменялись взглядами. «Хорошо», — парировала Клэр, когда Тоби вернулся с водой. Почувствовав, что за то время, что его не было что-то произошло, Тоби попытался поднять настроение. «Ну что, воды? Может быть, мы продолжим наш захватывающий просмотр фильмов?» он усмехнулся собственной шутке и протянул стакан Джиму. «Ты готов досмотреть фильм, малыш?» — повторила его мама. «да. Пожалуйста». Все, что угодно, лишь бы не думать. Несколько неохотно доктор Лейк встала, включила фильм и вернулась к своему креслу в другом конце комнаты. Клэр откинулась на спинку дивана рядом с Джимом, ближе, чем она была в начале вечера, но дальше, чем Джим надеялся. Он хотел бы вернуться на несколько минут назад, когда она гладила его голову. Я думаю, что на данный момент это самое лучшее, что может быть…