Наследный принц Дейрон Таргариен
— Я говорю тебе, что мы должны создать новых «драконов»! - прогремел полупьяный голос отца, как всегда сидевшего у себя в солярии и пившего вино, иногда выходя, чтобы задрать юбки очередной служанке или леди. — Отец, разве тебе не хватило происшествия в Королевском лесу? — устало спросил Дейрон. — Четверть леса сгорела вместе с сотней людей сопровождавших «драконов», нельзя больше подвергать королевство такому риску. — Как, по-твоему, мы тогда завоюем Дорн? — с издевкой спросил мужчина. Сколько Дейрон себя помнил, его отец всегда ненавидел дорнийцев, но не знал, с чем это связано. Но факт того, что он презирал Бейлора, сына Дейрона, своего внука, только за его дорнийскую внешность, а Мирию обзывал не иначе как «дорнийская шлюха», показывал его «любовь» к дорнийцам. — Отец, — Дейрон глубоко вздохнул. — Я против идеи нападать на Дорн. Во-первых, мы не готовы к ведению партизанской войны со стороны дорнийцев. Во-вторых, королевство ещё не до конца оправилось после Завоевания Дорна, и терять новые жизни на бессмысленной войне просто нельзя. И в-третьих... Боги, отец, я же женат на дорнийке, и это не просто дорнийка, а принцесса Солнечного Копья, и у меня от неё есть сыновья. Ты хоть понимаешь, в каком свете будет выглядеть дом Таргариенов, если мы нападем на Дорн? — У тебя водица вместо крови, — скривился король, рассерженный ответом сына. — Ты недостоин своего имени. Твой тезка, дядя Дейрон, наверное сейчас в гробу переворачивается, чтобы дать тебе по ушам. Неужели мой сын трус? — Я не трус, отец, а просто здравомыслящий человек, понимающий, что напасть на Дорн сродни глупости, — сказал Дейрон, не обращая внимания на оскорбление отца. — Даже если мы завоюем Дорн, то не сможем его удержать. Думаю, тебе не надо напоминать, что случилось с моим тёзкой при попытке сделать это. Отец сжал губы в плотную линию; в его пурпурных глазах виднелась злость. Смотря на него, Дейрон только сейчас понял, что внешность отца начинает понемногу меняться. В молодости Эйгон IV был красив, прекрасно владел копьем и мечом, обожал танцы и охоту с собаками или ястребами. Но сейчас, после становления королём, его красота постепенно увядала. В основном отец ходит по шлюхам и пьёт вино, что сказывается на его внешнем виде. Нет, он всё ещё красив, но уже понемногу видно брюшко, под глазами появились тёмные круги, а второй подбородок едва заметен под серебряной бородой, но только вопрос времени, когда отец полностью обрюзгнет, продолжая вести такой образ жизни. — Как там поживает мой сын? — резко сменил тему отец. — Какой именно? — спросил Дейрон, хотя прекрасно понимал, о каком сыне идёт речь. — У тебя их три, если считать от благородных дам. — Я о том, которого ты вместе со своей дорнийской шлюхой воспитываешь, — сказал, раздраженным тоном отец. — Я спрашиваю о сыне от волчьей суки, которую я обрюхатил года четыре назад, о сыне, который является единственным моим законным бастардом по указу моего ныне покойного отца, — при упоминании деда, он усмехнулся. — С чего это вдруг ты им так заинтересовался? — глаза Дейрона сузились. — Четыре года ты о нём ничего не спрашивал, а сейчас вдруг такой интерес. С чего бы так? — Потому что он мой сын! Доволен ответом?! — раздражённо ответил отец. — Как его там зовут?... Эдрик? Или... — Эдмонд, его зовут Эдмонд, — резко прервал отца Дейрон и тут же одарил его осуждающим взглядом. — Тебе бы следовало знать его имя. — Благодаря тебе теперь знаю. Он молча смотрел на своего отца, тем временем снова наливающего себе вина. — Ты будешь отвечать или нет?! — закричал отец, и кубок задрожал у него в руках. — Или мне самому придётся идти и узнавать, каким человеком растет мой сын?! — У него всё хорошо, — сухо начал Дейрон. — Он растет хорошим мальчиком, в свои четыре года года хорошо знает манеры поведения, — чуть погодя, он продолжил. — Великий мейстер Элфорд говорит, что Эдмонд очень одарён и умён не по годам, — на его лице появилась улыбка. — Он много читает и уже знает историю Таргариенов назубок. Я считаю, Эдмонд вырастет невероятно умным и образованным человеком. — Подводя итоги, у меня очередной сын-чтец, — проговорил отец с неприязнью, а последнее слово с особым ядом. — Ты тоже в детстве читал книжки, и что теперь? Вырос трусливым червем, меч толком держать не умеешь, а характер у тебя ни дать, ни взять мягкий. Мой ли ты вообще сын? Дейрон похолодел от этих слов. Он знал, что в Красном замке ходят слухи, что его отцом является принц Эймон, а не король Эйгон IV. Дядя Эймон пресек разговоры об этом, убив сира Моргила, но лишь вопрос времени, когда вновь поднимется вопрос, кто же всё-таки отец принца Дейрона. Он не мог поверить, что отец верит в эту ложь. — Ты действительно веришь в эти нелепые слухи? — тихо спросил он. Отец смерил его взглядом, а затем резко расхохотался, вогнав Дейрона в ступор. — Конечно же я не сомневаюсь, что ты мой сын! — смеясь говорил он. — Видел бы ты своё лицо! — лицо отца внезапно снова стало недовольным, как и в случае смеха. — Теперь иди вон отсюда. У меня без твоих возражений хватает хлопот. И да... постарайся больше не разочаровывать меня своим писком по поводу дорнийцев. Иначе наследником назову Деймона и лично займусь его воспитанием. Если бы я уделял тебе больше времени, то, возможно, ты бы не был такой тряпкой... А теперь вон! Мне нужно заняться государственными делами. Под «делами» он явно имел ввиду шлюх и вино. Дейрон чопорно поклонился отцу и вышел из солярия. *** Через несколько часов он ужинал с Мирией и детьми: Бейлором и Эдмондом. Мирия рассказывала, как она и Эдмонд выбирали одежду для поездки последнего на Север. Она хвалила Эдда, говоря, что он сам лично выбрал одежду без посторонней помощи. — А ещё он тренировался с принцем Эймоном на мечах, — продолжала щебетать Мирия; её волосы были заплетены в косички, на манеру Севера. Бейлор тем временем ковырял вилкой в своём овощном рагу, а Эдмонд сидел с красным от смущения лицом, слушая похвалы Мирии. — Ты действительно тренировался с мечом, Эдд? – спросил Дейрон, обращаясь к брату. Тот еще больше покраснел и ответил: — Да, брат, принц Эймон говорит, что у меня неплохо получается. — Он также сказал, что, возможно, ты даже превзойдешь его в обращении с мечом, когда вырастешь, — подхватила Мирия, с любовью глядя на мальчика. Мирия всегда обожала Эдмонда, и Дейрон знал, почему. Мальчик был очень обаятельным, умным и зрелым для своего возраста ребенком. Он мог шокировать окружающих тем, как по-взрослому себя иногда ведёт. — Я надеюсь на это, — взволнованно сказал Эдмонд с горевшими от возбуждения глазами. — Я слышал, что принц Эймон искусный фехтовальщик. Обучаться у него великая честь! Дейрон не мог сдержать улыбки, глядя на энергичное лицо своего младшего брата. Несмотря на его видимую зрелость, он всего лишь четырёхлетний ребенок, мечтающий стать великим рыцарем. Это хорошо, что Эдмонд проявлял интерес к мечу. Всё же ожидания деда по поводу мальчика оправдались: его клинок был столь же быстр, как и ум. Оставалось только продолжать удерживать его в данном направлении и учить тонкостям политики, и лет через десять-пятнадцать у Дейрона будет крепкая опора в виде младшего брата. Что же касается остальных его незаконнорожденных братьев и сестёр, то он решил, что постарается обеспечить будущее только Деймону. Об остальных заботиться ему и не придется. Леди Барба со своим сыном Эйгором уехала по принуждению в Каменный Оплот и лелеет обиду на Мелиссу Блэквуд за то, что та «украла» у неё Короля Эйгона. Насколько Дейрон понял, о своём сыне она позаботится вместе со своим отцом, хотя он предпочёл бы воспитать Эйгора вместе с Мирией, ведь леди Барба обижена на него и дядю Эймона не меньше, чем на Мелиссу. Скорее всего она будет шептать своему сыну на ухо о том, как отец Дейрона «любил» её и осыпал подарками, как Мелисса Блэквуд «увела» у неё его и, конечно, как Дейрон вместе с принцем Эймоном заставили её убраться отсюда. Что ж... ничего удивительного в этом нет. Мия и Гвенис, его сестры, будут под опекой их же матери леди Мелиссы, как и её будущий ребенок. Дейрон предложил ей отдать своих детей под его опеку, но она отказалась, заявив, что своих детей воспитает сама, и добавив к этому, что у него с Мирией и так есть заботы о Бейлоре с Эдмондом и она не хочет их еще больше обременять своими детьми. За эти слова он остался глубоко ей благодарен. Вообще-то, он подружился с Мелиссой Блэквуд. Она была доброй и скромной женщиной, в отличие от веселой и бурной Барбы Бракен. Мелисса даже подружилась с дядей Эймоном, а с матерью Дейрона нашла общий язык. Она не любила его отца, сама ему признавшись в этом в одном из разговоров. Мелисса хотела вернуться домой к семье, но никак не могла это сделать. Король Эйгон не захочет, чтобы его любовница находилась дальше, чем на пять метров от постели. Но если так подумать, то отец скоро может найти себе новую любовницу, забыв при этом о Мелиссе, как о пяти прошлых. Что же касается другого брата Дейрона, Деймона, то ему он, как и Эдмонду, даст образование и грамоту. А как только тот достигнет нужного возраста, то станет оруженосцем принца Эймона, как и Эдмонд. Таким образом у него будет два брата, которые, когда вырастут, будут ему опорой и защитой. Ну да ладно, сейчас рано ещё об этом думать. Пусть его братья подрастут, а дальше уже будет видно, что к чему. *** На дворе стояла ночь. В замке уже все спали, кроме, разве что, стражников. Сам Дейрон лежал в спальне, а Мирия покоилась у него на груди, мирно посапывая; её черные волосы были распущены и падали ему на плечо. Дейрону не спалось. Как и каждую ночь, он всё размышлял о будущем Семи королевств. И это будущее его беспокоило. Когда на трон после смерти короля Бейлора взошёл король Визерис, Дейрон вздохнул со спокойствием, думая, что все беды позади. Дедушка был десницей нескольких королей, начиная с брата Эйгона III и заканчивая племянником Бейлором. По сути, он был королём вместо них, и, пока его брат предавался меланхолии, а племянники, один из которых воевал, а другой молился, Визерис правил и поддерживал в королевстве мир. Взойдя на трон, он хотел провести великие реформы. Дедушка планировал увеличить объём торговли за Узким морем, объясняя этот тем, что это поможет им увеличить доходы в казну. Хотел он и торговлю с Севером наладить. У лорда Кригана дед узнал, что на Севере были необходимые королевству ресурсы, такие как железноствол, используемый для постройки флота, и руда с железом, находящиеся в Северных горах, где живут горцы – одни из лучших воинов Севера. Самой большой задумкой дедушки была постройка собственного банка в Вестеросе. Когда королевская казна была пуста, что было очень часто в последнее время, королевству чаще всего приходилось брать займы у Железного банка. Отдавать долги банку было тяжёлым и долгим занятием, а если их ещё и не выплатить вовремя, то банк поднимал проценты. После того, как торговля за Узким морем и с Севером должна была быть налажена, дедушка хотел построить банк в Королевской гавани. И всё бы так и произошло, если бы он только прожил подольше. Внезапная болезнь забрала его жизнь. Поначалу короля просто мучали боли в животе, но затем у него появилась лихорадка и он слег в постель. С каждым днём ему становилось всё хуже и хуже, великий мейстер Элфорд пытался вылечить короля, но его попытки были тщетны. На пятый день болезни он скончался. Дейрон вместе с Мирией и дядей Эймоном сидели возле его кровати, когда он умер. Последние слова, которые он сказал, были обращены к нему: «Королем станет твой отец, но заботы о королевстве лягут на тебя. К сожалению, я не выполнил всех реформ, как желал. Видят боги, я оставляю тебе много трудов и забот». Несмотря на то, что после воцарения дедушка прожил не многим больше года, он всё-таки успел провести ряд реформ королевского хозяйства: создание нового монетного двора, увеличение объема торговли за Узким морем, пересмотр свода законов, учрежденным ещё Джейхейрисом I во время его длительного правления. Благодаря этим и другим деяниям, Визерис, проницательный и одаренный правитель, мог бы стать новым Миротворцем, но, к сожалению, судьба распорядилась по-иному. После деда наследовал его старший сын, принц Эйгон, отец Дейрона. Как только он стал королём, слова дедушки относительно его правления пришлись очень в точку. Эйгон IV действительно стал плохим королем. Всё основное время отец проводил за выпивкой и шлюхами. Совещания Малого совета не посещал, а если и изволял их посетить, то предлагал сумасбродные идеи по типу «драконов», дышащих Диким огнём. Такие идеи, впридачу с частыми турнирами и пирами, шлюхами и выпивкой обходились королевству в кругленькую сумму. Денег в казне почти не было, хотя после начала царствования отца она была наполнена до краёв. Лорду Клементу Тарбеку, нынешнему мастеру над монетой, каким-то чудом всё еще удавалось находить деньги для капризов отца. Он был одним из немногих членов Малого совета, включая лорда Алина, кто действительно приносил пользу короне. Остальные, проще говоря, были лизоблюдами, не более. Дейрон тяжело вздохнул. Он устал, очень устал убирать дерьмо за отцом. Но ничего, он выдержит. Дом Таргариенов переживал и худшие времена. Отец рано или поздно умрёт от своего образа жизни, и тогда Дейрон станет королём и обязательно наведёт порядок в королевстве, в чем ему поможет Эдд вместе с Деймоном и Бейлором. От этих мыслей он улыбнулся и нашел спокойствие, поцеловал Мирию в лоб и закрыл глаза, впервые спокойно уснув за столь долгое время. Ему приснился сон, в котором отец, еще более растолстевший, держал в руке Чёрное Пламя – фамильный клинок дома Таргариенов. Эдмонд и Деймон стояли перед ним на коленях. Он посвятил обоих сыновей в рыцари и... сделал немыслимое: передал меч в руки одного из сыновей со словами: «Теперь он твой, и не посрами его, сын мой».. ***Эдмонд Сноу (Джон Сноу)
— Богам, наверное нравится играть с моей жизнью, — пробормотал ребёнок четырех лет в темноту. Джон Сноу... вернее, теперь Эдмонд Сноу лежал на большой удобной подбитой периной кровати и смотрел в потолок своей комнаты, в который раз задумываясь о том, как он оказался в этой ситуации. Он умер. Был зарезан словно собака. Предан людьми, которых считал своими братьями. Глупые старики и трусы. Когда Джон произносил клятвы на поляне девяти чардрев, он знал, что отдаёт Ночному Дозору свою жизнь и честь. Как септон знает свои молитвы наизусть, так и Джон помнил свою клятву от начала до конца: Слушайте мою клятву и будьте свидетелями моего обета! Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своём посту. Я — меч во тьме; я — дозорный на Стене; я — огонь, который разгоняет холод; я — свет, который приносит рассвет; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после неё. Отправившись со Старым Медведем и черными братьями за Стену, Джон хотел доказать всем, что клятва бастарда не пустой звук. И когда Куорен Полурукий взял его и трёх других разведчиков на вылазку к Лестнице Гигантов, он решил, что это хороший шанс проявить себя. Но со временем пришло понимание, что именно эта вылазка положила начало корню его проблем. Убийство Полурукого от Длинного Когтя стало первой нарушенной клятвой Джона, но её ещё можно было оправдать: Куорен сам приказал ему убить его и перейти на сторону одичалых, тем самым сделав Джона дезертиром и шпионом одновременно. Убив Полурукого, он лишь только укрепил доверие одичалых к себе. И как только Манс принял его и дал овчинный плащ взамен черному, Джону пришлось буквально вжиться в свою новую роль шпиона. Он стал делить с одичалыми кров и пищу, ходить с ними на разведку и охоту, выдавать им секреты Ночного Дозора: сколько людей вышло за Стену, сколько осталось и которые из замков на Стене были защищены. Он даже нарушил священный целибат переспав с Игритт. Игритт... Он бы соврал, если б сказал, что не любил рыжеволосую копьеносицу. С ней он чувствовал себя счастливым человеком, пускай и недолго. Именно она заставила Джона впервые пожалеть о клятвах, принесенных Ночному Дозору. Всё-таки дядя Бенджен был прав насчёт него. Он действительно был ничего не понимающим мальчишкой, который не знал, что значит не иметь ни жены, ни детей. Игритт заставила его захотеть всё это. И он бы хотел, чтобы всё так и было, но клятва и приказ Куорена были сильнее желания иметь семью. Вступив в отряд одичалых под командованием Стира и Ярла, Джон вместе с Игритт перебрался за Стену. Там, достигнув старого заброшенного городка, он сбежал, но не без помощи Лета. Джон до сих пор задаётся вопросом, как лютоволк Брана оказался в землях Дара и уж тем более возле самой Стены. Ведь Бран был мёртв и лютоволк тоже должен был быть мертв, верно? Так или иначе, благодаря Лету он сумел сбежать от одичалых. Достигнув Черного замка, он снова надел черный плащ, хотя были люди, которые очень хотели казнить его на месте за дезертирство, такие как сир Аллисер Торне или Янос Слинт. Нападения на Черный замок и Стену стали испытаниями верности Джона Дозору. И он не посрамил себя. Вместе с братьями он выстоял в тяжёлом сражении против отряда Стира, а затем командовал обороной Стены от нападающих одичалых под командованием Манса-Налетчика, пока Слинт, которому сир Аллисер изначально поручил оборону Стены, прятался в кладовке вместе с Лилли. И Джон справился. Он выдержал испытание. Но после отражения атаки Стира среди погибших оказалась Игритт... и с её смертью Джон потерял частичку себя. Он сжёг тело любимой за Стеной, где она родилась свободной женщиной, что не раз любила повторять ему в лицо. После этого Джона отправили за Стену на переговоры с Мансом. Он прекрасно знал тогда, что сир Аллисер и Янос Слинт послали его в надежде, что одичалые убьют его раньше, чем он доберется до их лагеря. Но их надеждам было суждено рухнуть, когда появился Станнис Баратеон со своей кавалерией, разгромивший армию одичалых вдребезги, впридачу захватив в плен многих, включая Манса вместе с его семьёй. Тут наступило очередное испытание на верность клятвам. Станнису Баратеону нужно было сплотить Север против Болтонов и вытеснить их из Винтерфелла. И никто для этого не подходил лучше самого Джона Сноу, последнего из сыновей Эддарда Старка. Станнис предложил ему титулы лорда Винтерфелла и Хранителя Севера в обмен на присягу ему на верность, как истинному королю Вестероса. О лучшем Джон и мечтать не мог. В душе он всегда хотел быть лордом Винтерфелла и получать любовь и уважение от северных домов, как получали отец и Робб, но статус бастарда всегда давал о себе знать. Указом Станниса он мог получить всё это, лишь присягнув ему на верность и... отказавшись от клятв Ночного Дозора. Клятвы, которые он произнес перед чардревом, клятвы, которые он нарушил исполняя при этом другие. В конце концов, он их и выбрал, отклонив при этом предложение Станниса. Он не заслуживал быть узаконенным Старком. Винтерфелл принадлежал Старкам, а Джон никогда им не был. Леди Кейтилин позаботилась об этом. Не успел он пожалеть о своем решении, как его выбрали лордом-командующим Ночного Дозора. Да, видят Старые боги он не хотел этой должности. Он получил её лишь благодаря Сэму, который интригами и враньём поставил Джона на столь желанный многими пост лорда-командующего. Эх, Сэм, мой толстый пугливый друг... Какую же ты мне свинью подкинул, — с грустью подумал Джон. Добрался ли он вместе с Лилли и ребенком до Староместа? Жив ли мейстер Эймон? Или Джон, сам того не зная, всё-таки отправил старика на смерть? Став лордом-командующим, Джон намеревался подготовить Стену к приходу угрозы из-за Стены – Иных. Существ, которых наравне с грамкинами и снарками считали не более чем сказкой, которой пугали детей по ночам. Но они были реальны, как Стена высотой около двухсот метров. Восемь тысяч лет они спали, не показывая миру своё присутствие, ожидая удобного случая, чтобы нанести удар. Как только Джон стал лордом-командующим, то сразу принялся подготавливать Дозор к войне с мертвецами. В первую очередь он начал восстанавливать и заселять заброшенные замки. Заселять их ему пришлось как рыцарями Станниса, так и черными братьями с пленными одичалыми, преклонившими колени. Дальше Джон занялся провиантом для Дозора. Поскольку золота, чтобы купить его, не было, Джону пришлось взять ссуду в Железном Банке, чтобы позволить себе это. И казалось, проблемы с укомплектованием замков и провианта были решены, но тут появилась третья проблема – одичалые. Джон понимал, что армия Иных состоит в основном из убитых ими же людей и животных и что она в разы вырастет, если Иные вырежут всех одичалых за Стеной. Джону предстоял сложный выбор: пропустить одичалых на Стену или оставить их умирать, тем самым пополнив войско Иных. Джон жил среди одичалых несколько месяцев и за это время он успел в какой-то степени привязаться к ним. Пускай они и были разбойниками и насильниками, они все же были людьми... Живыми людьми. Среди них, как и среди других людей к югу от Стены, есть хорошие и плохие люди. Одичалые не виноваты, что родились не по ту сторону Стены, им просто не повезло. Брандон Строитель воздвиг Стену для защиты от Иных, а не от одичалых. В конце концов Джон сделал выбор. Черные братья отреагировали на это решение по-разному. Одни, как Боуэн Марш и Отелл Ярвик, были против идеи пропускать одичалых, а другие, как Скорбный Эдд и Железный Эммет, были за. В конце концов Джон тогда ещё надеялся, что мятежа не произойдёт, что недовольные черные братья проглотят свою вражду к одичалым. Каким же он глупым был, раз надеялся на это. Джона всё равно предали собственные же братья, убившие его за то, что он выполнял свои клятвы, защищал одичалых, таких же как и они людей, от угрозы из-за Стены, от Иных, пропустил их за Стену, дал кров и пищу… Всё для того, чтобы защитить людей, виноватых только в том, что родились не по ту сторону Стены. И что теперь? Он застрял в прошлом, во временах, когда династия Таргариенов ещё не свергнута, а на троне сидит Эйгон IV Недостойный – один из худших королей Вестероса за всё время правления дома Таргариенов. Поначалу, когда он только оказался в прошлом, то подумал, что всё это просто напросто сон, который со временем пройдёт. Ох, как бы Джону хотелось в это верить, как бы вновь хотелось проснуться в узкой койке Доннала Нойе раненым, с Призраком, лежащим рядом на полу. Но увы, чем дольше длился так называемый «сон», тем больше Джон понимал, что не спит, а действительно находится в прошлом в теле младенца. И непросто в младенце, а во внебрачном сыне Эйгона IV Недостойного, короля андалов, ройнаров и Первых людей, Владыке Семи (Шести) Королевств и Защитнике Державы. Какая ирония! Теперь он бастард не лорда, а короля. Джон не знал радоваться ему или плакать, но точно был уверен, что променял одно тело на другое. Быть младенцем оказалось не самой приятной вещью для него. Он ел или, вернее, пил, месяцами ему приходилось сосать женские соски, и взрослый ум не помогал. Он изо всех сил старался изгнать из головы любые неуместные мысли. Через несколько дней после перерождения он определил, кто он такой, и, черт возьми, это было неожиданностью. Он был кем-то, кого не существовало в исходной истории: новорожденным Эдмондом Сноу и бастардом Эйгона IV Таргариена Недостойного и его пятой любовницы, леди Лианны Старк, младшей дочери лорда Кригана Старка из Винтерфелла и сестры Джоннела и Бартогана Старков. Его воспитанием занимались наследный принц Дейрон Таргариен и его супруга Мирия Мартелл. Дейрон оправдывал своё прозвище Добрый: мягкий, великодушный человек, которого любит простой народ, способный, когда это необходимо, быть суровым и грозным. А его жена Мирия была хорошей и доброй матерью. Она постоянно заботилась о нём не взирая на его статус бастарда, словно Джон был одним из её сыновей. Ему стыдно было в этом признаваться, но он был глубоко благодарен женщине, что так сильно заботится о нём. В прошлой жизни он так и не узнал имени своей матери, а в этой, пускай он и знал, кто она, смерть разлучила их. Мирия была ему матерью во всём, кроме крови. Это ещё больше подтвердилось, когда она помогала ему выбрать одежду для поездки на Север. Кстати о Севере. Через неделю он уезжает туда на год. Всё это время он будет воспитанником Кригана Старка, Северного старца. Джон был взволнован тем фактом, что он увидится со столь легендарным человеком, завершившим Танец драконов. Он так же был рад, что снова окажется на Севере... в Винтерфелле. Ещё одна поразительная новость, которую он узнал сегодня, так это то, что он будет оруженосцем принца Эймона, Рыцаря-дракона! Когда Джон услышал это, да и ещё из уст самого принца, он так и был готов упасть в обморок. Так потрясла его эта новость. В своём прошлом детстве Джон во время спарринга с Роббом постоянно назывался именами героев и прославленных рыцарей, и Рыцарь-Дракон входил в это число. И то, что он будет его оруженосцем, было для Джона величайшей честью. А завтра, по приглашению принца, он ещё и будет наблюдать тренировку Королевской Гвардии, лучших воинов Вестероса. Джон, конечно, не мог быть полностью уверен, но жизнь в теле Эдмонда Сноу уже обещает быть полной приключений и опасностей. Оставалось только гадать, что за путь ему предопределили Старые боги.